Буддийская медитация

Буддийская медитация — в широком смысле это совокупность методов физического и духовного самосовершенствования, связанных с тремя группами практик Восьмеричного пути. В узком смысле под буддийской медитацией понимается «культивирование» (бхавана), состоящее из практики самонаблюдения смрити, концентрации внимания (самадхи и дхьяны) и интуитивного прозрения (праджни) истинности основ буддийского учения.

Буддийская медитация — это обобщающее условное название, которым европейские учёные обозначают основные духовные практики, нацеленные на достижение главных целей буддийской культуры: освобождение от сансары, достижение нирваны, обретение состояния архата и Будды, Любви, Сострадания, невозмутимости и других подобных состояний. Термин «медитация» недостаточно точен, поскольку носит обобщающий характер: его используют при переводе десятков доктринальных понятий со множества языков, и им обозначают целый ряд духовных практик, относящихся к нескольким стадиям работы с сознанием и достигнутым уровням сложности (дхьяна, самадхи, випассана, шаматха, самапатти и т. д.).

Базовые техники медитации, описанные в дошедших до нас древних буддийских источниках, получили дальнейшее развитие и были многократно модифицированы в течение веков при передаче от учителей к ученикам.

Буддистская медитация включает в себя множество медитационных техник, нацеленных на развитие внимательности, концентрации, умиротворения и прозрения. Буддисты используют медитацию как один из способов достижения просветления и нирваны.

В буддийской психотехнике выделяются два уровня, которые соответствуют общеиндийскому делению на «йогу действия» и «йогу созерцания». Первый уровень включает в себя способы выработки и интенсификации определённых физических и психических способностей, ко второму уровню относятся методы созерцания предметов, психических состояний и процессов, протекающих в организме того, кто практикует физическую йогу. Множество методов буддийской медитации подчинено общей цели – очищению психики и сознания от аффективной окрашенности. При этом ни один метод не носит универсального и общезначимого характера. Выбор метода всегда определяется с учётом типа личности конкретного индивида и преобладающих в его характере аффектов.

Отличительные черты буддийской медитации

Основную проблему определения специфики буддийской медитации буддологи видят в том, что буддийская форма медитативной практики, с одной стороны, возникла на основе брахманско-шраманской йоги, а с другой стороны, она занимает центральное место в буддийской сотериологии. Именно буддийская медитация считается в религиоведении тем новым элементом, который Будда Шакьямуни внёс в религиозную жизнь Индии.

Упор на центральной роли медитации в буддийской практике даже дал оппонентам повод для упрёков буддистов в аморализме. В некоторых буддийских источниках утверждается, что архат (буддийский святой) может совершать любые преступления и при этом не оскверняться (то есть не накапливать неблагую карму). Европейские исследователи увидели в таких утверждениях сходство с «белокурой бестией», или сверхчеловеком Ницше, находящимся «по ту сторону добра и зла». Иная точка зрения состоит в том, что подобное понимание носит поверхностный характер, так как архат находится «по ту сторону добра и зла» не из-за собственной аморальности, а, наоборот, потому, что он достиг высшего морального совершенства, при котором все его мысли, слова и поступки становятся благими автоматически, без каких-либо усилий с его стороны. Чрезвычайно важная черта буддийского учения состоит в том, что хотя моральное поведение и не является самоцелью для его последователей, оно всё же представляет собой неотъемлемую и присутствующую на всех этапах религиозного пути составную часть программы спасения.

Буддийский путь спасения представляет собой совокупность моральных норм, психотехники и определённых теоретических представлений. В соответствии с палийской традицией, они обозначаются следующими понятиями: «культура поведения», «культура психики», «культура мудрости». Каждая из данных категорий специфицируется во множестве матрик (терминологических списков, снабжённых числовой индексацией). В европейской буддологической литературе «культура поведения» обычно называется этикой, а «культура психики» и «культура мудрости» часто объединяются в понятии «буддийская медитация». Согласно буддийскому учению, успех медитации возможен только при соблюдении нравственной чистоты медитирующего, поэтому «культура поведения» служит подготовительным этапом медитации. Этому этапу соответствуют следующие звенья восьмеричного пути: правильное действие, правильная речь и правильный образ жизни.

