Бук (древесина)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Бук
Виды деревьев: Бук лесной
Происхождение: Европа
Цвет: от бледно-жёлтого до розоватого, после пропаривания красноватый
Физические свойства
Средняя плотность: 720 кг/м³
Пределы плотности: 540–910 кг/м³
Продольная усадка: 0,3 %
Радиальная усадка: 5,8 %
Тангенциальная усадка: 11,8 %
Радиальное набухание: 0,2 %
Тангенциальное набухание: 0,41 %
Прочность на сгиб: 105-123 Н/мм²
Прочность на сжатие: 53-62 Н/мм²
Предел прочности: 135 Н/мм²
Теплопроводность: 0,16 Вт/(м*К)
Топливные свойства
Теплота сгорания: 19,7 МДж/кг[1]

Букдревесина различных видов деревьев рода Бук (лат. Fagus). В Европе этим названием обозначается в первую очередь древесина Бука лесного (лат. Fagus sylvatica), используемого в различных целях, особенно при строительстве и изготовлении мебели. Иногда «белым буком» называют древесину граба, которая тем не менее сильно отличается от буковой.

По стандарту DIN 4076 древесина бука обозначается сокращением „BU“[2].





Значение

Бук является в некоторых частях Западной и Центральной Европы самой распространённой лиственной породой деревьев. В Германии он занимает около 13,7 % общей площади лесов, в Западной Германии эта доля составляет до 16 %. Ежегодно в Германии производится порубка этой породы дерева примерно с 7 миллионов м² (что составляет около 1/6 общей площади годичной вырубки в Германии), что делает бук самой значительной породой твердолиственной древесины в Германии.

Свойства

Буки растут в лесу прямыми деревьями с длинными стволами без сучьев. Длина ствола без сучьев достигает 15 м при общей высоте от 30 до 35 м (максимально 45 м), максимальный диаметр ствола достигает 1,5-2 м, а доживает это дерево до 250-300 лет. Возраст, в котором производится порубка буков, составляет 100-140 лет, к этому времени деревья имеют стволы диаметром 30-50 см. Ежегодные приросты составляют около 4 m³ в год, причём вначале деревья растут очень медленно, на хорошей почве к 120 годам прирост может составлять до 8,7 м³ в год.

Как и обыкновенный ясень, бук относится к деревьям с нерегулярным образованием отличающегося по цвету ядра; это значит, что ядровая древесина и заболонь одних деревьев может быть практически одного цвета — от бледно-жёлтого до розоватого, а другие имеют очень яркую красно-коричневую ядровую древесину («красное ядро»). Заболонь как правило очень широкая, красное ядро, в зависимости от условий произрастания, образуется только после 80 лет; примерно после 120 лет у буков происходит скачкообразное образование красного ядра и в возрасте 150 лет от 80 до 100 % буков имеют соответственно окрашенное ложное ядро. После пропаривания вся древесина за пределами окрашенного ядра принимает равномерный красно-коричневый цвет.[2] Годичные кольца ясно отличимы на чистых поперечных срезах одно от другого и расположены местами волнообразно. Волокна многочисленные и расположены беспорядочно, поры видны только через лупу, на срезе вдоль поры не видны. Примечательными являются заметные древесные лучи, напоминающие в тангенциальном направлении веретёнца, а в радиальном плоские зеркальца. Вообще внешний вид древесины имеет мало отличительных признаков.[2]

Буковая древесина очень тверда и имеет плотность 720 кг/м³ при 12-15 % влажности, что относит её, как и схожую по плотности древесину дуба, к отечественным тяжёлым твердолиственным породам древесины. Она очень однородна по плотности, вязка, малоэластична и обладает в качестве строительной древесины хорошей прочностью. Тем не менее, эта древесина сильно коробится и после сушки не показывает слишком хорошей устойчивости; к тому же бук сильнее сгибается под нагрузкой, чем другие виды конструкционной древесины. Из-за таких свойств, а также из-за сильной повреждаемости грибами, бук не применяется там, где возможны сильные перепады влажности воздуха и его нельзя применять вне помещений в неимпрегнированном виде. Однако он воспринимает лёгкое импрегнирование, что делает его более долговечным, притом он очень долго выдерживает и экстремальные погодные условия.

