Брэгг, Билли

Билли Брэгг Billy Bragg
Билли Брэгг на политической демонстрации в мае 2010 года.
Основная информация
Полное имя	Stephen William Bragg
Дата рождения	20 декабря 1957(1957-12-20) (66 лет)
Место рождения	Баркинг (Великобритания)
Страна	Великобритания Великобритания
Профессии	автор-исполнитель
Инструменты	вокал, гитара
Жанры	фолк-панк фолк-рок фолк
Коллективы	The Blokes
Сотрудничество	Kirsty McCall Wilco
[www.billybragg.co.uk/ www.billybragg.co.uk]

Билли Брэгг (англ. Billy Bragg, настоящее имя — Стивен Уильям Брэгг, род. 20 декабря 1957 года) — британский рок-музыкант, автор-исполнитель левого фолка, в творчестве которого (согласно Allmusic) соединились «правоверный гнев панк-рока и социально ориентированная фолк-традиция Вуди Гатри и Боба Дилана».

Брэгг, музыкальная карьера которого продолжается четвёртое десятилетие, считается одним из основателей и лидеров фолк-панк движения 1980-х годов; в числе музыкантов, с которыми он записывался за эти годы, — Натали Мерчант, Джонни Марр, Хэнк Уонгфорд, Florence and the Machine, Кейт Нэш, Леон Россельсон, участники R.E.M., Мишель Шокд, Less Than Jake, Kitty Daisy & Lewis, Кёрсти Макколл, Wilco. Исполняя свои песни один, под аккомпанемент электрогитары, Брэгг, согласно Trouser Press, возродил фолк-песню «в самой её сути, без внешней атрибутики, но в революционно-красном цвете полит-авантюризма а-ля Вуди Гатри»; использовав простейшие средства самовыражения, «сумел продемонстрировать необычайные силу и глубину» — как в протестной, так и в романтической рок-лирике.

Брэгг, с первых дней своей музыкальной карьеры принимавший активное участие в благотворительных и социально-политических мероприятиях, продолжает регулярно выступать на демонстрациях и митингах, в частности, на сцене ежегодного Tolpuddle Martyrs festival. Улица Брэгг-клоуз (Bragg Close) в Дагенхэме названа его именем

Биография

Стивен Уильям Брэгг (англ. Stephen William Bragg) родился 20 декабря 1957 года в районе Баркинге (Лондон), Англия, в семье Денниса Фредерика Остина Брэгга, работавшего помощником менеджера в магазине головных уборов, и Мари Виктории Д’Урсо (англ. Marie Victoria D'Urso). Начальное и среднее образование он получил в школе при Баркингском аббатстве (Barking Abbey Secondary School) в Эссексе.

Музыкальная карьера

Билли Брэгг начал свою музыкальную карьеру в паб-/панк-рок-группе Riff Raff, с которой много выступал в лондонских пабах и клубах и выпустил серию синглов, успеха не имевших. Всё это время Брэгг работал с компании Guy Norris Records в Баркинге. Разочаровавшись в музыкальной карьере, он в мае 1981 году отправился служить в британскую армию, поступив в Королевский полк ирландских гусар (Queen’s Royal Irish Hussars), подразделение Royal Armoured Corps. Несколько месяцев спустя, выплатив £175, он вернулся домой, поступил на работу в музыкальный магазин и начал писать песни уже в ключе фолк- и панк-традиции.

Вскоре Брэгг вышел в своё первое британское турне и, выступая повсюду, где только его соглашались принять (а иногда просто на улицах), быстро создал себе прочную аудиторию. Первая демо-плёнка Брэгга поначалу не заинтересовала представителей музыкальной индустрии, но в какой-то момент под видом специалиста по ремонту телевизоров он проник в офис Питера Дженнера, руководившего тогда отделом артистов и репертуара Charisma Records. Дженнеру запись понравилась, но его компания находилась на грани банкротства и не обладала ресурсами для заключения новых контрактов. В конечном итоге Брэггу было предложено записать ещё несколько песен для издательского крыла записывающей компании, и Дженнер выпустил дебютный EP Life’s a Riot with Spy vs. Spy (1983) на Utility Records, только что созданном импринте Charisma.

