Брянцев, Александр Александрович

Александр Александрович Брянцев
Дата рождения:	2 (14) апреля 1883(1883-04-14)
Место рождения:	Санкт-Петербург, Российская империя
Дата смерти:	30 сентября 1961(1961-09-30) (78 лет)
Место смерти:	Ленинград, РСФСР, СССР
Профессия:	актёр, театральный режиссёр, театральный педагог
Гражданство:	Российская империя Российская империя СССР СССР
Театр:	ЛенТЮЗ
Награды:

Алекса́ндр Алекса́ндрович Бря́нцев (1883—1961) — советский российский актёр, театральный режиссёр, педагог. Лауреат Сталинской премии второй степени (1950). Народный артист СССР (1956). Основатель и первый руководитель (с 1921) первого в России театра для детей.

Биография

Родился 2 (14) апреля 1883 года в Санкт-Петербурге в семье чиновника.

В 1902 году окончил 2-ю Санкт-Петербургскую гимназию, в 1908 — историко-филологический факультет Санкт-Петербургского университета.

В студенческие годы участвовал в любительских спектаклях «Невского общества устройства народных развлечений». До 1904 года был помощником режиссёра, актёром в народных окраинных театрах Санкт-Петербурга. В 1904 году поступил помощником режиссёра в Общедоступный театр П. П. Гайдебурова. В 1905 году вместе с П. П. Гайдебуровым участвовал в организации Передвижного театра, в котором работал до 1920 года, где поставил более 60 спектаклей. В 1918 году поставил свой первый детский спектакль «Два брата» Кузьмина.

В 1919 году вместе с П. П. Гайдебуровым организовал театральный отдел Петроградского внешкольного института, где преподавал. В 1920—1921 годах работал педагогом в детских домах Петрограда, поставил с воспитанниками драматизированную игру по сказке А. С. Пушкина «Сказка о рыбаке и рыбке» (1920).

В 1921 году возглавлял комиссию по организации театра для детей в Петрограде. В результате в 1922 году был открыт Театр юных зрителей (c 1980 — Театр юных зрителей имени А. А. Брянцева), бессменным руководителем которого до самой своей смерти был А. А. Брянцев, где поставил 48 спектаклей. В годы войны, с 1942 по 1944 год, труппа театра была в эвакуации на Урале. Актёры выступали на сцене Березниковского драматического театра под руководством А. Брянцева. Режиссёр неоднократно летал в Ленинград, где принимал участие в заседаниях Ленсовета Автор ряда книг и статей по вопросам театральной архитектуры, художественного оформления спектаклей, теории и практики театра для детей. В статье «Театр юного зрителя» (Жизнь искусства, 1921) сформулировал принципы организации театра, положенные затем в основу развития деятельности детских театров страны.

Почётный и фактический председатель жюри смотров и фестивалей детских театров страны.

Член ВКП(б) с 1943 года. Депутат Ленсовета ряда созывов.

Скончался 30 сентября 1961 года в Ленинграде (ныне Санкт-Петербург). Похоронен на Литераторских мостках Волковского кладбища. Надгробие (скульпторы В.С. Новиков и И. Н. Костюхин, архитектор А.В. Седых ) 1969 год.

Награды и звания

• Заслуженный деятель искусств РСФСР
• Народный артист РСФСР (1939)
• Народный артист СССР (1956)
• Сталинская премия второй степени (1950) — за постановку детских спектаклей «Сын полка» В. П. Катаева, «Морская дружба» Н. П. Вагнера, «Красный галстук» С. В. Михалкова
• Три ордена Трудового Красного Знамени (1939; 28.12.1946; 1953)
• Орден «Знак Почёта»
• Медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
• Медаль «В память 250-летия Ленинграда»

Роли в театре

Передвижной театр П. П. Гайдебурова

• «На дне» М. Горького — Лука
• «Вишнёвый сад» А. П. Чехова — Фирс
• «Свои люди — сочтёмся» А. Н. Островского — Рисположенский

Постановки

Передвижной театр П. П. Гайдебурова

• 1906 — «Царь Эдип» Софокла
• 1908 — «Антигона» Софокла
• 1909 — «Одинокие» Г. Гауптмана
• 1910 — «Борьба за престол» Г. Ибсена
• 1916 — «Женитьба» Н. В. Гоголя
• 1918 — «Два брата» Кузьмина

