Буддизм в Мьянме

В Мьянме (бывшая Бирма) распространено несколько школ буддизма Тхеравады, небольшое количество проживающих в Мьянме китайцев практикуют Махаяну. К буддистам относят себя 90 % населения Мьянмы. В первую очередь это бирманцы, моны, шаны, араканцы и китайцы. Среди этнических бирманцев буддизм Тхеравады сочетается с культом духов (натов). Сангха, в которую входят буддийские монахи, играет важную роль в бирманском обществе.

История проникновения буддизма

(В соответствии с данными, приведёнными в словаре «Буддизм», М., 1992, статья В. И. Корнева) Буддизм пришёл на территорию Бирмы чуть ли не с самим Буддой, и по традиции считается, что золотая статуя Махамуни в Мандалае была отлита лично с Будды, при его жизни, и освящена его аурой. Эту статую бирманцы транспортировали в Мандалай после разгрома царства Аракан в 1784 году, сделав это в три приёма — сначала водным путём, затем через горы по суше, и потом опять водным путём по реке Иравади до Мандалая.

В III веке до н. э. царь Ашока отправил двух буддийских миссионеров Сона и Уттара в Индокитай — Суваннабхуми, где они создали общину тхеравады в монском государстве Татон. Исторические документы свидетельствуют о том, что первые буддийские миссионеры прибыли из Южной Индии в I веке н. э. и создали общины тхеравадинов в монских государствах Татон и Пегу.

В III-V веках буддийские миссии сарвастивадинов и махаянистов из Восточной Индии создали свои общины в долине реки Иравади, где находилось государство Шрикшетра (III-IX века).

В V веке в в результате синкретизма буддизма с местным культом натов образовался специфический бирманский буддизм, который долгое время сосуществовал с индуистскими культами Вишну и Шивы, а в религиозном центре Шрикшетра Пьи (Проме) сложились культы Авалокитешвары и Майтреи.

Многообразие культов содействовало возникновению тантрического буддизма.

В 841 был основан город Паган. В 1044 году первый бирманский король Аноратха, который объединил в одно государство несколько княжеств, взошёл на трон в Пагане. В это время господствующей религией в Бирме был индуизм, а также в некоторых местах имелись буддийские общины Махаяны. Король Мануха государства Татон направил к бирманскому королю буддийского монаха учения Тхеравады по имени Арахан.

По другой версии, говорится, что король Аноратха однажды увидел одного тхеравадинского послушника и был поражён его спокойствием и достойным благородством. Обратившись к нему, он спросил, кто является его учителем. Затем, посетив его учителя, которым являлся Шин Арахан, и удостоившись мудрого совета и познания, он принял буддизм и укрепился в вере.

Так или иначе, но король Аноратха, уверовав в Будду, потребовал от короля Манухи священных реликвий и буддийских текстов. Король Мануха, сомневаясь в глубине убеждений своего бирманского коллеги, ответил отказом. Тогда Аноратха организовал неожиданный военный поход, разгромил Татон и унёс в Паган 32 полных собрания Трипитаки, все священные реликвии, а также увёл всех монахов и взял в плен самого короля Мануху — всего 30 000 пленников. Обретя таким образом новую религию, король Аноратха приступил к монументальному строительству многочисленных золотых пагод, храмов, ступ и монастырей.

Развитие буддизма

Паган превратился в мировой центр Тхеравады, туда стекались тысячи паломников. Король Мануха и многочисленные пленные превратились в потомственных храмовых рабов (занятых на уборке и поддержании храмов).

Во время монгольского нашествия последний паганский царь приказал разрушить буддийские храмы, чтобы использовать строительные материалы для строительства укреплений. Началась паника, и население разбежалось из города. Монголы заняли Паган практически без сопротивления.

Возрождение бирманского государства произошло при династии Конбаунов (1752—1885). Буддизм тхеравады стал неотъемлемым элементом политической системы страны; сангха была реформирована соответственно административным устройством, ей были оставлены лишь те земли, доходы с которых шли на ремонт пагод и монастырей, на содержание членов сангхи. Все монастыри подчинялись административному совету (судхамма), во главе которого стоял татанабайин («охранитель порядка»).

