Буланжизм

Буланжи́зм (фр. Boulangisme) — популистское движение во Франции в конце 1880-х годов под лозунгами реваншистской войны против Германии, пересмотра республиканской Конституции 1875 года и роспуска парламента. Движение возглавлял генерал Ж. Буланже. Представляя блок социально и политически разнородных оппозиционных элементов, буланжизм достиг своего апогея в конце 1888 — начале 1889, когда Буланже был избран в палату депутатов. Однако после его бегства в Бельгию (1889) движение быстро пошло на убыль.

Становление движения

Поглощенные борьбой с клерикалами и монархистами, республиканцы не сразу заметили, как выросла и окрепла новая политическая сила – националистическое движение. Отчасти его подъем был связан с общим усилением политического радикализма, вызванного разочарованием широких слоев населения в результатах политики «умеренных республиканцев». В связи с этим все большую популярность приобретает партия так называемых радикалов, заявлявших о верности старой программе демократических и социальных реформ. Свою роль сыграл и экономический кризис середины 80-х гг. Но главное – общественное мнение Франции не смирилось с утратой Эльзаса и Лотарингии (26 февраля 1871 г. Тьер подписал в Версале прелиминарный мирный договор с Германией, 10 мая во Франкфурте-на-Майне договор был подписан окончательно).

Военная тревога 1886-1887 гг., связанная с мелким инцидентом на франко-германской границе, вызвала во Франции всплеск реваншистских и милитаристских настроений, на почве которых и выросло националистическое движение. Начав с критики конкретных действий республиканских правительств, националисты постепенно перешли к отрицанию конституционных основ Третьей республики. В особенности они нападали на парламентаризм, усматривая в нем причину ослабления государственной власти и национального единства. Они выдвинули требование пересмотра конституции в целях усиления исполнительной власти по образцу президентской республики 1848 г.

Роль Ж. Буланже

На роль «сильной личности», способной укрепить пошатнувшийся авторитет государственной власти, националисты прочили генерала Буланже. Ветеран многих войн, борец с армейской рутиной, наконец, республиканец по своим взглядам, он пользовался поддержкой радикалов. В 1886 году при содействии Клемансо генерал Буланже получил пост военного министра. По его инициативе были осуществлены реформы в армии, снискавшие ему популярность: принята на вооружение скорострельная винтовка Лебеля (Lebel M1886), сокращён срок военной службы с пяти до трех лет, улучшены бытовые условия рядовых и унтер-офицеров. А твёрдость, которую он продемонстрировал перед лицом угроз Германии в 1887 году, окончательно сделала его кумиром толпы — «генералом реванша».

На амбициях популярного генерала стремились сыграть различные политические партии. Радикалы рассчитывали с его помощью прийти к власти, но вскоре их отпугнули авторитарные стремления Буланже. Монархистам пришла в голову мысль использовать его против республики. К буланжистам примкнула даже часть социалистов, однако поссибилисты и большинство бланкистов во главе с Вайяном выступили против Буланже (гедисты, выдвинув лозунг: «Между чумой и холерой не выбирают», заняли нейтральную позицию). Но главной опорой буланжизма было националистическое движение, ведущую роль в котором играла Лига патриотов. Основанная в 1882 г. поэтом Полем Деруледом и историком Анри Мартеном, она ставила целью «развитие физических и моральных сил нации», прежде всего в интересах победоносной войны против Германии. В середине 1880-х гг. Лига патриотов насчитывала свыше 180 тыс. членов.

В марте 1888 года Буланже был уволен из армии. Он выдвинул свою кандидатуру на дополнительных выборах в Палату депутатов и был избран. В парламенте Буланже внёс предложение о пересмотре конституции. Когда оно было отвергнуто депутатами, генерал вынес его на своеобразный плебисцит. Выборы в то время проводились по партийным спискам, и закон не запрещал многократно выдвигать одну и ту же кандидатуру в разных избирательных округах. Этим и воспользовался Буланже. Под лозунгами роспуска парламента, пересмотра конституции и созыва Учредительного собрания он принял участие в дополнительных выборах по разным округам, которые проводились во второй половине 1888 года. И практически везде ему сопутствовал успех.

