Буазза, Амер

Амер Буазза
Общая информация
Родился	22 февраля 1985(1985-02-22) (39 лет) Эври, Франция
Гражданство	Алжир
Рост	180 см
Вес	77 кг
Позиция	левый полузащитник
Информация о клубе
Клуб	Ред Стар
Номер	27
Карьера
Молодёжные клубы
?—2000	Эври
2000—2001	Осер
2001—2002	Эври
2002—2003	Уотфорд
Клубная карьера*
2003—2007	Уотфорд	83 (8)
2005—2006	→  Суиндон Таун	13 (2)
2007—2009	Фулхэм	20 (1)
2008—2009	→  Чарльтон Атлетик	25 (4)
2009	→  Бирмингем Сити	16 (1)
2009	Сивасспор	0 (0)
2009—2010	Блэкпул	19 (1)
2010—2011	Арль-Авиньон	9 (1)
2011	→  Миллуолл	12 (1)
2011—2012	Миллуолл	26 (2)
2012	Омония (Никосия)	0 (0)
2012—2013	Расинг (Сантандер)	17 (0)
2013—2014	ЕС Сетиф	4 (0)
2014—...	Ред Стар	73 (21)
Национальная сборная**
2007—2013	Алжир	21 (3)
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов, откорректировано по состоянию на 27 марта 2016. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах, откорректировано по состоянию на 10 июля 2014.

Амер Буазза (араб. عامر بوعزة‎‎; фр. Hameur Bouazza; 22 февраля 1985, Эври) — алжирский футболист, левый полузащитник французского клуба «Ред Стар». В составе парижской команды выступает под номером 27.

Клубная карьера

Родился во Франции в семье алжирских эмигрантов, у него два брата и две сестры. Занимался футболом в юношеской команде местного клуба, в 15 лет перешёл в молодёжную команду «Осера», но уже через год вернулся обратно.

Уотфорд

В 2003 году, в возрасте 16 лет, Буазза переехал в Англию, в юношескую команду клуба «Уотфорд».

7 февраля 2004 года он дебютировал в первой команде «Уотфорда», выйдя на замену на 88-й минуте в игре против «Сандерленда». Неделю спустя он вышел в стартовом составе клуба и забил свой первый гол в игре против «Престон Норт Энд». В своём первом сезоне Буазза провёл 9 матчей за «Уотфорд».

В сезоне 2004/05, Буазза сыграл за клуб 28 матчей в чемпионате и 8 в Кубке, забив три гола.

На следующий сезон, его вытеснили из основного состава «Уотфорда» Мариус Хендерсон, Марлон Кинг и Эшли Янг. 6 октября 2005 года, Буазза был отдан в аренду в команде первой лиги «Суиндон Таун», первоначально на месяц, но позже аренду продлили до конца года. Он забил три гола в 15 играх за «Суиндон».

Вернувшись в «Уотфорд» после нового года, Буазза провёл 19 матчей за клуб и забил 3 гола. 4 марта 2006 года он сломал плюсну во время матча против Дерби Каунти и перенёс операцию на ступне. 21 мая 2006 года он принял участие в решающем матче плей-офф за выход в премьер-лигу против «Лидс Юнайтед» в Кардиффе, выйдя на замену на 72-й минуте, «Уотфорд» победил в этом матче 3:0.

В сезоне 2006/07, который «Уотфорд» провёл в Премьер-лиге, Буазза был основным левым полузащитником клуба, сыграл 38 игр (31 в лиге) и забил 7 голов (5 в лиге). По итогам сезона его признали лучшим молодым игроком клуба.

Всего за четыре сезона Буазза сыграл 100 матчей за шмелей во всех турнирах (83 в чемпионатах Англии), забив 13 голов.

Фулхэм

8 августа 2007 года Буазза присоединился к команде «Фулхэм», подписав четырехлетний контракт, сумма трансфера составила 3 млн фунтов.