В 1871 году в Мандалае был созван Пятый буддийский собор, в котором участвовало 24 тысячи бирманских монахов. Монахи вычитали текст Типитаки, вырезали золотыми буквами на 729 больших мраморных стендах и поставили выверенную Типитаку у пагоды Кутхо-до.

Британское завоевание Бирмы, продолжавшееся более 60 лет, привело к ликвидации политической опоры буддизма — монархии и института татанабайина, и в результате этого централизованная сангха распалась на общины, перестав быть активной политической силой. Местные чиновники, поставленные английским правительством, перешли в христианство. Но даже в тот период (конец XIX века) монастыри оставались хранителями бирманской культуры и обеспечивали начальное образование по всей Бирме. По мере усиления национально-освободительного движения именно буддийские монахи несли весть о нём по деревням. В начале XX века борьба за освобождение стала ассоциироваться с возрождением и защитой буддизма, что вызвало необходимость публичного признания принципов буддизма теми, кто стремился стать у руководства нацией.

Сразу же после получения независимости (4 января 1948) премьер-министр У Ну восстановил буддийскую иерархию, установил жёсткую дисциплину в сангхе и начал активно использовать буддизм для реорганизации общественной жизни. В 1958 в правительстве стал обсуждаться вопрос о создании буддийского государства.

На протяжении многих веков повсюду в Бирме возводились многочисленные золотые пагоды. Строительство новой пагоды по традиции считалось серьёзной заслугой, дающей следующее рождение в высших мирах, а ремонт старой пагоды настолько высоко не ценился, поэтому вместо ремонта разрушенных пагод бирманцы предпочитали строить новые. Считается, что только в Пагане построено несколько миллионов пагод, фактически же в хорошем состоянии находится несколько тысяч.

В марте 1962 произошёл военный переворот, к власти пришёл Революционный совет во главе с генералом Не Вином. В 1974 было опубликовано постановление правительства «Политика и взгляды Революционного совета по религиозному вопросу», в котором провозглашалось отделение религии от государства. Но уже с 1977 наметилась обратная тенденция к сближению правительства с руководством сангхи. В мае 1980 был созван Первый всебирманский конгресс буддийских монахов, который официально признал и освятил режим Не Вина. Со своей стороны, правительство подтвердило свою готовность выступать покровителем сангхи и пропагандировать идеи буддизма в стране.

В настоящее время сангха состоит из 9 буддийских школ, имеется около 25 тыс. монастырей и храмов. Сангха насчитывает 250 тыс. членов.

Буддийские храмы и монастыри

Возведение пагод считается в Бирме святым делом, земной же жизни всегда уделялось меньше внимания — даже королевский дворец в Пагане был деревянным, а большинство населения ютилось в примитивных хижинах; вокруг же строились тысячи золотых пагод. В Бирме принято украшать пагоды и статуи листьями сусального золота, и даже бедные семьи всегда находят средства на покупку золотых листьев и их жертвования.

В Бирме имеется большое количество монастырей. Многие уходят в монастырь на сравнительно короткий срок, даже на неделю, нередко в монастырях проводят отпуск. Директора и начальники отдыхают в монастырях, чтобы снять с себя стрессы. Лишь небольшая часть монахов уходит в монастыри пожизненно. Среди монахов немало образованных людей. После закрытия университетов многие бывшие студенты и преподаватели ушли в монастыри. Поэтому в монастырях несложно встретить людей, хорошо говорящих по-английски.

По всей Бирме разбросаны монастыри и медитационные центры, для иностранцев также не представляет особой трудности найти медитационный центр, в котором монахи говорят по-английски, и пройти там курс медитации. С монастырём можно списаться, Бирма охотно выдаёт визы специально для посещения монастырей, и желающий временно принять монашество будет встречен в аэропорту, а по окончании пребывания в монастыре отправлен обратно, причём за время пребывания в монастыре с него не потребуют денег.