Театр юных зрителей

• 1922 — «Конёк-Горбунок» по П. П. Ершову (инсценировка П. П. Горлова)
• 1922 — «Догоним солнце» И. С. Шмелёва
• 1923 — «Бедность не порок» А. Н. Островского
• 1924 — «Похититель огня» П. П. Горлова
• 1924 — «Гуси-лебеди» Н. С. Пятницкой и С. Я. Маршака
• 1924 — «Предатель» Б. С. Житкова
• 1925 — «Тимошкин рудник» Л. Ф. Макарьева
• 1927 — «Свои люди — сочтёмся» А. Н. Островского
• 1929 — «Ундервуд» Е. Л. Шварца (совм. с Б. Зоном)
• 1930 — «Винтовка № 494116» А. А. Крона (совм. с Б. Зоном)
• 1934 — «Бунтари» Л. Ф. Макарьева
• 1936, 1955 — «Ревизор» Н. В. Гоголя
• 1937 — «Детство маршала» И. Е. Всеволожского
• 1939 — «Емельян Пугачев» И. В. Луковского
• 1939 — «Сказка об Иванушке и Василисе Прекрасной» Г. Л. Владычиной и О. Г. Нечаевой
• 1940 — «Побег» Д. А. Щеглова
• 1943, 1954 — «Недоросль» Д. И. Фонвизина
• 1945 — «Морская дружба» Н. П. Вагнера
• 1946 — Сын полка В. П. Катаева
• 1947 — «Красный галстук» С. В. Михалкова (1947)
• 1948 — «Не было ни гроша, да вдруг алтын» А. Н. Островского
• 1948 — «Страна чудес» Ю. Я. Принцева и Хочинского
• 1953 — «Домик-пряник» М. Стеглика (1953)

Фильмография

• 1933 — Частный случай — профессор Аборин
• 1934 — На Луну с пересадкой — врач

Участие в фильмах

• 1957 — Наш театр (документальный)

Печатные труды

• Брянцев А. А. Опрощение театральной декорации. П., 1917
• Брянцев А. А. Художник в театре для детей. Л., 1927
• Брянцев А. А. Пять лет // Театр юных зрителей. Л., 1927
• Брянцев А. А. Сценическая вещь и сценический человек // Театрально-декорационное искусство в СССР. 1917-1927, Л., 1927
• Брянцев А. А. К постановке «Ревизор» // О «Ревизоре», Л., 1936
• Брянцев А. А. Из записной книжки режиссёра // О «Коньке-горбунке». Л., 1937
• Брянцев А. А. Пятнадцать лет // «Рабочий и театр», 1937
• Брянцев А. А. Наша цель, наши искания // Театр для детей. М., 1955

Адреса в Ленинграле

• 1923 - 1926 --- Моховая улица, 28;
• 1926 - 1941 --- набережная реки Фонтанки, 22;
• 1944 - 1951 --- улица Чайковского, 10.

Память

• На доме по адресу Моховая улица 35 в 1962 году была установлена мемориальная доска (скульптор А. А. Айриев, архитектор А. В. Седых) с ошибочными датами в тексте: "Здесь с 1921 по 1961 год работал основатель и бессменный руководитель театра Юных зрителей народный артист СССР Александр Александрович Брянцев". (В 1942 - 1944 годах он вместе с театром был эвакуирован в Березники Пермской области).

• В Санкт-Петербурге есть улица Брянцева с 1970 года.

Литература

• Брянцев, Александр Александрович // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
• 3ельцер С. А. А. Брянцев М., 1961
• Сорокина Е. Организатор детского театра в Ленинграде //Театр и драматургия. Л., 1959.

Ссылки

• [www.tyuz-spb.ru/o-teatre/istoriya-teatra/osnovateli-teatra/195-bryantsev-aleksandr-aleksandrovich.html Биография на сайте Санкт-Петербургского ТЮЗа]

