Дуговой токоприёмник

Для термина «Бугель» см. также другие значения.

Дугово́й токоприёмник (жарг. бу́гель, от нем. Bügel «дуга») — тип токоприёмника рельсового транспорта, наиболее часто применявшийся в трамваях. Изобретён Вернером фон Сименсом в 1880-е годы.

Конструктивная схема

Представляет собой пологую дугу, скользящую по поверхности контактного провода. Вся верхняя часть дуги представляет собой контактную планку-полоз. Прямые стойки дугового токоприёмника, несущие контактную планку, соединены с вагоном единственным шарниром.

Создание и развитие

Создание дугового токоприёмника Сименсом было вынужденным шагом, — дабы чтобы избежать патентных споров с Фрэнком Спрагом (автором штангового токосъёмника), Сименсу потребовалась патентно-чистая альтернатива. В начале XX века система Сименса стала доминирующей в Европе, в США продолжали использовать штанговый токосъёмник Спарга. Однако изобретение дугового токоприемника имело выгодный побочный эффект — в отличие от штангового дуговой токоприемник не нуждается в устройстве стрелок на контактном проводе. В результате трамвайная контактная сеть получается конструктивно сравнительно простая и, как следствие, более надежная. Также дуговой токоприемник в отличие от той же штанги не подвержен риску схода с контактного провода. Для сравнения:

• на троллейбусной контактной линии стрелки необходимы, — троллейбусы приходится эксплуатировать с двойными токосъемными штангами, так как эксплуатация троллейбуса с дуговым токоприемником или пантографом технически очень затруднительна, хотя и возможно;
• сход троллейбусных штанг с проводов контактной сети по сей день довольно частое событие.

Достоинства и недостатки

Во избежание неравномерного износа, провод контактной сети следует подвешивать не строго по осевой линии пути, а небольшим зигзагом, так, чтобы эффективно использовалась вся поверхность контактной планки. В отличие от пантографа, дуговой токоприёмник менее требователен к качеству подвеса контактной сети, а при авариях из-за её дефектов — практически не повреждается. Поэтому, несмотря на то, что в послевоенных конструкциях отечественных трамваев дуговые токоприёмники были заменены более совершенными пантографами, трамвайные хозяйства, не способные поддерживать сети на должном уровне, нередко заменяли штатные пантографы на более живучие дуговые токоприёмники.

Недостаток дугового токоприёмника в сравнении с пантографом — его направленность. Для того, чтобы начать движение задним ходом, необходимо вручную, канатами, перебросить дуговой токоприёмник вперёд, по ходу движения, однако далеко не все конструкции позволяют сделать это. Поэтому трамваи, предназначенные для двусторонней работы, оснащались двумя дуговыми токоприёмниками, что также сопряженно с эксплуатационными неудобствами. Также пантограф в отличие от дугового токоприемника сравнительно легко управляем даже вручную — пантограф может подниматься и опускаться посредством управляющего троса, пропущенного в кабину вагоновожатого. Системы дистанционного управления пантографом получаются менее энергоемкими и более надежными, чем системы дистанционного управления дуговым токоприемником. Еще один недостаток дугового токоприемника — его сравнительная громоздкость. Как и штанговый, дуговой токоприемник в опущенном положении в длину занимает до половины крыши трамвайного вагона, тогда как пантограф сравнительно компактен. Все это стало причиной массового отказа от дугового токоприемника в пользу пантографа. Побочной причиной отказа от дугового токоприемника в пользу пантографа во многих трамвайных системах была возможность одновременной эксплуатации трамваев с пантографами с горизонтально выпуклими контактными полозами и трамваев с дуговыми токоприемниками без необходимости вложений в реконструкцию контактной сети.