Монахи повсюду очень почитаемы. Согласно распорядку монастырей, монах не имеет права владеть никакой собственностью, кроме одежды, предметов личной гигиены, зонта и чаши для подаяний. Монах не имеет права прикасаться к деньгам и владеть деньгами. Пожертвования для монастырей делаются в специальные ящики для пожертвований и никогда не передаются монахам лично. Женщины не имеют права касаться монахов, вступать с монахами в какие-либо контакты.

Рано утром, около пяти часов, все монахи выходят со своими чашами на улицы для сбора жертвенной еды (см.Пиндапата; бирм. сонкхэ). Это скорее традиция, так как им не приходится, как нищим, выпрашивать подаяния: монахи закреплены за определёнными семьями, которые их кормят завтраком и наполняют их чаши рисом и другими продуктами. Голодать монахам не приходится: обычно в монастырях скапливается достаточно пищи хорошего качества.

Питаться монахам положено только до полудня, всю вторую половину дня можно лишь пить воду или соки. Сон у монахов длится лишь около четырёх часов в сутки, но образ жизни в монастыре позволяет без особых сложностей переносить такой ритм. Обучающиеся в медитационном центре регулярно обсуждают ход своих медитаций как с учителями, так и между собой и слушают индивидуальные наставления учителей.

Женские монастыри живут в Бирме по другому распорядку. Женщины часто уходят в монастырь пожизненно. Они просят подаяние на улицах (при этом им разрешено прикасаться к деньгам), а в благодарность за подаяние исполняют молитвы. Монахини ходят в розовых одеждах, бреют голову, как и мужчины, и закрывают головы сложенной несколько раз красной тканью.

В свободное время бирманцы охотно посещают многочисленные пагоды. На территории пагод и вокруг них необходимо ходить босиком, поэтому пагоды постоянно и тщательно подметаются. Часто ступы стоят высоко на горе, и крытые лестничные галереи с сотнями или даже тысячами ступеней поднимаются к ним с четырёх разных сторон. Храмы, как правило, — симметричной формы с алтарём (Буддой) в каждом из четырёх крыльев. Посетители приходят к пагодам по одиночке и подолгу сидят в медитациях. У наиболее популярных пагод имеются «места исполнения желаний», куда часто приходят бирманцы.

Пагоды окружают будды, соответствующие восьми дням недели — сидящий Будда, стоящий Будда, лежащий Будда. Среда соответствует двум дням недели. Поклоняясь Будде своего дня недели, ему дарят цветы и обливают его водой от жары. Храмовые комплексы состоят из множества павильонов, построенных в разные века.

Для приёма пожертвований нередко жертвенную чашу отставляют далеко или приводят в движение (на карусели или на механическом ковчеге), а посетители должны добросить монетки до жертвенной чаши и точно попасть в неё — тогда у них больше шансов, что их желания исполнятся. На подобных жертвенниках часто упражняются дети, бросая в чашу мелкие монеты.

Помимо классического буддизма тхеравады параллельно существует вера в природных духов — натов. Время от времени короли или правительства пытаются запретить или ограничить культ натов, но безуспешно. Король натов, Таджьямин, по преданию получал Учение лично от Будды. Шаманские ритуалы, связанные с культом натов, медиумические состояния одержимости натами — явления в Бирме достаточно обычные. Праздники (пве), посвящённые натам, нередко сопровождаются пьянством и употреблением наркотиков. Состояния опьянения также считаются влиянием натов и приближением к миру натов. Многие крупные праздники бывают очень шумными и заканчиваются бурными драками.

Бирманцы очень охотно рассказывают о буддизме, но иногда несколько стыдятся своего культа натов, и для того, чтобы услышать о натах, надо создать доверительную, интимную обстановку.

Буддийские организации

Многие монастыри и медитационные центры Бирмы относятся благосклонно к иностранцам, желающим принять монашество как временно (от десяти дней), так и постоянно. Пребывание в монастыре бесплатно, гостей будут встречать в аэропорту, и с момента приезда до отъезда им не потребуется денег, так как обладание деньгами противоречит правилам винаи. Наиболее охотно посещаются краткосрочные курсы випассаны.

Иностранцы содержатся и обучаются вместе с местными жителями, для них подбираются говорящие по-английски наставники. Связаться с монастырями и центрами випассаны можно по почте или через интернет.

