Буковина

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Историческая область • Восточная Европа
Буковина

Буковина на картах Украины и Румынии
Период

середина XVII в. — начало XX в.

Локализация

На Украине: Черновицкая область без Хотинского, Кельменецкого, Сокирянского, Новоселицкого и Герцаевского районов. В Румынии: Южная Буковина — жудец Сучава.

Население

украинцы, русские, молдаване

Государства на территории:
Румыния
СССР
Украина, Румыния

Букови́на (буквально страна бука; укр. Буковина, рум. Bucovina) — историческая область в Восточной Европе. В настоящее время северная её часть (Северная Буковина) составляет Черновицкую область Украины без Хотинского, Кельменецкого, Сокирянского, Новоселицкого и Герцаевского районов, а Южная Буковина — жудец Сучава Румынии.

Этнические общины Черновицкой области по данным переписи 2001 года: украинцы (75,0 %), румыны (2,7 %), молдаване (17,3 %), русские (4,1 %), поляки (0,3 %), белорусы (0,2 %) и евреи (0,2 %).[1] Большая часть Буковины покрыта отрогами Карпатских гор, достигающими высот 1190—2180 м.

Реки Буковины принадлежат к бассейну Чёрного моря. Часть рек летом маловодна, но весной и после сильных ливней они выходят из берегов и производят сильные опустошения. Прут и в меньшей мере Днестр касаются границ Буковины; Сирет и Сучава берут в ней своё начало.

Климат умеренно-континентальный. Расположение в зоне степей и лесостепей делают его достаточно засушливым. Близость гор с одной стороны (из-за господства в этих широтах западного переноса) влияет как препятствие для проникновения большого количества осадков, с другой стороны — является фактором существенного понижения зимних температур. Почвы — чернозёмы на равнинных участках и серые лесные, бурые и оподзоленные в горах. На равнинных участках развито земледелие. Возвышенные территории с их лугами используются под пастбища.





Этимология

Название официально вошло в употребление в 1775 году, с аннексией территории Габсбургской империей. Название происходит от славянского слова «бук»[2].

Средневековье

В Северной Буковине с давних времён жили восточнославянские племена тиверцев и уличей. В X—XI в. входила в состав Древнерусского государства; в XII—XIII (первой половине XIV) вв. — в составе Галицкого, впоследствии Галицко-Волынского княжества и включала города Васильев, Городок, Сучава, Онут, Кицмань, Репужинцы и др. После татарского нашествия (и упадка Галицко-Волынского княжества) связи Буковины с галицко-волынскими землями ослабли, и в начале XIV века образовалась самоуправляемая Шипинская земля с центром в городе Шипинцы, которая (так же как и Болоховская земля) признавала верховенство золотоордынских ханов.[3] В 1340-50-х годах буковинские земли находились под властью ВенгрииК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 4331 день], а с 1360-х годов пребывали в составе княжества Молдовы, которое в начале XVI в. подпало под власть Османской империи.

Южная Буковина — историческое название территории, которая входит в состав области Сучава Румынии. В прошлом частично входила в состав римской провинции Дакия. Коренным населением Буковины были те племена Молдавии, каковые впоследствии стали одним из составных элементов молдавской нации.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3697 дней] Вместе с тем в Буковине Южной проживали славяне (начиная с VI в.), их влияние отразилось на культуре и языке местного населения. На протяжении X—XI веков в Буковине развивались мелкие валашские княжества. После монголо-татарского нашествия в XIV в. Буковина стала ядром объединения валашских земель и впоследствии образовалось Молдавское княжество.

В Южной Буковине находится древняя столица Молдавского княжества XIV — начала XVI вв. — Сучава, монастырь Путна с гробницами князей и ряд других древних монастырей Молдовы.

