Брянцев, Дмитрий Александрович

Дмитрий Брянцев
Дмитрий Брянцев с премией «Золотая маска», 1996.
Имя при рождении:	Дмитрий Александрович Брянцев
Дата рождения:	18 февраля 1947(1947-02-18)
Место рождения:	Ленинград, РСФСР, СССР
Дата смерти:	29 июня 2004(2004-06-29) (57 лет)
Место смерти:	Прага, Чехия
Профессия:	артист балета, балетмейстер, либреттист
Гражданство:	СССР СССР→Россия Россия
Театр:	«Молодой балет» Театр им. Кирова МАМТ им. Станиславского и Немировича-Данченко
Награды:

Дми́трий Алекса́ндрович Бря́нцев (8 февраля 1947, Ленинград, — 29 июня 2004, Прага?) — артист балета, хореограф и сценарист, балетмейстер Ленинградского театра оперы и балета им. Кирова в 1981—1985 годах, главный балетмейстер Московского музыкального театра им. К. С. Станиславского и В. И. Немировича-Данченко в 1985—2004 годах. Заслуженный деятель искусств РСФСР (1983), народный артист РСФСР (1989), лауреат премии «Золотая маска» (1996). Был убит в Чехии партнёром по бизнесу.

Биография

Дмитрий Брянцев родился в Ленинграде; отец — Александр Александрович Брянцев, мать — Таисия Георгиевна Брянцева.

В 1957 году поступил в Ленинградское хореографическое училище, которое окончил в 1966 году по классу педагога Николая Зубковского. Был принят в создаваемый в Москве Игорем Моисеевым и Ириной Тихомирновой концертный хореографический ансамбль «Молодой балет», был его солистом в 1966—1977 годах. Там же осуществил постановку своих первых балетных миниатюр. В 1968 году поступил на балетмейстерское отделение Института театрального искусства. В 1976 году стал лауреатом Всесоюзного конкурса балетмейстеров. В 1977 году окончил институт, получив диплом режиссёра-балетмейстера.

Известность Брянцеву принесли созданные в содружестве с режиссёром Александром Белинским и композитором Тимуром Коганом телевизионные фильмы-балеты с участием прима-балерины Большого театра Екатерины Максимовой: «Галатея» по пьесе Бернарда Шоу «Пигмалион» (1977) и «Старое танго» (1979). Здесь он заявил о себе как о хореографе комедийного плана, создающем яркие пластические портреты персонажей и тонко чувствующем жанр и стилистику телебалета.

«После показа „Галатеи“ по первому каналу ЦТ, Александр Аркадьевич сказал мне: „Ты вчера заснул никем, а сегодня проснулся знаменитым!“ Я, зная любовь Белинского ко всевозможным преувеличениям, ему тогда, конечно, не поверил и вообще, по молодости, плохо понял, что произошло. Чтобы оценить истинную популярность „Галатеи“, требовалось время: шлейф этого успеха тянется за мной до сих пор…»

— Дмитрий Брянцев

В 1977—1981 годах Брянцев осуществлял постановки в различных труппах: в Ленинграде, в Театре оперы и балета им. Кирова и в ансамбле «Хореографические миниатюры», в Москве в Театре оперетты, в концертном ансамбле «Классический балет», в Большом театре. Его первая постановка крупной формы, балет Тихона Хренникова «Гусарская баллада» (1979, Ленинградский театр оперы и балета), продолжила комедийную тематику телевизионных работ.

В 1981 году Брянцев был принят в Союза театральных деятелей СССР. С 1981 по 1985 год работал балетмейстером в Ленинградском театре оперы и балета. 25 февраля 1985 года становится главным балетмейстером Московского музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко.

В 1980—1990-х годах Дмитрий Брянцев вместе с режиссёром Олегом Рясковым создал более 20 телевизионных экранизаций своих театральных постановок — первой из них стала экранизация балета «Конёк-Горбунок» в 1985 году.

С 1986 года преподавал на балетмейстерском факультете ГИТИСа (с 1994 года — доцент). В 1994 году также стал главным балетмейстером Санкт-Петербургского театра камерного балета, организованного в том же году Олегом Виноградовым. Для этой труппы в 1995 году создал наиболее утончённую свою постановку — балет «Призрачный бал» на музыку Шопена, за который получил театральную премию «Золотая маска». В 1996 году стал членом ISPA.

