Буддха Лоетла Нафалай
| Буддха Лоетла Нафалай тайск. พระบาทสมเด็จพระพุทธเลิศหล้านภาลัย<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| |||
| |||
|---|---|---|---|
| 7 сентября 1809 — 21 июля 1824 | |||
| Предшественник: | Буддха Йодфа Чулалоке | ||
| Преемник: | Чессадабодиндра | ||
| Вероисповедание: | Буддизм | ||
| Рождение: | 24 февраля 1767 Бангкок | ||
| Смерть: | 21 июля 1824 (57 лет) Бангкок, Таиланд | ||
| Род: | Чакри | ||
| Отец: | Буддха Йодфа Чулалоке | ||
| Мать: | Амариндра | ||
| Супруга: | Шрисурйендра | ||
| Дети: | сыновья: Чессадабодиндра, Монгкут | ||
Буддха Лоетла Нафалай (24 февраля 1767 — 21 июля 1824) — второй король Таиланда с 1809 по 1824 из династии Чакри.
Литературная деятельность
Рама II считается автором ряда драм для театра лаконнай («внутренний театр»), включая «Инао» и «Рамакиен» (завершены в 1820), хотя поэмы на соответствующие сюжеты существовали и ранее. Также он ввел в обиход двора представления лаконнока («внешнего театра», или театра простонародья), для которого написал шесть пьес на темы из сборника «50 джатак». Его произведения включают: «Чайчет» (1814), «Кави» (1815), «Край тонг» (1816), «Манипичай» (1818), «Сонгтонг» (1818), «Сангсинчай» (1821).
Вместе с Сунтоном Пу, Прая Трангом и Кру Ми король был автором и основным редактором поэмы «Сепа о Кун Чанге и Кун Пэне». Кроме того, Рама II написал множество стихотворений в классическом стиле, включая цикл в жанре «песен гребцов», и короткие поэмы, открывающие представление «Рамакиена».
Напишите отзыв о статье "Буддха Лоетла Нафалай"
Литература
- История всемирной литературы. В 9 т. Т.6. М., 1989. С.681, 683 ([feb-web.ru/feb/ivl/vl6/vl6-6792.htm статья Ю. М. Осипова]); а также хронологические таблицы издания
Примечания
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Буддха Лоетла Нафалай
– Как не бы… – начал Кутузов, но тотчас же замолчал и приказал позвать к себе старшего офицера. Вылезши из коляски, опустив голову и тяжело дыша, молча ожидая, ходил он взад и вперед. Когда явился потребованный офицер генерального штаба Эйхен, Кутузов побагровел не оттого, что этот офицер был виною ошибки, но оттого, что он был достойный предмет для выражения гнева. И, трясясь, задыхаясь, старый человек, придя в то состояние бешенства, в которое он в состоянии был приходить, когда валялся по земле от гнева, он напустился на Эйхена, угрожая руками, крича и ругаясь площадными словами. Другой подвернувшийся, капитан Брозин, ни в чем не виноватый, потерпел ту же участь.– Это что за каналья еще? Расстрелять мерзавцев! – хрипло кричал он, махая руками и шатаясь. Он испытывал физическое страдание. Он, главнокомандующий, светлейший, которого все уверяют, что никто никогда не имел в России такой власти, как он, он поставлен в это положение – поднят на смех перед всей армией. «Напрасно так хлопотал молиться об нынешнем дне, напрасно не спал ночь и все обдумывал! – думал он о самом себе. – Когда был мальчишкой офицером, никто бы не смел так надсмеяться надо мной… А теперь!» Он испытывал физическое страдание, как от телесного наказания, и не мог не выражать его гневными и страдальческими криками; но скоро силы его ослабели, и он, оглядываясь, чувствуя, что он много наговорил нехорошего, сел в коляску и молча уехал назад.
Излившийся гнев уже не возвращался более, и Кутузов, слабо мигая глазами, выслушивал оправдания и слова защиты (Ермолов сам не являлся к нему до другого дня) и настояния Бенигсена, Коновницына и Толя о том, чтобы то же неудавшееся движение сделать на другой день. И Кутузов должен был опять согласиться.
На другой день войска с вечера собрались в назначенных местах и ночью выступили. Была осенняя ночь с черно лиловатыми тучами, но без дождя. Земля была влажна, но грязи не было, и войска шли без шума, только слабо слышно было изредка бренчанье артиллерии. Запретили разговаривать громко, курить трубки, высекать огонь; лошадей удерживали от ржания. Таинственность предприятия увеличивала его привлекательность. Люди шли весело. Некоторые колонны остановились, поставили ружья в козлы и улеглись на холодной земле, полагая, что они пришли туда, куда надо было; некоторые (большинство) колонны шли целую ночь и, очевидно, зашли не туда, куда им надо было.