• [www.buddhanet.net/asia_dir/2abc_b.htm Буддийские организации и их адреса]
• [www.buddhanet.net/asia_dir/abc_b.htm Адреса центров Випассаны в Мьянме]

См. также

• Буддизм по странам
• Лустиг, Фридрих Вольдемар
• У Дхаммалока

Литература

• Кир Булычёв Буддийская сангха и государство в Бирме М.: Ин-т востоковедения. АН СССР, 1980. — Автореф. дис. на соиск. уч. степ. д. и. н. / Можейко Игорь Всеволодович
• Корнев В. И. Буддизм и общество в странах Южной и Юго-Восточной Азии. Издательство: Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1987 г.
• Симония А. А. Буддистский радикализм в Мьянме // Азия и Африка сегодня, № 5, 2014.
• Lonely Planet Myanmar: Burma. Lonely Planet Publications; 9th edition (November 30, 2005) ISBN 978-1-74059-695-4.
• Bischoff Roger. [www.buddhanet.net/pdf_file/bud-myanmar.pdf Buddhism in Myanmar-A Short History]. — Buddhist Publication Society, 1995. — ISBN 955-24-0127-5.
• Hlaing Maung Myint. The Great Disciples of Buddha. — Zeyar Hlaing Literature House, 1981. — P. 66-68.

Ссылки

• [www.ng.ru/ng_religii/2014-05-21/4_buddisty.html Буддисты собираются в кулак. Формируется международный альянс радикалов в Юго-Восточной Азии] // Независимая газета — Религии
• [www.buddhanet.net/e-learning/buddhistworld/burma.htm Buddhism in Myanmar]
• [www.seasite.niu.edu/burmese/cooler/80Scenes/80_scenes_of_buddhas_life.htm The Life of the Buddha in 80 Scenes from the Ananda Temple,Bagan,Myanmar]
• [www.youtube.com/watch?v=pSKRUAQp8TQ&feature=related Видеопроповеди на мьянманском языке монаха Ашин Завана] [www.youtube.com/watch?v=k6ToCrgoS0Q&feature=related]