Отрывок, характеризующий Дуговой токоприёмник

– Ну так дружны, так дружны! Это что, глупости – линейкой; но мы навсегда друзья. Она кого полюбит, так навсегда; а я этого не понимаю, я забуду сейчас.
– Ну так что же?
– Да, так она любит меня и тебя. – Наташа вдруг покраснела, – ну ты помнишь, перед отъездом… Так она говорит, что ты это всё забудь… Она сказала: я буду любить его всегда, а он пускай будет свободен. Ведь правда, что это отлично, благородно! – Да, да? очень благородно? да? – спрашивала Наташа так серьезно и взволнованно, что видно было, что то, что она говорила теперь, она прежде говорила со слезами.
Ростов задумался.
– Я ни в чем не беру назад своего слова, – сказал он. – И потом, Соня такая прелесть, что какой же дурак станет отказываться от своего счастия?
– Нет, нет, – закричала Наташа. – Мы про это уже с нею говорили. Мы знали, что ты это скажешь. Но это нельзя, потому что, понимаешь, ежели ты так говоришь – считаешь себя связанным словом, то выходит, что она как будто нарочно это сказала. Выходит, что ты всё таки насильно на ней женишься, и выходит совсем не то.
Ростов видел, что всё это было хорошо придумано ими. Соня и вчера поразила его своей красотой. Нынче, увидав ее мельком, она ему показалась еще лучше. Она была прелестная 16 тилетняя девочка, очевидно страстно его любящая (в этом он не сомневался ни на минуту). Отчего же ему было не любить ее теперь, и не жениться даже, думал Ростов, но теперь столько еще других радостей и занятий! «Да, они это прекрасно придумали», подумал он, «надо оставаться свободным».
– Ну и прекрасно, – сказал он, – после поговорим. Ах как я тебе рад! – прибавил он.
– Ну, а что же ты, Борису не изменила? – спросил брат.
– Вот глупости! – смеясь крикнула Наташа. – Ни об нем и ни о ком я не думаю и знать не хочу.
– Вот как! Так ты что же?
– Я? – переспросила Наташа, и счастливая улыбка осветила ее лицо. – Ты видел Duport'a?
– Нет.
– Знаменитого Дюпора, танцовщика не видал? Ну так ты не поймешь. Я вот что такое. – Наташа взяла, округлив руки, свою юбку, как танцуют, отбежала несколько шагов, перевернулась, сделала антраша, побила ножкой об ножку и, став на самые кончики носков, прошла несколько шагов.
– Ведь стою? ведь вот, – говорила она; но не удержалась на цыпочках. – Так вот я что такое! Никогда ни за кого не пойду замуж, а пойду в танцовщицы. Только никому не говори.
Ростов так громко и весело захохотал, что Денисову из своей комнаты стало завидно, и Наташа не могла удержаться, засмеялась с ним вместе. – Нет, ведь хорошо? – всё говорила она.
– Хорошо, за Бориса уже не хочешь выходить замуж?
Наташа вспыхнула. – Я не хочу ни за кого замуж итти. Я ему то же самое скажу, когда увижу.
– Вот как! – сказал Ростов.
– Ну, да, это всё пустяки, – продолжала болтать Наташа. – А что Денисов хороший? – спросила она.
– Хороший.
– Ну и прощай, одевайся. Он страшный, Денисов?
– Отчего страшный? – спросил Nicolas. – Нет. Васька славный.
– Ты его Васькой зовешь – странно. А, что он очень хорош?
– Очень хорош.
– Ну, приходи скорей чай пить. Все вместе.
И Наташа встала на цыпочках и прошлась из комнаты так, как делают танцовщицы, но улыбаясь так, как только улыбаются счастливые 15 летние девочки. Встретившись в гостиной с Соней, Ростов покраснел. Он не знал, как обойтись с ней. Вчера они поцеловались в первую минуту радости свидания, но нынче они чувствовали, что нельзя было этого сделать; он чувствовал, что все, и мать и сестры, смотрели на него вопросительно и от него ожидали, как он поведет себя с нею. Он поцеловал ее руку и назвал ее вы – Соня . Но глаза их, встретившись, сказали друг другу «ты» и нежно поцеловались. Она просила своим взглядом у него прощения за то, что в посольстве Наташи она смела напомнить ему о его обещании и благодарила его за его любовь. Он своим взглядом благодарил ее за предложение свободы и говорил, что так ли, иначе ли, он никогда не перестанет любить ее, потому что нельзя не любить ее.
– Как однако странно, – сказала Вера, выбрав общую минуту молчания, – что Соня с Николенькой теперь встретились на вы и как чужие. – Замечание Веры было справедливо, как и все ее замечания; но как и от большей части ее замечаний всем сделалось неловко, и не только Соня, Николай и Наташа, но и старая графиня, которая боялась этой любви сына к Соне, могущей лишить его блестящей партии, тоже покраснела, как девочка. Денисов, к удивлению Ростова, в новом мундире, напомаженный и надушенный, явился в гостиную таким же щеголем, каким он был в сражениях, и таким любезным с дамами и кавалерами, каким Ростов никак не ожидал его видеть.