Булатович, Момир

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Момир Булатович
серб. Момир Булатовић / Momir Bulatović
Президент Черногории
23.12.1990 — 15.01.1998
Предшественник: должность учреждена
Преемник: Мило Джуканович
Премьер-министр Союзной Республики Югославия
с 19.05.1998
Президент: Слободан Милошевич
Воислав Коштуница
Предшественник: Радое Контич
Преемник: Зоран Жижич
 
Вероисповедание: православие
Партия: СКЮ (1980-е—1991)
ДПС (1991-1997)
СНП (1997-2001)
НСП (2001-2009)

Момир Булатович (серб. Момир Булатовић / Momir Bulatović; род. 21 сентября 1956 года, Белград, Сербия, СФРЮ) — первый президент Черногории (1990—1998) в период, когда Черногория была частью Союзной Республики Югославия, третий премьер-министр Союзной Республики Югославия (1998—2000). Возглавлял Демократическую партию социалистов Черногории (ДПС), преемницу Союз коммунистов Югославии, с 1989 по 1998 годы.



Ранние годы

Родился в Белграде в семье офицера Югославской народной армии. Когда Момиру было 5 лет, семья переехала в город Задар в Хорватии. Здесь он окончил школу.

В 1975 году 18-летний Булатович уезжает в Титоград, чтобы поступить на факультет экономики Университета Черногории. Сам будущий политик утверждал, что хотел учиться в Белграде, но у семьи не хватало на это денег[1]. После получения диплома Булатович остался работать в университете, а затем получил степень магистра.

Политическая карьера

В конце 1980-х годов начал работу в молодёжных организациях. Его политическая карьера пошла в гору, когда вместе со Слободаном Милошевичем он начал борьбу против руководства Союза коммунистов Югославии. Выступал за защиту сербского населения Косово, ограничение албанской автономии и сохранение союза с Сербией. В 1988 году возглавил Союза коммунистов Югославии. В 1990 одержал победу на первых многопартийных выборах и стал первым Президентом Черногории.

В то же время Милошевич предлагает новый регламент голосования при выборах в партии, что обеспечивает доминирование сербов. Булатович поддерживает Милошевича, но представители Словении и Хорватии в знак протеста выходят из неё, что приводит к распаду Союза коммунистов Югославии. Булатович организует новую партию — Демократическую партию социалистов Черногории.

Во время своего президентства Булатович поддерживает Милошевича в войне с сепаратистскими республиками Хорватией и Боснией и Герцеговиной. Во время войны в Хорватии черногорское правительство одобрило аннексию Дубровника, утверждая, что регион исторически связан с Черногорией[2].

После внутрипартийного конфликта Булатович проиграл президентские выборы 1997 Мило Джукановичу и был исключён из ДПС. Вместе с ним партию покинула крупная группа соратников, которые образовали Социалистическую народную партию Черногории (СНП). Первое время после раскола обе партии поддерживали Слободана Милошевича, однако вскоре Джуканович перешёл в оппозицию сербскому лидеру. Булатович 18 мая 1998 года был приглашён возглавить федеральное правительство. Он оставался в должности премьер-министра до 9 октября 2000 года, потеряв пост после свержения Милошевича. Вслед за этим Булатович потерял пост лидера СНП, уступив его Предрагу Булатовичу. Сам он, вновь вместе с группой соратников, создал Народную социалистическую партию Черногории.

Момир Булатович написал книгу мемуаров, озаглавленную The Rules of Keeping Silent, в которой раскритиковал своих прежних союзников, включая последнего президента Сербии и Черногории Светозара Маровича.

В 2009 году Булатович ушёл из политики и занялся научной деятельностью. В настоящее время проживает в Белграде.

