Брюховецкий, Фёдор Фёдорович

Фёдор Фёдорович Брюховецкий
Род деятельности:	педагог
Дата рождения:	16 (29) мая 1915(1915-05-29)
Место рождения:	Екатеринодар (Кубанская область, Российская империя)
Гражданство:	Российская империя Российская империя, СССР СССР
Дата смерти:	18 марта 1991(1991-03-18) (75 лет)
Место смерти:	Краснодар (Краснодарский край, СССР)
Награды и премии:

Фёдор Фёдорович Брюховецкий (16 (29) мая 1915, Екатеринодар — 18 марта 1991, Краснодар) — советский педагог, директор школы, заслуженный учитель школы РСФСР, кандидат педагогических наук. Ф. Ф. Брюховецкий продолжал идеи А. С. Макаренко по организации коллектива, создал многие школьные обычаи, получившие широкое распространение в школах Союза, включая такие, как День знаний, праздник первого и праздник последнего звонка, работал над созданием на основе школы культурного центра.

Биография

Фёдор Брюховецкий родился в Екатеринодаре (дореволюц. название Краснодара) 16 (29) мая 1915 года. Отец работал машинистом паровозного депо, они с женой растили четырёх дочек и двух сыновей. После школы Фёдор окончил Краснодарский педагогический институт, войну встретил, уже будучи школьным учителем на станции Зверево под Ростовом. Оттуда уехал в эвакуацию в Сибирь, где год преподавал в школе села Шарыпово Красноярского края, а, вернувшись, был назначен зимой 1943 г. директором краснодарской мужской школы № 58 (позже её объединили с женской № 54, присвоив ей № 12).

Школу Брюховецкого, который всегда первым приходил в классы и никогда не повышал голоса на ребят, порой называли краснодарской «республикой ШКИД». Ведь учениками в ней были росшие в военной безотцовщине, голоде и лишениях дети. Под школу отвели едва ли не единственное на улице Железнодорожной уцелевшее при бомбёжках здание — бывшее реальное училище. Там, после освобождения Краснодара от фашистов, не было не то что чернил, стульев и парт, но даже дров, чтобы протопить холодное здание.

В этих условиях первой задачей у Брюховецкого оказалось удовлетворение самых насущных потребностей детей. Но он, как и Макаренко, не ограничивается просьбами начальству о всём готовом. Молодой директор выбивает делянку леса и участок в четыре гектара запущенной земли в 40 км от Краснодара. Ученики пилят и рубят дрова, грузят их в вагоны.

«Тепло стало не только в школе, но и в ребячьих душах — от сознания исполненного долга и чувства коллектива», — вспоминал Брюховецкий. Весною каждый класс — учителя, ученики и родители, корчевавшие тёрн до кровавых мозолей и чудом раздобывшие семена, там засеяли школьный огород. К началу нового учебного года в школьной столовой каждый из ребят к кусочку чёрного хлеба получал тарелку борща или супа из собранного ученическими бригадами урожая.

23 января 1944-го в школу пришло письмо из города на Неве:

«Защищавшему честь и свободу нашей Родины, а также честь школы, воспитавшей его, выпускнику Александру Мироненко за оборону Ленинграда присвоено звание Героя Советского Союза».

Событие это произвело огромное впечатление на учащихся, требовало душевного отклика. Фёдор Фёдорович выразил общее настроение в предложении отметить его как праздник. С тех пор в этот день у учеников был праздник «За честь школы» с концертами, самодельными подарками и занесением лучших в Книгу почёта.

И другие обычаи и праздники в школе Брюховецкого рождались из важнейших событий школьной жизни. Вскоре это стало педагогическим кредо Фёдора Фёдоровича. О том, насколько соответствует такой подход жизни, говорит то, что многие обычаи и праздники, возникшие в школе под его руководством, вскоре (с 1950-х) годов постепенно начинают получать всё более широкое распространение и в других школах, а часть из них, такие, как День знаний и Прощание с букварём, Праздник первого и Праздник последнего звонка давно стали всенародными.

Часть праздников, естественно, были и остались обычаем школы Фёдора Фёдоровича. Среди них:

• День памяти погибших в Великую Отечественную учеников и учителей (отмечая его 8 мая, дети сами создали проект памятника героям),
• Праздник творчества и труда во вторую субботу мая. Его отмечали трудовыми десантами в детсады, сбором металлолома и макулатуры, строительством школьного стадиона или выставкой поделок.
• в конце мая больше тысячи человек: ученики, учителя и родители — выбирались на пикник на берег реки Кубани с песнями, костром и печёной картошкой…

Коллективный труд и отдых естественно привели к возникновению демократического школьного самоуправления. Было создано два ученических комитета (учкома) — по числу смен, в которые учились дети: на время каждой избираемые на собраниях дежурные классы поддерживали чистоту и порядок в школе. А раз в год — в день рождения педагога Антона Макаренко, чьё имя вскоре стала носить школа, — становились директорами и завучами учебного заведения, вели уроки.

