Буквенные слова современного китайского языка

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Буквенные слова (字母词 zìmŭcí, lettered-words) — это слова современного китайского языка, записываемые либо полностью буквами иностранных (преимущественно латинского) алфавитов, либо с их участием.

В первом случае это заимствованные аббревиатуры слов/словосочетаний английского языка и несокращённые иностранные слова, вошедшие в китайский язык в буквенной записи знаками латинского алфавита, а атуры собственно китайских слов и словосочетаний, записывающиеся в китайском языке с помощью китайской фонетической азбуки пиньинь, например:

СD (compact disk «компактный диск»);

UFO (unidentified flying object «неопознанный летающий объект»);

HSK (汉语水平考试 hànyǔ shǔipíng kǎoshì «государственный экзамен по китайскому языку»);

ММ (妹妹 mèimei «младшая сестра»);

BB (宝贝 băobèi «ребёнок») и др.


Во втором случае это слова, сочетающие в своём составе буквенный и иероглифический компоненты, или «слова-метисы» 混血儿 hùnxuer в китайской терминологии. Например:

卡拉OK («караоке»);

Т恤 (Т-shirt «футболка»);

call台 («телефонный информационный центр» = call «звонок» + 台 tái «стойка, прилавок, трибуна»);

三G手机 («мобильные телефоны третьего поколения» = 三 sān «три» + Generation «поколение» + 手机 shǒujī «мобильный телефон») и др.


К буквенным словам также относятся популярные заимствованные слова английского языка, вошедшие в китайский язык в своём изначальном виде, то есть в полной буквенной записи: kiss «поцелуй», call «звонок», ball «мяч», smile «улыбка», nice «замечательный» и др.

На фоне общего потока заимствований происходят активные словообразовательные процессы с использованием формо- и словообразовательных средств самого китайского языка.



История

Проведение «политики реформ и открытости внешнему миру», провозглашённой Дэн Сяопином в 1979 г., начавшееся вскоре повсеместное внедрение новейших информационных технологий, стремительное распространение сети Интернет, увеличение пользователей сетевых ресурсов, интенсификация международного взаимодействия повлекла за собой необходимость заимствовать международную терминологию, обрабатывать и создавать огромное количество новой лексики. Повсеместное использование иностранных слов в журнальных, газетных текстах, рекламе, теле- и радиоэфире, в речи носителей китайского языка стало неотъемлемым признаком современного мышления и образа жизни. Именно с этого времени можно говорить о формировании особого — буквенного — пласта китайской лексики и о буквенном этапе её развития.

Одним из основных источников проникновения заимствуемых и образования собственных буквенных слов служат материалы всемирной электронной сети Интернет (электронные версии новостных, общепопулярных, молодёжных, развлекательных изданий КНР, официальные публикации на сайтах китайских университетов, многочисленные форумы и блоги).

Графическая запись буквами обусловливает обособленность буквенных заимствований по отношению к заимствованиям предыдущих этапов, записывавшихся в китайском языке иероглифами.

Возвращаясь к истокам реформирования современного китайского языка, нельзя не вспомнить выдающегося китайского писателя прошлого столетия Лу Синя и его знаменитого персонажа 阿Q (А-Кью). Именно 阿Q долгое время оставался единственным примером слова-метиса в китайском языке. Отдавая дань неизменной китайской традиции обращения к классике, автор одной из знаковых статей о буквенных словах в современном китайском языке говорит: «阿Q不再孤独,让我们为他高兴吧!» — «А Кью больше не одинок, порадуемся за него!»

Напишите отзыв о статье "Буквенные слова современного китайского языка"

Литература

  • 刘涌泉 Liu Yongquan. 关于汉语字母次的问题 — К вопросу о буквенных словах в китайском языке // 语言文字应用. № 1/2002. С. 85—90.
  • Солнцева Н. В. Некоторые проблемы неологизмов // Китайское языкознание. Изолирующие языки. —— М., 2002. С. 231—234.
  • Hansell Mark Donald. The Sino-Alphabet: the assimilation of the Roman alphabet into the Chinese writing system // Sino-Platonic Papers. № 5/1994.