Буддийская добродетель включает в себя четыре уровня этических наставлений:

1. Правила поведения для обычных мирян, совпадающие с нормами морального кодекса древнеиндийского общества. Главные из них – пять заповедей (панча шила): «не убий», «не укради», «не прелюбодействуй», «не лги», «не опьяняй себя».
2. Правила внешнего поведения для членов буддийской общины.
3. Общие методы самотренинга, направленные на достижение членами общины различных уровней спасения.
4. Методы самотренинга по программе достижения высшей цели буддийской сотериологии – состояния архата. Четвёртый уровень представляет собой совокупность предыдущих трёх уровней плюс реализацию главных буддийских доктрин: четырёх благородных истин, восьмеричного пути и устранение аффектов.

Первые три уровня имеют много общего с методами тренировки брахманских и шраманских общин. Четвёртый же является полностью буддийским нововведением.

Уникальная буддийская точка зрения на духовный путь состоит в том, что любой человек может достичь Просветления собственными усилиями без опоры на слепую веру.

В буддологической литературе понятие «буддийская медитация» употребляется в двух основных смыслах: широком и узком. В широком смысле данный термин служит синонимом всей совокупности разнообразных методик физического и духовного самосовершенствования, в узком смысле – как обозначение всех методов созерцания (bhavana).

Буддийская медитация в узком смысле (бхавана) включает в себя практику «самообладания» (смрити), практику концентрации (самадхи) и практику мудрости (праджня), иначе называемую випассана. Именно випассана представляет собой главную составляющую буддийской медитации. Випассана – это интенсивное понимание, которое даёт проникновение в глубь вещей. Согласно раннему буддизму, истинная природа вещей – это дхармы (простейшие элементы бытия). В буддийской медитации шаматха и випассана дополняют друг друга, но если шаматха нацелена на очищение сознания от всех его прежних объектов, то випассана обеспечивает перекодировку реальности в терминах буддийского учения, то есть вырабатывает привычку видеть и мыслить дискретно (разлагать реальность на дхармы-элементы).

Для планомерной перестройки психики в раннем буддизме были созданы различные классификации дхарм. Первоначально они представляли собой руководства по медитации и лишь впоследствии, в период развития различных буддийских школ, стали предметом теоретического рассмотрения. По словам Э. Конзе, «теория дхарм – это, по существу, техника медитации» .