Буазза дебютировал за «Фулхэм» 12 августа 2007 в игре против «Арсенала». Тем не менее, уже через три матча, 18 августа в игре с «Мидлсбро» он вывихнул плечо и был вынужден пропустить несколько недель. 22 сентября в игре против «Манчестер Сити» (3:3), он забил свой первый гол за «Фулхэм». В сезоне 2007/08 он провёл 22 матча за «Фулхэм», забив один гол.

9 августа 2008 года его отдали в годичную аренду клубу второго дивизиона «Чарльтон», в тот же день он дебютировал за клуб, выйдя на замену на 83-й минуте игры против «Суонси Сити». Он забил свой первый гол за «Чарльтон» 23 августа в игре против «Рединга». В составе «Чарльтона» Буазза провёл во всех турнирах 27 игр и забил 4 гола.

8 января 2009 года, «Фулхэм» отзывает игрока согласно пункту арендного договора и сразу же отдаёт его в аренду в другую команду чемпионшипа — «Бирмингем Сити», на оставшуюся часть сезона. 17 января Буазза дебютировал за «Бирмингем», а 24 марта забил первый гол за клуб в ворота «Донкастер Роверс». Сыграв 16 матчей за «Бирмингем», он помог команде выйти в премьер-лигу со второго места в чемпионате.

Сивасспор

18 августа 2009 Буазза подписал контракт с турецкой командой «Сивасспор». Тем не менее, его пребывание в «Сивасспоре» было недолгим, продолжительностью всего пять дней. Он сыграл одну игру за клуб, в Лиге Европы против донецкого «Шахтёра» (0:3). 23 августа он разорвал контракт с клубом, заявив, что не хотел бы оставаться в Турции. Тренер Сивасспора Бюлент Уйгун сказал, что они должны были отпустить Буазза, поскольку они не хотят, чтобы он повредил боевой дух команды.

Блэкпул

31 августа Sky Sports сообщил, что Буазза ведёт переговоры с клубом чемпионшипа «Блэкпул». На следующий день было подтверждено, что он подписал однолетний контракт с возможностью продления на еще один год. Он дебютировал за «Блэкпул» 12 сентября, выйдя на замену на 73-й минуте матча против «Лестер Сити», а четыре дня спустя впервые вышел в стартовом составе клуба в игре с «Ньюкасл Юнайтед». Свой первый гол забил 26 сентября, в игре против «Питерборо Юнайтед», прокинув мяч между ног защитника, этот гол был признан лучшим голом клуба в 2009 году и номинирован на лучший гол сезона в лиге. В январе 2010 года он поехал на Кубок африканских наций, откуда вернулся с травмой. По окончании сезона «Блэкпул» не стал продлевать с ним контракт.

Осенью 2010 года Буазза вернулся во Францию и провёл пол-сезона в клубе «Арль-Авиньон».

Миллуолл

В январе 2011 года «Арль-Авиньон» отдал Буаззу в аренду английскому «Миллуоллу» до конца сезона. 19 февраля он дебютировал в новой команде, выйдя на замену в игре с «Миддлсбро» (3:2) и в этом же матче забил свой первый гол за клуб ударом со штрафного. В апреле «Миллуол» выкупил его у французского клуба за 100 тысяч евро и подписал с ним двухлетний контракт. В следующем сезоне Буазза провёл за «Миллуолл» 26 матчей, забив 2 гола.

Омония

В июне 2012 года было объявлено, что Буазза подписал контракт с кипрской «Омонией», но эти слухи были скоро опровергнуты. Он действительно находился на просмотре в кипрской команде, но контракт так и не был подписан и в августе он покинул клуб.

Рассинг Сантандер

В сентябре 2012 года Буазза присоединился к испанскому клубу второго дивизиона «Расинг Сантандер» и провёл за него 17 матчей. В декабре, после одной из игр, он подвергся нападению трёх неизвестных людей в масках около своего дома.