Как в виде кругляка так и в виде пиломатериалов бук требует бережного обращения. Он склонен к впитыванию влаги, а также к плесневению, кроме того быстро трескается и коробится. Соответственно бук должен быть по возможности быстро вывезен с места рубки и распилен, однако сушка не должна быть слишком быстрой из-за склонности к растрескиванию. Пропаривание древесины наряду с изменением цвета приводит к некоторому смягчению древесины и снятию внутренних напряжений, что улучшает её обрабатываемость и сгибаемость. За счёт однородной структуры эту древесину можно без проблем резать, фрезеровать, обрабатывать рубанком, сверлить и шлифовать, она также хорошо обрабатывается на токарном станке и подходит для резьбы по дереву. После пропаривания её можно очень хорошо гнуть, в этом её превосходит только ясень. Соединения шурупами и гвоздями держатся хорошо, клееные соединения — очень хорошо. Поверхности можно полировать, морить и окрашивать. Покрытие лаком не вызывает трудностей. Бук нельзя применять в композитах с цементом, из-за того, что он тормозит застывание цемента.[2]

Применение

Бук продаётся и перерабатывается как в виде кругляка так и в виде пропаренных или непропаренных пиломатериалов и шпона; эта древесина представляет собой важнейший вид твердолиственной древесины в Германии. Наряду с елью и сосной это наиболее используемая в промышленности древесина, с другой стороны для этого ценимого дерева существует множество применений. Однако эта древесина применяется лишь ограниченно в виде массивных деталей как конструкционная и строительная из-за своей малой формоустойчивости. Всего известно более чем 250 применений для буковой древесины.[2] Примерно половина из них относится к промышленному использованию, для изготовления фанеры и ДВП, получению целлюлозы для бумажной промышленности и особенно высокочистой целлюлозы для производства регенерированных волокон, таких как вискоза и лиоцелл для изготовления текстиля и технического текстиля В СССР бук применялся в производстве электрогитар, что было нецелесообразно с точки зрения звучания инструмента.

Древесина для строительства и мебели

Главной областью использования бука является производство мебели, где он применяется как в виде цельной древесины, так и в виде фанеры, формованной фанеры или формованного шпона. Это дерево служит для изготовления твёрдых и стойких поверхностей интенсивно эксплуатируемой мебели, особенно детской и молодёжной, офисной мебели и сидений в общественных местах. В производстве стульев бук используется больше других пород древесины, кроме того, из него изготавливают кровати, столы и каркасы мягкой мебели, садовую мебель и шезлонги. В интерьерах буковый шпон используют для покрытий стен и потолков, из-за своей твёрдости он часто используется при строительстве лестниц, а также деревянных полов и паркета.

Широчайшую область использования этой древесины представляют собой повседневные предметы. Здесь она применяется как для кухонного инвентаря, такого как разделочные доски, подносы, блюда и ручки ножей, щёток, так и для рукояток инструментов, верстаков, линеек и прищепок. В производстве игрушек это дерево используется чаще всего, так как твердо и не занозится. Из-за хорошей способности к шпонированию и склеиванию эта древесина занимает центральное место в производстве композитных материалов из древесины — особенно различных видов фанер, сборных досок, модифицированной древесины.

Тара

В производстве тары буковая древесина наряду с хвойными породами имеет большое значение для изготовления транспортных поддонов из цельной древесины и фанеры, а также для изготовления ящиков и бочек. Она применяется в виде фанерных листов для изготовления нагрузочных площадок контейнеров и кузовов грузовых автомобилей, кроме того, её используют в форме композитов со сталью для особых целей. Пропитанные маслом шпалы из бука используются для строительства железнодорожных путей и после срока эксплуатации — для ландшафтного благоустройства и в садовом дизайне.

В автомобилестроении

Традиционно именно из бука, как обладающего сочетанием сравнительно невысокой цены с достаточной прочностью, изготавливались каркасы кузовов автомобилей, строившихся кузовными ателье по индивидуальным заказам, и автобусов — такая практика продержалсь в Европе как минимум до пятидесятых-шестидесятых годов XX века. В первую очередь это относится к Германии; в СССР при производстве деревянных каркасов кузовов (развозных фургонов, автобусов, кабин грузовиков) предпочитали более дешёвую, но менее прочную берёзу, а английские кузовщики любили работать с древесиной ясеня, как более лёгкой при той же прочности.