В ночь на 28 января 1889 года Париж не спал, напряженно ожидая результатов дополнительных выборов, которые состоялись в департаменте Сена. Когда стало известно, что Буланже победил, толпы националистов вышли на улицы. Дерулед умолял Буланже брать власть немедленно, не дожидаясь всеобщих выборов, намеченных на осень. Однако Буланже отказался от государственного переворота.

Завершающий этап

Щепетильностью генерала воспользовались республиканцы. Они внесли изменения в закон о выборах, отменив голосование по партийным спискам и запретив многократное выдвижение одной и той же кандидатуры. Правительство даже пошло на прямую провокацию. Министр внутренних дел Клеман распустил слух о якобы готовящемся аресте Буланже. Того явно не устраивала роль мученика, и 1 апреля 1889 года он бежал в Брюссель. С этого момента буланжизм резко пошёл на спад. В августе Сенат, заседая в качестве верховного суда, заочно приговорил Буланже к изгнанию. Преследованиям в судебном порядке подверглись и вожаки националистического движения. Лига патриотов была распущена, а Дерулед приговорен к штрафу. На выборах в сентябре 1889 года буланжисты смогли провести в Палату депутатов лишь 38 кандидатов. Точку в истории буланжизма поставило самоубийство генерала в 1891 году.

Литература

1. История Франции: учебник для вузов / М. Ц. Арзаканян, А. В. Ревякин, П. Ю. Уваров. М., 2007.

2. Adrien Dansette, Le boulangisme, Paris, Fayard, 1946, 411 p.

3. Jean-François Sirinelli (dir.), Histoire des droites en France, 1. Politique, Paris, Gallimard, 2006, 794 p.

Ссылки

• [www.artchive.com/web_gallery/P/Paul-de-Semant/Cover-of-La-Bombe-depicting-General-Boulanger-1837-91-taking-the-Bastille,-caricature-on-the-French-Elections-of-1889,-14th-July-1889.html Карикатура 1889 год]
• [www.histoire-image.org/site/etude_comp/etude_comp_detail.php?i=763 История на плакатах и рисунках]
• [icp.ge.ch/po/cliotexte/fin-xixe-siecle-et-debut-du-xxe-siecle/france.boulangisme.html Буланжизм и Третья республика]

