Брэдшо, Ричард

Ричард Брэдшо Richard Bradshaw
Полное имя	Ричард Джеймс Брэдшо
Дата рождения	26 апреля 1944(1944-04-26)
Место рождения	Рагби, Уорикшир, Англия
Дата смерти	15 августа 2007(2007-08-15) (63 года)
Место смерти	Торонто, Канада
Страна	Великобритания Великобритания, Канада Канада
Профессии	дирижёр, органист
Коллективы	Канадская опера
Награды	Джуно

Ричард Джеймс Брэдшо (англ. Richard James Bradshaw) — британский и канадский дирижер, органист и музыкальный администратор. Дирижер и генеральный директор Канадской оперы.

Биография

Ричард Брэдшо родился в 1944 году в Рэгби (Уорикшир) и вырос в Хайам-Феррерс (Нортгемптоншир). В восемь лет начал брать уроки игры на фортепиано и к 12 годам уже был органистом сельской церкви. Окончил Лондонский университет по специальности «Английский язык и литература»; во время учебы в университете брал частные уроки органной игры у Гарольда Дарка и дирижерского мастерства у сэра Адриана Боулта.

Вернувшись по окончании учебы в Хайам-Феррерс, Брэдшо занялся организацией концертов. В 1969 году он создает в Лондоне Новый лондонский ансамбль. С 1972 по 1975 он дирижирует хором Сальтарелло, а в 1975 году становится вторым дирижером Глайндборнского фестиваля. Во время фестиваля он впервые дирижировал исполнением оперы («Фальстаф» Верди), так как основной дирижер Джон Притчард заболел.

Перебравшись в США, Брэдшо с 1977 по 1989 год был постоянным дирижером оперы Сан-Франциско. В эти годы он еше дважды дирижировал на Глайндборнском фестивале, а также был приглашенным дирижером в Санта-Фе, Сиэтле и Нью-Йорке. В 1988 году он дирижирует исполнением «Тоски» в Канадской опере, после чего ему предлагают в Торонто место постоянного дирижера. Он принимает предложение, и вся его дальнейшая карьера связана с Канадской оперой.

Вскоре после перехода Брэдшо в Канадскую оперу были отменены планы строительства нового центра искусств в Торонто. Это знаменовало начало «Тридцатилетней войны» Брэдшо за достойное помещение для Канадской оперы, увенчавшейся в 2006 году открытием зала Four Seasons Centre. Одновременно Брэдшо, с 1994 года ставший не только дирижером, но и художественным директором труппы (а с 1998 года и её генеральным директором), работает над совершенствованием программы и улучшением качества исполнения Канадской оперы. В 1993 году в сотрудничестве с режиссёром Робером Лепажем он ставит монодраму Шенберга «Ожидание» (нем. Erwartung) и «Замок герцога Синяя Борода» Бартока. Эти постановки с успехом проходят на Эдинбургском фестивале, в Нью-Йорке, Мельбурне и Гонконге. В 1996 году Брэдшо осуществляет постановку «Саломеи» с Атомом Эгояном, а годом позже двойную постановку «Царя Эдипа» и «Симфонии псалмов» Стравинского с Франсуа Жираром. Эта постановка была показана на Эдинбургском фестивале 2002 года.

Под руководством Брэдшо Канадская опера заключает контракт с CBC Records и под этим лейблом выпускает, в частности, удостоенный премии «Джуно» альбом Soirée Française (1995) и саундтрек к фильму-опере «Дон Жуан: Месть Лепорелло» (2000). С ним сотрудничают такие ведущие канадские исполнители, как Изабель Байракдарян, Рассел Браун, Михаэль Шаде и Бен Хеппнер; для его труппы пишут оперы канадские композиторы Гарри Соммерс, Алексина Луи и Джон Оливер.

В 2006 году Брэдшо дирижировал премьерной для концертного зала Four Seasons Centre постановкой цикла «Кольцо нибелунга». Через год после открытия он неожиданно скончался от сердечного приступа, оставив после себя вдову и двоих детей.

Признание заслуг

Описывая творческий стиль Ричарда Брэдшо, критики употребляли эпитеты «театральный», «прямолинейно-восхитительный» и «практичный», отмечая его энергию, точность и баланс. Составляемые им программы характеризовали как новаторские; он верил, что при качественном исполнении даже самые нестандартные работы могут привлекать публику, и это его кредо подтверждали многочисленные сезоны Канадской оперы, прошедшие при полных залах. Архитектор Джек Даймонд, работавший с Брэдшо над проектом Four Seasons Centre, назвал его смерть «невосполнимой потерей».

Ричарду Брэдшо были присвоены почетные ученые степени Королевской консерватории, Торонтского университета и Масси-колледжа. Он был награждён орденом Искусств и литературы (Франция, за работу с Национальным оркестром Капитолия Тулузы) и орденом Онтарио.