Топливо

Буковая древесина представляет собой прекрасные дрова, которые очень долго горят спокойным жарким пламенем и обладают теплотой сгорания 19,7 МДж/кг[1]. Из-за высокой температуры горения бук подходит для приготовления гриля. Оценка бука как топлива привела к специфическому, вряд ли ещё практикуемому способу хозяйствования, при котором отросшие побеги деревьев раз в несколько лет срезались на дрова («низколесное хозяйство»).

Также велико значение древесины бука как сырья для прекрасного древесного угля.

Прочее

Древесина бука содержит ряд ценных химических веществ и пу­тем сухой перегонки из неё получают уксус, деготь, поташ, щелок, креозот. Кроме того древесина является исходным сырьем для получения метилового спирта

Частые пороки древесины бука

Ложное ядро

Бук относится к безъядерным лиственным деревьям, для которых свойственно аномальное потемнение древесины в центре ствола, напоминающее по форме настоящее ядро.

Возникновение и развитие ложного ядра связано с заражением дерева грибами через поврежденный ствол и омертвевшиесуки. Постепенно внутри ствола отмирают клетки, и образуется ложное ядро. Интенсивный рост гифовых нитей приводит к разрушению клеточных стенок и развитию гнили.

Структуру ложного ядра определяет вид грибов, паразитирующих в стволе дерева. При заражении сапрофитами (грибами, питающимися содержимым клеток) древесина не разрушается: ложное ядро выделяется на фоне здоровых тканей более темным цветом. При таком заражении эксплуатационные характеристики древесины не ухудшаются, и растение считают деревом со «здоровым» ложным ядром, или ядром без гниения (небольшие отличия заметны в продольном растяжении, изгибании при ударе и твердости торца).

Если ложное ядро появилось после заражения дереворазрушающими грибами, то со временем сердцевину ствола поражает гниль. Участки дерева с гнилью определяют по наличию белых выцветов и черных извилистых линий.

Задыхание

На круглых буковых пиломатериалах, которые хранят летом, теплой весной или осенью в условиях высокой влажности, наблюдают изменение окраски, вызванное заражением дереворазрушающими грибами.

Задыхание протекает в две стадии:

  1. Однородная буро-красная окраска (обурение древесины);
  2. Полосатость (серо-бурые, фиолетово-бурые и темные полосы).

Следующую стадию структурных изменений древесины считают отдельным пороком, который называют «мрамор».

Благоприятные условия развития дереворазрушающих грибов:

  • Температура 15-25°С
  • Влажность 30-60%

Мраморная гниль («мрамор»)

Это завершающая стадия задыхания, которую выделяют в качестве отдельного порока древесины. Мрамор определяют повыцветшим пятнам и полосам на древесине, ограниченным темно-бурым извилистым линиями. Последняя стадия мрамора — разрыхление и размягчение древесных тканей, сопровождаемое потерей массы и растиранием в труху.

Мраморную гниль идентифицируют по крупным трещинам на спиле и развившимся плодовым телам грибов (внешние поверхности пиломатериалов не меняются). Для определения объема и глубины поражения рекомендуют проводить пробную распиловку или колку сортиментов.

Мраморная гниль ухудшает физико-механические свойства буковой древесины. При появлении первых признаков мрамора прочность статичного изгиба снижается на 30%, а сопротивление ударному изгибу — на 60%.

В конечной стадии развития древесина утрачивает способность сопротивления механическим нагрузкам и подходит только для отопления (с учетом пониженной тепловой отдачи).

Напишите отзыв о статье "Бук (древесина)"

Примечания

  1. 1 2 Martin Kaltschmitt, Hans Hartmann und Hermann Hofbauer (Hrsg.), 2009: Energie aus Biomasse. Grundlagen, Techniken und Verfahren. Springer Verlag, 2. Auflage, S. 360, ISBN 9783540850946
  2. 1 2 3 4 5 D. Grosser, W. Teetz Einheimische Nutzhölzer (Loseblattsammlung). — Bonn: Informationsdienst Holz, Holzabsatzfond – Absatzförderungfonds der deutschen Forstwirtschaft, 1998. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0446-2114&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0446-2114].