Литература

• Лысенко В. Г. Медитация в буддизме // Философия буддизма: энциклопедия / отв. ред. М. Т. Степанянц;. — М.: Вост. лит.,ИФ РАН, 2011. — С. 463—469. — 1045 с. — ISBN 978-5-02-036492-9.
• Bodhi, Bhikkhu (1999). The Noble Eightfold Path: The Way to the End of Suffering. Available on-line at www.accesstoinsight.org/lib/authors/bodhi/waytoend.html.
• Bodhi, Bhikkhu (trans.) (2000). The Connected Discourses of the Buddha: A Translation of the Samyutta Nikaya. Boston: Wisdom Publications. ISBN 0-86171-331-1.
• Bodhi, Bhikkhu (ed.) (2005). In the Buddha's Words: An Anthology of Discourses from the Pāli Canon. Boston: Wisdom Publications. ISBN 0-86171-491-1.
• Brach, Tara (ed.) (2003) Radical Acceptance: Embracing Your Life With the Heart of a Buddha. New York, Bantam Publications. ISBN 0-553-38099-0
• Brahm, Ajahn (2006). Mindfulness, Bliss, and Beyond: A Meditator's Handbook. Somerville, MA: Wisdom Publications. ISBN 0-86171-275-7.
• Buddhaghosa, Bhadantacariya & Bhikkhu Nanamoli (trans.) (1999), The Path of Purification: Visuddhimagga. Seattle: Buddhist Publication Society Pariyatti Editions. ISBN 1-928706-00-2.
• Epstein, Mark (1995). Thoughts Without a Thinker: Psychotherapy from a Buddhist Perspective. BasicBooks. ISBN 0-465-03931-6 (cloth). ISBN 0-465-08585-7 (paper).
• Fischer-Schreiber, Ingrid, Franz-Karl Ehrhard, Michael S. Diener & Michael H. Kohn (trans.) (1991). The Shambhala Dictionary of Buddhism and Zen. Boston: Shambhala. ISBN 0-87773-520-4 (French ed.: Monique Thiollet (trans.) (1989). Dictionnaire de la Sagesse Orientale. Paris: Robert Laffont. ISBN 2-221-05611-6.)
• Gethin, Rupert (1998). The Foundations of Buddhism. Oxford: Oxford University Press. ISBN 0-19-289223-1.
• Goldstein, Joseph (2003). One Dharma: The Emerging Western Buddhism. NY: HarperCollins Publishers. ISBN 0-06-251701-5.
• Hart, William (1987). The Art of Living: Vipassana Meditation: As Taught by S.N. Goenka. HarperOne. ISBN 0-06-063724-2
• Gunaratana, Henepola (1988). The Jhanas in Theravada Buddhist Meditation (Wheel No. 351/353). Kandy, Sri Lanka: Buddhist Publication Society. ISBN 955-24-0035-X. Retrieved 2008-07-21 from "Access to Insight" at www.accesstoinsight.org/lib/authors/gunaratana/wheel351.html.
• Kabat-Zinn, Jon (2001). Full Catastrophe Living. NY: Dell Publishing. ISBN 0-385-30312-2.
• Kamalashila (1996, 2003). Meditation: The Buddhist Art of Tranquility and Insight. Birmingham: Windhorse Publications. ISBN 1-899579-05-2. Available on-line at kamalashila.co.uk/Meditation_Web/index.htm.
• Kapleau, Phillip (1989). The Three Pillars of Zen: Teaching, Practice and Enlightenment. NY: Anchor Books. ISBN 0-385-26093-8.
• Linehan, Marsha (1993). Cognitive-Behavioral Treatment of Borderline Personality Disorder. NY: Guilford Press. ISBN 0-89862-183-6.