Гибель

25 июня 2004 года Дмитрий Брянцев вылетел в Прагу, где планировал пробыть пять дней. О цели его поездки никто не знал, с собой у него была крупная сумма денег — вероятно, в Чехии у него были дела, связанные с бизнесом. 30 июня, как было запланировано, руководство театра отправило в аэропорт «Шереметьево» служебный автомобиль — однако Брянцев в Москву не прилетел. В тот же день о его исчезновении были оповещены российское посольство в Праге и чешская полиция. В Чехии Дмитрий Брянцев был объявлен в национальный розыск. В гостиничном номере, где он жил, был обнаружен его отключённый мобильный телефон.

Три года спустя, 1 июня 2007 года в лесу близ населённого пункта Будчевет в Восточной Чехии случайно было обнаружено захоронение. ДНК-тест подтвердил, что останки принадлежат Дмитрию Брянцеву. По подозрению в убийстве были арестованы партнёр Дмитрия Брянцева по бизнесу гражданин России Дмитрий Никитин и его сообщник, чех Ярослав Рос. 7 декабря 2007 года было предъявлено официальное обвинение, год спустя, 3 декабря 2008 года, Никитин был признан виновным и приговорён к 12 годам лишения свободы.

По завершении юридических формальностей 29 января 2008 года прах Дмитрия Брянцева был доставлен на родину. В театре состоялось прощание с хореографом. Похороны состоялись 4 февраля на Троекуровском кладбище Москвы.

Творчество

Для Дмитрия Брянцева были характерны самостоятельность художественного мышления, богатая хореографическая фантазия, широкий жанровый диапазон: от трагедии до комедии, от балетной миниатюры до многоактного спектакля, от стилизации старинного классического танца до остросовременной пластики. Балетмейстер стремился к тематическому разнообразию, предпочитая насыщенный действием сюжетный балет. Стараясь идти в ногу со временем, он обогащал лексику классического танца элементами свободной пластики, бытового и эстрадного танца, фольклора. В советское время наиболее значительной его работой считался балет «Оптимистическая трагедия» (1985), развивающий тему внутренней борьбы героини-комиссара с самой собой.

Постановки

В кино

• 1977 — «Галатея», телевизионный фильм-балет с участием Екатерины Максимовой и Мариса Лиепы. Сценарий и постановка Александра Белинского, музыка Фредерика Лоу в обработке Тимура Когана, хореография Дмитрия Брянцева.
• 1979 — «Старое танго», телевизионный фильм-балет с участием Екатерины Максимовой и Сергея Радченко. Сценарий и постановка Александра Белинского и Дмитрия Брянцева, композитор Тимур Коган, хореография Дмитрия Брянцева.

В театре

(*) — балет по собственному либретто
(**) — мировая премьера произведения

Театр оперы и балета им. Кирова

• 29 мая 1977 — «Хореографические новеллы» на музыку Петра Чайковского, Сергея Прокофьева, Дмитрия Шостаковича, Генри Пёрселла, Франсиса Пуленка.
• 4 апреля 1979 — «Гусарская баллада»** Тихона Хренникова, совместно с Олегом Виноградовым.
• 29 апреля 1981 — «Конёк-Горбунок», двухактный балет Родиона Щедрина, либретто Василия Вайнонена и Павла Маляревского в редакции Олега Виноградова и Дмитрия Брянцева.
• 15 декабря 1982 — «Страницы прошлого»*, одноактный балет на музыку Дмитрия Шостаковича.

На других сценах

• 30 марта 1980, Большой театр — «Гусарская баллада» Тихона Хренникова, художественный руководитель постановки — Олег Виноградов.
• май 1982, Софийская опера — «Конёк-Горбунок» Родиона Щедрина, декорации Марины Соколовой.
• апрель 1984, труппа «Арабеск», София — «Севильские Страсти, или Браво, Фигаро!»*, одноактный балет на музыку Джоаккино Россини в свободной обработке Тимура Когана.
• 1984, труппа «Арабеск», София — «Девять танго и …Бах»*, одноактный балет на музыку Астора Пьяццолы и И. С. Баха.
• январь 1985, Римская опера — «Конёк-Горбунок» Родиона Щедрина, декорации Марины Соколовой.