С 1951-го школа стала опытной площадкой НИИ теории и истории педагогики АПН СССР, что позволило не только сохранить полученный опыт воспитания и обучения, но и более широко делиться им с коллегами из других школ, пробовать и осваивать новые возможности развития школьного коллектива.

По мнению самого Брюховецкого, положение опытной площадки позволило решить следующие вопросы воспитания в школе:

• проблему педагогического коллектива;
• проблему структуры и самоуправления детского коллектива;
• проблему накопления опыта коллективных действий и коллективных переживаний;
• проблему закрепления опыта коллективной жизни в традициях.

В этой школе родилась традиция «дежурных классов», которые потом стали обыденным явлением, а в 50-е годы являлись проявлением высшей демократии, воплощением идей сотрудничества педагогов и воспитанников.

Важнейшей чертой воспитательной системы Брюховецкого стала серьёзная трудовая деятельность, охватывавшая все школьные классы. В школе с первых лет утвердился обычай коллективного труда, который на многие годы стал здесь ведущей деятельностью. Периодически на первый план выходили различные виды труда: самообслуживание, работа на пришкольном участке, строительство стадиона, создание памятника ученикам и учителям школы, погибшим в Великой Отечественной войне, трудовые десанты и т. п.

Для развития воспитательной системы Брюховецкого важнейшим оказалась идея о связи перспективы и обычая (у Макаренко «завтрашней радости»): воплощаемая перспектива закрепляется в обычаях, сложившийся обычай требует новой перспективы. Постоянно шёл поиск большого общешкольного дела, объединяющего весь коллектив. После того как вошёл в традицию праздник «За честь школы», коллектив был нацелен на строительство школьного стадиона, затем, в середине 50-х, таким делом стала большая военизированная игра, в середине 60-х всех объединило строительство памятника ученикам и учителям школы и т. д. Непрерывное движение и обновление способствовало устойчивости системы.

Важной составляющей деятельности школы стало и налаживание шефских связей, причём шефов привлекали в систему самоуправления школы. Таким образом, творчески применяя и дополняя опыт Макаренко в условиях послевоенного времени, Ф. Ф. Брюховецкий создал новый тип объединения воспитателей — коллектив педагогов, родителей и шефов.

В школе им. Макаренко за годы работы под руководством Ф. Ф. Брюховецкого большое внимание уделялось культурной жизни коллектива: работали драмкружок, хор, танцевальный ансамбль и кукольный театр. По общему признанию она стала культурным центром не только для ближайшей окрестности, но и всего Краснодара.

Фёдор Фёдорович следил за судьбами своих выпускников. Среди них:

• соратник Королёва и лауреат Госпремии Игорь Вотяков;
• художник-постановщик киностудии им. Довженко Георгий Прокопец, который, не имея одной руки, создал фильмы "В бой идут одни «старики» и «Аты-баты, шли солдаты» и др.

Награды и общественное признание

Ф. Ф. Брюховецкому присвоено звание «Заслуженный учитель школы РСФСР», также он награждён орденами Октябрьской Революции, Трудового Красного Знамени, медалью К. Д. Ушинского, другими государственными наградами.

25.01.85 года в соответствии с решением исполнительного комитета Краснодарского городского Совета народных депутатов № 26/02 ему присвоено звание «Почётный гражданин города Краснодара».

Сочинения

• Школьные будни // Краснодар, 1960;
• Какие проблемы нам удалось решить// в сб.: Проблемы коллективного воспитания (Мат-лы Первых Всес. пед. чтений), М., 1968;
• О педагогическом коллективе школы// в сб.: Воспитат. функции пед. коллектива, М., 1985 (соавт.).

Литература (о нём)

• Очерки истории школы и пед. мысли народов СССР. 1961—1986 гг., М., 1987, с. 288-89;
• Воспитательная система школы. Проблемы и поиски, М., 1989.
• Гаврилин А.В. Гуманистические воспитательные системы вчера и сегодня (в описаниях их авторов и исследователей). Ре­дактор-составитель Е.И. Соколова/Под общей редакцией доктора педагогических наук Н.Л. Селивановой. - М.: Педагогическое общество России, 1998.