Брэгг продолжил «раскручивать» альбом, пользуясь необычными методами. Услышав в радиопрограмме Джона Пила, что радиоведущий проголодался, он тут же отправился на BBC и принес в студию грибной бириани. Пил в благодарность поставил в эфире песню из альбома, но, как вскоре выяснилось, — не на той скорости (диск, выпущенный в 12-дюймовом формате, был, в сущности, макси-синглом, рассчитанным на 45 оборотов в минуту). Несколько месяцев спустя Charisma перешла в собственность Virgin Records и Дженнер, оставшийся без работы, стал менеджером Билли Брэгга.

Мини-альбом вошёл в UK Indie Charts на #1 и провёл там 26 недель (этот показатель мог бы быть выше, но релиз оказался исключён из списков после того, как начал распространяться по мэйджор-каналам). Этому предшествовал перевыпуск: пресс-агент Stiff Records Энди Макдональд (англ. Andy Macdonald), занимавшийся созданием собственного лейбла Go! Discs, получив экземпляр альбома Life’s a Riot with Spy Vs. Spy, подписал с Virgin дистрибутивный договор и в ноябре 1983 года перевыпустил пластинку на собственном лейбле. После этого в январе 1984 года альбом поднялся до #30 в UK Album Charts.

В 1984 году вышел второй альбом Brewing Up with Billy Bragg (Go! Disc Records, 1984), в котором наряду с политическими песнями («Says Here») были представлены и романтические баллдады («The Saturday Boy»); он поднялся до #16 в Британии. Год спустя Брэгг выпустил Between the Wars EP (#15 UK), сборник политических песен, включавший в себя кавер-версию «The World Turned Upside Down» Леона Россельсона. В 1985 году сингл «A New England», с добавленным куплетом стал британским хитом в исполнении певицы Керсти Макколл.

В 1986 году Билли Брэгг выпустил альбом Talking with the Taxman about Poetry, ставший первым его релизом, имевшим большой коммерческий успех (#8 UK). Заголовок пластинки был заимствован у В. Маяковского; на её обложке было приведено само это оригинальное стихотворение («Разговор с фининспектором о поэзии») в английском переводе. В альбом Back to Basics (#37 UK, 1987) вошли песни трёх первых пластинок: Life’s A Riot With Spy Vs. Spy, Brewing Up with Billy Bragg и Between The Wars EP. В том же году Билли Брэгг (в сопровождении MTV) посетил СССР, в частности, выступил с «Аквариумом» в ГЦОЛИФКе (зал тяжелой атлетики «Измайлово»). Год спустя его следующий визит сюда был документирован финским режиссёром Ханну Путтоненом, снявшим фильм «Мистер Брэгг едет в Москву» (Mr. Bragg Goes To Moscow), выпущенный компанией Visionary Ltd. В целом, как отмечалось впоследствии, леворадикальные идеи Брэгга были встречены в СССР с равнодушием.

В мае 1988 года благотворительный сингл в поддержку организации Childline «She's Leaving Home» (в исполнении дуэта Билли Брэгг — Кэра Тайви) и «With a Little Help from My Friends» (Wet Wet Wet) поднялся на вершину британского хит-парада.

В сентябре 1988 года вышел четвёртый студийный альбом Брэгга Workers Playtime, впервые записанный в сопровождении аккомпанирующего ансамбля. Затем последовал мини-альбом политических песен The Internationale (1990): здесь автор вернулся к прежнему стилю исполнения, хоть и выполнил некоторые свои композиции в сравнительно усложнённых аранжировках, с использованием оркестра духовых инструментов. В числе песен, включенных в него, было посвящение Филу Оксу «I Dreamed I Saw Phil Ochs Last Night», адаптация песни Эрла Робинсона «I Dreamed I Saw Joe Hill Last Night», которая в свою очередь была написана по мотивам стихотворения Альфреда Хэйнса.