Отрывок, характеризующий Брянцев, Александр Александрович

Поговорив несколько времени в общем кругу, Сперанский встал и, подойдя к князю Андрею, отозвал его с собой на другой конец комнаты. Видно было, что он считал нужным заняться Болконским.
– Я не успел поговорить с вами, князь, среди того одушевленного разговора, в который был вовлечен этим почтенным старцем, – сказал он, кротко презрительно улыбаясь и этой улыбкой как бы признавая, что он вместе с князем Андреем понимает ничтожность тех людей, с которыми он только что говорил. Это обращение польстило князю Андрею. – Я вас знаю давно: во первых, по делу вашему о ваших крестьянах, это наш первый пример, которому так желательно бы было больше последователей; а во вторых, потому что вы один из тех камергеров, которые не сочли себя обиженными новым указом о придворных чинах, вызывающим такие толки и пересуды.
– Да, – сказал князь Андрей, – отец не хотел, чтобы я пользовался этим правом; я начал службу с нижних чинов.
– Ваш батюшка, человек старого века, очевидно стоит выше наших современников, которые так осуждают эту меру, восстановляющую только естественную справедливость.
– Я думаю однако, что есть основание и в этих осуждениях… – сказал князь Андрей, стараясь бороться с влиянием Сперанского, которое он начинал чувствовать. Ему неприятно было во всем соглашаться с ним: он хотел противоречить. Князь Андрей, обыкновенно говоривший легко и хорошо, чувствовал теперь затруднение выражаться, говоря с Сперанским. Его слишком занимали наблюдения над личностью знаменитого человека.
– Основание для личного честолюбия может быть, – тихо вставил свое слово Сперанский.
– Отчасти и для государства, – сказал князь Андрей.
– Как вы разумеете?… – сказал Сперанский, тихо опустив глаза.
– Я почитатель Montesquieu, – сказал князь Андрей. – И его мысль о том, что le рrincipe des monarchies est l'honneur, me parait incontestable. Certains droits еt privileges de la noblesse me paraissent etre des moyens de soutenir ce sentiment. [основа монархий есть честь, мне кажется несомненной. Некоторые права и привилегии дворянства мне кажутся средствами для поддержания этого чувства.]
Улыбка исчезла на белом лице Сперанского и физиономия его много выиграла от этого. Вероятно мысль князя Андрея показалась ему занимательною.
– Si vous envisagez la question sous ce point de vue, [Если вы так смотрите на предмет,] – начал он, с очевидным затруднением выговаривая по французски и говоря еще медленнее, чем по русски, но совершенно спокойно. Он сказал, что честь, l'honneur, не может поддерживаться преимуществами вредными для хода службы, что честь, l'honneur, есть или: отрицательное понятие неделанья предосудительных поступков, или известный источник соревнования для получения одобрения и наград, выражающих его.
Доводы его были сжаты, просты и ясны.
Институт, поддерживающий эту честь, источник соревнования, есть институт, подобный Legion d'honneur [Ордену почетного легиона] великого императора Наполеона, не вредящий, а содействующий успеху службы, а не сословное или придворное преимущество.
– Я не спорю, но нельзя отрицать, что придворное преимущество достигло той же цели, – сказал князь Андрей: – всякий придворный считает себя обязанным достойно нести свое положение.
– Но вы им не хотели воспользоваться, князь, – сказал Сперанский, улыбкой показывая, что он, неловкий для своего собеседника спор, желает прекратить любезностью. – Ежели вы мне сделаете честь пожаловать ко мне в среду, – прибавил он, – то я, переговорив с Магницким, сообщу вам то, что может вас интересовать, и кроме того буду иметь удовольствие подробнее побеседовать с вами. – Он, закрыв глаза, поклонился, и a la francaise, [на французский манер,] не прощаясь, стараясь быть незамеченным, вышел из залы.