Отрывок, характеризующий Буддизм в Мьянме

– Mais c'est impossible. [Но это невозможно.]
– Vous ne daignez pas descende jusqu'a moi, vous… [Вы не удостаиваете снизойти до брака со мною, вы…] – заплакав, сказала Элен.
Лицо стало утешать ее; Элен же сквозь слезы говорила (как бы забывшись), что ничто не может мешать ей выйти замуж, что есть примеры (тогда еще мало было примеров, но она назвала Наполеона и других высоких особ), что она никогда не была женою своего мужа, что она была принесена в жертву.
– Но законы, религия… – уже сдаваясь, говорило лицо.
– Законы, религия… На что бы они были выдуманы, ежели бы они не могли сделать этого! – сказала Элен.
Важное лицо было удивлено тем, что такое простое рассуждение могло не приходить ему в голову, и обратилось за советом к святым братьям Общества Иисусова, с которыми оно находилось в близких отношениях.
Через несколько дней после этого, на одном из обворожительных праздников, который давала Элен на своей даче на Каменном острову, ей был представлен немолодой, с белыми как снег волосами и черными блестящими глазами, обворожительный m r de Jobert, un jesuite a robe courte, [г н Жобер, иезуит в коротком платье,] который долго в саду, при свете иллюминации и при звуках музыки, беседовал с Элен о любви к богу, к Христу, к сердцу божьей матери и об утешениях, доставляемых в этой и в будущей жизни единою истинною католическою религией. Элен была тронута, и несколько раз у нее и у m r Jobert в глазах стояли слезы и дрожал голос. Танец, на который кавалер пришел звать Элен, расстроил ее беседу с ее будущим directeur de conscience [блюстителем совести]; но на другой день m r de Jobert пришел один вечером к Элен и с того времени часто стал бывать у нее.
В один день он сводил графиню в католический храм, где она стала на колени перед алтарем, к которому она была подведена. Немолодой обворожительный француз положил ей на голову руки, и, как она сама потом рассказывала, она почувствовала что то вроде дуновения свежего ветра, которое сошло ей в душу. Ей объяснили, что это была la grace [благодать].
Потом ей привели аббата a robe longue [в длинном платье], он исповедовал ее и отпустил ей грехи ее. На другой день ей принесли ящик, в котором было причастие, и оставили ей на дому для употребления. После нескольких дней Элен, к удовольствию своему, узнала, что она теперь вступила в истинную католическую церковь и что на днях сам папа узнает о ней и пришлет ей какую то бумагу.
Все, что делалось за это время вокруг нее и с нею, все это внимание, обращенное на нее столькими умными людьми и выражающееся в таких приятных, утонченных формах, и голубиная чистота, в которой она теперь находилась (она носила все это время белые платья с белыми лентами), – все это доставляло ей удовольствие; но из за этого удовольствия она ни на минуту не упускала своей цели. И как всегда бывает, что в деле хитрости глупый человек проводит более умных, она, поняв, что цель всех этих слов и хлопот состояла преимущественно в том, чтобы, обратив ее в католичество, взять с нее денег в пользу иезуитских учреждений {о чем ей делали намеки), Элен, прежде чем давать деньги, настаивала на том, чтобы над нею произвели те различные операции, которые бы освободили ее от мужа. В ее понятиях значение всякой религии состояло только в том, чтобы при удовлетворении человеческих желаний соблюдать известные приличия. И с этою целью она в одной из своих бесед с духовником настоятельно потребовала от него ответа на вопрос о том, в какой мере ее брак связывает ее.
Они сидели в гостиной у окна. Были сумерки. Из окна пахло цветами. Элен была в белом платье, просвечивающем на плечах и груди. Аббат, хорошо откормленный, а пухлой, гладко бритой бородой, приятным крепким ртом и белыми руками, сложенными кротко на коленях, сидел близко к Элен и с тонкой улыбкой на губах, мирно – восхищенным ее красотою взглядом смотрел изредка на ее лицо и излагал свой взгляд на занимавший их вопрос. Элен беспокойно улыбалась, глядела на его вьющиеся волоса, гладко выбритые чернеющие полные щеки и всякую минуту ждала нового оборота разговора. Но аббат, хотя, очевидно, и наслаждаясь красотой и близостью своей собеседницы, был увлечен мастерством своего дела.
Ход рассуждения руководителя совести был следующий. В неведении значения того, что вы предпринимали, вы дали обет брачной верности человеку, который, с своей стороны, вступив в брак и не веря в религиозное значение брака, совершил кощунство. Брак этот не имел двоякого значения, которое должен он иметь. Но несмотря на то, обет ваш связывал вас. Вы отступили от него. Что вы совершили этим? Peche veniel или peche mortel? [Грех простительный или грех смертный?] Peche veniel, потому что вы без дурного умысла совершили поступок. Ежели вы теперь, с целью иметь детей, вступили бы в новый брак, то грех ваш мог бы быть прощен. Но вопрос опять распадается надвое: первое…
– Но я думаю, – сказала вдруг соскучившаяся Элен с своей обворожительной улыбкой, – что я, вступив в истинную религию, не могу быть связана тем, что наложила на меня ложная религия.
Directeur de conscience [Блюститель совести] был изумлен этим постановленным перед ним с такою простотою Колумбовым яйцом. Он восхищен был неожиданной быстротой успехов своей ученицы, но не мог отказаться от своего трудами умственными построенного здания аргументов.
– Entendons nous, comtesse, [Разберем дело, графиня,] – сказал он с улыбкой и стал опровергать рассуждения своей духовной дочери.