В сентябре 1991 года вышел альбом Don't Try This at Home; сингл из него, «Sexuality», поднялся до #27 в Британии. Энди и Джульет Макдональд, руководители Go! Discs Records предложили Брэггу контракт на выпуск четырёх альбомов с выплатой миллионного аванса; авантюра не только не оправдала себя, но и стала причиной финансовых трудностей для компании. В обмен на согласие прервать действие контракта и вернуть часть аванса певец получил все права на свой бэк-каталог. Раскрутку альбома он продолжил уже с аккомпанирующей группой The Red Stars, с состав которой вошёл бывший участник Riff Raff по имени Уигги (Wiggy).

Следующий альбом William Bloke вышел в 1996 году: пятилетнюю паузу Брэгг использовал, чтобы заняться семьёй, в частности, — воспитанием сына. В том же году Нора Гатри (дочь Вуда Гатри) попросила Брэгга положить на музыку некоторые ранее не издававшиеся стихи отца. Так началось сотрудничество Брэгга с американской группой Wilco; при участии Натали Мёрчант они выпустили альбомы Mermaid Avenue (1998) и Mermaid Avenue Vol. II (2000). Работу на двумя альбомами Mermaid Avenue документировал фильм «Man in the Sand». После прекращения совместной работы с Wilco Брэгг собрал собственную группу The Blokes, в состав которой вошли клавишник Иэн Маклаган, игравший в начале 1970-х годов с The Faces, одной из любимых групп Билли Брэгга, а также гитаристы Лу Эдмондс и Бен Мендельсон, барабанщик Мартин Бейкер и басист Саймон Эдвардс. В 2001 году Брэгг перебрался из Лондона в Дорсет и поселился в сельской местности. В 2005 году на сцене фестиваля Beautiful Days в Девоне Билли Брэгг выступил в сопровождении The Levellers; совместно они исполнили несколько песен The Clash, отметив таким образом день рождения Джо Страммера.

В 2007 году Брэгг вернулся к фолк-«корням», присоединившись к коллективу The Imagined Village и записав альбом версий народных английских песен и танцевальной музыки. Осенью того же года он провёл с группой турне, после чего в марте 2008 года выпустил альбом Mr. Love & Justice — второй, названный им в честь книги Колина Макиннеса.

В 2008 году на церемонии вручения NME Awards Брэгг выступил с Кейт Нэш, исполнив «Foundations» и «A New England». Брэгг сотрудничал также с поэтом и драматургом Патриком Джонсом, сопровождавшим его в турне.

В 2008 году Брэгг сыграл небольшую роль в фильме Стюарта Бамфорта A13: Road Movie. В апреле-мае 2010 года он принимал участие в постановке пьесы «Падение давления» (Pressure Drop) (Wellcome Collection, Лондон); в ходе спектакля он исполнял с ансамблем свои новые песни. Весной 2010 года стало известно также, что он приглашён одним из кураторов возрождённой сцены «левого рока» Leftfield на Glastonbury Festival 2010 года.

Общественно-политическая деятельность

Билли Брэгг участвовал во многие политических движениях и акциях левого толка, выступая против политики консерваторов, расизма, фашизма, гомофобии, что нередко находило отражение и в текстах его песен. Брэгг был одним из тех, кто активно поддерживал всеобщую забастовку британских шахтеров. Год спустя он основал музыкальный альянс Red Wedge, главной задачей которого было — убеждать молодёжь голосовать за лейбористов против консерваторов в ходе всеобщих выборов 1987 года. После поражения лейбористов и очередной победы Маргарет Тэтчер, Брэгг присоединился к движению Charter 88, выступавшего за реформу британской избирательной системы. Брэгг записал и не раз исполнял свои версии знаменитых социалистических гимнов: «Интернационал» и «The Red Flag».