Литература

  • Собичевский В. Т. Бук, древесная порода // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
  • D. Grosser, W. Teetz Einheimische Nutzhölzer (Loseblattsammlung). — Bonn: Informationsdienst Holz, Holzabsatzfond – Absatzförderungfonds der deutschen Forstwirtschaft, 1998. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0446-2114&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0446-2114].

Отрывок, характеризующий Бук (древесина)

Берг уже более месяца был женихом и только неделя оставалась до свадьбы, а граф еще не решил с собой вопроса о приданом и не говорил об этом с женою. Граф то хотел отделить Вере рязанское именье, то хотел продать лес, то занять денег под вексель. За несколько дней до свадьбы Берг вошел рано утром в кабинет к графу и с приятной улыбкой почтительно попросил будущего тестя объявить ему, что будет дано за графиней Верой. Граф так смутился при этом давно предчувствуемом вопросе, что сказал необдуманно первое, что пришло ему в голову.
– Люблю, что позаботился, люблю, останешься доволен…
И он, похлопав Берга по плечу, встал, желая прекратить разговор. Но Берг, приятно улыбаясь, объяснил, что, ежели он не будет знать верно, что будет дано за Верой, и не получит вперед хотя части того, что назначено ей, то он принужден будет отказаться.
– Потому что рассудите, граф, ежели бы я теперь позволил себе жениться, не имея определенных средств для поддержания своей жены, я поступил бы подло…
Разговор кончился тем, что граф, желая быть великодушным и не подвергаться новым просьбам, сказал, что он выдает вексель в 80 тысяч. Берг кротко улыбнулся, поцеловал графа в плечо и сказал, что он очень благодарен, но никак не может теперь устроиться в новой жизни, не получив чистыми деньгами 30 тысяч. – Хотя бы 20 тысяч, граф, – прибавил он; – а вексель тогда только в 60 тысяч.
– Да, да, хорошо, – скороговоркой заговорил граф, – только уж извини, дружок, 20 тысяч я дам, а вексель кроме того на 80 тысяч дам. Так то, поцелуй меня.