Элен понимала, что дело было очень просто и легко с духовной точки зрения, но что ее руководители делали затруднения только потому, что они опасались, каким образом светская власть посмотрит на это дело.
И вследствие этого Элен решила, что надо было в обществе подготовить это дело. Она вызвала ревность старика вельможи и сказала ему то же, что первому искателю, то есть поставила вопрос так, что единственное средство получить права на нее состояло в том, чтобы жениться на ней. Старое важное лицо первую минуту было так же поражено этим предложением выйти замуж от живого мужа, как и первое молодое лицо; но непоколебимая уверенность Элен в том, что это так же просто и естественно, как и выход девушки замуж, подействовала и на него. Ежели бы заметны были хоть малейшие признаки колебания, стыда или скрытности в самой Элен, то дело бы ее, несомненно, было проиграно; но не только не было этих признаков скрытности и стыда, но, напротив, она с простотой и добродушной наивностью рассказывала своим близким друзьям (а это был весь Петербург), что ей сделали предложение и принц и вельможа и что она любит обоих и боится огорчить того и другого.
По Петербургу мгновенно распространился слух не о том, что Элен хочет развестись с своим мужем (ежели бы распространился этот слух, очень многие восстали бы против такого незаконного намерения), но прямо распространился слух о том, что несчастная, интересная Элен находится в недоуменье о том, за кого из двух ей выйти замуж. Вопрос уже не состоял в том, в какой степени это возможно, а только в том, какая партия выгоднее и как двор посмотрит на это. Были действительно некоторые закоснелые люди, не умевшие подняться на высоту вопроса и видевшие в этом замысле поругание таинства брака; но таких было мало, и они молчали, большинство же интересовалось вопросами о счастии, которое постигло Элен, и какой выбор лучше. О том же, хорошо ли или дурно выходить от живого мужа замуж, не говорили, потому что вопрос этот, очевидно, был уже решенный для людей поумнее нас с вами (как говорили) и усомниться в правильности решения вопроса значило рисковать выказать свою глупость и неумение жить в свете.
Одна только Марья Дмитриевна Ахросимова, приезжавшая в это лето в Петербург для свидания с одним из своих сыновей, позволила себе прямо выразить свое, противное общественному, мнение. Встретив Элен на бале, Марья Дмитриевна остановила ее посередине залы и при общем молчании своим грубым голосом сказала ей:
– У вас тут от живого мужа замуж выходить стали. Ты, может, думаешь, что ты это новенькое выдумала? Упредили, матушка. Уж давно выдумано. Во всех…… так то делают. – И с этими словами Марья Дмитриевна с привычным грозным жестом, засучивая свои широкие рукава и строго оглядываясь, прошла через комнату.
На Марью Дмитриевну, хотя и боялись ее, смотрели в Петербурге как на шутиху и потому из слов, сказанных ею, заметили только грубое слово и шепотом повторяли его друг другу, предполагая, что в этом слове заключалась вся соль сказанного.
Князь Василий, последнее время особенно часто забывавший то, что он говорил, и повторявший по сотне раз одно и то же, говорил всякий раз, когда ему случалось видеть свою дочь.
– Helene, j'ai un mot a vous dire, – говорил он ей, отводя ее в сторону и дергая вниз за руку. – J'ai eu vent de certains projets relatifs a… Vous savez. Eh bien, ma chere enfant, vous savez que mon c?ur de pere se rejouit do vous savoir… Vous avez tant souffert… Mais, chere enfant… ne consultez que votre c?ur. C'est tout ce que je vous dis. [Элен, мне надо тебе кое что сказать. Я прослышал о некоторых видах касательно… ты знаешь. Ну так, милое дитя мое, ты знаешь, что сердце отца твоего радуется тому, что ты… Ты столько терпела… Но, милое дитя… Поступай, как велит тебе сердце. Вот весь мой совет.] – И, скрывая всегда одинаковое волнение, он прижимал свою щеку к щеке дочери и отходил.
Билибин, не утративший репутации умнейшего человека и бывший бескорыстным другом Элен, одним из тех друзей, которые бывают всегда у блестящих женщин, друзей мужчин, никогда не могущих перейти в роль влюбленных, Билибин однажды в petit comite [маленьком интимном кружке] высказал своему другу Элен взгляд свой на все это дело.