В 1999 году Брэгг выступил перед парламентской комиссией, обсуждавшей возможности реформирования второй палаты британского Парламента. В ходе всеобщих выборов в Великобритании 2001 года Брэгг развернул кампанию «тактического голосования», поставив перед собой задачу сместить в Дорсете кандидатов консервативной партии. В результате с небольшим перевесом в Южном Дорсете победу одержали лейбористы, а в Западном Дорсете преимущество консерваторов было сокращено.

Хотя Брэгг - антифашист и сторонник независимости Шотландии, в новом веке одной из основных тем, которые заинтересовали его, был английский патриотизм: исследованию разнообразных его аспектов он посвятил альбом England, Half-English (2002) и книгу The Progressive Patriot (2006), основная идея которой состояла в том, что английские социалисты имеют возможность лишить правых монополии на право считаться «истинными патриотами». Брэгг участвовал в дискуссиях с Социалистической рабочей партией, считающих это отходом от интернационализма. В статье 2004 в The Guardian Брэгг писал, что приветствовал бы избрание членов Британской национальной партией (BNP) в Парламент: «Это высветило бы тот грязный маленький уголок, в котором BNP испражняется на нашу демократию, и это такое высвечивание имело бы больший эффект, чем уличный их разгром, что, впрочем, я бы тоже поддержал».

При этом на всеобщих выборах в своё округе (Bethnal Green and Bow) Брэгг поддержал Уну Кинг, поддерживавшую войну в Ираке, а не Джорджа Гэллоуэя, критиковавшего войну, исключительно по той причине, что считал, что раскол лейбористского электората позволит консерваторам получить это место. В результате, Гэллоуэй выиграл выборы и стал единственным представителем своей партии (Respect) от этого округа.

В 2011 году участвовал в движении Occupy.

Дискография

Студийные альбомы

• Life's a Riot with Spy Vs Spy (1983)
• Brewing Up with Billy Bragg (1984)
• Talking with the Taxman about Poetry (1986)
• Back to Basics (1987)
• Workers Playtimee (1988)
• The Internationale (1990)
• Don’t Try This at Home (1991)
• William Bloke (1996)
• Bloke on Bloke (1997)
• Mermaid Avenue (1998) (с Wilco)
• Mermaid Avenue Vol. II (2000) (с Wilco)
• England, Half-English (2002) (с Blokes)
• Mr. Love & Justice (2008)
• Tooth & Nail (2013)

Примечания

Комментарии

Источники

Ссылки

• [www.billybragg.co.uk/ www.billybragg.co.uk]. — Официальный сайт Билли Брэгга.
• [braggtopia.com/ braggtopia.com]. — Braggtopia. Сайт, посвящённый творчеству Билли Брэгга.
• [www.archive.org/details/BillyBragg Billy Bragg @ Internet Archive’s]
• [stereokill.net/features/interviews/sk-vs-billy-bragg/ stereokill.net]. — Интервью от 24 июня 2009 года на Stereokill.
• [www.last.fm/ru/music/Billy%2BBragg Профиль Billy Bragg] на Last.fm