Ссылки

• [www.otrok.ru/teach/enc/txt/2/page110.html Ф. Ф. Брюховецкий] в Педагогической энциклопедии
• [enc-dic.com/pedagogics/Brjuhoveckij-Fedor-Fedorovich-212.html Ф. Ф. Брюховецкий] в Педагогическом словаре
• [www.ki-gazeta.ru/rubrics/archiv/2011/7/2/36487.html «Краснодарские известия»: Великая школа Фёдора Брюховецкого]
• [www.ahmerov.com/book_556_chapter_21_RAZVITIE_IDEJJ_KOLLEKTIVA.html Библиотека онлайн: Развитие идей коллектива]
• [krd.ru/o-krasnodare/pochetnye-grazhdane-goroda/#/briyhovetskii Ф. Ф. Брюховецкий — Почётный гражданин города Краснодара]
• [www.ki-gazeta.ru/news/city/skulptor_detskikh_dush_/ Скульптор детских душ] (восп. о Ф. Ф. Брюховецком)// Краснодарские известия 29.08.2013
• [shkola3000.ru/NEW_Shkola-FF-Bryuhovetskogo-razvitie-idey-kollektiva.html Школа Ф.Ф. Брюховецкого: развитие идей коллектива] на портале "Педагоги-новаторы".

См. также

• Калабалин, Семён Афанасьевич
• Кубраков, Григорий Максимович
• Макаренко, Антон Семёнович
• Ткаченко, Иван Гурович — дир. Богдановской средней школы (Украины), Герой Соц. труда, к.п.н.

Отрывок, характеризующий Брюховецкий, Фёдор Фёдорович

– В Moscou есть одна барыня, une dame. И она очень скупа. Ей нужно было иметь два valets de pied [лакея] за карета. И очень большой ростом. Это было ее вкусу. И она имела une femme de chambre [горничную], еще большой росту. Она сказала…
Тут князь Ипполит задумался, видимо с трудом соображая.
– Она сказала… да, она сказала: «девушка (a la femme de chambre), надень livree [ливрею] и поедем со мной, за карета, faire des visites». [делать визиты.]
Тут князь Ипполит фыркнул и захохотал гораздо прежде своих слушателей, что произвело невыгодное для рассказчика впечатление. Однако многие, и в том числе пожилая дама и Анна Павловна, улыбнулись.
– Она поехала. Незапно сделался сильный ветер. Девушка потеряла шляпа, и длинны волоса расчесались…
Тут он не мог уже более держаться и стал отрывисто смеяться и сквозь этот смех проговорил:
– И весь свет узнал…
Тем анекдот и кончился. Хотя и непонятно было, для чего он его рассказывает и для чего его надо было рассказать непременно по русски, однако Анна Павловна и другие оценили светскую любезность князя Ипполита, так приятно закончившего неприятную и нелюбезную выходку мсье Пьера. Разговор после анекдота рассыпался на мелкие, незначительные толки о будущем и прошедшем бале, спектакле, о том, когда и где кто увидится.