После ухода из испанского клуба, он неудачно съездил на просмотр в шотландский «Рейнджерс».

ЕС Сетиф

В декабре 2013 года он дебютировал в алжирской команде «ЕС Сетиф», сыграл за клуб всего 4 матча.

Ред Стар

Летом 2014-го года, Буазза провел тренировочный сбор с командой «Ред Стар», выступающей в третьем французском дивизионе. Уже в первом товарищеском матче против Союза Профессиональных игроков Франции ему удалось отличится голом. 1 сентября было объявлено о подписании контракта на один сезон. Первый гол в официальном матче, алжирский футболист забил 17 октября, в ворота «Серкля» из Бастии, «Красная Звезда» победила со счетом 2-0. 3 января 2015 года Буазза забил гол в ворота своей бывшей команды «Арль-Авиньон», благодаря которому «Ред Стар» вышел в 1/16 финала Кубка Франции. 30 января - делает "дубль" в ворота команды «Коломье», чем помог победить соперника - 3-1. В матче 1/8 финала Кубка Франции, проходившем на стадионе «Жан Буэн», Амер отметился эффектным голом в ворота «Сент-Этьен», однако на сей раз парижский клуб уступил, 1-2. Еще один красивый мяч - прямым ударом со штрафного оказался в воротах «Кольмара», 6 марта. Точные выстрелы алжирца принесли победы «Ред Стар» над «Авранш Мон-Сен-Мишель» и «Дюнкерком» в матчах 29-го и 31-го тура Национальной Лиги. По итогам чемпионата, «Ред Стар» вышел во второй дивизион, а Амер в общей сложности забил 11 мячей в официальных матчах: 7 в чемпионате и 4 в Национальном Кубке. Летом алжирский футболист продлил своё соглашение с командой еще на два сезона.

Первый гол в новом сезоне забил 11 сентября 2015 года в матче против «Гавра». Прекрасный дальний удар, поразивший ворота Фабьена Фарнолля был признан лучшим голом в туре. Удачные выступления в новом сезоне продолжились в ноябре и начале декабря. Пять голевых передач в пяти матчах вывели алжирского футболиста в тройку лучших ассистентов чемпионата, кроме того, 1 декабря Амер вновь отличился голом в ворота «Метца». После зимнего перерыва Буазза продолжил забивать важные мячи в составе парижского коллектива. Алжирцу удалось поразить ворота «Лаваля», вновь огорчить вратаря «Гавра» (с пенальти), а также забить красивый гол со штрафного в противостоянии с «Клермон Фут». Амер продолжил забивать мячи и в последующих матчах: гол в проигранном (2:4) дерби против «Пари», точный выстрел с пенальти в поединке с «Аяччо», победные голы в матчах с «Дижоном» и «Бур-ан-Бресс» и еще один гол с пенальти в заключительном матче чемпионата против «Кретея». Забив в 35 играх 10 мячей, алжирец стал вторым голеадором «Ред Стар» после Анатоля Н’Гамуколя. Кроме того, Буазза отдал 8 результативных передач, став лучших футболистом команды по системе гол + пас.

Международная карьера

Буазза родился во Франции, но не имел опыта выступлений за сборные этой страны, также не привлекался к матчам юношеских и молодёжных команд Алжира.

В 2007 году Алжирская футбольная федерация обратилась к нему с предложением выступать за первую сборную Алжира, и Буазза согласился, заявив что всегда считал себя алжирцем.

7 февраля 2007 года в матче против Ливии Буазза дебютировал в составе сборной, а 20 ноября 2007 года в игре с Мали (3:2) забил свой первый гол за национальную команду.

На Кубке африканских наций 2010 Буазза принял участие в 5 матчах из шести, сыгранных командой, из них в трёх выходил на замену. В четвертьфинальном матче с Кот-д’Ивуаром (3:2) он вышел на поле в начале дополнительного времени при счёте 2:2 и забил победный гол.