Отрывок, характеризующий Брэгг, Билли

– Нет еще. А вы куда?
– Вот хочу молодого человека научить, как ковать лошадь, – сказал Телянин.
Они вышли на крыльцо и в конюшню. Поручик показал, как делать заклепку, и ушел к себе.
Когда Ростов вернулся, на столе стояла бутылка с водкой и лежала колбаса. Денисов сидел перед столом и трещал пером по бумаге. Он мрачно посмотрел в лицо Ростову.
– Ей пишу, – сказал он.
Он облокотился на стол с пером в руке, и, очевидно обрадованный случаю быстрее сказать словом всё, что он хотел написать, высказывал свое письмо Ростову.
– Ты видишь ли, дг'уг, – сказал он. – Мы спим, пока не любим. Мы дети пг`axa… а полюбил – и ты Бог, ты чист, как в пег'вый день создания… Это еще кто? Гони его к чог'ту. Некогда! – крикнул он на Лаврушку, который, нисколько не робея, подошел к нему.
– Да кому ж быть? Сами велели. Вахмистр за деньгами пришел.
Денисов сморщился, хотел что то крикнуть и замолчал.
– Сквег'но дело, – проговорил он про себя. – Сколько там денег в кошельке осталось? – спросил он у Ростова.
– Семь новых и три старых.
– Ах,сквег'но! Ну, что стоишь, чучела, пошли вахмистг'а, – крикнул Денисов на Лаврушку.
– Пожалуйста, Денисов, возьми у меня денег, ведь у меня есть, – сказал Ростов краснея.
– Не люблю у своих занимать, не люблю, – проворчал Денисов.
– А ежели ты у меня не возьмешь деньги по товарищески, ты меня обидишь. Право, у меня есть, – повторял Ростов.
– Да нет же.
И Денисов подошел к кровати, чтобы достать из под подушки кошелек.
– Ты куда положил, Ростов?
– Под нижнюю подушку.
– Да нету.
Денисов скинул обе подушки на пол. Кошелька не было.
– Вот чудо то!
– Постой, ты не уронил ли? – сказал Ростов, по одной поднимая подушки и вытрясая их.
Он скинул и отряхнул одеяло. Кошелька не было.
– Уж не забыл ли я? Нет, я еще подумал, что ты точно клад под голову кладешь, – сказал Ростов. – Я тут положил кошелек. Где он? – обратился он к Лаврушке.
– Я не входил. Где положили, там и должен быть.
– Да нет…
– Вы всё так, бросите куда, да и забудете. В карманах то посмотрите.
– Нет, коли бы я не подумал про клад, – сказал Ростов, – а то я помню, что положил.
Лаврушка перерыл всю постель, заглянул под нее, под стол, перерыл всю комнату и остановился посреди комнаты. Денисов молча следил за движениями Лаврушки и, когда Лаврушка удивленно развел руками, говоря, что нигде нет, он оглянулся на Ростова.
– Г'остов, ты не школьнич…
Ростов почувствовал на себе взгляд Денисова, поднял глаза и в то же мгновение опустил их. Вся кровь его, бывшая запертою где то ниже горла, хлынула ему в лицо и глаза. Он не мог перевести дыхание.
– И в комнате то никого не было, окромя поручика да вас самих. Тут где нибудь, – сказал Лаврушка.
– Ну, ты, чог'това кукла, повог`ачивайся, ищи, – вдруг закричал Денисов, побагровев и с угрожающим жестом бросаясь на лакея. – Чтоб был кошелек, а то запог'ю. Всех запог'ю!
Ростов, обходя взглядом Денисова, стал застегивать куртку, подстегнул саблю и надел фуражку.
– Я тебе говог'ю, чтоб был кошелек, – кричал Денисов, тряся за плечи денщика и толкая его об стену.
– Денисов, оставь его; я знаю кто взял, – сказал Ростов, подходя к двери и не поднимая глаз.
Денисов остановился, подумал и, видимо поняв то, на что намекал Ростов, схватил его за руку.
– Вздог'! – закричал он так, что жилы, как веревки, надулись у него на шее и лбу. – Я тебе говог'ю, ты с ума сошел, я этого не позволю. Кошелек здесь; спущу шкуг`у с этого мег`завца, и будет здесь.
– Я знаю, кто взял, – повторил Ростов дрожащим голосом и пошел к двери.
– А я тебе говог'ю, не смей этого делать, – закричал Денисов, бросаясь к юнкеру, чтоб удержать его.
Но Ростов вырвал свою руку и с такою злобой, как будто Денисов был величайший враг его, прямо и твердо устремил на него глаза.
– Ты понимаешь ли, что говоришь? – сказал он дрожащим голосом, – кроме меня никого не было в комнате. Стало быть, ежели не то, так…
Он не мог договорить и выбежал из комнаты.
– Ах, чог'т с тобой и со всеми, – были последние слова, которые слышал Ростов.
Ростов пришел на квартиру Телянина.