Поблагодарив Анну Павловну за ее charmante soiree, [очаровательный вечер,] гости стали расходиться.
Пьер был неуклюж. Толстый, выше обыкновенного роста, широкий, с огромными красными руками, он, как говорится, не умел войти в салон и еще менее умел из него выйти, то есть перед выходом сказать что нибудь особенно приятное. Кроме того, он был рассеян. Вставая, он вместо своей шляпы захватил трехугольную шляпу с генеральским плюмажем и держал ее, дергая султан, до тех пор, пока генерал не попросил возвратить ее. Но вся его рассеянность и неуменье войти в салон и говорить в нем выкупались выражением добродушия, простоты и скромности. Анна Павловна повернулась к нему и, с христианскою кротостью выражая прощение за его выходку, кивнула ему и сказала:
– Надеюсь увидать вас еще, но надеюсь тоже, что вы перемените свои мнения, мой милый мсье Пьер, – сказала она.
Когда она сказала ему это, он ничего не ответил, только наклонился и показал всем еще раз свою улыбку, которая ничего не говорила, разве только вот что: «Мнения мнениями, а вы видите, какой я добрый и славный малый». И все, и Анна Павловна невольно почувствовали это.
Князь Андрей вышел в переднюю и, подставив плечи лакею, накидывавшему ему плащ, равнодушно прислушивался к болтовне своей жены с князем Ипполитом, вышедшим тоже в переднюю. Князь Ипполит стоял возле хорошенькой беременной княгини и упорно смотрел прямо на нее в лорнет.
– Идите, Annette, вы простудитесь, – говорила маленькая княгиня, прощаясь с Анной Павловной. – C'est arrete, [Решено,] – прибавила она тихо.
Анна Павловна уже успела переговорить с Лизой о сватовстве, которое она затевала между Анатолем и золовкой маленькой княгини.
– Я надеюсь на вас, милый друг, – сказала Анна Павловна тоже тихо, – вы напишете к ней и скажете мне, comment le pere envisagera la chose. Au revoir, [Как отец посмотрит на дело. До свидания,] – и она ушла из передней.
Князь Ипполит подошел к маленькой княгине и, близко наклоняя к ней свое лицо, стал полушопотом что то говорить ей.
Два лакея, один княгинин, другой его, дожидаясь, когда они кончат говорить, стояли с шалью и рединготом и слушали их, непонятный им, французский говор с такими лицами, как будто они понимали, что говорится, но не хотели показывать этого. Княгиня, как всегда, говорила улыбаясь и слушала смеясь.
– Я очень рад, что не поехал к посланнику, – говорил князь Ипполит: – скука… Прекрасный вечер, не правда ли, прекрасный?
– Говорят, что бал будет очень хорош, – отвечала княгиня, вздергивая с усиками губку. – Все красивые женщины общества будут там.
– Не все, потому что вас там не будет; не все, – сказал князь Ипполит, радостно смеясь, и, схватив шаль у лакея, даже толкнул его и стал надевать ее на княгиню.
От неловкости или умышленно (никто бы не мог разобрать этого) он долго не опускал рук, когда шаль уже была надета, и как будто обнимал молодую женщину.
Она грациозно, но всё улыбаясь, отстранилась, повернулась и взглянула на мужа. У князя Андрея глаза были закрыты: так он казался усталым и сонным.
– Вы готовы? – спросил он жену, обходя ее взглядом.
Князь Ипполит торопливо надел свой редингот, который у него, по новому, был длиннее пяток, и, путаясь в нем, побежал на крыльцо за княгиней, которую лакей подсаживал в карету.
– Рrincesse, au revoir, [Княгиня, до свиданья,] – кричал он, путаясь языком так же, как и ногами.
Княгиня, подбирая платье, садилась в темноте кареты; муж ее оправлял саблю; князь Ипполит, под предлогом прислуживания, мешал всем.
– Па звольте, сударь, – сухо неприятно обратился князь Андрей по русски к князю Ипполиту, мешавшему ему пройти.
– Я тебя жду, Пьер, – ласково и нежно проговорил тот же голос князя Андрея.
Форейтор тронулся, и карета загремела колесами. Князь Ипполит смеялся отрывисто, стоя на крыльце и дожидаясь виконта, которого он обещал довезти до дому.

– Eh bien, mon cher, votre petite princesse est tres bien, tres bien, – сказал виконт, усевшись в карету с Ипполитом. – Mais tres bien. – Он поцеловал кончики своих пальцев. – Et tout a fait francaise. [Ну, мой дорогой, ваша маленькая княгиня очень мила! Очень мила и совершенная француженка.]
Ипполит, фыркнув, засмеялся.
– Et savez vous que vous etes terrible avec votre petit air innocent, – продолжал виконт. – Je plains le pauvre Mariei, ce petit officier, qui se donne des airs de prince regnant.. [А знаете ли, вы ужасный человек, несмотря на ваш невинный вид. Мне жаль бедного мужа, этого офицерика, который корчит из себя владетельную особу.]
Ипполит фыркнул еще и сквозь смех проговорил:
– Et vous disiez, que les dames russes ne valaient pas les dames francaises. Il faut savoir s'y prendre. [А вы говорили, что русские дамы хуже французских. Надо уметь взяться.]
Пьер, приехав вперед, как домашний человек, прошел в кабинет князя Андрея и тотчас же, по привычке, лег на диван, взял первую попавшуюся с полки книгу (это были Записки Цезаря) и принялся, облокотившись, читать ее из середины.
– Что ты сделал с m lle Шерер? Она теперь совсем заболеет, – сказал, входя в кабинет, князь Андрей и потирая маленькие, белые ручки.
Пьер поворотился всем телом, так что диван заскрипел, обернул оживленное лицо к князю Андрею, улыбнулся и махнул рукой.
– Нет, этот аббат очень интересен, но только не так понимает дело… По моему, вечный мир возможен, но я не умею, как это сказать… Но только не политическим равновесием…
Князь Андрей не интересовался, видимо, этими отвлеченными разговорами.
– Нельзя, mon cher, [мой милый,] везде всё говорить, что только думаешь. Ну, что ж, ты решился, наконец, на что нибудь? Кавалергард ты будешь или дипломат? – спросил князь Андрей после минутного молчания.
Пьер сел на диван, поджав под себя ноги.
– Можете себе представить, я всё еще не знаю. Ни то, ни другое мне не нравится.
– Но ведь надо на что нибудь решиться? Отец твой ждет.
Пьер с десятилетнего возраста был послан с гувернером аббатом за границу, где он пробыл до двадцатилетнего возраста. Когда он вернулся в Москву, отец отпустил аббата и сказал молодому человеку: «Теперь ты поезжай в Петербург, осмотрись и выбирай. Я на всё согласен. Вот тебе письмо к князю Василью, и вот тебе деньги. Пиши обо всем, я тебе во всем помога». Пьер уже три месяца выбирал карьеру и ничего не делал. Про этот выбор и говорил ему князь Андрей. Пьер потер себе лоб.
– Но он масон должен быть, – сказал он, разумея аббата, которого он видел на вечере.
– Всё это бредни, – остановил его опять князь Андрей, – поговорим лучше о деле. Был ты в конной гвардии?…
– Нет, не был, но вот что мне пришло в голову, и я хотел вам сказать. Теперь война против Наполеона. Ежели б это была война за свободу, я бы понял, я бы первый поступил в военную службу; но помогать Англии и Австрии против величайшего человека в мире… это нехорошо…
Князь Андрей только пожал плечами на детские речи Пьера. Он сделал вид, что на такие глупости нельзя отвечать; но действительно на этот наивный вопрос трудно было ответить что нибудь другое, чем то, что ответил князь Андрей.
– Ежели бы все воевали только по своим убеждениям, войны бы не было, – сказал он.
– Это то и было бы прекрасно, – сказал Пьер.
Князь Андрей усмехнулся.
– Очень может быть, что это было бы прекрасно, но этого никогда не будет…
– Ну, для чего вы идете на войну? – спросил Пьер.
– Для чего? я не знаю. Так надо. Кроме того я иду… – Oн остановился. – Я иду потому, что эта жизнь, которую я веду здесь, эта жизнь – не по мне!


