Брянский, Яков Григорьевич

Яков Брянский
Имя при рождении:	Яков Григорьевич Григорьев
Профессия:	актёр
Гражданство:	Российская империя Российская империя
Амплуа:	трагик, резонёр
Театр:	Александринский театр

Яков Григорьевич Брянский (1790—1853) — русский актёр, отец мемуаристки А. Я. Панаевой.

Биография

Из небогатой семьи чиновника Григорьева. Учился у А. А. Шаховского в «Молодой труппе», игравшей в Кушелевском театре.

Дебютировал на петербургской сцене в 1811 году. Играл преимущественно в трагедиях: Отелло, Яго, Шейлок, Франц Моор; Танкред («Танкред» Вольтера), Филипп («Дон Карлос» Ф. Шиллера); Миллер («Коварство и любовь» Ф. Шиллера), Уголино («Уголино» Полевого), Квазимодо («Эсмеральда» по В. Гюго) и др.

По смерти А. С. Яковлева в 1817 году, исполнял главные роли трагического репертуара. Брянский был одним из последних актёров школы русского классицизма. А. С. Пушкин писал:

Яковлев умер; Брянский заступил его место, но не заменил его. Брянский, может быть благопристойнее, вообще имеет более благородства на сцене, более уважения к публике, твёрже знает свои роли, не останавливает представлений внезапными своими болезням и; но зато какая холодность! какой однообразный, тяжёлый напев!. Брянский в трагедии никогда никого не тронул, а в комедии не рассмешил.

С 1820 года В. А. Каратыгин начал заменять его в ролях трагического репертуара, и Брянский перешёл на роли резонёров. В 1830-х гг. был занят по преимуществу в романтических драмах и мелодрамах.

Брянский часто выполнял обязанности режиссёра, донося до актёров замысел автора и характер персонажей. В 1831 году, в свой бенефис, Брянский первым осуществил постановку «Горе от ума» А. С. Грибоедова, исполнил роль Горича. В 1832 году исполнил роль Сальери в трагедии «Моцарт и Сальери» А. С. Пушкина. В 1833 году перевёл трагедию Шекспира «Ричард III» («Жизнь и смерть Ричарда III»).

Преподавал в Петербургском театральном училище (1828—1837).

Был похоронен на Митрофаниевском кладбище. В 1930-х годах захоронение было перенесено на Тихвинское кладбище.

Литература

• Некрасова Е. Яков Григорьевич Брянский // Артист. 1893. № 30. С. 71—84.
• Уманский А. М. Брянский, Яков Григорьевич // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Ссылки

• [www.krugosvet.ru/enc/kultura_i_obrazovanie/teatr_i_kino/BRYANSKI_YAKOV_GRIGOREVICH.html Брянский, Яков Григорьевич] // Энциклопедия «Кругосвет».

Отрывок, характеризующий Брянский, Яков Григорьевич

– Ax, не говорите! Прошлую зиму она втерлась сюда и такие гадости, такие скверности наговорила графу на всех нас, особенно Sophie, – я повторить не могу, – что граф сделался болен и две недели не хотел нас видеть. В это время, я знаю, что он написал эту гадкую, мерзкую бумагу; но я думала, что эта бумага ничего не значит.
– Nous у voila, [В этом то и дело.] отчего же ты прежде ничего не сказала мне?
– В мозаиковом портфеле, который он держит под подушкой. Теперь я знаю, – сказала княжна, не отвечая. – Да, ежели есть за мной грех, большой грех, то это ненависть к этой мерзавке, – почти прокричала княжна, совершенно изменившись. – И зачем она втирается сюда? Но я ей выскажу всё, всё. Придет время!


В то время как такие разговоры происходили в приемной и в княжниной комнатах, карета с Пьером (за которым было послано) и с Анной Михайловной (которая нашла нужным ехать с ним) въезжала во двор графа Безухого. Когда колеса кареты мягко зазвучали по соломе, настланной под окнами, Анна Михайловна, обратившись к своему спутнику с утешительными словами, убедилась в том, что он спит в углу кареты, и разбудила его. Очнувшись, Пьер за Анною Михайловной вышел из кареты и тут только подумал о том свидании с умирающим отцом, которое его ожидало. Он заметил, что они подъехали не к парадному, а к заднему подъезду. В то время как он сходил с подножки, два человека в мещанской одежде торопливо отбежали от подъезда в тень стены. Приостановившись, Пьер разглядел в тени дома с обеих сторон еще несколько таких же людей. Но ни Анна Михайловна, ни лакей, ни кучер, которые не могли не видеть этих людей, не обратили на них внимания. Стало быть, это так нужно, решил сам с собой Пьер и прошел за Анною Михайловной. Анна Михайловна поспешными шагами шла вверх по слабо освещенной узкой каменной лестнице, подзывая отстававшего за ней Пьера, который, хотя и не понимал, для чего ему надо было вообще итти к графу, и еще меньше, зачем ему надо было итти по задней лестнице, но, судя по уверенности и поспешности Анны Михайловны, решил про себя, что это было необходимо нужно. На половине лестницы чуть не сбили их с ног какие то люди с ведрами, которые, стуча сапогами, сбегали им навстречу. Люди эти прижались к стене, чтобы пропустить Пьера с Анной Михайловной, и не показали ни малейшего удивления при виде их.
– Здесь на половину княжен? – спросила Анна Михайловна одного из них…
– Здесь, – отвечал лакей смелым, громким голосом, как будто теперь всё уже было можно, – дверь налево, матушка.
– Может быть, граф не звал меня, – сказал Пьер в то время, как он вышел на площадку, – я пошел бы к себе.
Анна Михайловна остановилась, чтобы поровняться с Пьером.
– Ah, mon ami! – сказала она с тем же жестом, как утром с сыном, дотрогиваясь до его руки: – croyez, que je souffre autant, que vous, mais soyez homme. [Поверьте, я страдаю не меньше вас, но будьте мужчиной.]
– Право, я пойду? – спросил Пьер, ласково чрез очки глядя на Анну Михайловну.
– Ah, mon ami, oubliez les torts qu'on a pu avoir envers vous, pensez que c'est votre pere… peut etre a l'agonie. – Она вздохнула. – Je vous ai tout de suite aime comme mon fils. Fiez vous a moi, Pierre. Je n'oublirai pas vos interets. [Забудьте, друг мой, в чем были против вас неправы. Вспомните, что это ваш отец… Может быть, в агонии. Я тотчас полюбила вас, как сына. Доверьтесь мне, Пьер. Я не забуду ваших интересов.]