• Mipham, Sakyong (2003). Turning the Mind into an Ally. NY: Riverhead Books. ISBN 1-57322-206-2.
• Nyanaponika Thera (1996). The Heart of Buddhist Meditation. York Beach, ME: Samuel Weiser, Inc. ISBN 0-87728-073-8.
• Olendzki, Andrew (trans.) (2005). Sedaka Sutta: The Bamboo Acrobat (Samyutta Nikaya 47.19). Available at www.accesstoinsight.org/tipitaka/sn/sn47/sn47.019.olen.html.
• Rhys Davids, T.W. & William Stede (eds.) (1921-5). The Pali Text Society’s Pali–English Dictionary. Chipstead: Pali Text Society. A general on-line search engine for the PED is available at dsal.uchicago.edu/dictionaries/pali/.
• Sogyal Rinpoche, The Tibetan Book of Living and Dying, ISBN 0-06-250834-2
• Solé-Leris, Amadeo (1986). Tranquillity & Insight: An Introduction to the Oldest Form of Buddhist Meditation. Boston: Shambhala. ISBN 0-87773-385-6.
• Thanissaro Bhikkhu (1997). One Tool Among Many: The Place of Vipassana in Buddhist Practice. Available on-line at www.accesstoinsight.org/lib/authors/thanissaro/onetool.html.
• Thanissaro Bhikkhu (trans.) (1998a). Culavedalla Sutta: The Shorter Set of Questions-and-Answers (Majjhima Nikaya 44). Retrieved 2007-06-22 from "Access to Insight" at www.accesstoinsight.org/tipitaka/mn/mn.044.than.html.
• Thanissaro Bhikkhu (trans.) (1998b). Sikkha Sutta: Trainings (1) (Anguttara Nikaya 3:38). Retrieved 2007-06-22 from "Access to Insight" at www.accesstoinsight.org/tipitaka/an/an03/an03.088.than.html.
• Thanissaro Bhikkhu (trans.) (1998c). Kimsuka Sutta: The Riddle Tree (Samyutta Nikaya 35.204). Available on-line at www.accesstoinsight.org/tipitaka/sn/sn35/sn35.204.than.html.
• Thanissaro Bhikkhu (trans.) (1998d). Samadhi Sutta: Concentration (Tranquillity and Insight) (Anguttara Nikaya 4.94). Available on-line at www.accesstoinsight.org/tipitaka/an/an04/an04.094.than.html. Русский перевод - dhamma.ru/canon/an/an4-94.htm
• Thanissaro Bhikkhu (trans.) (1998e). Vijja-bhagiya Sutta: A Share in Clear Knowing (AN 2.30). Available on-line at www.accesstoinsight.org/tipitaka/an/an02/an02.030.than.html. Русский перевод - dhamma.ru/canon/an/an2-29.htm
• Thanissaro Bhikkhu (trans.) (1998f). Yuganaddha Sutta: In Tandem (AN 4.170). Available on-line at www.accesstoinsight.org/tipitaka/an/an04/an04.170.than.html. Русский перевод - dhamma.ru/canon/an/an4-170.htm
• Thanissaro Bhikkhu (trans.) (2006). Maha-Rahulovada Sutta: The Greater Exhortation to Rahula (MN 62). Retrieved 2007-11-07 from "Access to Insight" at www.accesstoinsight.org/tipitaka/mn/mn.062.than.html.
• Vipassana Research Institute (VRI) (n.d.). Bhikkhuvaggo (second chapter of the second volume of the Majjhima Nikaya). Retrieved 2007-11-07 from VRI at www.tipitaka.org/romn/cscd/s0202m.mul1.xml.

