Будславская белорусская гимназия

1-я Будславская белорусская гимназия — среднее общеобразовательное учебное учреждение в 1917-1919гг. в местечке Будслав (сейчас Мядельский район).

В октябре 1917 г. на волосном сходе было решено открыть гимназию на базе белорусской начальной школы. Главным организатором являлся Эдвард Будько, первым директором - Иосиф Василевич. Официальное открытие состоялось в январе 1918 года. В 1918/1919 учебном году действовала 1-я ступень гимназии: 2 подготовительных, а также 4 полных класса. В ней обучалось более 300 сельских детей обоих полов из окрестных деревень. При этом весь курс преподавания был построен на белорусском языке. Преподавание велось по следующим предметам: пение, рисование, ремесла и сельскохозяйственная наука. В ней преподавали пчеловод-садовод и священники - православный, католический и раввин. В гимназии действовал культурно-просветительский кружок "Веночек". С его помощью в местечке были созданы клуб и библиотека, действовали хор, театр и струнный оркестр.

После провозглашения независимости Белорусской народной республики попечителем гимназии стал Народный секретариат БНР. Учебники присылались из Вильно и Гродно. Во время немецкой оккупации местный помещик Оскерко заявил свои претензии по поводу того, что школа занимала его частный дом. 2 октября 1918 года Народный секретариат БНР обратился в штаб Х германской армии с просьбой не выселять гимназию из дома Оскерко в административном порядке. В 1918 г. начинается строительство гимназии на основе проекта, разработанного в традициях национального зодчества виленским архитектором Леоном Витан-Дубейковским. Построить новое помещение планировалось к весне 1919 года. На строительство Народным секретариатом БНР было ассигновано 60 тысяч марок и выдана особая Уставная грамота. С приходом польских властей ситуация с преподаванием на белорусском языке значительно ухудшилась. Осенью 1919 года гимназия была закрыта. Многочисленные протесты, вызванные этим событием, остались без внимания властей.

В гимназии обучался Винцент Жук-Гришкевич - известный белорусский деятель эмиграции.

Литература

• [books.google.ru/books?id=-eciAQAAIAAJ&q=Будславская+гимназия&dq=Будславская+гимназия&hl=ru&sa=X&ei=1HH5UOCjAZKM4gSl8YDgCg&ved=0CC4Q6AEwAA Республика Беларусь: энциклопедия]: в 6 т. Т. 2.
• Будслаўская беларуская гімназія (1917—1919). Дакументы і матэрыялы // Наша слова. — 2000, 6 сьнежня.
• Жук-Грышкевіч Р. [zbsb.org/lib/index.php?option=com_alblib&view=article&id=163 Жыцьцё Вінцэнта Жук-Грышкевіча]. — Таронта: 1993. — 797 с.
• Памяць: Гісторыка-дакументальная хроніка Мядзельскага раёна. — Мн.: 1998. — С. 135—136.
• Праўрацкі В. І ў Будславе закрылі гімназію // Нарачанская зара. — 1999, 17 верасьня.
• Праўрацкі В. [jivebelarus.net/language/development-of-the-belarusian-school-in-the-first-quarter-of-the-20th-century.html Станаўленне і пачатковае развіццё беларускай школы на Мядзельшчыне ў першай чвэрці ХХ ст.] // Нашы карані: Ілюстраваны часопіс краязнаўцаў Паазер’я. — № 5. — Паставы: 2003. — С. 25-29.