Театр им. Станиславского и Немировича-Данченко

• 26 июля 1983 — «Конёк-Горбунок» Родиона Щедрина (экранизирован в 1985 году).
• 31 октября 1985 — «Браво, Фигаро!»*, одноактный балет на музыку Джоаккино Россини в свободной обработке Тимура Когана, художник Марина Соколова (экранизирован в 1987 году).
• 1985 — «Девять танго и …Бах»*, одноактный балет на музыку Астора Пьяццолы и И. С. Баха (экранизирован в 1986 году).
• 23 декабря 1985 — «Оптимистическая трагедия»**, двухактный балет Михаила Броннера, либретто Дмитрия Брянцева и Гедрюса Мацкявичюса по мотивам одноименной пьесы Вс. Вишневского, художник Валерий Левенталь.
• 23 марта 1987 — «Вечер современной хореографии» («Вечные игры» на музыку Клода Дебюсси в обработке И. Мотидо, «Романтический дуэт» на музыку Фредерика Шопена, «Старая фотография» на музыку Дмитрия Шостаковича, «Вокализ» на музыку Сергея Рахманинова, «Романс» на музыку Георгия Свиридова, «Трудный характер» на музыку Сергея Прокофьева, «Заклинание» на музыку Белы Бартока, «Дорога» на музыку Элтона Джона), художник по костюмам Альбина Габуева, муз. руководитель Георгий Жемчужин.
• 3 июня 1988 — «Балет… Балет… Балет…»* («Скифы» на музыку Сергея Прокофьева, «Лебединая песня» на музыку Эрнеста Шоссона, «Ковбои» на музыку Джорджа Гершвина), художник Владимир Арефьев (экранизирован в 1990 году).
• 9 апреля 1989 — «Корсар», двухактный балет на музыку Адольфа Адана, Лео Делиба, Цезаря Цуни, Риккардо Дриго и принца Ольденбургского, либретто Анри де Сен-Жоржа и Жозефа Мазилье в редакции Дмитрия Брянцева по мотивам поэмы Дж. Байрона. Художник Владимир Арефьев.
• ноябрь 1990 — «Одинокий голос человека»* на музыку Никколо Паганини, Антонио Вивальди и Китаро, художник Владимир Арефьев.
• 27 июля 1991 — «Журавли»*, одноактный балет на музыку Китаро, Дмитрия Шостаковича и национальную японскую музыку, художник Сергей Бархин.
• 1994 — «Отелло» Алексея Мачавариани.
• «Саломея» на музыку Питера Гэбриэла
• «Призрачный бал» на музыку Фредерика Шопена.

Театр камерного балета

• 1995 — «Призрачный бал» на музыку Фредерика Шопена.

Миниатюры

• 1976 — «Зарождение» на музыку Арво Пярта
• 1976 — «Трудный характер» на музыку Дмитрия Шостаковича
• 1977 — «Хореографический диалог» на музыку Ференца Листа
• 1981 — «Романс» на музыку Георгия Свиридова
• 1981 — «Блудный сын» на музыку Сергея Прокофьева
• 1981 — «Па-де-де» на музыку Джоаккино Россини
• 1981 — «Офелия» на музыку Бенедетто Марчелло
• 1981 — «Шаман» на музыку Белы Бартока
• 1983 — «Белый клоун» на музыку Эннио Морриконе
• 1984 — «Вечные игры» на музыку Клода Дебюсси
• 1987 — «Румынский танец еврейских цыган»
• 1990 — «Памяти Жерара Филипа» на музыку Франсиса Лея

Другие работы

• Дмитрий Брянцев также ставил танцы в операх и драматических спектаклях, делал постановки для мюзик-холлов. Был режиссёром-постановщиком эпизода «Лето. Классический дивертисмент „Водворение муз“» спектакля-дивертисмента «Москва на все времена», посвященного 850-летию основания города (7 сентября 1997 года, Лужники).

Признание и награды

• 1976 — II премия Всесоюзного конкурса балетмейстеров в Москве
• 1989 — Народный артист РСФСР
• 1996 — театральная премия «Золотая маска» за лучшую работу балетмейстера («Призрачный бал» на музыку Фредерика Шопена).
• 1997 — «Премия Москвы» в области литературы и искусства
• орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени

Литература

• Хореографические фантазии Дмитрия Брянцева. — М.: Март, 1997.