Наташе было 16 лет, и был 1809 год, тот самый, до которого она четыре года тому назад по пальцам считала с Борисом после того, как она с ним поцеловалась. С тех пор она ни разу не видала Бориса. Перед Соней и с матерью, когда разговор заходил о Борисе, она совершенно свободно говорила, как о деле решенном, что всё, что было прежде, – было ребячество, про которое не стоило и говорить, и которое давно было забыто. Но в самой тайной глубине ее души, вопрос о том, было ли обязательство к Борису шуткой или важным, связывающим обещанием, мучил ее.
С самых тех пор, как Борис в 1805 году из Москвы уехал в армию, он не видался с Ростовыми. Несколько раз он бывал в Москве, проезжал недалеко от Отрадного, но ни разу не был у Ростовых.
Наташе приходило иногда к голову, что он не хотел видеть ее, и эти догадки ее подтверждались тем грустным тоном, которым говаривали о нем старшие:
– В нынешнем веке не помнят старых друзей, – говорила графиня вслед за упоминанием о Борисе.
Анна Михайловна, в последнее время реже бывавшая у Ростовых, тоже держала себя как то особенно достойно, и всякий раз восторженно и благодарно говорила о достоинствах своего сына и о блестящей карьере, на которой он находился. Когда Ростовы приехали в Петербург, Борис приехал к ним с визитом.
Он ехал к ним не без волнения. Воспоминание о Наташе было самым поэтическим воспоминанием Бориса. Но вместе с тем он ехал с твердым намерением ясно дать почувствовать и ей, и родным ее, что детские отношения между ним и Наташей не могут быть обязательством ни для нее, ни для него. У него было блестящее положение в обществе, благодаря интимности с графиней Безуховой, блестящее положение на службе, благодаря покровительству важного лица, доверием которого он вполне пользовался, и у него были зарождающиеся планы женитьбы на одной из самых богатых невест Петербурга, которые очень легко могли осуществиться. Когда Борис вошел в гостиную Ростовых, Наташа была в своей комнате. Узнав о его приезде, она раскрасневшись почти вбежала в гостиную, сияя более чем ласковой улыбкой.
Борис помнил ту Наташу в коротеньком платье, с черными, блестящими из под локон глазами и с отчаянным, детским смехом, которую он знал 4 года тому назад, и потому, когда вошла совсем другая Наташа, он смутился, и лицо его выразило восторженное удивление. Это выражение его лица обрадовало Наташу.
– Что, узнаешь свою маленькую приятельницу шалунью? – сказала графиня. Борис поцеловал руку Наташи и сказал, что он удивлен происшедшей в ней переменой.
– Как вы похорошели!
«Еще бы!», отвечали смеющиеся глаза Наташи.
– А папа постарел? – спросила она. Наташа села и, не вступая в разговор Бориса с графиней, молча рассматривала своего детского жениха до малейших подробностей. Он чувствовал на себе тяжесть этого упорного, ласкового взгляда и изредка взглядывал на нее.
Мундир, шпоры, галстук, прическа Бориса, всё это было самое модное и сomme il faut [вполне порядочно]. Это сейчас заметила Наташа. Он сидел немножко боком на кресле подле графини, поправляя правой рукой чистейшую, облитую перчатку на левой, говорил с особенным, утонченным поджатием губ об увеселениях высшего петербургского света и с кроткой насмешливостью вспоминал о прежних московских временах и московских знакомых. Не нечаянно, как это чувствовала Наташа, он упомянул, называя высшую аристократию, о бале посланника, на котором он был, о приглашениях к NN и к SS.
Наташа сидела всё время молча, исподлобья глядя на него. Взгляд этот всё больше и больше, и беспокоил, и смущал Бориса. Он чаще оглядывался на Наташу и прерывался в рассказах. Он просидел не больше 10 минут и встал, раскланиваясь. Всё те же любопытные, вызывающие и несколько насмешливые глаза смотрели на него. После первого своего посещения, Борис сказал себе, что Наташа для него точно так же привлекательна, как и прежде, но что он не должен отдаваться этому чувству, потому что женитьба на ней – девушке почти без состояния, – была бы гибелью его карьеры, а возобновление прежних отношений без цели женитьбы было бы неблагородным поступком. Борис решил сам с собою избегать встреч с Наташей, нo, несмотря на это решение, приехал через несколько дней и стал ездить часто и целые дни проводить у Ростовых. Ему представлялось, что ему необходимо было объясниться с Наташей, сказать ей, что всё старое должно быть забыто, что, несмотря на всё… она не может быть его женой, что у него нет состояния, и ее никогда не отдадут за него. Но ему всё не удавалось и неловко было приступить к этому объяснению. С каждым днем он более и более запутывался. Наташа, по замечанию матери и Сони, казалась по старому влюбленной в Бориса. Она пела ему его любимые песни, показывала ему свой альбом, заставляла его писать в него, не позволяла поминать ему о старом, давая понимать, как прекрасно было новое; и каждый день он уезжал в тумане, не сказав того, что намерен был сказать, сам не зная, что он делал и для чего он приезжал, и чем это кончится. Борис перестал бывать у Элен, ежедневно получал укоризненные записки от нее и всё таки целые дни проводил у Ростовых.