Отрывок, характеризующий Будславская белорусская гимназия

Ростов своим зорким охотничьим глазом один из первых увидал этих синих французских драгун, преследующих наших улан. Ближе, ближе подвигались расстроенными толпами уланы, и французские драгуны, преследующие их. Уже можно было видеть, как эти, казавшиеся под горой маленькими, люди сталкивались, нагоняли друг друга и махали руками или саблями.
Ростов, как на травлю, смотрел на то, что делалось перед ним. Он чутьем чувствовал, что ежели ударить теперь с гусарами на французских драгун, они не устоят; но ежели ударить, то надо было сейчас, сию минуту, иначе будет уже поздно. Он оглянулся вокруг себя. Ротмистр, стоя подле него, точно так же не спускал глаз с кавалерии внизу.
– Андрей Севастьяныч, – сказал Ростов, – ведь мы их сомнем…
– Лихая бы штука, – сказал ротмистр, – а в самом деле…
Ростов, не дослушав его, толкнул лошадь, выскакал вперед эскадрона, и не успел он еще скомандовать движение, как весь эскадрон, испытывавший то же, что и он, тронулся за ним. Ростов сам не знал, как и почему он это сделал. Все это он сделал, как он делал на охоте, не думая, не соображая. Он видел, что драгуны близко, что они скачут, расстроены; он знал, что они не выдержат, он знал, что была только одна минута, которая не воротится, ежели он упустит ее. Пули так возбудительно визжали и свистели вокруг него, лошадь так горячо просилась вперед, что он не мог выдержать. Он тронул лошадь, скомандовал и в то же мгновение, услыхав за собой звук топота своего развернутого эскадрона, на полных рысях, стал спускаться к драгунам под гору. Едва они сошли под гору, как невольно их аллюр рыси перешел в галоп, становившийся все быстрее и быстрее по мере того, как они приближались к своим уланам и скакавшим за ними французским драгунам. Драгуны были близко. Передние, увидав гусар, стали поворачивать назад, задние приостанавливаться. С чувством, с которым он несся наперерез волку, Ростов, выпустив во весь мах своего донца, скакал наперерез расстроенным рядам французских драгун. Один улан остановился, один пеший припал к земле, чтобы его не раздавили, одна лошадь без седока замешалась с гусарами. Почти все французские драгуны скакали назад. Ростов, выбрав себе одного из них на серой лошади, пустился за ним. По дороге он налетел на куст; добрая лошадь перенесла его через него, и, едва справясь на седле, Николай увидал, что он через несколько мгновений догонит того неприятеля, которого он выбрал своей целью. Француз этот, вероятно, офицер – по его мундиру, согнувшись, скакал на своей серой лошади, саблей подгоняя ее. Через мгновенье лошадь Ростова ударила грудью в зад лошади офицера, чуть не сбила ее с ног, и в то же мгновенье Ростов, сам не зная зачем, поднял саблю и ударил ею по французу.
В то же мгновение, как он сделал это, все оживление Ростова вдруг исчезло. Офицер упал не столько от удара саблей, который только слегка разрезал ему руку выше локтя, сколько от толчка лошади и от страха. Ростов, сдержав лошадь, отыскивал глазами своего врага, чтобы увидать, кого он победил. Драгунский французский офицер одной ногой прыгал на земле, другой зацепился в стремени. Он, испуганно щурясь, как будто ожидая всякую секунду нового удара, сморщившись, с выражением ужаса взглянул снизу вверх на Ростова. Лицо его, бледное и забрызганное грязью, белокурое, молодое, с дырочкой на подбородке и светлыми голубыми глазами, было самое не для поля сражения, не вражеское лицо, а самое простое комнатное лицо. Еще прежде, чем Ростов решил, что он с ним будет делать, офицер закричал: «Je me rends!» [Сдаюсь!] Он, торопясь, хотел и не мог выпутать из стремени ногу и, не спуская испуганных голубых глаз, смотрел на Ростова. Подскочившие гусары выпростали ему ногу и посадили его на седло. Гусары с разных сторон возились с драгунами: один был ранен, но, с лицом в крови, не давал своей лошади; другой, обняв гусара, сидел на крупе его лошади; третий взлеаал, поддерживаемый гусаром, на его лошадь. Впереди бежала, стреляя, французская пехота. Гусары торопливо поскакали назад с своими пленными. Ростов скакал назад с другими, испытывая какое то неприятное чувство, сжимавшее ему сердце. Что то неясное, запутанное, чего он никак не мог объяснить себе, открылось ему взятием в плен этого офицера и тем ударом, который он нанес ему.