Отрывок, характеризующий Буланжизм

Четвертое направление было направление, которого самым видным представителем был великий князь, наследник цесаревич, не могший забыть своего аустерлицкого разочарования, где он, как на смотр, выехал перед гвардиею в каске и колете, рассчитывая молодецки раздавить французов, и, попав неожиданно в первую линию, насилу ушел в общем смятении. Люди этой партии имели в своих суждениях и качество и недостаток искренности. Они боялись Наполеона, видели в нем силу, в себе слабость и прямо высказывали это. Они говорили: «Ничего, кроме горя, срама и погибели, из всего этого не выйдет! Вот мы оставили Вильну, оставили Витебск, оставим и Дриссу. Одно, что нам остается умного сделать, это заключить мир, и как можно скорее, пока не выгнали нас из Петербурга!»
Воззрение это, сильно распространенное в высших сферах армии, находило себе поддержку и в Петербурге, и в канцлере Румянцеве, по другим государственным причинам стоявшем тоже за мир.
Пятые были приверженцы Барклая де Толли, не столько как человека, сколько как военного министра и главнокомандующего. Они говорили: «Какой он ни есть (всегда так начинали), но он честный, дельный человек, и лучше его нет. Дайте ему настоящую власть, потому что война не может идти успешно без единства начальствования, и он покажет то, что он может сделать, как он показал себя в Финляндии. Ежели армия наша устроена и сильна и отступила до Дриссы, не понесши никаких поражений, то мы обязаны этим только Барклаю. Ежели теперь заменят Барклая Бенигсеном, то все погибнет, потому что Бенигсен уже показал свою неспособность в 1807 году», – говорили люди этой партии.
Шестые, бенигсенисты, говорили, напротив, что все таки не было никого дельнее и опытнее Бенигсена, и, как ни вертись, все таки придешь к нему. И люди этой партии доказывали, что все наше отступление до Дриссы было постыднейшее поражение и беспрерывный ряд ошибок. «Чем больше наделают ошибок, – говорили они, – тем лучше: по крайней мере, скорее поймут, что так не может идти. А нужен не какой нибудь Барклай, а человек, как Бенигсен, который показал уже себя в 1807 м году, которому отдал справедливость сам Наполеон, и такой человек, за которым бы охотно признавали власть, – и таковой есть только один Бенигсен».
Седьмые – были лица, которые всегда есть, в особенности при молодых государях, и которых особенно много было при императоре Александре, – лица генералов и флигель адъютантов, страстно преданные государю не как императору, но как человека обожающие его искренно и бескорыстно, как его обожал Ростов в 1805 м году, и видящие в нем не только все добродетели, но и все качества человеческие. Эти лица хотя и восхищались скромностью государя, отказывавшегося от командования войсками, но осуждали эту излишнюю скромность и желали только одного и настаивали на том, чтобы обожаемый государь, оставив излишнее недоверие к себе, объявил открыто, что он становится во главе войска, составил бы при себе штаб квартиру главнокомандующего и, советуясь, где нужно, с опытными теоретиками и практиками, сам бы вел свои войска, которых одно это довело бы до высшего состояния воодушевления.
Восьмая, самая большая группа людей, которая по своему огромному количеству относилась к другим, как 99 к 1 му, состояла из людей, не желавших ни мира, ни войны, ни наступательных движений, ни оборонительного лагеря ни при Дриссе, ни где бы то ни было, ни Барклая, ни государя, ни Пфуля, ни Бенигсена, но желающих только одного, и самого существенного: наибольших для себя выгод и удовольствий. В той мутной воде перекрещивающихся и перепутывающихся интриг, которые кишели при главной квартире государя, в весьма многом можно было успеть в таком, что немыслимо бы было в другое время. Один, не желая только потерять своего выгодного положения, нынче соглашался с Пфулем, завтра с противником его, послезавтра утверждал, что не имеет никакого мнения об известном предмете, только для того, чтобы избежать ответственности и угодить государю. Другой, желающий приобрести выгоды, обращал на себя внимание государя, громко крича то самое, на что намекнул государь накануне, спорил и кричал в совете, ударяя себя в грудь и вызывая несоглашающихся на дуэль и тем показывая, что он готов быть жертвою общей пользы. Третий просто выпрашивал себе, между двух советов и в отсутствие врагов, единовременное пособие за свою верную службу, зная, что теперь некогда будет отказать ему. Четвертый нечаянно все попадался на глаза государю, отягченный работой. Пятый, для того чтобы достигнуть давно желанной цели – обеда у государя, ожесточенно доказывал правоту или неправоту вновь выступившего мнения и для этого приводил более или менее сильные и справедливые доказательства.
Все люди этой партии ловили рубли, кресты, чины и в этом ловлении следили только за направлением флюгера царской милости, и только что замечали, что флюгер обратился в одну сторону, как все это трутневое население армии начинало дуть в ту же сторону, так что государю тем труднее было повернуть его в другую. Среди неопределенности положения, при угрожающей, серьезной опасности, придававшей всему особенно тревожный характер, среди этого вихря интриг, самолюбий, столкновений различных воззрений и чувств, при разноплеменности всех этих лиц, эта восьмая, самая большая партия людей, нанятых личными интересами, придавала большую запутанность и смутность общему делу. Какой бы ни поднимался вопрос, а уж рой этих трутней, не оттрубив еще над прежней темой, перелетал на новую и своим жужжанием заглушал и затемнял искренние, спорящие голоса.
Из всех этих партий, в то самое время, как князь Андрей приехал к армии, собралась еще одна, девятая партия, начинавшая поднимать свой голос. Это была партия людей старых, разумных, государственно опытных и умевших, не разделяя ни одного из противоречащих мнений, отвлеченно посмотреть на все, что делалось при штабе главной квартиры, и обдумать средства к выходу из этой неопределенности, нерешительности, запутанности и слабости.
Люди этой партии говорили и думали, что все дурное происходит преимущественно от присутствия государя с военным двором при армии; что в армию перенесена та неопределенная, условная и колеблющаяся шаткость отношений, которая удобна при дворе, но вредна в армии; что государю нужно царствовать, а не управлять войском; что единственный выход из этого положения есть отъезд государя с его двором из армии; что одно присутствие государя парализует пятьдесят тысяч войска, нужных для обеспечения его личной безопасности; что самый плохой, но независимый главнокомандующий будет лучше самого лучшего, но связанного присутствием и властью государя.