Ссылки

• [www.peoples.ru/art/theatre/ballet/dmitriy_briantsev/ Биография Дмитрия Брянцева] // Рeoples.ru
• [www.echo.msk.ru/programs/beseda/14818/ Беседа с Дмитрием Брянцевым] // «Эхо Москвы», 10 июня 2001 года

Отрывок, характеризующий Брянцев, Дмитрий Александрович

– Генерал аншеф занят, – спокойно повторил Козловский.
Лицо генерала нахмурилось, губы его дернулись и задрожали. Он вынул записную книжку, быстро начертил что то карандашом, вырвал листок, отдал, быстрыми шагами подошел к окну, бросил свое тело на стул и оглянул бывших в комнате, как будто спрашивая: зачем они на него смотрят? Потом генерал поднял голову, вытянул шею, как будто намереваясь что то сказать, но тотчас же, как будто небрежно начиная напевать про себя, произвел странный звук, который тотчас же пресекся. Дверь кабинета отворилась, и на пороге ее показался Кутузов. Генерал с повязанною головой, как будто убегая от опасности, нагнувшись, большими, быстрыми шагами худых ног подошел к Кутузову.
– Vous voyez le malheureux Mack, [Вы видите несчастного Мака.] – проговорил он сорвавшимся голосом.
Лицо Кутузова, стоявшего в дверях кабинета, несколько мгновений оставалось совершенно неподвижно. Потом, как волна, пробежала по его лицу морщина, лоб разгладился; он почтительно наклонил голову, закрыл глаза, молча пропустил мимо себя Мака и сам за собой затворил дверь.
Слух, уже распространенный прежде, о разбитии австрийцев и о сдаче всей армии под Ульмом, оказывался справедливым. Через полчаса уже по разным направлениям были разосланы адъютанты с приказаниями, доказывавшими, что скоро и русские войска, до сих пор бывшие в бездействии, должны будут встретиться с неприятелем.
Князь Андрей был один из тех редких офицеров в штабе, который полагал свой главный интерес в общем ходе военного дела. Увидав Мака и услыхав подробности его погибели, он понял, что половина кампании проиграна, понял всю трудность положения русских войск и живо вообразил себе то, что ожидает армию, и ту роль, которую он должен будет играть в ней.
Невольно он испытывал волнующее радостное чувство при мысли о посрамлении самонадеянной Австрии и о том, что через неделю, может быть, придется ему увидеть и принять участие в столкновении русских с французами, впервые после Суворова.
Но он боялся гения Бонапарта, который мог оказаться сильнее всей храбрости русских войск, и вместе с тем не мог допустить позора для своего героя.
Взволнованный и раздраженный этими мыслями, князь Андрей пошел в свою комнату, чтобы написать отцу, которому он писал каждый день. Он сошелся в коридоре с своим сожителем Несвицким и шутником Жерковым; они, как всегда, чему то смеялись.
– Что ты так мрачен? – спросил Несвицкий, заметив бледное с блестящими глазами лицо князя Андрея.
– Веселиться нечему, – отвечал Болконский.
В то время как князь Андрей сошелся с Несвицким и Жерковым, с другой стороны коридора навстречу им шли Штраух, австрийский генерал, состоявший при штабе Кутузова для наблюдения за продовольствием русской армии, и член гофкригсрата, приехавшие накануне. По широкому коридору было достаточно места, чтобы генералы могли свободно разойтись с тремя офицерами; но Жерков, отталкивая рукой Несвицкого, запыхавшимся голосом проговорил:
