Брюнсвик, Леон

Леон Брюнсвик

фр. Léon Brunschvicg

Леон Брюнсвик (фр. Léon Brunschvicg; 10.11.1869, Париж — 18.01.1944, Экс-ле-Бен, Франция) — французский философ-идеалист. Профессор Сорбонны (с 1909 года), член Академии моральных и политических наук (1919).

Окончил с агреже по философии Высшую педагогическую школу, где учился с 1888 года.

В 1909 году занял кафедру современной философии в Сорбонне.

Член Академии моральных и политических наук (1919, кресло 6 секции I — философия), её президент в 1932 году.

У него учились Арон, Раймон, Левинас, Эммануэль, Владимир Янкелевич, Сартр, Жан-Поль, Низан, Поль, Политцер, Жорж и другие.

Ю. М. Бохенский в своей книге «Современная европейская философия» называет Брюнсвика «самым значительным французским идеалистом и самым влиятельным во Франции философом, наряду с Бергсоном», также отмечая, что наибольшим влиянием Брюнсвик пользовался в период 1920—1939 гг..

Ссылки

• [iph.ras.ru/elib/0490.html], [www.asmp.fr/pdf/lettre_information/lettrinfo522.pdf]

Отрывок, характеризующий Брюнсвик, Леон

Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.