Ссылки

• [www.dharmaweb.org/index.php/Category:Buddhist_Meditation Buddhist Meditation]
• [www.buddhadordenma.org/meditation Self-guided Basic Vajrayana Meditation]
• [www.vipassana.com/index.php Buddhist Meditation in the Theravada tradition]
• [thubtenchodron.org/GradualPathToEnlightenment/MeditationOutline.pdf Guided Meditations on the Lamrim — The Gradual Path to Enlightenment] by Bhikshuni Thubten Chodron (PDF file).
• [dhamma.ru/lib/authors/thanissaro/guided.htm Указания, прочитанные во время медитации] Тханиссаро Бхиккху
• [www.buddhanet.net/ebooks_m.htm Buddhanet - Buddhist Meditation E-Books]
• [www.dhammakaya.or.th/meditation/meditation1.php Dhammakaya Meditation]
• [www.dhammatalks.net/Articles/Karen_Andrews_Forty_Meditations_Who_should_use_Which.htm 40 Types of Buddhist Meditation - Who should use which?]
• [www.dhammatalks.net/Articles/Dhamma_Quotes.htm The Essence of Buddhist Meditation] - Dhamma quotes & guides in attaining inner peace & release

Буддизм

Отрывок, характеризующий Буддийская медитация

Князь Андрей, молча, глядя перед собой, слушал речь Пьера. Несколько раз он, не расслышав от шума коляски, переспрашивал у Пьера нерасслышанные слова. По особенному блеску, загоревшемуся в глазах князя Андрея, и по его молчанию Пьер видел, что слова его не напрасны, что князь Андрей не перебьет его и не будет смеяться над его словами.
Они подъехали к разлившейся реке, которую им надо было переезжать на пароме. Пока устанавливали коляску и лошадей, они прошли на паром.
Князь Андрей, облокотившись о перила, молча смотрел вдоль по блестящему от заходящего солнца разливу.
– Ну, что же вы думаете об этом? – спросил Пьер, – что же вы молчите?
– Что я думаю? я слушал тебя. Всё это так, – сказал князь Андрей. – Но ты говоришь: вступи в наше братство, и мы тебе укажем цель жизни и назначение человека, и законы, управляющие миром. Да кто же мы – люди? Отчего же вы всё знаете? Отчего я один не вижу того, что вы видите? Вы видите на земле царство добра и правды, а я его не вижу.
Пьер перебил его. – Верите вы в будущую жизнь? – спросил он.
– В будущую жизнь? – повторил князь Андрей, но Пьер не дал ему времени ответить и принял это повторение за отрицание, тем более, что он знал прежние атеистические убеждения князя Андрея.
– Вы говорите, что не можете видеть царства добра и правды на земле. И я не видал его и его нельзя видеть, ежели смотреть на нашу жизнь как на конец всего. На земле, именно на этой земле (Пьер указал в поле), нет правды – всё ложь и зло; но в мире, во всем мире есть царство правды, и мы теперь дети земли, а вечно дети всего мира. Разве я не чувствую в своей душе, что я составляю часть этого огромного, гармонического целого. Разве я не чувствую, что я в этом огромном бесчисленном количестве существ, в которых проявляется Божество, – высшая сила, как хотите, – что я составляю одно звено, одну ступень от низших существ к высшим. Ежели я вижу, ясно вижу эту лестницу, которая ведет от растения к человеку, то отчего же я предположу, что эта лестница прерывается со мною, а не ведет дальше и дальше. Я чувствую, что я не только не могу исчезнуть, как ничто не исчезает в мире, но что я всегда буду и всегда был. Я чувствую, что кроме меня надо мной живут духи и что в этом мире есть правда.
– Да, это учение Гердера, – сказал князь Андрей, – но не то, душа моя, убедит меня, а жизнь и смерть, вот что убеждает. Убеждает то, что видишь дорогое тебе существо, которое связано с тобой, перед которым ты был виноват и надеялся оправдаться (князь Андрей дрогнул голосом и отвернулся) и вдруг это существо страдает, мучается и перестает быть… Зачем? Не может быть, чтоб не было ответа! И я верю, что он есть…. Вот что убеждает, вот что убедило меня, – сказал князь Андрей.
– Ну да, ну да, – говорил Пьер, – разве не то же самое и я говорю!
– Нет. Я говорю только, что убеждают в необходимости будущей жизни не доводы, а то, когда идешь в жизни рука об руку с человеком, и вдруг человек этот исчезнет там в нигде, и ты сам останавливаешься перед этой пропастью и заглядываешь туда. И, я заглянул…
– Ну так что ж! вы знаете, что есть там и что есть кто то? Там есть – будущая жизнь. Кто то есть – Бог.
Князь Андрей не отвечал. Коляска и лошади уже давно были выведены на другой берег и уже заложены, и уж солнце скрылось до половины, и вечерний мороз покрывал звездами лужи у перевоза, а Пьер и Андрей, к удивлению лакеев, кучеров и перевозчиков, еще стояли на пароме и говорили.
– Ежели есть Бог и есть будущая жизнь, то есть истина, есть добродетель; и высшее счастье человека состоит в том, чтобы стремиться к достижению их. Надо жить, надо любить, надо верить, – говорил Пьер, – что живем не нынче только на этом клочке земли, а жили и будем жить вечно там во всем (он указал на небо). Князь Андрей стоял, облокотившись на перила парома и, слушая Пьера, не спуская глаз, смотрел на красный отблеск солнца по синеющему разливу. Пьер замолк. Было совершенно тихо. Паром давно пристал, и только волны теченья с слабым звуком ударялись о дно парома. Князю Андрею казалось, что это полосканье волн к словам Пьера приговаривало: «правда, верь этому».
Князь Андрей вздохнул, и лучистым, детским, нежным взглядом взглянул в раскрасневшееся восторженное, но всё робкое перед первенствующим другом, лицо Пьера.
– Да, коли бы это так было! – сказал он. – Однако пойдем садиться, – прибавил князь Андрей, и выходя с парома, он поглядел на небо, на которое указал ему Пьер, и в первый раз, после Аустерлица, он увидал то высокое, вечное небо, которое он видел лежа на Аустерлицком поле, и что то давно заснувшее, что то лучшее что было в нем, вдруг радостно и молодо проснулось в его душе. Чувство это исчезло, как скоро князь Андрей вступил опять в привычные условия жизни, но он знал, что это чувство, которое он не умел развить, жило в нем. Свидание с Пьером было для князя Андрея эпохой, с которой началась хотя во внешности и та же самая, но во внутреннем мире его новая жизнь.