– Идут!… идут!… посторонитесь, дорогу! пожалуйста дорогу!
Генералы проходили с видом желания избавиться от утруждающих почестей. На лице шутника Жеркова выразилась вдруг глупая улыбка радости, которой он как будто не мог удержать.
– Ваше превосходительство, – сказал он по немецки, выдвигаясь вперед и обращаясь к австрийскому генералу. – Имею честь поздравить.
Он наклонил голову и неловко, как дети, которые учатся танцовать, стал расшаркиваться то одной, то другой ногой.
Генерал, член гофкригсрата, строго оглянулся на него; не заметив серьезность глупой улыбки, не мог отказать в минутном внимании. Он прищурился, показывая, что слушает.
– Имею честь поздравить, генерал Мак приехал,совсем здоров,только немного тут зашибся, – прибавил он,сияя улыбкой и указывая на свою голову.
Генерал нахмурился, отвернулся и пошел дальше.
– Gott, wie naiv! [Боже мой, как он прост!] – сказал он сердито, отойдя несколько шагов.
Несвицкий с хохотом обнял князя Андрея, но Болконский, еще более побледнев, с злобным выражением в лице, оттолкнул его и обратился к Жеркову. То нервное раздражение, в которое его привели вид Мака, известие об его поражении и мысли о том, что ожидает русскую армию, нашло себе исход в озлоблении на неуместную шутку Жеркова.
– Если вы, милостивый государь, – заговорил он пронзительно с легким дрожанием нижней челюсти, – хотите быть шутом , то я вам в этом не могу воспрепятствовать; но объявляю вам, что если вы осмелитесь другой раз скоморошничать в моем присутствии, то я вас научу, как вести себя.
Несвицкий и Жерков так были удивлены этой выходкой, что молча, раскрыв глаза, смотрели на Болконского.
– Что ж, я поздравил только, – сказал Жерков.
– Я не шучу с вами, извольте молчать! – крикнул Болконский и, взяв за руку Несвицкого, пошел прочь от Жеркова, не находившего, что ответить.
– Ну, что ты, братец, – успокоивая сказал Несвицкий.
– Как что? – заговорил князь Андрей, останавливаясь от волнения. – Да ты пойми, что мы, или офицеры, которые служим своему царю и отечеству и радуемся общему успеху и печалимся об общей неудаче, или мы лакеи, которым дела нет до господского дела. Quarante milles hommes massacres et l'ario mee de nos allies detruite, et vous trouvez la le mot pour rire, – сказал он, как будто этою французскою фразой закрепляя свое мнение. – C'est bien pour un garcon de rien, comme cet individu, dont vous avez fait un ami, mais pas pour vous, pas pour vous. [Сорок тысяч человек погибло и союзная нам армия уничтожена, а вы можете при этом шутить. Это простительно ничтожному мальчишке, как вот этот господин, которого вы сделали себе другом, но не вам, не вам.] Мальчишкам только можно так забавляться, – сказал князь Андрей по русски, выговаривая это слово с французским акцентом, заметив, что Жерков мог еще слышать его.
Он подождал, не ответит ли что корнет. Но корнет повернулся и вышел из коридора.