– Барина дома нет, в штаб уехали, – сказал ему денщик Телянина. – Или что случилось? – прибавил денщик, удивляясь на расстроенное лицо юнкера.
– Нет, ничего.
– Немного не застали, – сказал денщик.
Штаб находился в трех верстах от Зальценека. Ростов, не заходя домой, взял лошадь и поехал в штаб. В деревне, занимаемой штабом, был трактир, посещаемый офицерами. Ростов приехал в трактир; у крыльца он увидал лошадь Телянина.
Во второй комнате трактира сидел поручик за блюдом сосисок и бутылкою вина.
– А, и вы заехали, юноша, – сказал он, улыбаясь и высоко поднимая брови.
– Да, – сказал Ростов, как будто выговорить это слово стоило большого труда, и сел за соседний стол.
Оба молчали; в комнате сидели два немца и один русский офицер. Все молчали, и слышались звуки ножей о тарелки и чавканье поручика. Когда Телянин кончил завтрак, он вынул из кармана двойной кошелек, изогнутыми кверху маленькими белыми пальцами раздвинул кольца, достал золотой и, приподняв брови, отдал деньги слуге.
– Пожалуйста, поскорее, – сказал он.
Золотой был новый. Ростов встал и подошел к Телянину.
– Позвольте посмотреть мне кошелек, – сказал он тихим, чуть слышным голосом.
С бегающими глазами, но всё поднятыми бровями Телянин подал кошелек.
– Да, хорошенький кошелек… Да… да… – сказал он и вдруг побледнел. – Посмотрите, юноша, – прибавил он.
Ростов взял в руки кошелек и посмотрел и на него, и на деньги, которые были в нем, и на Телянина. Поручик оглядывался кругом, по своей привычке и, казалось, вдруг стал очень весел.
– Коли будем в Вене, всё там оставлю, а теперь и девать некуда в этих дрянных городишках, – сказал он. – Ну, давайте, юноша, я пойду.
Ростов молчал.
– А вы что ж? тоже позавтракать? Порядочно кормят, – продолжал Телянин. – Давайте же.
Он протянул руку и взялся за кошелек. Ростов выпустил его. Телянин взял кошелек и стал опускать его в карман рейтуз, и брови его небрежно поднялись, а рот слегка раскрылся, как будто он говорил: «да, да, кладу в карман свой кошелек, и это очень просто, и никому до этого дела нет».
– Ну, что, юноша? – сказал он, вздохнув и из под приподнятых бровей взглянув в глаза Ростова. Какой то свет глаз с быстротою электрической искры перебежал из глаз Телянина в глаза Ростова и обратно, обратно и обратно, всё в одно мгновение.
– Подите сюда, – проговорил Ростов, хватая Телянина за руку. Он почти притащил его к окну. – Это деньги Денисова, вы их взяли… – прошептал он ему над ухом.
– Что?… Что?… Как вы смеете? Что?… – проговорил Телянин.
Но эти слова звучали жалобным, отчаянным криком и мольбой о прощении. Как только Ростов услыхал этот звук голоса, с души его свалился огромный камень сомнения. Он почувствовал радость и в то же мгновение ему стало жалко несчастного, стоявшего перед ним человека; но надо было до конца довести начатое дело.
– Здесь люди Бог знает что могут подумать, – бормотал Телянин, схватывая фуражку и направляясь в небольшую пустую комнату, – надо объясниться…
– Я это знаю, и я это докажу, – сказал Ростов.
– Я…
Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.
– Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!…
Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать?
– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.


Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…
– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова.
– Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо!
И штаб ротмистр встал и отвернулся от Ростова.
– Пг'авда, чог'т возьми! – закричал, вскакивая, Денисов. – Ну, Г'остов! Ну!
Ростов, краснея и бледнея, смотрел то на одного, то на другого офицера.
– Нет, господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я… для меня… я за честь полка.да что? это на деле я покажу, и для меня честь знамени…ну, всё равно, правда, я виноват!.. – Слезы стояли у него в глазах. – Я виноват, кругом виноват!… Ну, что вам еще?…
– Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу.
– Я тебе говог'ю, – закричал Денисов, – он малый славный.
– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.


Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.