Буджакская орда
Буджа́кская орда́ (Буджа́цкая орда́, также Аккерманская орда, Белгородская Орда, по названию г. Белгород-Днестровский) — автономное образование ногайцев, поселившихся на территории Буджака, появившееся в начале XVII века. Предводитель орды (сераскир) подчинялся крымскому хану, который был вассалом османского султана.
История
Ногайцы появились в Буджаке после похода султана Баязида ІІ на Молдавское княжество в 1484 году, когда южная часть Пруто-Днестровского междуречья вошла в Силистрийский санджак Османской империи. Часть этих земель была пожалована крымскому хану, который и поселил здесь своих подданных — татар и ногайцев, прибывших из предкавказских степей. Расцвет Буджакской орды пришёлся на XVII век, когда здесь также в значительном количестве поселяются кочевые тюркоязычные ногайцы, бежавшие от нашествия калмыков. В результате смешения этих и других групп появились буджакские татары, позднее известные также как дунайские татары. В то время буджакские татары составляли одну из главных ударных сил в войске Крымского хана, они совершали постоянные набеги на соседние государства, с целью грабежа и захвата пленных для продажи в рабство[1]. Первым главой и основателем Буджакской орды стал Хантимур (ок. 1603 - 1637 г.г.), годами становления орды историк В.В. Трепавлов считает 1620-1630-е годы[2]. Между православным Молдавским княжеством и буджакскими ногайцами-мусульманами происходило большое количество пограничных конфликтов, несмотря на то, что и те и другие были вассалами Османской империи, которой, по возможности, необходимо было соблюдать интересы обеих сторон[3].
Дмитрий Кантемир в «Описании Молдавии» (1727) писал[4]:
Вплоть до ликвидации Крымского ханства Буджакская орда находилась в двойном подчинении - у Крымского хана и у турецкого Очаковского эйялета. Правителем орды назначался один из представителей Крымского ханского дома Гиреев; он имел титул султана Буджакской орды и чин сераскира. Резиденцией и столицей орды являлся город Каушаны[1].…для крестьян особенно большим несчастьем является то, что они живут по соседству с татарами, которые не только тайно воруют все что могут, но даже иногда под видом похода в Польшу — а в этом случае они не могут миновать Молдавию, — открыто совершают величайший грабёж, уводя в плен всех жителей деревень, которых потом продают в Константинополь как русских. Хотя подобные набеги уже давно запрещены неоднократными приказами султана, но кто может избежать при этих обстоятельствах преступных действий татар? Однако более счастлива участь тех, коих судьба приведёт в Константинополь, ибо там княжеские резиденты могут взять без выкупа и отпустить на волю пленника молдаванина, где бы его они не нашли.
По сообщениям турецких авторов, в 1758 г. буджакские ногайцы выступили против Едисанской орды, в то время их число достигало 50 000 человек. В ходе Русско-Турецкой войны (1768-1774 г.г.) буджакские ногайцы частью откочевали за Дунай, частью к Очакову, но после окончания войны турки вернули их обратно в Буджак, вместе с частью Едисанской орды[5]. Сохранились сведения о набеге татар (ногайцев) на Кишинёв в 1781 г[6]. В итоге, по ориентировочным подсчетам, в 1794 г. в Буджаке жило около 40 000 ногайцев. В Русско-Турецкой войне (1806-1812 г.г.), Буджакская орда в основном приняла сторону Османской империи. Большинство буджакских ногайцев, под давлением российских войск, бежали из Буджака в 1807 г., вслед за отступающими всё дальше на юг границами Османской империи, и переселились за Дунай[5][1], в область Добруджа, в которой власть турок продлилась до 1878 года. Опустевший Буджак был присоединен к России по итогам Бухарестского мира (1812 г.). Последние остатки Буджакской орды (около 3900 человек), переселённые российским правительством в район реки Молочная (Приазовье), ушли в Турцию в 1812 году[1].