В составе Австро-Венгрии

По окончании Русско-турецкой войны 1768—1774 годов Австро-Венгрия, не принимавшая участия в военных действиях, вторглась в северную часть Молдавии, известив об этом русское командование. Россия предпочла не вмешиваться в конфликт, что позволило австрийской дипломатии заявить права Габсбургов на территорию Буковины исходя из того, что северная Молдавия принадлежала ранее Покутью, а по конвенции о разделе Польши Покутье и Галиция отошли к Австрии. Туркам, не заинтересованным в ухудшении отношений с Австро-Венгрией, пришлось признать этот факт. 7 мая 1775 года в Константинополе по этому вопросу была подписана Конвенция.

После присоединения к Австро-Венгрии Буковина стала Черновицким округом королевства Галиции и Лодомерии, но в 1849 году стала отдельным герцогством.

В 1849—1918 гг. Буковина имела статус герцогства в составе цислейтанской части Австро-Венгерской монархии, граничащим на севере с Галицией, на западе с Венгрией и Трансильванией, а на юге и востоке — с Румынией и Бессарабией.

В 1887 году число жителей страны достигало 627 786 человек (313 076 мужчин и 314 715 женщин), составляющих население 4 городов, 6 местечек и 325 деревень, тогда как во время присоединения к Австрии (1774) население составляло 75 000 человек. По происхождению: 42% русинов , 29,3 % молдаван, 12 % евреев, 8 % немцев, 3,2 % румын, 3 % поляков, 1,7 % венгров, 0,5 % армян и 0,3 % чехов[4]. По вероисповеданию — православных 61 % (1911). В Черновцах находился архиепископ, председательствующий в греко-православном церковном совете (состоящем из 24 духовных и 24 светских членов). Из представителей других вероисповеданий: 11% — римско-католики, 2,3 % — греко-католики, 13,3 % — евангелического исповедания и древлеправославия (старообрядцы) и 12 % — иудейского. Производительная почва составляет около 96,8 % всей поверхности страны, из этого 44,6 % должны быть отсчитаны на леса. Земледелие, которое лучше всего идет в местностях, лежащих в северо-восточной части Буковины, между Днестром и Прутом, доставляет ежегодно средним числом зернового хлеба 2250000 hl. (42 % маиса, 21 % овса, 15 % ячменя, 14 % ржи, 6 % пшеницы, остальн. просо и др.), далее 12000 hl. стручковых, 16 5 000 hl. картофеля, 20000 hl. репы. Кроме того, возделываются клевер, табак, рапс, пенька и лён. Количество скота по данным 1880 года простиралось до 52715 лошадей, 268389 гол. рогат. скота, 156945 овец, 127034 свиней, 24889 пчельных ульев. Горное дело доставляло в 1887 году марганцевой перекиси 35323 центнеров (в Якобени) и 26358 центнеров соли (в Качике); общая стоимость — 89751 фл. Заводская промышленность — была ещё лишь в начале развития; всего значительнее пока винокурение и лесопереработка. Позже появились первые ГЭС-плотины на горных реках, разведка и добыча нефти и природного газа. Торговля ограничивалась почти исключительно сырыми продуктами, каковы хлеб, овощи и фрукты, вино, убойный скот, лес, мебель, невыделанные кожи, шерсть и поташ. Наиболее важное значение имела пограничная торговля с Молдавией и Бессарабией, и транзитная торговля. Народное образование на низкой ступени. В 1880 году считалось 47 % неграмотных в мужском населении и 72,5 % в женском. В Буковине имелось Православно-богословское училище в Черновцах, Белокриницкая семинария Древлеправославной церкви, 3 гимназии, 2 реальных училища, одна Учительская семинария, 3 ремесленных училища и 264 народные школы. В 1875 году в Черновцах открыт Университет, в котором преподавание велось на немецком языке.

Устройство и управление

Сейм Буковины состоял (согласно постановлению 20 февраля 1861 года) из 31 члена, а именно: из архиепископа, 10 депутатов от крупных землевладельцев, 5 депутатов от городов, 2 депутатов от торговой и промышленной палат и 12 депутатов от сельских общин, к которым с 1875 года присоединяется ещё ректор Университета. В собрание общего австрийского сейма Буковина посылала девять представителей. В административном отношении Буковина составляла отдельное целое, в судебном же Б. была подчинена Оберландсгерихту во Львове, а точно так же и военное управление подчинено лембергскому генерал-комендантству. Герцогство разделялось на 8 округов, не считая самостоятельного округа главного города; в нём 16 окружных судов и два суда второй степени.