Уже смерклось, когда князь Андрей и Пьер подъехали к главному подъезду лысогорского дома. В то время как они подъезжали, князь Андрей с улыбкой обратил внимание Пьера на суматоху, происшедшую у заднего крыльца. Согнутая старушка с котомкой на спине, и невысокий мужчина в черном одеянии и с длинными волосами, увидав въезжавшую коляску, бросились бежать назад в ворота. Две женщины выбежали за ними, и все четверо, оглядываясь на коляску, испуганно вбежали на заднее крыльцо.
– Это Машины божьи люди, – сказал князь Андрей. – Они приняли нас за отца. А это единственно, в чем она не повинуется ему: он велит гонять этих странников, а она принимает их.
– Да что такое божьи люди? – спросил Пьер.
Князь Андрей не успел отвечать ему. Слуги вышли навстречу, и он расспрашивал о том, где был старый князь и скоро ли ждут его.
Старый князь был еще в городе, и его ждали каждую минуту.
Князь Андрей провел Пьера на свою половину, всегда в полной исправности ожидавшую его в доме его отца, и сам пошел в детскую.
– Пойдем к сестре, – сказал князь Андрей, возвратившись к Пьеру; – я еще не видал ее, она теперь прячется и сидит с своими божьими людьми. Поделом ей, она сконфузится, а ты увидишь божьих людей. C'est curieux, ma parole. [Это любопытно, честное слово.]
– Qu'est ce que c'est que [Что такое] божьи люди? – спросил Пьер
– А вот увидишь.
Княжна Марья действительно сконфузилась и покраснела пятнами, когда вошли к ней. В ее уютной комнате с лампадами перед киотами, на диване, за самоваром сидел рядом с ней молодой мальчик с длинным носом и длинными волосами, и в монашеской рясе.
На кресле, подле, сидела сморщенная, худая старушка с кротким выражением детского лица.
– Andre, pourquoi ne pas m'avoir prevenu? [Андрей, почему не предупредили меня?] – сказала она с кротким упреком, становясь перед своими странниками, как наседка перед цыплятами.
– Charmee de vous voir. Je suis tres contente de vous voir, [Очень рада вас видеть. Я так довольна, что вижу вас,] – сказала она Пьеру, в то время, как он целовал ее руку. Она знала его ребенком, и теперь дружба его с Андреем, его несчастие с женой, а главное, его доброе, простое лицо расположили ее к нему. Она смотрела на него своими прекрасными, лучистыми глазами и, казалось, говорила: «я вас очень люблю, но пожалуйста не смейтесь над моими ». Обменявшись первыми фразами приветствия, они сели.
– А, и Иванушка тут, – сказал князь Андрей, указывая улыбкой на молодого странника.
– Andre! – умоляюще сказала княжна Марья.
– Il faut que vous sachiez que c'est une femme, [Знай, что это женщина,] – сказал Андрей Пьеру.
– Andre, au nom de Dieu! [Андрей, ради Бога!] – повторила княжна Марья.
Видно было, что насмешливое отношение князя Андрея к странникам и бесполезное заступничество за них княжны Марьи были привычные, установившиеся между ними отношения.
– Mais, ma bonne amie, – сказал князь Андрей, – vous devriez au contraire m'etre reconaissante de ce que j'explique a Pierre votre intimite avec ce jeune homme… [Но, мой друг, ты должна бы быть мне благодарна, что я объясняю Пьеру твою близость к этому молодому человеку.]
– Vraiment? [Правда?] – сказал Пьер любопытно и серьезно (за что особенно ему благодарна была княжна Марья) вглядываясь через очки в лицо Иванушки, который, поняв, что речь шла о нем, хитрыми глазами оглядывал всех.
Княжна Марья совершенно напрасно смутилась за своих. Они нисколько не робели. Старушка, опустив глаза, но искоса поглядывая на вошедших, опрокинув чашку вверх дном на блюдечко и положив подле обкусанный кусочек сахара, спокойно и неподвижно сидела на своем кресле, ожидая, чтобы ей предложили еще чаю. Иванушка, попивая из блюдечка, исподлобья лукавыми, женскими глазами смотрел на молодых людей.
– Где, в Киеве была? – спросил старуху князь Андрей.