– Ecoutez, Bilibine (Элен таких друзей, как Билибин, всегда называла по фамилии), – и она дотронулась своей белой в кольцах рукой до рукава его фрака. – Dites moi comme vous diriez a une s?ur, que dois je faire? Lequel des deux? [Послушайте, Билибин: скажите мне, как бы сказали вы сестре, что мне делать? Которого из двух?]
Билибин собрал кожу над бровями и с улыбкой на губах задумался.
– Vous ne me prenez pas en расплох, vous savez, – сказал он. – Comme veritable ami j'ai pense et repense a votre affaire. Voyez vous. Si vous epousez le prince (это был молодой человек), – он загнул палец, – vous perdez pour toujours la chance d'epouser l'autre, et puis vous mecontentez la Cour. (Comme vous savez, il y a une espece de parente.) Mais si vous epousez le vieux comte, vous faites le bonheur de ses derniers jours, et puis comme veuve du grand… le prince ne fait plus de mesalliance en vous epousant, [Вы меня не захватите врасплох, вы знаете. Как истинный друг, я долго обдумывал ваше дело. Вот видите: если выйти за принца, то вы навсегда лишаетесь возможности быть женою другого, и вдобавок двор будет недоволен. (Вы знаете, ведь тут замешано родство.) А если выйти за старого графа, то вы составите счастие последних дней его, и потом… принцу уже не будет унизительно жениться на вдове вельможи.] – и Билибин распустил кожу.
– Voila un veritable ami! – сказала просиявшая Элен, еще раз дотрогиваясь рукой до рукава Билибипа. – Mais c'est que j'aime l'un et l'autre, je ne voudrais pas leur faire de chagrin. Je donnerais ma vie pour leur bonheur a tous deux, [Вот истинный друг! Но ведь я люблю того и другого и не хотела бы огорчать никого. Для счастия обоих я готова бы пожертвовать жизнию.] – сказала она.
Билибин пожал плечами, выражая, что такому горю даже и он пособить уже не может.
«Une maitresse femme! Voila ce qui s'appelle poser carrement la question. Elle voudrait epouser tous les trois a la fois», [«Молодец женщина! Вот что называется твердо поставить вопрос. Она хотела бы быть женою всех троих в одно и то же время».] – подумал Билибин.
– Но скажите, как муж ваш посмотрит на это дело? – сказал он, вследствие твердости своей репутации не боясь уронить себя таким наивным вопросом. – Согласится ли он?
– Ah! Il m'aime tant! – сказала Элен, которой почему то казалось, что Пьер тоже ее любил. – Il fera tout pour moi. [Ах! он меня так любит! Он на все для меня готов.]
Билибин подобрал кожу, чтобы обозначить готовящийся mot.
– Meme le divorce, [Даже и на развод.] – сказал он.
Элен засмеялась.
В числе людей, которые позволяли себе сомневаться в законности предпринимаемого брака, была мать Элен, княгиня Курагина. Она постоянно мучилась завистью к своей дочери, и теперь, когда предмет зависти был самый близкий сердцу княгини, она не могла примириться с этой мыслью. Она советовалась с русским священником о том, в какой мере возможен развод и вступление в брак при живом муже, и священник сказал ей, что это невозможно, и, к радости ее, указал ей на евангельский текст, в котором (священнику казалось) прямо отвергается возможность вступления в брак от живого мужа.
Вооруженная этими аргументами, казавшимися ей неопровержимыми, княгиня рано утром, чтобы застать ее одну, поехала к своей дочери.
Выслушав возражения своей матери, Элен кротко и насмешливо улыбнулась.
– Да ведь прямо сказано: кто женится на разводной жене… – сказала старая княгиня.
– Ah, maman, ne dites pas de betises. Vous ne comprenez rien. Dans ma position j'ai des devoirs, [Ах, маменька, не говорите глупостей. Вы ничего не понимаете. В моем положении есть обязанности.] – заговорилa Элен, переводя разговор на французский с русского языка, на котором ей всегда казалась какая то неясность в ее деле.
– Но, мой друг…
– Ah, maman, comment est ce que vous ne comprenez pas que le Saint Pere, qui a le droit de donner des dispenses… [Ах, маменька, как вы не понимаете, что святой отец, имеющий власть отпущений…]
В это время дама компаньонка, жившая у Элен, вошла к ней доложить, что его высочество в зале и желает ее видеть.
– Non, dites lui que je ne veux pas le voir, que je suis furieuse contre lui, parce qu'il m'a manque parole. [Нет, скажите ему, что я не хочу его видеть, что я взбешена против него, потому что он мне не сдержал слова.]