В составе Румынии

Буковина стала провинцией Румынии в 1919 году. Её площадь составляла 10 442 км², население — 812 тысяч (в 1920 году). Провинциальным центром был город Черновицы (в 1925 г. — 95 тысяч жителей). Состав населения, по румынским официальным даннымК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 4074 дня]: русины — 38 %, румыны — 34 %, евреи — 13 %, немцы — 8 %, поляки — 4 %. Также в небольших количествах проживали венгры, великорусы (старообрядцы-липоване), словаки, армяне, цыгане.

Присоединение к Румынии

Национальный состав в Буковине был не в пользу румын. Перед началом Первой мировой войны при населении провинции в 800 тысяч человек численность румын здесь составляла около 300 тысяч, чуть больше было русинов. Немцы, поляки, венгры, армяне и другие составляли около 200 тысяч человек. Во-вторых, за годы войны территория Буковины трижды занималась русскими войсками и столько же раз австро-венгерской армией. Сдержанное, а иногда и доброжелательное отношение украинского населения к царским войскам привело к репрессивным действиям со стороны австро-венгерских властей. Среди румынской политической элиты отсутствовало единство, большинство её представителей выступали за объединение с Румынией, а небольшая часть — во главе с А. Ончулом — предлагала договориться с украинскими лидерами в целях раздела данной провинции между Румынией и Украиной[5].

Революция в России, переговоры о сепаратном мире, ход военных действий на западе и в центре Европы ускорили процесс подготовки проектов реорганизации Австро-Венгерской империи. Делегация украинской Центральной рады на переговорах в Брест-Литовске потребовала объединения Галиции, Буковины и Закарпатской области в единое целое в составе Австро-Венгрии. Центральные державы в обмен на поставки зерна согласились на некоторые территориальные уступки в пользу Украины. В «Манифесте к моим верноподданным» от 3 (16) октября 1918 г. император Карл I провозгласил федерализацию Австро-Венгерской империи путём создания шести государств: австрийского, венгерского, чешского, югославского, польского и украинского. О румынах Трансильвании и Буковины даже не упоминалось.

На состоявшемся 6 (19) октября 1918 г. в Яссах собрании румын-эмигрантов из Австро-Венгрии была принята Декларация об отклонении идеи федерализации империи, которая расценивалась как «отчаянная попытка приговорёной к распаду империи». Через несколько дней в первом номере газеты «Гласул Буковиней» («Голос Буковины») была опубликована передовая статья С. Пушкариу под названием «Чего мы желаем», ставшая программой борьбы румын Буковины и Трансильвании. 14 октября 1918 г. в Черновцах состоялось Народное собрание румын Буковины, на котором была принята Резолюция о провозглашении данного собрания учредительным, об избрании Национального совета в составе 50 членов и Исполнительного комитета во главе с Янку Флондором.

После распада Австро-Венгрии и провозглашения Западно-Украинской Народной Республики (ЗУНР) Буковина была включена в её состав. Власть перешла к образованному 25 октября 1918 года Украинскому Краевому Комитету, который организовал 3 ноября 1918 года большое народное вече в Черновцах, принявшее решение о вхождении Буковины в состав единого Украинского государства. 6 ноября 1918 года была установлена украинская власть на тех землях Буковины, которые были населенны преимущественно украинцами. Президентом края был провозглашён Емельян Попович.

В сложившихся обстоятельствах Румынский национальный совет обратился к правительству Румынии за военной помощью. Восьмая румынская дивизия под командованием генерала Якоба Задика 11/24 ноября 1918 г. заняла Черновцы. После этого 15/28 ноября 1918 г. был проведён Всеобщий съезд Буковины во дворце Митрополии, в котором участвовали 74 делегата от Румынского национального совета, 13 — от украинского, 7 — от немецкого и 6 — от польского населения. Присутствовали также бессарабская делегация, в состав которой входили П. Халиппа, И. Пеливан, И. Буздуган, Г. Казаклиу, и трансильванская в составе Г. Крашана, В. Делеу, В. Освадэ. В единогласно принятой Съездом Декларации об объединении Буковины с Румынией.

Были отправлены телеграммы правительствам стран Антанты. Их ставили в известность о принятии решения об объединении Буковины с Румынией. Делегация во главе Я. Флондором выехала в Яссы для вручения текста Решения об объединении королю Фердинанду.

Румынизация в межвоенный период

Обе Конституции Румынии (1923 и 1938 годов) декларировали равенство граждан всех национальностей. В Буковине действовали две украинские партии, которые сотрудничали с румынскими властями — Украинская народная партия (с 1921 года) и Украинская национальная партия (с 1927 года)[6]. Вскоре после присоединения Буковины к Румынии в крае началась румынизация. Уже 21 июля 1919 года вышел декрет о переименовании населенных пунктов, в 1922 году было запрещено использование украинского языка в судопроизводстве, в 1927 году специальным указом было предписано обязательно дублировать все вывески и объявления на румынском языке[7]. Уже в 1919—1921 годах из 168 начальных школ Буковины 93 были переведены на румынский язык обучения[7]. В 1925—1927 годах были ликвидированы украинские школы, в том числе три гимназии[8]. В декабре 1925 года новый закон ввел румынизацию частного образования — в частных школах было предписано обязательное преподавание румынского языка и изучение на нем ряда предметов[8]. В Черновицком университете в 1923 году были закрыты созданные ещё при австрийских властях кафедры украинистики[8]. Доля украинцев среди студентов университета сокращалась и составляла 4,8 % в 1933/34 учебном году и только 2,9 % в 1938/39 учебном году[8].

В Буковине возникло украинское националистическое движение, хотя и более слабое, чем в соседней Галиции. В 1930 году в Черновцах появился Легион украинских националистов (ЛУР) во главе с О. Зубачинским, в 1932 году создана группа «Мстители Украины» («Месники України»). Организации установили контакты с ОУН и с 1934 года Зубачинский стал краевым руководителем ОУН на Буковине, в Бессарабии и Марамуреше[9].

В конце 1930-х годов политика румынизации была усилена. Новая Конституция 1938 года запрещала натурализовавшимся румынам приобретать собственность в сельской местности, а министром мог стать только румын в 3-м поколении[10]. Правда, одновременно были сделаны уступки национальным меньшинствам, в том числе и на Буковине. В апреле 1940 года было разрешено преподавание украинского языка в школах и Черновицком университете, а также была введена должность инспектора для контроля за обучением на украинском языке (он должен был быть украинцем по происхождению)[11].

Присоединение Северной Буковины к СССР

В 1940 году Северная Буковина вместе с Бессарабией вошла в состав СССР. Советской стороной планировалось военное вторжение в Румынию, но, за несколько часов до начала операции, король Румынии Кароль II принял ультимативную ноту советской стороны и передал Бессарабию и Северную Буковину СССР. Операция по занятию территории советскими войсками продлилась 6 дней[12].

В искусстве

См. также

Напишите отзыв о статье "Буковина"

Примечания

  1. [buktolerance.com.ua/?page_id=1772&lang=ru Буковина: этнический состав]
  2. Adrian Room. [books.google.com/books?id=PzIer-wYbnQC&pg=PA68&dq=bukovina+buk+beech&cd=6#v=onepage&q=bukovina%20buk%20beech&f=true Placenames of the World: Origins and Meanings of the Names for Over 5000 Natural Features, Countries, Capitals, Territories, Cities and Historic Sites], McFarland, 2003
  3. [history.franko.lviv.ua/Ib.htm Довідник з історії України. За ред. І. Підкови та Р. Шуста. — К.: Генеза, 1993.]  (укр.)
  4. Буковина // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
  5. Аурел Ончул. [buktolerance.com.ua/?p=1108&lang=ru Румынский вопрос на Буковине]
  6. Борисенок Е. Ю. Концепции «украинизации» и их реализация в национальной политике в государствах восточноевропейского региона (1918‒1941 гг.). Диссертация на соискание ученой степени доктора исторических наук. — М., 2015. — С. 381. Режим доступа: www.inslav.ru/sobytiya/zashhity-dissertaczij/2181-2015-borisenok
  7. 1 2 Борисенок Е. Ю. Концепции «украинизации» и их реализация в национальной политике в государствах восточноевропейского региона (1918‒1941 гг.). Диссертация на соискание ученой степени доктора исторических наук. — М., 2015. — С. 382. Режим доступа: www.inslav.ru/sobytiya/zashhity-dissertaczij/2181-2015-borisenok
  8. 1 2 3 4 Борисенок Е. Ю. Концепции «украинизации» и их реализация в национальной политике в государствах восточноевропейского региона (1918‒1941 гг.). Диссертация на соискание ученой степени доктора исторических наук. — М., 2015. — С. 383. Режим доступа: www.inslav.ru/sobytiya/zashhity-dissertaczij/2181-2015-borisenok
  9. Борисенок Е. Ю. Концепции «украинизации» и их реализация в национальной политике в государствах восточноевропейского региона (1918‒1941 гг.). Диссертация на соискание учёной степени доктора исторических наук. — М., 2015. — С. 384. Режим доступа: www.inslav.ru/sobytiya/zashhity-dissertaczij/2181-2015-borisenok
  10. Борисенок Е. Ю. Концепции «украинизации» и их реализация в национальной политике в государствах восточноевропейского региона (1918‒1941 гг.). Диссертация на соискание учёной степени доктора исторических наук. — М., 2015. — С. 679. Режим доступа: www.inslav.ru/sobytiya/zashhity-dissertaczij/2181-2015-borisenok
  11. Борисенок Е. Ю. Концепции «украинизации» и их реализация в национальной политике в государствах восточноевропейского региона (1918‒1941 гг.). Диссертация на соискание учёной степени доктора исторических наук. — М., 2015. — С. 680—681. Режим доступа: www.inslav.ru/sobytiya/zashhity-dissertaczij/2181-2015-borisenok
  12. [www.hrono.ru/sobyt/1940prut.html Прутский поход 1940 года] // Хронос.

Литература

  • «Heimatskunde der В.» (Черновицы, 1872)
  • Буковина // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
  • К. Шмедес, «Географическое и статистическое обозрение Галиции и Буковины» (изд. 2, пер. Н. Фельдмана, СПб., 1870)
  • Влад. Мордвинов, «Православная церковь в Буковине» (СПб., 1874)
  • Г. Купчанко, «Некоторые историко-географические сведения о Буковине» (Киев, 1875)
  • Г. Купчанко, [mnib.malorus.org/kniga/24/ «Буковина и еи русски жителиъ».] Вена,1895
  • А. Кн., «Буковина и Русины» («Вестник Европы», 1887, № 1).
  • Prof. Bidermann, [mnib.malorus.org/kniga/47/ «Die Bukowina unter österreichischer Verwaltung 1775—1875»] (Львов, 1876)
  • Dr. I. Nistor, [mnib.malorus.org/kniga/176/ «Der nationale Kampf in der Bukowina»] (Bucuresti, 1918)
  • Семиряга М. И. [militera.lib.ru/research/semiryaga1/06.html Тайны сталинской дипломатии. 1939—1941]. — М.: Высшая школа, 1992.

Ссылки

  • [ah.milua.org/yaroslav-shimov-gabsburgskoe-nasledie-zapadnoj-ukrainy Ярослав Шимов. Габсбургское наследие Западной Украины]
  • [www.buktolerance.com.ua/?lang=ru Буковина толерантная].

Отрывок, характеризующий Буковина

– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.


Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
– Будь здоров, – сказал Балага, тоже выпив свой стакан и обтираясь платком. Макарин со слезами на глазах обнимал Анатоля. – Эх, князь, уж как грустно мне с тобой расстаться, – проговорил он.
– Ехать, ехать! – закричал Анатоль.
Балага было пошел из комнаты.
– Нет, стой, – сказал Анатоль. – Затвори двери, сесть надо. Вот так. – Затворили двери, и все сели.
– Ну, теперь марш, ребята! – сказал Анатоль вставая.
Лакей Joseph подал Анатолю сумку и саблю, и все вышли в переднюю.
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.


Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
– Наталья!… – сказала Марья Дмитриевна. – Я тебе добра желаю. Ты лежи, ну лежи так, я тебя не трону, и слушай… Я не стану говорить, как ты виновата. Ты сама знаешь. Ну да теперь отец твой завтра приедет, что я скажу ему? А?
Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.
– Ну узнает он, ну брат твой, жених!
– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.
На другой день к завтраку, как и обещал граф Илья Андреич, он приехал из Подмосковной. Он был очень весел: дело с покупщиком ладилось и ничто уже не задерживало его теперь в Москве и в разлуке с графиней, по которой он соскучился. Марья Дмитриевна встретила его и объявила ему, что Наташа сделалась очень нездорова вчера, что посылали за доктором, но что теперь ей лучше. Наташа в это утро не выходила из своей комнаты. С поджатыми растрескавшимися губами, сухими остановившимися глазами, она сидела у окна и беспокойно вглядывалась в проезжающих по улице и торопливо оглядывалась на входивших в комнату. Она очевидно ждала известий об нем, ждала, что он сам приедет или напишет ей.
Когда граф взошел к ней, она беспокойно оборотилась на звук его мужских шагов, и лицо ее приняло прежнее холодное и даже злое выражение. Она даже не поднялась на встречу ему.
– Что с тобой, мой ангел, больна? – спросил граф. Наташа помолчала.
– Да, больна, – отвечала она.
На беспокойные расспросы графа о том, почему она такая убитая и не случилось ли чего нибудь с женихом, она уверяла его, что ничего, и просила его не беспокоиться. Марья Дмитриевна подтвердила графу уверения Наташи, что ничего не случилось. Граф, судя по мнимой болезни, по расстройству дочери, по сконфуженным лицам Сони и Марьи Дмитриевны, ясно видел, что в его отсутствие должно было что нибудь случиться: но ему так страшно было думать, что что нибудь постыдное случилось с его любимою дочерью, он так любил свое веселое спокойствие, что он избегал расспросов и всё старался уверить себя, что ничего особенного не было и только тужил о том, что по случаю ее нездоровья откладывался их отъезд в деревню.


Со дня приезда своей жены в Москву Пьер сбирался уехать куда нибудь, только чтобы не быть с ней. Вскоре после приезда Ростовых в Москву, впечатление, которое производила на него Наташа, заставило его поторопиться исполнить свое намерение. Он поехал в Тверь ко вдове Иосифа Алексеевича, которая обещала давно передать ему бумаги покойного.
Когда Пьер вернулся в Москву, ему подали письмо от Марьи Дмитриевны, которая звала его к себе по весьма важному делу, касающемуся Андрея Болконского и его невесты. Пьер избегал Наташи. Ему казалось, что он имел к ней чувство более сильное, чем то, которое должен был иметь женатый человек к невесте своего друга. И какая то судьба постоянно сводила его с нею.
«Что такое случилось? И какое им до меня дело? думал он, одеваясь, чтобы ехать к Марье Дмитриевне. Поскорее бы приехал князь Андрей и женился бы на ней!» думал Пьер дорогой к Ахросимовой.
На Тверском бульваре кто то окликнул его.
– Пьер! Давно приехал? – прокричал ему знакомый голос. Пьер поднял голову. В парных санях, на двух серых рысаках, закидывающих снегом головашки саней, промелькнул Анатоль с своим всегдашним товарищем Макариным. Анатоль сидел прямо, в классической позе военных щеголей, закутав низ лица бобровым воротником и немного пригнув голову. Лицо его было румяно и свежо, шляпа с белым плюмажем была надета на бок, открывая завитые, напомаженные и осыпанные мелким снегом волосы.
«И право, вот настоящий мудрец! подумал Пьер, ничего не видит дальше настоящей минуты удовольствия, ничто не тревожит его, и оттого всегда весел, доволен и спокоен. Что бы я дал, чтобы быть таким как он!» с завистью подумал Пьер.
В передней Ахросимовой лакей, снимая с Пьера его шубу, сказал, что Марья Дмитриевна просят к себе в спальню.
Отворив дверь в залу, Пьер увидал Наташу, сидевшую у окна с худым, бледным и злым лицом. Она оглянулась на него, нахмурилась и с выражением холодного достоинства вышла из комнаты.
– Что случилось? – спросил Пьер, входя к Марье Дмитриевне.
– Хорошие дела, – отвечала Марья Дмитриевна: – пятьдесят восемь лет прожила на свете, такого сраму не видала. – И взяв с Пьера честное слово молчать обо всем, что он узнает, Марья Дмитриевна сообщила ему, что Наташа отказала своему жениху без ведома родителей, что причиной этого отказа был Анатоль Курагин, с которым сводила ее жена Пьера, и с которым она хотела бежать в отсутствие своего отца, с тем, чтобы тайно обвенчаться.
Пьер приподняв плечи и разинув рот слушал то, что говорила ему Марья Дмитриевна, не веря своим ушам. Невесте князя Андрея, так сильно любимой, этой прежде милой Наташе Ростовой, променять Болконского на дурака Анатоля, уже женатого (Пьер знал тайну его женитьбы), и так влюбиться в него, чтобы согласиться бежать с ним! – Этого Пьер не мог понять и не мог себе представить.
Милое впечатление Наташи, которую он знал с детства, не могло соединиться в его душе с новым представлением о ее низости, глупости и жестокости. Он вспомнил о своей жене. «Все они одни и те же», сказал он сам себе, думая, что не ему одному достался печальный удел быть связанным с гадкой женщиной. Но ему всё таки до слез жалко было князя Андрея, жалко было его гордости. И чем больше он жалел своего друга, тем с большим презрением и даже отвращением думал об этой Наташе, с таким выражением холодного достоинства сейчас прошедшей мимо него по зале. Он не знал, что душа Наташи была преисполнена отчаяния, стыда, унижения, и что она не виновата была в том, что лицо ее нечаянно выражало спокойное достоинство и строгость.
– Да как обвенчаться! – проговорил Пьер на слова Марьи Дмитриевны. – Он не мог обвенчаться: он женат.
– Час от часу не легче, – проговорила Марья Дмитриевна. – Хорош мальчик! То то мерзавец! А она ждет, второй день ждет. По крайней мере ждать перестанет, надо сказать ей.
Узнав от Пьера подробности женитьбы Анатоля, излив свой гнев на него ругательными словами, Марья Дмитриевна сообщила ему то, для чего она вызвала его. Марья Дмитриевна боялась, чтобы граф или Болконский, который мог всякую минуту приехать, узнав дело, которое она намерена была скрыть от них, не вызвали на дуэль Курагина, и потому просила его приказать от ее имени его шурину уехать из Москвы и не сметь показываться ей на глаза. Пьер обещал ей исполнить ее желание, только теперь поняв опасность, которая угрожала и старому графу, и Николаю, и князю Андрею. Кратко и точно изложив ему свои требования, она выпустила его в гостиную. – Смотри же, граф ничего не знает. Ты делай, как будто ничего не знаешь, – сказала она ему. – А я пойду сказать ей, что ждать нечего! Да оставайся обедать, коли хочешь, – крикнула Марья Дмитриевна Пьеру.
Пьер встретил старого графа. Он был смущен и расстроен. В это утро Наташа сказала ему, что она отказала Болконскому.
– Беда, беда, mon cher, – говорил он Пьеру, – беда с этими девками без матери; уж я так тужу, что приехал. Я с вами откровенен буду. Слышали, отказала жениху, ни у кого не спросивши ничего. Оно, положим, я никогда этому браку очень не радовался. Положим, он хороший человек, но что ж, против воли отца счастья бы не было, и Наташа без женихов не останется. Да всё таки долго уже так продолжалось, да и как же это без отца, без матери, такой шаг! А теперь больна, и Бог знает, что! Плохо, граф, плохо с дочерьми без матери… – Пьер видел, что граф был очень расстроен, старался перевести разговор на другой предмет, но граф опять возвращался к своему горю.
Соня с встревоженным лицом вошла в гостиную.
– Наташа не совсем здорова; она в своей комнате и желала бы вас видеть. Марья Дмитриевна у нее и просит вас тоже.
– Да ведь вы очень дружны с Болконским, верно что нибудь передать хочет, – сказал граф. – Ах, Боже мой, Боже мой! Как всё хорошо было! – И взявшись за редкие виски седых волос, граф вышел из комнаты.
Марья Дмитриевна объявила Наташе о том, что Анатоль был женат. Наташа не хотела верить ей и требовала подтверждения этого от самого Пьера. Соня сообщила это Пьеру в то время, как она через коридор провожала его в комнату Наташи.
Наташа, бледная, строгая сидела подле Марьи Дмитриевны и от самой двери встретила Пьера лихорадочно блестящим, вопросительным взглядом. Она не улыбнулась, не кивнула ему головой, она только упорно смотрела на него, и взгляд ее спрашивал его только про то: друг ли он или такой же враг, как и все другие, по отношению к Анатолю. Сам по себе Пьер очевидно не существовал для нее.
– Он всё знает, – сказала Марья Дмитриевна, указывая на Пьера и обращаясь к Наташе. – Он пускай тебе скажет, правду ли я говорила.
Наташа, как подстреленный, загнанный зверь смотрит на приближающихся собак и охотников, смотрела то на того, то на другого.
– Наталья Ильинична, – начал Пьер, опустив глаза и испытывая чувство жалости к ней и отвращения к той операции, которую он должен был делать, – правда это или не правда, это для вас должно быть всё равно, потому что…
– Так это не правда, что он женат!
– Нет, это правда.
– Он женат был и давно? – спросила она, – честное слово?
Пьер дал ей честное слово.
– Он здесь еще? – спросила она быстро.
– Да, я его сейчас видел.
Она очевидно была не в силах говорить и делала руками знаки, чтобы оставили ее.


Пьер не остался обедать, а тотчас же вышел из комнаты и уехал. Он поехал отыскивать по городу Анатоля Курагина, при мысли о котором теперь вся кровь у него приливала к сердцу и он испытывал затруднение переводить дыхание. На горах, у цыган, у Comoneno – его не было. Пьер поехал в клуб.
В клубе всё шло своим обыкновенным порядком: гости, съехавшиеся обедать, сидели группами и здоровались с Пьером и говорили о городских новостях. Лакей, поздоровавшись с ним, доложил ему, зная его знакомство и привычки, что место ему оставлено в маленькой столовой, что князь Михаил Захарыч в библиотеке, а Павел Тимофеич не приезжали еще. Один из знакомых Пьера между разговором о погоде спросил у него, слышал ли он о похищении Курагиным Ростовой, про которое говорят в городе, правда ли это? Пьер, засмеявшись, сказал, что это вздор, потому что он сейчас только от Ростовых. Он спрашивал у всех про Анатоля; ему сказал один, что не приезжал еще, другой, что он будет обедать нынче. Пьеру странно было смотреть на эту спокойную, равнодушную толпу людей, не знавшую того, что делалось у него в душе. Он прошелся по зале, дождался пока все съехались, и не дождавшись Анатоля, не стал обедать и поехал домой.