Отрывок, характеризующий Буквенные слова современного китайского языка

– С вечера нездоровы очень были, третью ночь не спят, – заступнически прошептал денщицкий голос. – Уж вы капитана разбудите сначала.
– Очень важное, от генерала Дохтурова, – сказал Болховитинов, входя в ощупанную им растворенную дверь. Денщик прошел вперед его и стал будить кого то:
– Ваше благородие, ваше благородие – кульер.
– Что, что? от кого? – проговорил чей то сонный голос.
– От Дохтурова и от Алексея Петровича. Наполеон в Фоминском, – сказал Болховитинов, не видя в темноте того, кто спрашивал его, но по звуку голоса предполагая, что это был не Коновницын.
Разбуженный человек зевал и тянулся.
– Будить то мне его не хочется, – сказал он, ощупывая что то. – Больнёшенек! Может, так, слухи.
– Вот донесение, – сказал Болховитинов, – велено сейчас же передать дежурному генералу.
– Постойте, огня зажгу. Куда ты, проклятый, всегда засунешь? – обращаясь к денщику, сказал тянувшийся человек. Это был Щербинин, адъютант Коновницына. – Нашел, нашел, – прибавил он.
Денщик рубил огонь, Щербинин ощупывал подсвечник.
– Ах, мерзкие, – с отвращением сказал он.
При свете искр Болховитинов увидел молодое лицо Щербинина со свечой и в переднем углу еще спящего человека. Это был Коновницын.
Когда сначала синим и потом красным пламенем загорелись серники о трут, Щербинин зажег сальную свечку, с подсвечника которой побежали обгладывавшие ее прусаки, и осмотрел вестника. Болховитинов был весь в грязи и, рукавом обтираясь, размазывал себе лицо.
– Да кто доносит? – сказал Щербинин, взяв конверт.
– Известие верное, – сказал Болховитинов. – И пленные, и казаки, и лазутчики – все единогласно показывают одно и то же.
– Нечего делать, надо будить, – сказал Щербинин, вставая и подходя к человеку в ночном колпаке, укрытому шинелью. – Петр Петрович! – проговорил он. Коновницын не шевелился. – В главный штаб! – проговорил он, улыбнувшись, зная, что эти слова наверное разбудят его. И действительно, голова в ночном колпаке поднялась тотчас же. На красивом, твердом лице Коновницына, с лихорадочно воспаленными щеками, на мгновение оставалось еще выражение далеких от настоящего положения мечтаний сна, но потом вдруг он вздрогнул: лицо его приняло обычно спокойное и твердое выражение.
– Ну, что такое? От кого? – неторопливо, но тотчас же спросил он, мигая от света. Слушая донесение офицера, Коновницын распечатал и прочел. Едва прочтя, он опустил ноги в шерстяных чулках на земляной пол и стал обуваться. Потом снял колпак и, причесав виски, надел фуражку.
– Ты скоро доехал? Пойдем к светлейшему.
Коновницын тотчас понял, что привезенное известие имело большую важность и что нельзя медлить. Хорошо ли, дурно ли это было, он не думал и не спрашивал себя. Его это не интересовало. На все дело войны он смотрел не умом, не рассуждением, а чем то другим. В душе его было глубокое, невысказанное убеждение, что все будет хорошо; но что этому верить не надо, и тем более не надо говорить этого, а надо делать только свое дело. И это свое дело он делал, отдавая ему все свои силы.
Петр Петрович Коновницын, так же как и Дохтуров, только как бы из приличия внесенный в список так называемых героев 12 го года – Барклаев, Раевских, Ермоловых, Платовых, Милорадовичей, так же как и Дохтуров, пользовался репутацией человека весьма ограниченных способностей и сведений, и, так же как и Дохтуров, Коновницын никогда не делал проектов сражений, но всегда находился там, где было труднее всего; спал всегда с раскрытой дверью с тех пор, как был назначен дежурным генералом, приказывая каждому посланному будить себя, всегда во время сраженья был под огнем, так что Кутузов упрекал его за то и боялся посылать, и был так же, как и Дохтуров, одной из тех незаметных шестерен, которые, не треща и не шумя, составляют самую существенную часть машины.