Брёхово (Солнечногорский район)

Деревня Брёхово Страна РоссияРоссия Субъект Федерации Московская областьМосковская область Муниципальный район Солнечногорский Сельское поселение Кутузовское Координаты 55°55′55″ с. ш. 37°11′27″ в. д.55.93184° с. ш. 37.19082° в. д. / 55.93184; 37.19082    Основан 1504 Тип климата умеренный Население ↗887 человек (2010) Часовой пояс UTC+3 Телефонный код +7 495 Почтовый индекс 141544 Автомобильный код 50, 90, 150, 190, 750 Код ОКАТО [classif.spb.ru/classificators/view/okt.php?st=A&kr=1&kod=46252822001 46 252 822 001] Брёхово Москва Солнечногорск Брёхово Солнечногорск Брёхово

К:Населённые пункты, основанные в 1504 году

Брёхово — деревня в Солнечногорском районе Московской области, административный центр сельского поселения Кутузовское. Население — 887 чел. (2010).

Деревня расположена на 17 километре Пятницкого шоссе, которое разделяет её на две части.

История

Сын Никифора по прозвищу Брёх

Первое официальное упоминание об этом месте можно отнести к XV веку. В те далёкие времена земли принадлежали окольничему царя Ивана III Басенкову Никифору Федоровичу, которые он получил в награду за государственные достижения. Никифор Федорович Басенков был наделён немалым дипломатическим талантом. В 1474 г. Басенкова направляют в Орду к хану Ахмату для уплаты дани. Там он проявил себя, как щедрый и умелый переговорщик. Хан желал видеть Никифора Фёдоровича через 6 лет, когда вновь подойдёт срок уплаты дани. Но судьба сохранила Басенкова от этого опасного задания. В 1504 году в Разъезжей грамоте упоминается сын Никифора Фёдоровича, получивший прозвище Брёх, и его земли. Уже в 1558 году в Писцовой книге отмечают деревню Пономарёво во владении потомка Брёха. Писцовая книга 1558 года называет деревню — Пономаревым, уже по имени потомка Бреха. Позднее, в XVIII веке, деревня переросла в село, которое называли то Брёхово, то Пономарево.

Брёхово в XVIII—XX веках

По записям 1786 года селом Пономаревым владел Вильгельм Давидович Николов, в его распоряжении так же значилось 159 человек. В «Экономических примечаниях» конца XVIII века, в селе числилось 35 дворов, в которых проживало более трехсот человек. На левом берегу реки Нахабни находился небольшой одноэтажный господский деревянный дом с регулярным садом и службами, который не дошел до нашего времени. При усадьбе числилась шелковая фабрика на 34 станка. В год на ней производилось до 18 тыс. аршин различных шелковых тканей. Почти все они привозились на продажу в Москву. Расходные материалы и всё необходимое для производства также закупалось в Москве.

В архивных документах за 1852 год значится посессионная суконная фабрика купца Кувшинникова Павла Петровича и 94 двора. Владение принадлежало почетной гражданке Майковой-Доброхотовой. Фабричных рабочих и крестьян числилось более четырёхсот человек. В 1890 году население Брёхова увеличилось до 597 жителей. Прибавилось производств. В Брёхове заработал спичечный завод крестьянки Климовой с 12 работниками. Также упоминается усадьба господина Сушкина.

Согласно переписи населения 1926 года в селе находилось 30 дворов и 128 местных жителей, в селении при фабрики 19 дворов и 81 житель.

Перепись 1989 года зафиксировала наличие 50 хозяйств и 70 человек населения. В 1994-2006 годах - центр Кутузовского сельского округа.

Наши дни

Сегодня в деревне Брёхово крупных производственных предприятий нет, несмотря на это, посёлок только начинает свою новую жизнь. В сентябре 2011 года здесь были сданы первые новостройки Жилого Комплекса, который обещает дать второе дыхание Брёхово, которое теперь фактически является посёлком, а не деревней. Вид открывающийся из окон возводимых домов, благоприятная экологическая обстановка, отличная транспортная доступность от Москвы и Зеленограда делают Брёхово привлекательным местом для проживания.

Население

Численность населения
1852	1859	1890	1899	1926	1966	1998
291	↘272	↗301	↘207	↗559	↘328	↗766
2002	2010
↗810	↗887

100

200

300

400

500

600

700

800

900

1899

2010

Ссылки

• [k1812.ru/ Сайт Кутузовского сельского поселения]

Отрывок, характеризующий Брёхово (Солнечногорский район)