На Кубке африканских наций 2013 Буазза принял участие в одной игре группового этапа против Того. Во время турнира, у него возник конфликт с тренером сборной Вахидом Халилходжичем, который отчислил из команды Буазза, а также ещё одного футболиста Риада Будебуза и пообещал больше не вызывать их в сборную.

Ссылки

• [www.soccerbase.com/players/player.sd?player_id=37869 Статистика на soccerbase.com] (англ.)
• [int.soccerway.com/players/hameur-bouazza/2560 Профиль на сайте soccerway.com] (англ.)
• [www.national-football-teams.com/player/17958/Hameur_Bouazza.html Профиль national-football-teams.com]

</div>

Отрывок, характеризующий Буазза, Амер

– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…


Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.
– Ну, батюшка, вы и в пехоте, и в кавалерии, везде пойдете в ход; это я вам предрекаю, – сказал Шиншин, трепля его по плечу и спуская ноги с отоманки.
Берг радостно улыбнулся. Граф, а за ним и гости вышли в гостиную.

Было то время перед званым обедом, когда собравшиеся гости не начинают длинного разговора в ожидании призыва к закуске, а вместе с тем считают необходимым шевелиться и не молчать, чтобы показать, что они нисколько не нетерпеливы сесть за стол. Хозяева поглядывают на дверь и изредка переглядываются между собой. Гости по этим взглядам стараются догадаться, кого или чего еще ждут: важного опоздавшего родственника или кушанья, которое еще не поспело.
Пьер приехал перед самым обедом и неловко сидел посредине гостиной на первом попавшемся кресле, загородив всем дорогу. Графиня хотела заставить его говорить, но он наивно смотрел в очки вокруг себя, как бы отыскивая кого то, и односложно отвечал на все вопросы графини. Он был стеснителен и один не замечал этого. Большая часть гостей, знавшая его историю с медведем, любопытно смотрели на этого большого толстого и смирного человека, недоумевая, как мог такой увалень и скромник сделать такую штуку с квартальным.
– Вы недавно приехали? – спрашивала у него графиня.
– Oui, madame, [Да, сударыня,] – отвечал он, оглядываясь.
– Вы не видали моего мужа?
– Non, madame. [Нет, сударыня.] – Он улыбнулся совсем некстати.
– Вы, кажется, недавно были в Париже? Я думаю, очень интересно.
– Очень интересно..
Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.
Николай сидел далеко от Сони, подле Жюли Карагиной, и опять с той же невольной улыбкой что то говорил с ней. Соня улыбалась парадно, но, видимо, мучилась ревностью: то бледнела, то краснела и всеми силами прислушивалась к тому, что говорили между собою Николай и Жюли. Гувернантка беспокойно оглядывалась, как бы приготавливаясь к отпору, ежели бы кто вздумал обидеть детей. Гувернер немец старался запомнить вое роды кушаний, десертов и вин с тем, чтобы описать всё подробно в письме к домашним в Германию, и весьма обижался тем, что дворецкий, с завернутою в салфетку бутылкой, обносил его. Немец хмурился, старался показать вид, что он и не желал получить этого вина, но обижался потому, что никто не хотел понять, что вино нужно было ему не для того, чтобы утолить жажду, не из жадности, а из добросовестной любознательности.