В исторической ретроспективе, ликвидация Буджакской татарской орды зимой 1806-1807 г.г. стала завершением многовековой борьбы России против кочевников Дикого поля - Золотой Орды и её наследников[1].
Напишите отзыв о статье "Буджакская орда"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 [regnum.ru/news/1529996.html Василий Каширин: Вступление русских войск в Бессарабию и ликвидация Буджакской татарской орды в начале русско-турецкой войны 1806-1812 гг. - ИА REGNUM]. ИА REGNUM. Проверено 13 марта 2016.
- ↑ Трепавлов, 2016, с. 444-445.
- ↑ Гизер С. Н. [www.vostlit.narod.ru/Texts/Dokumenty/Turk/XVIII/1740-1760/MustafaIII/03.1759.htm Турецкий источник по истории буджакских ногайцев] // Південна Україна.
- ↑ Кантемир Д. Описание Молдавии. — Кишинёв, 1973.
- ↑ 1 2 [cyberleninka.ru/article/n/tatary-kak-to-sovsem-ischezli-poslednie-mesyatsy-istorii-budzhakskoy-ordy «ТАТАРЫ КАК-ТО СОВСЕМ ИСЧЕЗЛИ…» (ПОСЛЕДНИЕ МЕСЯЦЫ ИСТОРИИ БУДЖАКСКОЙ ОРДЫ)]. Cyberleninka. Проверено 22 ноября 2015.
- ↑ [allfun.md/article/27448 Утраченные церкви Кишинёва]. allfun.md. Проверено 26 ноября 2015.
Литература
В.В. Трепавлов. [archtat.ru/img/media/issues/trepavlov.pdf История Ногайской Орды]. — Казань: Издательский дом «Казанская недвижимость», 2016. — 764 с. — ISBN 978-5-9907552-5-3.
Отрывок, характеризующий Буджакская орда
– Так ты понял все расположение войск? – перебил его князь Андрей.– Да, то есть как? – сказал Пьер. – Как невоенный человек, я не могу сказать, чтобы вполне, но все таки понял общее расположение.
– Eh bien, vous etes plus avance que qui cela soit, [Ну, так ты больше знаешь, чем кто бы то ни было.] – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Пьер с недоуменьем, через очки глядя на князя Андрея. – Ну, как вы скажете насчет назначения Кутузова? – сказал он.
– Я очень рад был этому назначению, вот все, что я знаю, – сказал князь Андрей.
– Ну, а скажите, какое ваше мнение насчет Барклая де Толли? В Москве бог знает что говорили про него. Как вы судите о нем?
– Спроси вот у них, – сказал князь Андрей, указывая на офицеров.
Пьер с снисходительно вопросительной улыбкой, с которой невольно все обращались к Тимохину, посмотрел на него.
– Свет увидали, ваше сиятельство, как светлейший поступил, – робко и беспрестанно оглядываясь на своего полкового командира, сказал Тимохин.
– Отчего же так? – спросил Пьер.
– Да вот хоть бы насчет дров или кормов, доложу вам. Ведь мы от Свенцян отступали, не смей хворостины тронуть, или сенца там, или что. Ведь мы уходим, ему достается, не так ли, ваше сиятельство? – обратился он к своему князю, – а ты не смей. В нашем полку под суд двух офицеров отдали за этакие дела. Ну, как светлейший поступил, так насчет этого просто стало. Свет увидали…
– Так отчего же он запрещал?
Тимохин сконфуженно оглядывался, не понимая, как и что отвечать на такой вопрос. Пьер с тем же вопросом обратился к князю Андрею.