– Ну, хорошо, хорошо.
Он вышел и дошел до официантской. Алпатыч, нагнув голову, стоял в официантской.
– Закидана дорога?
– Закидана, ваше сиятельство; простите, ради Бога, по одной глупости.
Князь перебил его и засмеялся своим неестественным смехом.
– Ну, хорошо, хорошо.
Он протянул руку, которую поцеловал Алпатыч, и прошел в кабинет.
Вечером приехал князь Василий. Его встретили на прешпекте (так назывался проспект) кучера и официанты, с криком провезли его возки и сани к флигелю по нарочно засыпанной снегом дороге.
Князю Василью и Анатолю были отведены отдельные комнаты.
Анатоль сидел, сняв камзол и подпершись руками в бока, перед столом, на угол которого он, улыбаясь, пристально и рассеянно устремил свои прекрасные большие глаза. На всю жизнь свою он смотрел как на непрерывное увеселение, которое кто то такой почему то обязался устроить для него. Так же и теперь он смотрел на свою поездку к злому старику и к богатой уродливой наследнице. Всё это могло выйти, по его предположению, очень хорошо и забавно. А отчего же не жениться, коли она очень богата? Это никогда не мешает, думал Анатоль.
Он выбрился, надушился с тщательностью и щегольством, сделавшимися его привычкою, и с прирожденным ему добродушно победительным выражением, высоко неся красивую голову, вошел в комнату к отцу. Около князя Василья хлопотали его два камердинера, одевая его; он сам оживленно оглядывался вокруг себя и весело кивнул входившему сыну, как будто он говорил: «Так, таким мне тебя и надо!»
– Нет, без шуток, батюшка, она очень уродлива? А? – спросил он, как бы продолжая разговор, не раз веденный во время путешествия.
– Полно. Глупости! Главное дело – старайся быть почтителен и благоразумен с старым князем.
– Ежели он будет браниться, я уйду, – сказал Анатоль. – Я этих стариков терпеть не могу. А?
– Помни, что для тебя от этого зависит всё.
В это время в девичьей не только был известен приезд министра с сыном, но внешний вид их обоих был уже подробно описан. Княжна Марья сидела одна в своей комнате и тщетно пыталась преодолеть свое внутреннее волнение.
«Зачем они писали, зачем Лиза говорила мне про это? Ведь этого не может быть! – говорила она себе, взглядывая в зеркало. – Как я выйду в гостиную? Ежели бы он даже мне понравился, я бы не могла быть теперь с ним сама собою». Одна мысль о взгляде ее отца приводила ее в ужас.
Маленькая княгиня и m lle Bourienne получили уже все нужные сведения от горничной Маши о том, какой румяный, чернобровый красавец был министерский сын, и о том, как папенька их насилу ноги проволок на лестницу, а он, как орел, шагая по три ступеньки, пробежал зa ним. Получив эти сведения, маленькая княгиня с m lle Bourienne,еще из коридора слышные своими оживленно переговаривавшими голосами, вошли в комнату княжны.
– Ils sont arrives, Marieie, [Они приехали, Мари,] вы знаете? – сказала маленькая княгиня, переваливаясь своим животом и тяжело опускаясь на кресло.
Она уже не была в той блузе, в которой сидела поутру, а на ней было одно из лучших ее платьев; голова ее была тщательно убрана, и на лице ее было оживление, не скрывавшее, однако, опустившихся и помертвевших очертаний лица. В том наряде, в котором она бывала обыкновенно в обществах в Петербурге, еще заметнее было, как много она подурнела. На m lle Bourienne тоже появилось уже незаметно какое то усовершенствование наряда, которое придавало ее хорошенькому, свеженькому лицу еще более привлекательности.
– Eh bien, et vous restez comme vous etes, chere princesse? – заговорила она. – On va venir annoncer, que ces messieurs sont au salon; il faudra descendre, et vous ne faites pas un petit brin de toilette! [Ну, а вы остаетесь, в чем были, княжна? Сейчас придут сказать, что они вышли. Надо будет итти вниз, а вы хоть бы чуть чуть принарядились!]
Маленькая княгиня поднялась с кресла, позвонила горничную и поспешно и весело принялась придумывать наряд для княжны Марьи и приводить его в исполнение. Княжна Марья чувствовала себя оскорбленной в чувстве собственного достоинства тем, что приезд обещанного ей жениха волновал ее, и еще более она была оскорблена тем, что обе ее подруги и не предполагали, чтобы это могло быть иначе. Сказать им, как ей совестно было за себя и за них, это значило выдать свое волнение; кроме того отказаться от наряжения, которое предлагали ей, повело бы к продолжительным шуткам и настаиваниям. Она вспыхнула, прекрасные глаза ее потухли, лицо ее покрылось пятнами и с тем некрасивым выражением жертвы, чаще всего останавливающемся на ее лице, она отдалась во власть m lle Bourienne и Лизы. Обе женщины заботились совершенно искренно о том, чтобы сделать ее красивой. Она была так дурна, что ни одной из них не могла притти мысль о соперничестве с нею; поэтому они совершенно искренно, с тем наивным и твердым убеждением женщин, что наряд может сделать лицо красивым, принялись за ее одеванье.
– Нет, право, ma bonne amie, [мой добрый друг,] это платье нехорошо, – говорила Лиза, издалека боком взглядывая на княжну. – Вели подать, у тебя там есть масака. Право! Что ж, ведь это, может быть, судьба жизни решается. А это слишком светло, нехорошо, нет, нехорошо!
Нехорошо было не платье, но лицо и вся фигура княжны, но этого не чувствовали m lle Bourienne и маленькая княгиня; им все казалось, что ежели приложить голубую ленту к волосам, зачесанным кверху, и спустить голубой шарф с коричневого платья и т. п., то всё будет хорошо. Они забывали, что испуганное лицо и фигуру нельзя было изменить, и потому, как они ни видоизменяли раму и украшение этого лица, само лицо оставалось жалко и некрасиво. После двух или трех перемен, которым покорно подчинялась княжна Марья, в ту минуту, как она была зачесана кверху (прическа, совершенно изменявшая и портившая ее лицо), в голубом шарфе и масака нарядном платье, маленькая княгиня раза два обошла кругом нее, маленькой ручкой оправила тут складку платья, там подернула шарф и посмотрела, склонив голову, то с той, то с другой стороны.