Напишите отзыв о статье "Булатович, Момир"

Примечания

  1. [www.rts.rs/page/tv/ci/story/17/РТС+1/581871/Балканском+улицом%3A+Момир+Булатови%D1%9B.html Балканском улицом: Момир Булатовић Bulatovic] (серб.). RTS (28. мар 2010). Проверено 16 мая 2015.
  2. Srdja Pavlovic. [www.yorku.ca/soi/_Vol_5_1/_HTML/Pavlovic.html#fnB3 The 1991 Siege of Dubrovnik and the Consequences of the “War for Peace”]. www.yorku.ca.

Отрывок, характеризующий Булатович, Момир

– Я не могу вдруг заплатить всё, ты возьмешь вексель, – сказал он.
– Послушай, Ростов, – сказал Долохов, ясно улыбаясь и глядя в глаза Николаю, – ты знаешь поговорку: «Счастлив в любви, несчастлив в картах». Кузина твоя влюблена в тебя. Я знаю.
«О! это ужасно чувствовать себя так во власти этого человека», – думал Ростов. Ростов понимал, какой удар он нанесет отцу, матери объявлением этого проигрыша; он понимал, какое бы было счастье избавиться от всего этого, и понимал, что Долохов знает, что может избавить его от этого стыда и горя, и теперь хочет еще играть с ним, как кошка с мышью.
– Твоя кузина… – хотел сказать Долохов; но Николай перебил его.
– Моя кузина тут ни при чем, и о ней говорить нечего! – крикнул он с бешенством.
– Так когда получить? – спросил Долохов.
– Завтра, – сказал Ростов, и вышел из комнаты.


Сказать «завтра» и выдержать тон приличия было не трудно; но приехать одному домой, увидать сестер, брата, мать, отца, признаваться и просить денег, на которые не имеешь права после данного честного слова, было ужасно.
Дома еще не спали. Молодежь дома Ростовых, воротившись из театра, поужинав, сидела у клавикорд. Как только Николай вошел в залу, его охватила та любовная, поэтическая атмосфера, которая царствовала в эту зиму в их доме и которая теперь, после предложения Долохова и бала Иогеля, казалось, еще более сгустилась, как воздух перед грозой, над Соней и Наташей. Соня и Наташа в голубых платьях, в которых они были в театре, хорошенькие и знающие это, счастливые, улыбаясь, стояли у клавикорд. Вера с Шиншиным играла в шахматы в гостиной. Старая графиня, ожидая сына и мужа, раскладывала пасьянс с старушкой дворянкой, жившей у них в доме. Денисов с блестящими глазами и взъерошенными волосами сидел, откинув ножку назад, у клавикорд, и хлопая по ним своими коротенькими пальцами, брал аккорды, и закатывая глаза, своим маленьким, хриплым, но верным голосом, пел сочиненное им стихотворение «Волшебница», к которому он пытался найти музыку.
Волшебница, скажи, какая сила
Влечет меня к покинутым струнам;
Какой огонь ты в сердце заронила,
Какой восторг разлился по перстам!
Пел он страстным голосом, блестя на испуганную и счастливую Наташу своими агатовыми, черными глазами.
– Прекрасно! отлично! – кричала Наташа. – Еще другой куплет, – говорила она, не замечая Николая.
«У них всё то же» – подумал Николай, заглядывая в гостиную, где он увидал Веру и мать с старушкой.
– А! вот и Николенька! – Наташа подбежала к нему.
– Папенька дома? – спросил он.
– Как я рада, что ты приехал! – не отвечая, сказала Наташа, – нам так весело. Василий Дмитрич остался для меня еще день, ты знаешь?
– Нет, еще не приезжал папа, – сказала Соня.
– Коко, ты приехал, поди ко мне, дружок! – сказал голос графини из гостиной. Николай подошел к матери, поцеловал ее руку и, молча подсев к ее столу, стал смотреть на ее руки, раскладывавшие карты. Из залы всё слышались смех и веселые голоса, уговаривавшие Наташу.
– Ну, хорошо, хорошо, – закричал Денисов, – теперь нечего отговариваться, за вами barcarolla, умоляю вас.
Графиня оглянулась на молчаливого сына.
– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.