– А чтобы не разорять край, который мы оставляли неприятелю, – злобно насмешливо сказал князь Андрей. – Это очень основательно; нельзя позволять грабить край и приучаться войскам к мародерству. Ну и в Смоленске он тоже правильно рассудил, что французы могут обойти нас и что у них больше сил. Но он не мог понять того, – вдруг как бы вырвавшимся тонким голосом закричал князь Андрей, – но он не мог понять, что мы в первый раз дрались там за русскую землю, что в войсках был такой дух, какого никогда я не видал, что мы два дня сряду отбивали французов и что этот успех удесятерял наши силы. Он велел отступать, и все усилия и потери пропали даром. Он не думал об измене, он старался все сделать как можно лучше, он все обдумал; но от этого то он и не годится. Он не годится теперь именно потому, что он все обдумывает очень основательно и аккуратно, как и следует всякому немцу. Как бы тебе сказать… Ну, у отца твоего немец лакей, и он прекрасный лакей и удовлетворит всем его нуждам лучше тебя, и пускай он служит; но ежели отец при смерти болен, ты прогонишь лакея и своими непривычными, неловкими руками станешь ходить за отцом и лучше успокоишь его, чем искусный, но чужой человек. Так и сделали с Барклаем. Пока Россия была здорова, ей мог служить чужой, и был прекрасный министр, но как только она в опасности; нужен свой, родной человек. А у вас в клубе выдумали, что он изменник! Тем, что его оклеветали изменником, сделают только то, что потом, устыдившись своего ложного нарекания, из изменников сделают вдруг героем или гением, что еще будет несправедливее. Он честный и очень аккуратный немец…
– Однако, говорят, он искусный полководец, – сказал Пьер.
– Я не понимаю, что такое значит искусный полководец, – с насмешкой сказал князь Андрей.
– Искусный полководец, – сказал Пьер, – ну, тот, который предвидел все случайности… ну, угадал мысли противника.
– Да это невозможно, – сказал князь Андрей, как будто про давно решенное дело.
Пьер с удивлением посмотрел на него.
– Однако, – сказал он, – ведь говорят же, что война подобна шахматной игре.
– Да, – сказал князь Андрей, – только с тою маленькою разницей, что в шахматах над каждым шагом ты можешь думать сколько угодно, что ты там вне условий времени, и еще с той разницей, что конь всегда сильнее пешки и две пешки всегда сильнее одной, a на войне один батальон иногда сильнее дивизии, а иногда слабее роты. Относительная сила войск никому не может быть известна. Поверь мне, – сказал он, – что ежели бы что зависело от распоряжений штабов, то я бы был там и делал бы распоряжения, а вместо того я имею честь служить здесь, в полку вот с этими господами, и считаю, что от нас действительно будет зависеть завтрашний день, а не от них… Успех никогда не зависел и не будет зависеть ни от позиции, ни от вооружения, ни даже от числа; а уж меньше всего от позиции.
– А от чего же?
– От того чувства, которое есть во мне, в нем, – он указал на Тимохина, – в каждом солдате.
Князь Андрей взглянул на Тимохина, который испуганно и недоумевая смотрел на своего командира. В противность своей прежней сдержанной молчаливости князь Андрей казался теперь взволнованным. Он, видимо, не мог удержаться от высказывания тех мыслей, которые неожиданно приходили ему.
– Сражение выиграет тот, кто твердо решил его выиграть. Отчего мы под Аустерлицем проиграли сражение? У нас потеря была почти равная с французами, но мы сказали себе очень рано, что мы проиграли сражение, – и проиграли. А сказали мы это потому, что нам там незачем было драться: поскорее хотелось уйти с поля сражения. «Проиграли – ну так бежать!» – мы и побежали. Ежели бы до вечера мы не говорили этого, бог знает что бы было. А завтра мы этого не скажем. Ты говоришь: наша позиция, левый фланг слаб, правый фланг растянут, – продолжал он, – все это вздор, ничего этого нет. А что нам предстоит завтра? Сто миллионов самых разнообразных случайностей, которые будут решаться мгновенно тем, что побежали или побегут они или наши, что убьют того, убьют другого; а то, что делается теперь, – все это забава. Дело в том, что те, с кем ты ездил по позиции, не только не содействуют общему ходу дел, но мешают ему. Они заняты только своими маленькими интересами.