Первое время своего пребыванья в Петербурге, князь Андрей почувствовал весь свой склад мыслей, выработавшийся в его уединенной жизни, совершенно затемненным теми мелкими заботами, которые охватили его в Петербурге.
С вечера, возвращаясь домой, он в памятной книжке записывал 4 или 5 необходимых визитов или rendez vous [свиданий] в назначенные часы. Механизм жизни, распоряжение дня такое, чтобы везде поспеть во время, отнимали большую долю самой энергии жизни. Он ничего не делал, ни о чем даже не думал и не успевал думать, а только говорил и с успехом говорил то, что он успел прежде обдумать в деревне.
Он иногда замечал с неудовольствием, что ему случалось в один и тот же день, в разных обществах, повторять одно и то же. Но он был так занят целые дни, что не успевал подумать о том, что он ничего не думал.
Сперанский, как в первое свидание с ним у Кочубея, так и потом в середу дома, где Сперанский с глазу на глаз, приняв Болконского, долго и доверчиво говорил с ним, сделал сильное впечатление на князя Андрея.
Князь Андрей такое огромное количество людей считал презренными и ничтожными существами, так ему хотелось найти в другом живой идеал того совершенства, к которому он стремился, что он легко поверил, что в Сперанском он нашел этот идеал вполне разумного и добродетельного человека. Ежели бы Сперанский был из того же общества, из которого был князь Андрей, того же воспитания и нравственных привычек, то Болконский скоро бы нашел его слабые, человеческие, не геройские стороны, но теперь этот странный для него логический склад ума тем более внушал ему уважения, что он не вполне понимал его. Кроме того, Сперанский, потому ли что он оценил способности князя Андрея, или потому что нашел нужным приобресть его себе, Сперанский кокетничал перед князем Андреем своим беспристрастным, спокойным разумом и льстил князю Андрею той тонкой лестью, соединенной с самонадеянностью, которая состоит в молчаливом признавании своего собеседника с собою вместе единственным человеком, способным понимать всю глупость всех остальных, и разумность и глубину своих мыслей.
Во время длинного их разговора в середу вечером, Сперанский не раз говорил: «У нас смотрят на всё, что выходит из общего уровня закоренелой привычки…» или с улыбкой: «Но мы хотим, чтоб и волки были сыты и овцы целы…» или: «Они этого не могут понять…» и всё с таким выраженьем, которое говорило: «Мы: вы да я, мы понимаем, что они и кто мы ».
Этот первый, длинный разговор с Сперанским только усилил в князе Андрее то чувство, с которым он в первый раз увидал Сперанского. Он видел в нем разумного, строго мыслящего, огромного ума человека, энергией и упорством достигшего власти и употребляющего ее только для блага России. Сперанский в глазах князя Андрея был именно тот человек, разумно объясняющий все явления жизни, признающий действительным только то, что разумно, и ко всему умеющий прилагать мерило разумности, которым он сам так хотел быть. Всё представлялось так просто, ясно в изложении Сперанского, что князь Андрей невольно соглашался с ним во всем. Ежели он возражал и спорил, то только потому, что хотел нарочно быть самостоятельным и не совсем подчиняться мнениям Сперанского. Всё было так, всё было хорошо, но одно смущало князя Андрея: это был холодный, зеркальный, не пропускающий к себе в душу взгляд Сперанского, и его белая, нежная рука, на которую невольно смотрел князь Андрей, как смотрят обыкновенно на руки людей, имеющих власть. Зеркальный взгляд и нежная рука эта почему то раздражали князя Андрея. Неприятно поражало князя Андрея еще слишком большое презрение к людям, которое он замечал в Сперанском, и разнообразность приемов в доказательствах, которые он приводил в подтверждение своих мнений. Он употреблял все возможные орудия мысли, исключая сравнения, и слишком смело, как казалось князю Андрею, переходил от одного к другому. То он становился на почву практического деятеля и осуждал мечтателей, то на почву сатирика и иронически подсмеивался над противниками, то становился строго логичным, то вдруг поднимался в область метафизики. (Это последнее орудие доказательств он особенно часто употреблял.) Он переносил вопрос на метафизические высоты, переходил в определения пространства, времени, мысли и, вынося оттуда опровержения, опять спускался на почву спора.
Вообще главная черта ума Сперанского, поразившая князя Андрея, была несомненная, непоколебимая вера в силу и законность ума. Видно было, что никогда Сперанскому не могла притти в голову та обыкновенная для князя Андрея мысль, что нельзя всё таки выразить всего того, что думаешь, и никогда не приходило сомнение в том, что не вздор ли всё то, что я думаю и всё то, во что я верю? И этот то особенный склад ума Сперанского более всего привлекал к себе князя Андрея.
Первое время своего знакомства с Сперанским князь Андрей питал к нему страстное чувство восхищения, похожее на то, которое он когда то испытывал к Бонапарте. То обстоятельство, что Сперанский был сын священника, которого можно было глупым людям, как это и делали многие, пошло презирать в качестве кутейника и поповича, заставляло князя Андрея особенно бережно обходиться с своим чувством к Сперанскому, и бессознательно усиливать его в самом себе.
В тот первый вечер, который Болконский провел у него, разговорившись о комиссии составления законов, Сперанский с иронией рассказывал князю Андрею о том, что комиссия законов существует 150 лет, стоит миллионы и ничего не сделала, что Розенкампф наклеил ярлычки на все статьи сравнительного законодательства. – И вот и всё, за что государство заплатило миллионы! – сказал он.