– Была, отец, – отвечала словоохотливо старуха, – на самое Рожество удостоилась у угодников сообщиться святых, небесных тайн. А теперь из Колязина, отец, благодать великая открылась…
– Что ж, Иванушка с тобой?
– Я сам по себе иду, кормилец, – стараясь говорить басом, сказал Иванушка. – Только в Юхнове с Пелагеюшкой сошлись…
Пелагеюшка перебила своего товарища; ей видно хотелось рассказать то, что она видела.
– В Колязине, отец, великая благодать открылась.
– Что ж, мощи новые? – спросил князь Андрей.
– Полно, Андрей, – сказала княжна Марья. – Не рассказывай, Пелагеюшка.
– Ни… что ты, мать, отчего не рассказывать? Я его люблю. Он добрый, Богом взысканный, он мне, благодетель, рублей дал, я помню. Как была я в Киеве и говорит мне Кирюша юродивый – истинно Божий человек, зиму и лето босой ходит. Что ходишь, говорит, не по своему месту, в Колязин иди, там икона чудотворная, матушка пресвятая Богородица открылась. Я с тех слов простилась с угодниками и пошла…
Все молчали, одна странница говорила мерным голосом, втягивая в себя воздух.
– Пришла, отец мой, мне народ и говорит: благодать великая открылась, у матушки пресвятой Богородицы миро из щечки каплет…
– Ну хорошо, хорошо, после расскажешь, – краснея сказала княжна Марья.
– Позвольте у нее спросить, – сказал Пьер. – Ты сама видела? – спросил он.
– Как же, отец, сама удостоилась. Сияние такое на лике то, как свет небесный, а из щечки у матушки так и каплет, так и каплет…
– Да ведь это обман, – наивно сказал Пьер, внимательно слушавший странницу.
– Ах, отец, что говоришь! – с ужасом сказала Пелагеюшка, за защитой обращаясь к княжне Марье.
– Это обманывают народ, – повторил он.
– Господи Иисусе Христе! – крестясь сказала странница. – Ох, не говори, отец. Так то один анарал не верил, сказал: «монахи обманывают», да как сказал, так и ослеп. И приснилось ему, что приходит к нему матушка Печерская и говорит: «уверуй мне, я тебя исцелю». Вот и стал проситься: повези да повези меня к ней. Это я тебе истинную правду говорю, сама видела. Привезли его слепого прямо к ней, подошел, упал, говорит: «исцели! отдам тебе, говорит, в чем царь жаловал». Сама видела, отец, звезда в ней так и вделана. Что ж, – прозрел! Грех говорить так. Бог накажет, – поучительно обратилась она к Пьеру.
– Как же звезда то в образе очутилась? – спросил Пьер.
– В генералы и матушку произвели? – сказал князь Aндрей улыбаясь.
Пелагеюшка вдруг побледнела и всплеснула руками.
– Отец, отец, грех тебе, у тебя сын! – заговорила она, из бледности вдруг переходя в яркую краску.
– Отец, что ты сказал такое, Бог тебя прости. – Она перекрестилась. – Господи, прости его. Матушка, что ж это?… – обратилась она к княжне Марье. Она встала и чуть не плача стала собирать свою сумочку. Ей, видно, было и страшно, и стыдно, что она пользовалась благодеяниями в доме, где могли говорить это, и жалко, что надо было теперь лишиться благодеяний этого дома.
– Ну что вам за охота? – сказала княжна Марья. – Зачем вы пришли ко мне?…
– Нет, ведь я шучу, Пелагеюшка, – сказал Пьер. – Princesse, ma parole, je n'ai pas voulu l'offenser, [Княжна, я право, не хотел обидеть ее,] я так только. Ты не думай, я пошутил, – говорил он, робко улыбаясь и желая загладить свою вину. – Ведь это я, а он так, пошутил только.
Пелагеюшка остановилась недоверчиво, но в лице Пьера была такая искренность раскаяния, и князь Андрей так кротко смотрел то на Пелагеюшку, то на Пьера, что она понемногу успокоилась.


Странница успокоилась и, наведенная опять на разговор, долго потом рассказывала про отца Амфилохия, который был такой святой жизни, что от ручки его ладоном пахло, и о том, как знакомые ей монахи в последнее ее странствие в Киев дали ей ключи от пещер, и как она, взяв с собой сухарики, двое суток провела в пещерах с угодниками. «Помолюсь одному, почитаю, пойду к другому. Сосну, опять пойду приложусь; и такая, матушка, тишина, благодать такая, что и на свет Божий выходить не хочется».