Будак, Миле

Ми́ле Бу́дак (хорв. Mile Budak; 30 августа 1889 — 7 июня 1945, Загреб) — хорватский государственный деятель и писатель.

Деятель режима усташей в Хорватии, организатор геноцида против сербов, цыган и евреев, заслуживший прозвище «министр культуры с автоматом». Писатель (его романы и сейчас продаются в Хорватии) и журналист, был главным редактором газеты «Хорватский народ». Призывал к изгнанию сербов из Хорватии и их уничтожению, называл их в своих книгах «рабами», «нищими» и т. п.

После прихода к власти усташей занял должности министра образования, религии и культов, а также доглавника (заместителя поглавника, то есть «вождя» партии усташей, Анте Павелича). Ему приписываются слова о том, что усташи обязаны «убить треть, изгнать треть и обратить в католичество треть сербов», предположительно произнесённые летом 1941 года.

Арестован партизанами в 1945 году при попытке бежать в Австрию и казнён вместе с многими другими деятелями коллаборационистского режима. Семья Будака погибла во время Блайбургской бойни.

После провозглашения независимости Хорватии в 1991 году, предпринимались попытки реабилитации Будака, большими тиражами издавались его книги. Официальная позиция состояла в том, что его ценили как писателя и борца за независимость страны, независимо от результатов его политической деятельности. Однако после прихода к власти в 2003 году правительства Иво Санадера в отношении к Будаку произошёл поворот. В частности, были переименованы все улицы, носящие его имя, демонтирована мемориальная доска.

Возродил старый экстремистский призыв «Серба — на вербу!».

Литература

• Ivo Petrinović: Mile Budak — portret jednog političara, Split 2002.  (хорв.)

Отрывок, характеризующий Будак, Миле

Соня не вырывала у него руки и перестала плакать.
Наташа, не шевелясь и не дыша, блестящими главами смотрела из своей засады. «Что теперь будет»? думала она.
– Соня! Мне весь мир не нужен! Ты одна для меня всё, – говорил Николай. – Я докажу тебе.
– Я не люблю, когда ты так говоришь.
– Ну не буду, ну прости, Соня! – Он притянул ее к себе и поцеловал.
«Ах, как хорошо!» подумала Наташа, и когда Соня с Николаем вышли из комнаты, она пошла за ними и вызвала к себе Бориса.
– Борис, подите сюда, – сказала она с значительным и хитрым видом. – Мне нужно сказать вам одну вещь. Сюда, сюда, – сказала она и привела его в цветочную на то место между кадок, где она была спрятана. Борис, улыбаясь, шел за нею.
– Какая же это одна вещь ? – спросил он.
Она смутилась, оглянулась вокруг себя и, увидев брошенную на кадке свою куклу, взяла ее в руки.
– Поцелуйте куклу, – сказала она.
Борис внимательным, ласковым взглядом смотрел в ее оживленное лицо и ничего не отвечал.
– Не хотите? Ну, так подите сюда, – сказала она и глубже ушла в цветы и бросила куклу. – Ближе, ближе! – шептала она. Она поймала руками офицера за обшлага, и в покрасневшем лице ее видны были торжественность и страх.
– А меня хотите поцеловать? – прошептала она чуть слышно, исподлобья глядя на него, улыбаясь и чуть не плача от волненья.
Борис покраснел.
– Какая вы смешная! – проговорил он, нагибаясь к ней, еще более краснея, но ничего не предпринимая и выжидая.
Она вдруг вскочила на кадку, так что стала выше его, обняла его обеими руками, так что тонкие голые ручки согнулись выше его шеи и, откинув движением головы волосы назад, поцеловала его в самые губы.
Она проскользнула между горшками на другую сторону цветов и, опустив голову, остановилась.
– Наташа, – сказал он, – вы знаете, что я люблю вас, но…
– Вы влюблены в меня? – перебила его Наташа.
– Да, влюблен, но, пожалуйста, не будем делать того, что сейчас… Еще четыре года… Тогда я буду просить вашей руки.
Наташа подумала.
– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… – сказала она, считая по тоненьким пальчикам. – Хорошо! Так кончено?