Гусарский Павлоградский полк стоял в двух милях от Браунау. Эскадрон, в котором юнкером служил Николай Ростов, расположен был в немецкой деревне Зальценек. Эскадронному командиру, ротмистру Денисову, известному всей кавалерийской дивизии под именем Васьки Денисова, была отведена лучшая квартира в деревне. Юнкер Ростов с тех самых пор, как он догнал полк в Польше, жил вместе с эскадронным командиром.
11 октября, в тот самый день, когда в главной квартире всё было поднято на ноги известием о поражении Мака, в штабе эскадрона походная жизнь спокойно шла по старому. Денисов, проигравший всю ночь в карты, еще не приходил домой, когда Ростов, рано утром, верхом, вернулся с фуражировки. Ростов в юнкерском мундире подъехал к крыльцу, толконув лошадь, гибким, молодым жестом скинул ногу, постоял на стремени, как будто не желая расстаться с лошадью, наконец, спрыгнул и крикнул вестового.
– А, Бондаренко, друг сердечный, – проговорил он бросившемуся стремглав к его лошади гусару. – Выводи, дружок, – сказал он с тою братскою, веселою нежностию, с которою обращаются со всеми хорошие молодые люди, когда они счастливы.
– Слушаю, ваше сиятельство, – отвечал хохол, встряхивая весело головой.
– Смотри же, выводи хорошенько!
Другой гусар бросился тоже к лошади, но Бондаренко уже перекинул поводья трензеля. Видно было, что юнкер давал хорошо на водку, и что услужить ему было выгодно. Ростов погладил лошадь по шее, потом по крупу и остановился на крыльце.
«Славно! Такая будет лошадь!» сказал он сам себе и, улыбаясь и придерживая саблю, взбежал на крыльцо, погромыхивая шпорами. Хозяин немец, в фуфайке и колпаке, с вилами, которыми он вычищал навоз, выглянул из коровника. Лицо немца вдруг просветлело, как только он увидал Ростова. Он весело улыбнулся и подмигнул: «Schon, gut Morgen! Schon, gut Morgen!» [Прекрасно, доброго утра!] повторял он, видимо, находя удовольствие в приветствии молодого человека.
– Schon fleissig! [Уже за работой!] – сказал Ростов всё с тою же радостною, братскою улыбкой, какая не сходила с его оживленного лица. – Hoch Oestreicher! Hoch Russen! Kaiser Alexander hoch! [Ура Австрийцы! Ура Русские! Император Александр ура!] – обратился он к немцу, повторяя слова, говоренные часто немцем хозяином.
Немец засмеялся, вышел совсем из двери коровника, сдернул
колпак и, взмахнув им над головой, закричал:
– Und die ganze Welt hoch! [И весь свет ура!]
Ростов сам так же, как немец, взмахнул фуражкой над головой и, смеясь, закричал: «Und Vivat die ganze Welt»! Хотя не было никакой причины к особенной радости ни для немца, вычищавшего свой коровник, ни для Ростова, ездившего со взводом за сеном, оба человека эти с счастливым восторгом и братскою любовью посмотрели друг на друга, потрясли головами в знак взаимной любви и улыбаясь разошлись – немец в коровник, а Ростов в избу, которую занимал с Денисовым.
– Что барин? – спросил он у Лаврушки, известного всему полку плута лакея Денисова.
– С вечера не бывали. Верно, проигрались, – отвечал Лаврушка. – Уж я знаю, коли выиграют, рано придут хвастаться, а коли до утра нет, значит, продулись, – сердитые придут. Кофею прикажете?
– Давай, давай.
Через 10 минут Лаврушка принес кофею. Идут! – сказал он, – теперь беда. – Ростов заглянул в окно и увидал возвращающегося домой Денисова. Денисов был маленький человек с красным лицом, блестящими черными глазами, черными взлохмоченными усами и волосами. На нем был расстегнутый ментик, спущенные в складках широкие чикчиры, и на затылке была надета смятая гусарская шапочка. Он мрачно, опустив голову, приближался к крыльцу.
– Лавг'ушка, – закричал он громко и сердито. – Ну, снимай, болван!
– Да я и так снимаю, – отвечал голос Лаврушки.
– А! ты уж встал, – сказал Денисов, входя в комнату.
– Давно, – сказал Ростов, – я уже за сеном сходил и фрейлен Матильда видел.
– Вот как! А я пг'одулся, бг'ат, вчег'а, как сукин сын! – закричал Денисов, не выговаривая р . – Такого несчастия! Такого несчастия! Как ты уехал, так и пошло. Эй, чаю!
Денисов, сморщившись, как бы улыбаясь и выказывая свои короткие крепкие зубы, начал обеими руками с короткими пальцами лохматить, как пес, взбитые черные, густые волосы.
– Чог'т меня дег'нул пойти к этой кг'ысе (прозвище офицера), – растирая себе обеими руками лоб и лицо, говорил он. – Можешь себе пг'едставить, ни одной каг'ты, ни одной, ни одной каг'ты не дал.
Денисов взял подаваемую ему закуренную трубку, сжал в кулак, и, рассыпая огонь, ударил ею по полу, продолжая кричать.
– Семпель даст, паг'оль бьет; семпель даст, паг'оль бьет.
Он рассыпал огонь, разбил трубку и бросил ее. Денисов помолчал и вдруг своими блестящими черными глазами весело взглянул на Ростова.
