Булавас, Ионас Ионович

Ионас Булавас
Jonas Bulavas
Место рождения:	Гинотай (ныне Рокишкский район)
Место смерти:	Каунас
Страна:	СССР СССР
Научная сфера:	растениеводство, селекция
Учёная степень:	Кандидат сельскохозяйственных наук
Альма-матер:	Литовская сельскохозяйственная академия
Известен как:	растениевод-селекционер зерновых культур
Награды и премии:	|| медаль «В ознаменование 100-летия со дня рождения И. В. Мичурина», 4 медали ВСХВ Заслуженный деятель науки Литовской ССР

Ионас Бу́лавас (лит. Jonas Bulavas; 24 июля 1903, деревня Гинотай (ныне Рокишкский район) — 8 октября 1984, Вильнюс) — советский литовский учёный, растениевод-селекционер зерновых культур, генетик. Педагог, ректор Литовской сельскохозяйственной академии (1956—1962). Кандидат сельскохозяйственных наук (1953). Профессор (1961), член-корреспондент ВАСХНИЛ (1956). Член-корреспондент Литовской Академии наук (1956). Президент Литовского общества генетиков и селекционеров.

Заслуженный деятель науки Литовской ССР (1965).

Биография

Брат правоведа, государственного и общественного деятеля Юо́заса Бу́лаваса.

Выпускник Литовской сельскохозяйственной академии (1928). В 1925—1930 годах работал селекционером, заместителем директора (1930—1940), директором (1940—1941) Дотнувской селекционной станции.

В 1941—1943 — селекционер Совитишской льняной опытной станции г. Паневежиса. Затем, директор Литовской Государственной селекционной станции и доцент Литовской сельскохозяйственной академии (1944—1956), заведующий селекционным отделом Литовского НИИ земледелия (1956). Ректор, заведующий кафедрой растениеводства (1957—1984) Литовской сельскохозяйственной академии (ныне Университет Александра Стульгинскиса).

Научная деятельность

Автор 25 сортов сельхозкультур, в основном, пшеницы и ячменя. Вывел сорта предназначенные для выращивания в Литве — озимая пшеница Пяргале, Дотнувос-458, яровая — Гражучяй, ячмень — Ауксиняй II, Джюгяй и др. А также, много новых форм ячменя — гладкоостый, безостый, перспективные ржано-пшеничные гибриды.

Избранные труды

• Как получить высокий урожай пшеницы. — Каунас, 1948.
• Литовская госселекция. — Вильнюс, 1955.
• Культурные пастбища (в соавт. Ю. Тонкунас) — Вильнюс, 1956.
• Селекция и семеноводство растений. — Вильнюс, 1963.
• Как избежать полеглости хлебов. 1981.

Награды

• орден Ленина (1950),
• орден Трудового Красного Знамени (дважды, 1947, 1958),
• Медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» (1946),
• медаль «В ознаменование 100-летия со дня рождения И. В. Мичурина» (1955),
• 4 медали ВСХВ.
• Заслуженный деятель науки Литовской ССР (1965).

Источник

• Profesorius Jonas Bulavas (sud. Algirdas Sliesaravičius, Juozas Mockaitis). — Kaunas: VšĮ «Linos pasaulis», 2003. — 159 p.: iliustr. — ISBN 9955-535-15-6  (лит.)
• [asu.lt/universitetas-2/rektoriai/prof-jonas-bulavas/ Prof. Jonas Bulavas]  (лит.)

Отрывок, характеризующий Булавас, Ионас Ионович

Князь Андрей почувствовал, что либо из всех дел, занимавших военного министра, действия кутузовской армии менее всего могли его интересовать, либо нужно было это дать почувствовать русскому курьеру. «Но мне это совершенно всё равно», подумал он. Военный министр сдвинул остальные бумаги, сровнял их края с краями и поднял голову. У него была умная и характерная голова. Но в то же мгновение, как он обратился к князю Андрею, умное и твердое выражение лица военного министра, видимо, привычно и сознательно изменилось: на лице его остановилась глупая, притворная, не скрывающая своего притворства, улыбка человека, принимающего одного за другим много просителей.
– От генерала фельдмаршала Кутузова? – спросил он. – Надеюсь, хорошие вести? Было столкновение с Мортье? Победа? Пора!
Он взял депешу, которая была на его имя, и стал читать ее с грустным выражением.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Шмит! – сказал он по немецки. – Какое несчастие, какое несчастие!
Пробежав депешу, он положил ее на стол и взглянул на князя Андрея, видимо, что то соображая.
– Ах, какое несчастие! Дело, вы говорите, решительное? Мортье не взят, однако. (Он подумал.) Очень рад, что вы привезли хорошие вести, хотя смерть Шмита есть дорогая плата за победу. Его величество, верно, пожелает вас видеть, но не нынче. Благодарю вас, отдохните. Завтра будьте на выходе после парада. Впрочем, я вам дам знать.
Исчезнувшая во время разговора глупая улыбка опять явилась на лице военного министра.
– До свидания, очень благодарю вас. Государь император, вероятно, пожелает вас видеть, – повторил он и наклонил голову.
Когда князь Андрей вышел из дворца, он почувствовал, что весь интерес и счастие, доставленные ему победой, оставлены им теперь и переданы в равнодушные руки военного министра и учтивого адъютанта. Весь склад мыслей его мгновенно изменился: сражение представилось ему давнишним, далеким воспоминанием.


Князь Андрей остановился в Брюнне у своего знакомого, русского дипломата .Билибина.
– А, милый князь, нет приятнее гостя, – сказал Билибин, выходя навстречу князю Андрею. – Франц, в мою спальню вещи князя! – обратился он к слуге, провожавшему Болконского. – Что, вестником победы? Прекрасно. А я сижу больной, как видите.
Князь Андрей, умывшись и одевшись, вышел в роскошный кабинет дипломата и сел за приготовленный обед. Билибин покойно уселся у камина.
Князь Андрей не только после своего путешествия, но и после всего похода, во время которого он был лишен всех удобств чистоты и изящества жизни, испытывал приятное чувство отдыха среди тех роскошных условий жизни, к которым он привык с детства. Кроме того ему было приятно после австрийского приема поговорить хоть не по русски (они говорили по французски), но с русским человеком, который, он предполагал, разделял общее русское отвращение (теперь особенно живо испытываемое) к австрийцам.
Билибин был человек лет тридцати пяти, холостой, одного общества с князем Андреем. Они были знакомы еще в Петербурге, но еще ближе познакомились в последний приезд князя Андрея в Вену вместе с Кутузовым. Как князь Андрей был молодой человек, обещающий пойти далеко на военном поприще, так, и еще более, обещал Билибин на дипломатическом. Он был еще молодой человек, но уже немолодой дипломат, так как он начал служить с шестнадцати лет, был в Париже, в Копенгагене и теперь в Вене занимал довольно значительное место. И канцлер и наш посланник в Вене знали его и дорожили им. Он был не из того большого количества дипломатов, которые обязаны иметь только отрицательные достоинства, не делать известных вещей и говорить по французски для того, чтобы быть очень хорошими дипломатами; он был один из тех дипломатов, которые любят и умеют работать, и, несмотря на свою лень, он иногда проводил ночи за письменным столом. Он работал одинаково хорошо, в чем бы ни состояла сущность работы. Его интересовал не вопрос «зачем?», а вопрос «как?». В чем состояло дипломатическое дело, ему было всё равно; но составить искусно, метко и изящно циркуляр, меморандум или донесение – в этом он находил большое удовольствие. Заслуги Билибина ценились, кроме письменных работ, еще и по его искусству обращаться и говорить в высших сферах.