Однажды вечером, когда старая графиня, вздыхая и крехтя, в ночном чепце и кофточке, без накладных буклей, и с одним бедным пучком волос, выступавшим из под белого, коленкорового чепчика, клала на коврике земные поклоны вечерней молитвы, ее дверь скрипнула, и в туфлях на босу ногу, тоже в кофточке и в папильотках, вбежала Наташа. Графиня оглянулась и нахмурилась. Она дочитывала свою последнюю молитву: «Неужели мне одр сей гроб будет?» Молитвенное настроение ее было уничтожено. Наташа, красная, оживленная, увидав мать на молитве, вдруг остановилась на своем бегу, присела и невольно высунула язык, грозясь самой себе. Заметив, что мать продолжала молитву, она на цыпочках подбежала к кровати, быстро скользнув одной маленькой ножкой о другую, скинула туфли и прыгнула на тот одр, за который графиня боялась, как бы он не был ее гробом. Одр этот был высокий, перинный, с пятью всё уменьшающимися подушками. Наташа вскочила, утонула в перине, перевалилась к стенке и начала возиться под одеялом, укладываясь, подгибая коленки к подбородку, брыкая ногами и чуть слышно смеясь, то закрываясь с головой, то взглядывая на мать. Графиня кончила молитву и с строгим лицом подошла к постели; но, увидав, что Наташа закрыта с головой, улыбнулась своей доброй, слабой улыбкой.
– Ну, ну, ну, – сказала мать.
– Мама, можно поговорить, да? – сказала Hаташa. – Ну, в душку один раз, ну еще, и будет. – И она обхватила шею матери и поцеловала ее под подбородок. В обращении своем с матерью Наташа выказывала внешнюю грубость манеры, но так была чутка и ловка, что как бы она ни обхватила руками мать, она всегда умела это сделать так, чтобы матери не было ни больно, ни неприятно, ни неловко.
– Ну, об чем же нынче? – сказала мать, устроившись на подушках и подождав, пока Наташа, также перекатившись раза два через себя, не легла с ней рядом под одним одеялом, выпростав руки и приняв серьезное выражение.
Эти ночные посещения Наташи, совершавшиеся до возвращения графа из клуба, были одним из любимейших наслаждений матери и дочери.
– Об чем же нынче? А мне нужно тебе сказать…
Наташа закрыла рукою рот матери.
– О Борисе… Я знаю, – сказала она серьезно, – я затем и пришла. Не говорите, я знаю. Нет, скажите! – Она отпустила руку. – Скажите, мама. Он мил?
– Наташа, тебе 16 лет, в твои года я была замужем. Ты говоришь, что Боря мил. Он очень мил, и я его люблю как сына, но что же ты хочешь?… Что ты думаешь? Ты ему совсем вскружила голову, я это вижу…
Говоря это, графиня оглянулась на дочь. Наташа лежала, прямо и неподвижно глядя вперед себя на одного из сфинксов красного дерева, вырезанных на углах кровати, так что графиня видела только в профиль лицо дочери. Лицо это поразило графиню своей особенностью серьезного и сосредоточенного выражения.
Наташа слушала и соображала.
– Ну так что ж? – сказала она.
– Ты ему вскружила совсем голову, зачем? Что ты хочешь от него? Ты знаешь, что тебе нельзя выйти за него замуж.
– Отчего? – не переменяя положения, сказала Наташа.
– Оттого, что он молод, оттого, что он беден, оттого, что он родня… оттого, что ты и сама не любишь его.
– А почему вы знаете?
– Я знаю. Это не хорошо, мой дружок.
– А если я хочу… – сказала Наташа.
– Перестань говорить глупости, – сказала графиня.
– А если я хочу…
– Наташа, я серьезно…
Наташа не дала ей договорить, притянула к себе большую руку графини и поцеловала ее сверху, потом в ладонь, потом опять повернула и стала целовать ее в косточку верхнего сустава пальца, потом в промежуток, потом опять в косточку, шопотом приговаривая: «январь, февраль, март, апрель, май».
– Говорите, мама, что же вы молчите? Говорите, – сказала она, оглядываясь на мать, которая нежным взглядом смотрела на дочь и из за этого созерцания, казалось, забыла всё, что она хотела сказать.
– Это не годится, душа моя. Не все поймут вашу детскую связь, а видеть его таким близким с тобой может повредить тебе в глазах других молодых людей, которые к нам ездят, и, главное, напрасно мучает его. Он, может быть, нашел себе партию по себе, богатую; а теперь он с ума сходит.
– Сходит? – повторила Наташа.
– Я тебе про себя скажу. У меня был один cousin…
– Знаю – Кирилла Матвеич, да ведь он старик?
– Не всегда был старик. Но вот что, Наташа, я поговорю с Борей. Ему не надо так часто ездить…
– Отчего же не надо, коли ему хочется?
– Оттого, что я знаю, что это ничем не кончится.
– Почему вы знаете? Нет, мама, вы не говорите ему. Что за глупости! – говорила Наташа тоном человека, у которого хотят отнять его собственность.
– Ну не выйду замуж, так пускай ездит, коли ему весело и мне весело. – Наташа улыбаясь поглядела на мать.
– Не замуж, а так , – повторила она.
– Как же это, мой друг?
– Да так . Ну, очень нужно, что замуж не выйду, а… так .
– Так, так, – повторила графиня и, трясясь всем своим телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом.
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…
– Что ты врешь! – сказала графиня.
Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.