В соседней комнате зашумело женское платье. Как будто очнувшись, князь Андрей встряхнулся, и лицо его приняло то же выражение, какое оно имело в гостиной Анны Павловны. Пьер спустил ноги с дивана. Вошла княгиня. Она была уже в другом, домашнем, но столь же элегантном и свежем платье. Князь Андрей встал, учтиво подвигая ей кресло.
– Отчего, я часто думаю, – заговорила она, как всегда, по французски, поспешно и хлопотливо усаживаясь в кресло, – отчего Анет не вышла замуж? Как вы все глупы, messurs, что на ней не женились. Вы меня извините, но вы ничего не понимаете в женщинах толку. Какой вы спорщик, мсье Пьер.
– Я и с мужем вашим всё спорю; не понимаю, зачем он хочет итти на войну, – сказал Пьер, без всякого стеснения (столь обыкновенного в отношениях молодого мужчины к молодой женщине) обращаясь к княгине.
Княгиня встрепенулась. Видимо, слова Пьера затронули ее за живое.
– Ах, вот я то же говорю! – сказала она. – Я не понимаю, решительно не понимаю, отчего мужчины не могут жить без войны? Отчего мы, женщины, ничего не хотим, ничего нам не нужно? Ну, вот вы будьте судьею. Я ему всё говорю: здесь он адъютант у дяди, самое блестящее положение. Все его так знают, так ценят. На днях у Апраксиных я слышала, как одна дама спрашивает: «c'est ca le fameux prince Andre?» Ma parole d'honneur! [Это знаменитый князь Андрей? Честное слово!] – Она засмеялась. – Он так везде принят. Он очень легко может быть и флигель адъютантом. Вы знаете, государь очень милостиво говорил с ним. Мы с Анет говорили, это очень легко было бы устроить. Как вы думаете?
Пьер посмотрел на князя Андрея и, заметив, что разговор этот не нравился его другу, ничего не отвечал.
– Когда вы едете? – спросил он.
– Ah! ne me parlez pas de ce depart, ne m'en parlez pas. Je ne veux pas en entendre parler, [Ах, не говорите мне про этот отъезд! Я не хочу про него слышать,] – заговорила княгиня таким капризно игривым тоном, каким она говорила с Ипполитом в гостиной, и который так, очевидно, не шел к семейному кружку, где Пьер был как бы членом. – Сегодня, когда я подумала, что надо прервать все эти дорогие отношения… И потом, ты знаешь, Andre? – Она значительно мигнула мужу. – J'ai peur, j'ai peur! [Мне страшно, мне страшно!] – прошептала она, содрогаясь спиною.