– Хоть бы женщины были. А то тут, кг'оме как пить, делать нечего. Хоть бы дг'аться ског'ей.
– Эй, кто там? – обратился он к двери, заслышав остановившиеся шаги толстых сапог с бряцанием шпор и почтительное покашливанье.
– Вахмистр! – сказал Лаврушка.
Денисов сморщился еще больше.
– Сквег'но, – проговорил он, бросая кошелек с несколькими золотыми. – Г`остов, сочти, голубчик, сколько там осталось, да сунь кошелек под подушку, – сказал он и вышел к вахмистру.
Ростов взял деньги и, машинально, откладывая и ровняя кучками старые и новые золотые, стал считать их.
– А! Телянин! Здог'ово! Вздули меня вчег'а! – послышался голос Денисова из другой комнаты.
– У кого? У Быкова, у крысы?… Я знал, – сказал другой тоненький голос, и вслед за тем в комнату вошел поручик Телянин, маленький офицер того же эскадрона.
Ростов кинул под подушку кошелек и пожал протянутую ему маленькую влажную руку. Телянин был перед походом за что то переведен из гвардии. Он держал себя очень хорошо в полку; но его не любили, и в особенности Ростов не мог ни преодолеть, ни скрывать своего беспричинного отвращения к этому офицеру.
– Ну, что, молодой кавалерист, как вам мой Грачик служит? – спросил он. (Грачик была верховая лошадь, подъездок, проданная Теляниным Ростову.)
Поручик никогда не смотрел в глаза человеку, с кем говорил; глаза его постоянно перебегали с одного предмета на другой.
– Я видел, вы нынче проехали…
– Да ничего, конь добрый, – отвечал Ростов, несмотря на то, что лошадь эта, купленная им за 700 рублей, не стоила и половины этой цены. – Припадать стала на левую переднюю… – прибавил он. – Треснуло копыто! Это ничего. Я вас научу, покажу, заклепку какую положить.
– Да, покажите пожалуйста, – сказал Ростов.
– Покажу, покажу, это не секрет. А за лошадь благодарить будете.
– Так я велю привести лошадь, – сказал Ростов, желая избавиться от Телянина, и вышел, чтобы велеть привести лошадь.
В сенях Денисов, с трубкой, скорчившись на пороге, сидел перед вахмистром, который что то докладывал. Увидав Ростова, Денисов сморщился и, указывая через плечо большим пальцем в комнату, в которой сидел Телянин, поморщился и с отвращением тряхнулся.
– Ох, не люблю молодца, – сказал он, не стесняясь присутствием вахмистра.
Ростов пожал плечами, как будто говоря: «И я тоже, да что же делать!» и, распорядившись, вернулся к Телянину.
Телянин сидел всё в той же ленивой позе, в которой его оставил Ростов, потирая маленькие белые руки.
«Бывают же такие противные лица», подумал Ростов, входя в комнату.
– Что же, велели привести лошадь? – сказал Телянин, вставая и небрежно оглядываясь.
– Велел.
– Да пойдемте сами. Я ведь зашел только спросить Денисова о вчерашнем приказе. Получили, Денисов?
– Нет еще. А вы куда?
– Вот хочу молодого человека научить, как ковать лошадь, – сказал Телянин.
Они вышли на крыльцо и в конюшню. Поручик показал, как делать заклепку, и ушел к себе.
Когда Ростов вернулся, на столе стояла бутылка с водкой и лежала колбаса. Денисов сидел перед столом и трещал пером по бумаге. Он мрачно посмотрел в лицо Ростову.
– Ей пишу, – сказал он.
Он облокотился на стол с пером в руке, и, очевидно обрадованный случаю быстрее сказать словом всё, что он хотел написать, высказывал свое письмо Ростову.
– Ты видишь ли, дг'уг, – сказал он. – Мы спим, пока не любим. Мы дети пг`axa… а полюбил – и ты Бог, ты чист, как в пег'вый день создания… Это еще кто? Гони его к чог'ту. Некогда! – крикнул он на Лаврушку, который, нисколько не робея, подошел к нему.
– Да кому ж быть? Сами велели. Вахмистр за деньгами пришел.
Денисов сморщился, хотел что то крикнуть и замолчал.
– Сквег'но дело, – проговорил он про себя. – Сколько там денег в кошельке осталось? – спросил он у Ростова.
– Семь новых и три старых.
– Ах,сквег'но! Ну, что стоишь, чучела, пошли вахмистг'а, – крикнул Денисов на Лаврушку.
– Пожалуйста, Денисов, возьми у меня денег, ведь у меня есть, – сказал Ростов краснея.
– Не люблю у своих занимать, не люблю, – проворчал Денисов.
– А ежели ты у меня не возьмешь деньги по товарищески, ты меня обидишь. Право, у меня есть, – повторял Ростов.
– Да нет же.
И Денисов подошел к кровати, чтобы достать из под подушки кошелек.
– Ты куда положил, Ростов?
– Под нижнюю подушку.
– Да нету.
Денисов скинул обе подушки на пол. Кошелька не было.
– Вот чудо то!
– Постой, ты не уронил ли? – сказал Ростов, по одной поднимая подушки и вытрясая их.
Он скинул и отряхнул одеяло. Кошелька не было.
– Уж не забыл ли я? Нет, я еще подумал, что ты точно клад под голову кладешь, – сказал Ростов. – Я тут положил кошелек. Где он? – обратился он к Лаврушке.
– Я не входил. Где положили, там и должен быть.
– Да нет…
– Вы всё так, бросите куда, да и забудете. В карманах то посмотрите.