Брют

Эта статья — о социальном статусе в средневековой Скандинавии. О разновидностях шампанского см. Шампанское#Разновидности.

Брют (др.-сканд. bryti) — в Скандинавии во времена переселения народов и эпохи викингов наименование трэлла, получавшего высокое положение в хозяйстве. Он обладал административными и контрольными функциями, осуществляли надсмотр за остальными трэллами и прочим хозяйством. Женским аналогом являлась дэжа.

В период с 1000 по 1200 годы термин использовался как «управляющий» (который управлял имуществом от имени третьих лиц), в том числе и вассалы конунга, а иногда и приравнивался к понятию ярл.

В период позднего средневековья мог означать свободного фермера, работающего по договору на лендлорда.

В целом — название должности управляющего, эконома или дворецкого. Наиболее точно этому понятию соответствует латинское слово villicus и английское слово steward. Иногда приравнивается к немецкому термину Майер.

Этимология

Согласно Den Store Danske Encyklopædi (англ.), термин вероятно происходит от выражения «преломить хлеб» (дат. bryder brødet), что, вероятно, связано с обычаем, когда доверенное лицо пробовало пищу господина, чтобы узнать не отравлена ли она.

Социальное положение

Брют мог быть управляющим фермы, полномочным представителем ярла или конунга. Часто брютами были трэллы, но им мог быть и весьма влиятельный человек или даже сам конунг, все зависело от того, что находилось у него в управлении.

В законах Эстергётланда (ÖgL D XIV) говорится о месте пребывания брюта конунга в Уппсале, брюта ярла в Рудене, а также о месте пребывания брюта епископа. Брюты определены как управляющие, набранные для управления хозяйством господина.

В Уппланде брют являлся трэллом и полностью подчинялся хозяину, в то время как в Сконе они были фактически партнёрами.

Свидетельства

На руинах Ховгордена стоит рунический камень (U 11), который гласит:

Rað þu runaR. Rett let rista ToliR bryti i roði kunungi. ToliR ok Gylla letu ris[ta] ..., þaun hion æftiR [si]k(?) mærki ... Hakon bað rista. (Ты читаешь руны. Справа вырезал их Толир, брют конунга в Родене. Толир и Гюлла велели высечь их (эти руны), эта пара в память ... Хокон велел вырезать.

Толир был брютом, то есть являлся фогтом конунга в Родене. Этот камень соотносят с именем Хокона Рыжего (англ.), правившего приблизительно в 1070-х годах.

Отрывок, характеризующий Брют

– Душенька моя, – сказал он: слово, которое никогда не говорил ей. – Бог милостив. – Она вопросительно, детски укоризненно посмотрела на него.
– Я от тебя ждала помощи, и ничего, ничего, и ты тоже! – сказали ее глаза. Она не удивилась, что он приехал; она не поняла того, что он приехал. Его приезд не имел никакого отношения до ее страданий и облегчения их. Муки вновь начались, и Марья Богдановна посоветовала князю Андрею выйти из комнаты.
Акушер вошел в комнату. Князь Андрей вышел и, встретив княжну Марью, опять подошел к ней. Они шопотом заговорили, но всякую минуту разговор замолкал. Они ждали и прислушивались.
– Allez, mon ami, [Иди, мой друг,] – сказала княжна Марья. Князь Андрей опять пошел к жене, и в соседней комнате сел дожидаясь. Какая то женщина вышла из ее комнаты с испуганным лицом и смутилась, увидав князя Андрея. Он закрыл лицо руками и просидел так несколько минут. Жалкие, беспомощно животные стоны слышались из за двери. Князь Андрей встал, подошел к двери и хотел отворить ее. Дверь держал кто то.
– Нельзя, нельзя! – проговорил оттуда испуганный голос. – Он стал ходить по комнате. Крики замолкли, еще прошло несколько секунд. Вдруг страшный крик – не ее крик, она не могла так кричать, – раздался в соседней комнате. Князь Андрей подбежал к двери; крик замолк, послышался крик ребенка.
«Зачем принесли туда ребенка? подумал в первую секунду князь Андрей. Ребенок? Какой?… Зачем там ребенок? Или это родился ребенок?» Когда он вдруг понял всё радостное значение этого крика, слезы задушили его, и он, облокотившись обеими руками на подоконник, всхлипывая, заплакал, как плачут дети. Дверь отворилась. Доктор, с засученными рукавами рубашки, без сюртука, бледный и с трясущейся челюстью, вышел из комнаты. Князь Андрей обратился к нему, но доктор растерянно взглянул на него и, ни слова не сказав, прошел мимо. Женщина выбежала и, увидав князя Андрея, замялась на пороге. Он вошел в комнату жены. Она мертвая лежала в том же положении, в котором он видел ее пять минут тому назад, и то же выражение, несмотря на остановившиеся глаза и на бледность щек, было на этом прелестном, детском личике с губкой, покрытой черными волосиками.
«Я вас всех люблю и никому дурного не делала, и что вы со мной сделали?» говорило ее прелестное, жалкое, мертвое лицо. В углу комнаты хрюкнуло и пискнуло что то маленькое, красное в белых трясущихся руках Марьи Богдановны.

Через два часа после этого князь Андрей тихими шагами вошел в кабинет к отцу. Старик всё уже знал. Он стоял у самой двери, и, как только она отворилась, старик молча старческими, жесткими руками, как тисками, обхватил шею сына и зарыдал как ребенок.