На мужском конце стола разговор всё более и более оживлялся. Полковник рассказал, что манифест об объявлении войны уже вышел в Петербурге и что экземпляр, который он сам видел, доставлен ныне курьером главнокомандующему.
– И зачем нас нелегкая несет воевать с Бонапартом? – сказал Шиншин. – II a deja rabattu le caquet a l'Autriche. Je crains, que cette fois ce ne soit notre tour. [Он уже сбил спесь с Австрии. Боюсь, не пришел бы теперь наш черед.]
Полковник был плотный, высокий и сангвинический немец, очевидно, служака и патриот. Он обиделся словами Шиншина.
– А затэ м, мы лосты вый государ, – сказал он, выговаривая э вместо е и ъ вместо ь . – Затэм, что импэ ратор это знаэ т. Он в манифэ стэ сказал, что нэ можэ т смотрэт равнодушно на опасности, угрожающие России, и что бэ зопасност империи, достоинство ее и святост союзов , – сказал он, почему то особенно налегая на слово «союзов», как будто в этом была вся сущность дела.
И с свойственною ему непогрешимою, официальною памятью он повторил вступительные слова манифеста… «и желание, единственную и непременную цель государя составляющее: водворить в Европе на прочных основаниях мир – решили его двинуть ныне часть войска за границу и сделать к достижению „намерения сего новые усилия“.
– Вот зачэм, мы лосты вый государ, – заключил он, назидательно выпивая стакан вина и оглядываясь на графа за поощрением.
– Connaissez vous le proverbe: [Знаете пословицу:] «Ерема, Ерема, сидел бы ты дома, точил бы свои веретена», – сказал Шиншин, морщась и улыбаясь. – Cela nous convient a merveille. [Это нам кстати.] Уж на что Суворова – и того расколотили, a plate couture, [на голову,] а где y нас Суворовы теперь? Je vous demande un peu, [Спрашиваю я вас,] – беспрестанно перескакивая с русского на французский язык, говорил он.
– Мы должны и драться до послэ днэ капли кров, – сказал полковник, ударяя по столу, – и умэ р р рэ т за своэ го импэ ратора, и тогда всэ й будэ т хорошо. А рассуждать как мо о ожно (он особенно вытянул голос на слове «можно»), как мо о ожно менше, – докончил он, опять обращаясь к графу. – Так старые гусары судим, вот и всё. А вы как судитэ , молодой человек и молодой гусар? – прибавил он, обращаясь к Николаю, который, услыхав, что дело шло о войне, оставил свою собеседницу и во все глаза смотрел и всеми ушами слушал полковника.
– Совершенно с вами согласен, – отвечал Николай, весь вспыхнув, вертя тарелку и переставляя стаканы с таким решительным и отчаянным видом, как будто в настоящую минуту он подвергался великой опасности, – я убежден, что русские должны умирать или побеждать, – сказал он, сам чувствуя так же, как и другие, после того как слово уже было сказано, что оно было слишком восторженно и напыщенно для настоящего случая и потому неловко.
– C'est bien beau ce que vous venez de dire, [Прекрасно! прекрасно то, что вы сказали,] – сказала сидевшая подле него Жюли, вздыхая. Соня задрожала вся и покраснела до ушей, за ушами и до шеи и плеч, в то время как Николай говорил. Пьер прислушался к речам полковника и одобрительно закивал головой.
– Вот это славно, – сказал он.
– Настоящэ й гусар, молодой человэк, – крикнул полковник, ударив опять по столу.
– О чем вы там шумите? – вдруг послышался через стол басистый голос Марьи Дмитриевны. – Что ты по столу стучишь? – обратилась она к гусару, – на кого ты горячишься? верно, думаешь, что тут французы перед тобой?
– Я правду говору, – улыбаясь сказал гусар.
– Всё о войне, – через стол прокричал граф. – Ведь у меня сын идет, Марья Дмитриевна, сын идет.
– А у меня четыре сына в армии, а я не тужу. На всё воля Божья: и на печи лежа умрешь, и в сражении Бог помилует, – прозвучал без всякого усилия, с того конца стола густой голос Марьи Дмитриевны.
– Это так.
И разговор опять сосредоточился – дамский на своем конце стола, мужской на своем.
– А вот не спросишь, – говорил маленький брат Наташе, – а вот не спросишь!
– Спрошу, – отвечала Наташа.
Лицо ее вдруг разгорелось, выражая отчаянную и веселую решимость. Она привстала, приглашая взглядом Пьера, сидевшего против нее, прислушаться, и обратилась к матери: