Буковинский курень
Букови́нский куре́нь — полувоенное формирование ОУН(м) (сторонников А. Мельника), сформированное в основном из украинцев, которые являлись выходцами из Буковины. Северная Буковина, где преобладало украинское население, входила в состав Румынии с 1919 по 1940 год и с 1941 по 1944 год, с 1940 по 1941 и с 1944 года — в составе СССР (до обретения Украиной независимости). Курень поддерживал тесные контакты с немецкими спецслужбами. Основателем и руководителем куреня был полковник Пётр Войновский.
Курень сформирован 2−3 августа 1941 г., присоединился к походным группам ОУН (мельниковцев) под кураторством О. Сеника и М. Сциборского, а после гибели последних от рук бандеровцев — О. Ольжича и О. Зыбачинского. В это время по своей численности (ок. 2000 чел.) Буковинский курень превышал все «походные группы», вместе взятые. Официальная хроника[1] и воспоминания очевидцев говорит о том, что основная часть куреня (700—900) вступила в Киев на пробном поезде, который первым с начала оккупации прибыл на киевский вокзал. Участники куреня вспоминали, что уже из окон поезда видели дым от пожара над Киевом.
Как считает историк Виталий Нахманович, утверждение, что Буковинский курень принимал участие в массовом уничтожении евреев в Бабьем Яру (конец сентября 1941 года), является спорным, поскольку из-за упомянутого выше переформирования украинских частей историки перепутали Буковинский курень с Киевским[2]. Ряд источников независимо друг от друга говорят о прибытии куреня в Киев в начале октября, а в воспоминаниях одного из участников называется конкретная дата — 10 октября[3]. Впрочем, другие историки предлагают иные интерпретации: в частности, не исключено, что разные походные группы куреня прибывали в Киев в разное время; кроме того, менее интенсивные расстрелы в Бабьем Яру продолжались и в дальнейшем[4].
В октябре-ноябре 1941-го Буковинский и Киевский курень были расформированы, а на их основе создано несколько батальонов Киевской вспомогательной полиции под командованием сотника П. Захвалынского.
Деятели Буковинского куреня приняли активное участие в формировании коллаборационистской администрации и «вспомогательной полиции» на территории Украины — так, О. Масикевич был бургомистром Николаева и др.
В конце 1941 г. Буковинский курень был распущен немцами за националистическую деятельность (отдельные историки предполагают, что это был лишь формальный повод убрать ненужных свидетелей, а другим закрыть рот), которая шла вразрез с политикой Э. Коха, рейхскомиссара Украины, некоторые члены были репрессированы, часть ушла в подполье, другие включены в состав 118 шуцманшафт батальона, который участвовал в уничтожении Хатыни и других карательных акциях. В августе 1944 г. соединение, созданное на основе бывших 115-го и 118-го батальонов, переброшенных на Западный фронт, перешло на сторону французских партизан (см. 115-й шуцманшафт батальон#2-й украинский батальон имени Тараса Шевченко).
Напишите отзыв о статье "Буковинский курень"
Примечания
- ↑ Дуда А., Старик В. [exlibris.org.ua/buk/index.html Буковинський курінь в боях за Українську Державність: 1918−1941−1944.]. — Чернівці: Накладом Товариства «Український Народний Дім в Чернівцях», 1995. (укр.)
- ↑ [www.forumn.kiev.ua/10-53-06/53-05.htm Нахманович В. Буковинський курінь і масові розстріли євреїв у Бабиному Яру // Газета Конгресу Нацiональних громад України «Форум Наций», 2006. — № 10/53. (укр.)]
- ↑ [www.chas.cv.ua/37-03/oun.html Товстюк К. Полковник Петро Войновський − організатор і комендант Буковинського куреня. Ч. 2. // Українська газета «ЧАС», 11.09.2003. — Випуск № 37 (4042). (укр.)]
- ↑ Per Anders Rudling. [www.academia.edu/1211423/_Terror_and_Local_Collaboration_in_Occupied_Belarus_The_Case_of_Schutzmannschaft_Battalion_118._Part_I_Background_Nicolae_Iorga_Historical_Yearbook_Romanian_Academy_Bucharest_Vol._VIII_2011_195-214 Terror and Local Collaboration in Occupied Belarus: The Case of Schutzmannschaft Battalion 118. Part I: Background. — Nicolae Iorga Historical Yearbook. — Vol. VIII (2011). — PP. 200—201 (n. 35).]
Ссылки
- [www.chas.cv.ua/36-03/vojnovskij2.html Товстюк К. Полковник Петро Войновський − організатор і комендант Буковинського куреня. Ч. 1. // Українська газета «ЧАС», 04.09.2003. — Випуск № 36 (4041). (укр.)]
- [www.jewish.ru/history/press/2010/08/news994288077.php Кабанчик И. Трагедия евреев Буковины // Jewish.ru (www.jewish.ru), 13.08.2010.]
 |
В другом языковом разделе есть более полная статья Буковинський курінь (укр.) Вы можете помочь проекту, расширив текущую статью с помощью перевода.
|
Отрывок, характеризующий Буковинский курень
Последние слова были прочтены чтецом в совершенном молчании. Высокий малый грустно опустил голову. Очевидно было, что никто не понял этих последних слов. В особенности слова: «я приеду завтра к обеду», видимо, даже огорчили и чтеца и слушателей. Понимание народа было настроено на высокий лад, а это было слишком просто и ненужно понятно; это было то самое, что каждый из них мог бы сказать и что поэтому не мог говорить указ, исходящий от высшей власти.Все стояли в унылом молчании. Высокий малый водил губами и пошатывался.
– У него спросить бы!.. Это сам и есть?.. Как же, успросил!.. А то что ж… Он укажет… – вдруг послышалось в задних рядах толпы, и общее внимание обратилось на выезжавшие на площадь дрожки полицеймейстера, сопутствуемого двумя конными драгунами.
Полицеймейстер, ездивший в это утро по приказанию графа сжигать барки и, по случаю этого поручения, выручивший большую сумму денег, находившуюся у него в эту минуту в кармане, увидав двинувшуюся к нему толпу людей, приказал кучеру остановиться.
– Что за народ? – крикнул он на людей, разрозненно и робко приближавшихся к дрожкам. – Что за народ? Я вас спрашиваю? – повторил полицеймейстер, не получавший ответа.
– Они, ваше благородие, – сказал приказный во фризовой шинели, – они, ваше высокородие, по объявлению сиятельнейшего графа, не щадя живота, желали послужить, а не то чтобы бунт какой, как сказано от сиятельнейшего графа…
– Граф не уехал, он здесь, и об вас распоряжение будет, – сказал полицеймейстер. – Пошел! – сказал он кучеру. Толпа остановилась, скучиваясь около тех, которые слышали то, что сказало начальство, и глядя на отъезжающие дрожки.
Полицеймейстер в это время испуганно оглянулся, что то сказал кучеру, и лошади его поехали быстрее.
– Обман, ребята! Веди к самому! – крикнул голос высокого малого. – Не пущай, ребята! Пущай отчет подаст! Держи! – закричали голоса, и народ бегом бросился за дрожками.
Толпа за полицеймейстером с шумным говором направилась на Лубянку.
– Что ж, господа да купцы повыехали, а мы за то и пропадаем? Что ж, мы собаки, что ль! – слышалось чаще в толпе.
Вечером 1 го сентября, после своего свидания с Кутузовым, граф Растопчин, огорченный и оскорбленный тем, что его не пригласили на военный совет, что Кутузов не обращал никакого внимания на его предложение принять участие в защите столицы, и удивленный новым открывшимся ему в лагере взглядом, при котором вопрос о спокойствии столицы и о патриотическом ее настроении оказывался не только второстепенным, но совершенно ненужным и ничтожным, – огорченный, оскорбленный и удивленный всем этим, граф Растопчин вернулся в Москву. Поужинав, граф, не раздеваясь, прилег на канапе и в первом часу был разбужен курьером, который привез ему письмо от Кутузова. В письме говорилось, что так как войска отступают на Рязанскую дорогу за Москву, то не угодно ли графу выслать полицейских чиновников, для проведения войск через город. Известие это не было новостью для Растопчина. Не только со вчерашнего свиданья с Кутузовым на Поклонной горе, но и с самого Бородинского сражения, когда все приезжавшие в Москву генералы в один голос говорили, что нельзя дать еще сражения, и когда с разрешения графа каждую ночь уже вывозили казенное имущество и жители до половины повыехали, – граф Растопчин знал, что Москва будет оставлена; но тем не менее известие это, сообщенное в форме простой записки с приказанием от Кутузова и полученное ночью, во время первого сна, удивило и раздражило графа.
Впоследствии, объясняя свою деятельность за это время, граф Растопчин в своих записках несколько раз писал, что у него тогда было две важные цели: De maintenir la tranquillite a Moscou et d'en faire partir les habitants. [Сохранить спокойствие в Москве и выпроводить из нее жителей.] Если допустить эту двоякую цель, всякое действие Растопчина оказывается безукоризненным. Для чего не вывезена московская святыня, оружие, патроны, порох, запасы хлеба, для чего тысячи жителей обмануты тем, что Москву не сдадут, и разорены? – Для того, чтобы соблюсти спокойствие в столице, отвечает объяснение графа Растопчина. Для чего вывозились кипы ненужных бумаг из присутственных мест и шар Леппиха и другие предметы? – Для того, чтобы оставить город пустым, отвечает объяснение графа Растопчина. Стоит только допустить, что что нибудь угрожало народному спокойствию, и всякое действие становится оправданным.