Ссылки

• Evan Ware. [www.thecanadianencyclopedia.com/articles/emc/richard-bradshaw Richard Bradshaw] (The Canadian Encyclopedia)

Отрывок, характеризующий Брэдшо, Ричард

На всем, и на дальних и на ближних предметах, лежал тот волшебно хрустальный блеск, который бывает только в эту пору осени. Вдалеке виднелись Воробьевы горы, с деревнею, церковью и большим белым домом. И оголенные деревья, и песок, и камни, и крыши домов, и зеленый шпиль церкви, и углы дальнего белого дома – все это неестественно отчетливо, тончайшими линиями вырезалось в прозрачном воздухе. Вблизи виднелись знакомые развалины полуобгорелого барского дома, занимаемого французами, с темно зелеными еще кустами сирени, росшими по ограде. И даже этот разваленный и загаженный дом, отталкивающий своим безобразием в пасмурную погоду, теперь, в ярком, неподвижном блеске, казался чем то успокоительно прекрасным.
Французский капрал, по домашнему расстегнутый, в колпаке, с коротенькой трубкой в зубах, вышел из за угла балагана и, дружески подмигнув, подошел к Пьеру.
– Quel soleil, hein, monsieur Kiril? (так звали Пьера все французы). On dirait le printemps. [Каково солнце, а, господин Кирил? Точно весна.] – И капрал прислонился к двери и предложил Пьеру трубку, несмотря на то, что всегда он ее предлагал и всегда Пьер отказывался.
– Si l'on marchait par un temps comme celui la… [В такую бы погоду в поход идти…] – начал он.
Пьер расспросил его, что слышно о выступлении, и капрал рассказал, что почти все войска выступают и что нынче должен быть приказ и о пленных. В балагане, в котором был Пьер, один из солдат, Соколов, был при смерти болен, и Пьер сказал капралу, что надо распорядиться этим солдатом. Капрал сказал, что Пьер может быть спокоен, что на это есть подвижной и постоянный госпитали, и что о больных будет распоряжение, и что вообще все, что только может случиться, все предвидено начальством.
– Et puis, monsieur Kiril, vous n'avez qu'a dire un mot au capitaine, vous savez. Oh, c'est un… qui n'oublie jamais rien. Dites au capitaine quand il fera sa tournee, il fera tout pour vous… [И потом, господин Кирил, вам стоит сказать слово капитану, вы знаете… Это такой… ничего не забывает. Скажите капитану, когда он будет делать обход; он все для вас сделает…]
Капитан, про которого говорил капрал, почасту и подолгу беседовал с Пьером и оказывал ему всякого рода снисхождения.
– Vois tu, St. Thomas, qu'il me disait l'autre jour: Kiril c'est un homme qui a de l'instruction, qui parle francais; c'est un seigneur russe, qui a eu des malheurs, mais c'est un homme. Et il s'y entend le… S'il demande quelque chose, qu'il me dise, il n'y a pas de refus. Quand on a fait ses etudes, voyez vous, on aime l'instruction et les gens comme il faut. C'est pour vous, que je dis cela, monsieur Kiril. Dans l'affaire de l'autre jour si ce n'etait grace a vous, ca aurait fini mal. [Вот, клянусь святым Фомою, он мне говорил однажды: Кирил – это человек образованный, говорит по французски; это русский барин, с которым случилось несчастие, но он человек. Он знает толк… Если ему что нужно, отказа нет. Когда учился кой чему, то любишь просвещение и людей благовоспитанных. Это я про вас говорю, господин Кирил. Намедни, если бы не вы, то худо бы кончилось.]
И, поболтав еще несколько времени, капрал ушел. (Дело, случившееся намедни, о котором упоминал капрал, была драка между пленными и французами, в которой Пьеру удалось усмирить своих товарищей.) Несколько человек пленных слушали разговор Пьера с капралом и тотчас же стали спрашивать, что он сказал. В то время как Пьер рассказывал своим товарищам то, что капрал сказал о выступлении, к двери балагана подошел худощавый, желтый и оборванный французский солдат. Быстрым и робким движением приподняв пальцы ко лбу в знак поклона, он обратился к Пьеру и спросил его, в этом ли балагане солдат Platoche, которому он отдал шить рубаху.
С неделю тому назад французы получили сапожный товар и полотно и роздали шить сапоги и рубахи пленным солдатам.
– Готово, готово, соколик! – сказал Каратаев, выходя с аккуратно сложенной рубахой.
Каратаев, по случаю тепла и для удобства работы, был в одних портках и в черной, как земля, продранной рубашке. Волоса его, как это делают мастеровые, были обвязаны мочалочкой, и круглое лицо его казалось еще круглее и миловиднее.
– Уговорец – делу родной братец. Как сказал к пятнице, так и сделал, – говорил Платон, улыбаясь и развертывая сшитую им рубашку.
Француз беспокойно оглянулся и, как будто преодолев сомнение, быстро скинул мундир и надел рубаху. Под мундиром на французе не было рубахи, а на голое, желтое, худое тело был надет длинный, засаленный, шелковый с цветочками жилет. Француз, видимо, боялся, чтобы пленные, смотревшие на него, не засмеялись, и поспешно сунул голову в рубашку. Никто из пленных не сказал ни слова.
– Вишь, в самый раз, – приговаривал Платон, обдергивая рубаху. Француз, просунув голову и руки, не поднимая глаз, оглядывал на себе рубашку и рассматривал шов.
– Что ж, соколик, ведь это не швальня, и струмента настоящего нет; а сказано: без снасти и вша не убьешь, – говорил Платон, кругло улыбаясь и, видимо, сам радуясь на свою работу.
– C'est bien, c'est bien, merci, mais vous devez avoir de la toile de reste? [Хорошо, хорошо, спасибо, а полотно где, что осталось?] – сказал француз.
– Она еще ладнее будет, как ты на тело то наденешь, – говорил Каратаев, продолжая радоваться на свое произведение. – Вот и хорошо и приятно будет.