Булатов, Владимир Николаевич

Владимир Николаевич Булатов
Научная сфера:	история
Место работы:	Поморский государственный университет
Учёная степень:	доктор исторических наук
Учёное звание:	член-корреспондент РАО профессор
Альма-матер:	Архангельский государственный педагогический институт имени М. В. Ломоносова
Известен как:	историк
Награды и премии:

Владимир Николаевич Булатов (22 января 1946, Крайова — 6 июля 2007, Архангельск) — советский и российский учёный-историк, доктор исторических наук, профессор, ректор Поморского государственного университета (1986—2007 годы), член-корреспондент Российской академии образования (2001), действительный член Российской академии естественных наук (2003), почётный доктор университета Верхнего Эльзаса.

Биография

Родился в Румынии в семье советского военнослужащего, с 1949 года проживал в Архангельске. Учился в средней школе № 22 в Архангельске. Окончив школу, работал строителем, в том числе оператором башенного крана. Служил в Советской Армии в Южной группе войск. После демобилизации окончил историческое отделение историко-филологического факультета Архангельского государственного ордена «Знак Почёта» педагогического института имени М. В. Ломоносова (АГПИ). Трудился в комсомольских и партийных органах Архангельской области: секретарь комитета комсомола пединститута, второй и первый секретарь Ломоносовского райкома ВЛКСМ, зав. отделом Архангельского обкома комсомола, инструктор обкома КПСС.

В. Н. Булатов учился у историков Г. Г. Фруменкова, Ю. К. Новожилова, А. Н. Аксёнова, К. С. Ивановой, А. А. Куратова и др. Под их руководством сформировались научные интересы молодого историка. Первоначальная тематика его исследований определилась во время работы в комсомольских и партийных органах Архангельской области: вопросы истории ВЛКСМ и КПСС, партийное руководство освоения и изучения Арктики, Северного морского пути. Кандидатская диссертация была защищена В. Н. Булатовым в Ленинградском государственном университете в 1979 году по теме «Комсомол — активный помощник партии в предвоенные годы (1937—1941 гг.)». 20 июня 1979 года В. Н. Булатову была присуждена ученая степень кандидата исторических наук. В 1980 году В. Н. Булатов окончил Ленинградскую высшую партийную школу.

С 1981 года работал в Архангельском педагогическом институте (с 1991 года — Поморский государственный педагогический университет (ПГПУ) имени М. В. Ломоносова; с 1996 года — Поморский государственный университет (ПГУ) имени М. В. Ломоносова; в 2011 году ПГУ имени М. В. Ломоносова вместе с Архангельским лесотехническим колледжом Императора Петра I и Северодвинским техническим колледжом сформировали САФУ — Северный (Арктический) федеральный университет имени М. В. Ломоносова), занимал должности старшего преподавателя кафедры истории КПСС, доцента кафедры истории КПСС, проректора по научной работе (с октября 1985 года). В 1982-1984 годах учился в докторантуре при Ленинградском государственном университете. С марта 1986 года — ректор Архангельского педагогического института, с 1991 года — ректор Поморского государственного педагогического университета, с 1996 года — ректор Поморского государственного университета.

В 1989 году В. Н. Булатов опубликовал в издательстве МГУ монографию «КПСС — организатор освоения Арктики и Северного морского пути (1917—1980)», которая получила положительные отзывы у рецензентов. На основе этой монографии в 1991 году В. Н. Булатов защитил диссертацию на соискание ученой степени доктора исторических наук. В 1992 году решением Министерства образования РФ ему было присвоено ученое звание профессора.

Президент областного правления общества «СССР-Норвегия». В 1993 году В. Н. Булатов возглавил комиссию по сотрудничеству в области образования Комитета стран Баренцева Евро-Арктического региона. Встречался с премьер-министром Норвегии К. Бундевиком, королём Швеции Карлом XVI Густавом, министром иностранных дел Норвегии Я. Петерсоном и др. Участник двух российско-норвежских экспедиций, в том числе на Землю Франца-Иосифа. Участник международной программы «Баренц-регион».

На протяжении многих лет был председателем областного отделения Всероссийского фонда культуры, президентом областного правления общества «Россия-Норвегия». Сопредседатель Поморского отделения Национального комитета «Интеллектуальные ресурсы России», член Совета Исполнительного комитета Конгресса интеллигенции РФ (с 1997 года). Депутат Архангельского городского (1987—1990 годы) и областного (1990—1993 годы) Советов народных депутатов, член Ломоносовского райкома КПСС (1971—1975 годы) и Архангельского обкома КПСС (1988—1990 годы). В 2001 году был избран членом-корреспондентом Российской академии образования (РАО), в 2003 году — действительным членом Академии естественных наук (РАЕН). С 2005 года являлся советником Общественной палаты РФ. В 2006 году В. Н. Булатов был избран председателем Совета ректоров вузов Архангельской области.

Являлся председателем общества историков-архивистов Архангельской области, советником Главы администрации Архангельской области по вопросам образования и науки, почетным членом Ломоносовского фонда и заместителем главного редактора «Поморской энциклопедии».

Скончался 6 июля 2007 года в Архангельске, похоронен на городском Кузнечевском (Вологодском) кладбище.

В 2008 году в Архангельске, на здании главного корпуса ПГУ им. М. В. Ломоносова, открыта памятная доска В. Н. Булатову. Имя Владимира Булатова было присвоено издательству Поморского государственного университета (ныне Издательско-полиграфический центр САФУ им. М. В. Ломоносова).

Оценка научного вклада

В. Н. Булатов является автором свыше 300 публикаций, в том числе 12 книг и 7 учебных пособий. В число важнейших трудов входят: «Русский Север» (в 5-ти книгах), «Адмирал Кузнецов» (второе издание книги вышло в серии «Жизнь замечательных людей»), «Муж слова и разума», и др. Главный редактор первого тома «История Архангельского Севера» Поморской энциклопедии и автор 100 статей из 160 в первом томе.

Пятитомное издание «Русский Север», состоящее из: «Заволочье (IX—XVI вв.)», «Встречь солнца (XV XVII вв.)», «Поморье (XVI — начало XVIII в.)», «Свет Полярной звезды (XVIII—XIX вв.)», «Ворота в Арктику», было написано в доступном, научно-популярном стиле и издано Поморским государственным университетом. Это издание не могло не привлечь внимание научной и широкой общественности. Доктор исторических наук, профессор Поморского государственного университета А. В. Репневский так оценил работу В. Н. Булатова:

…труд, в котором автор собрал и, что особенно ценно, успешно систематизировал и синтезировал те высшие достижения исторической науки, которые мы имеем на сегодняшний день. Владимир Булатов успешно оперирует и данными других отраслей знаний — философии, культурологии, лингвистики, топонимики… История Севера представлена на фоне общероссийских событий и даже на фоне внешнеполитической деятельности некоторых зарубежных стран. С этой точки зрения, работа профессора Булатова особенно полезна… Автор представил большинство наиболее интересных и актуальных научных теорий, касающихся истории заселения и развития Русского Севера, начиная от обстоятельного разговора о полулегендарной Биармии. Несомненное достоинство издания — приложения. Документы, приведенные там (старинные карты, уставные грамоты, челобитные, выдержки из летописей и т. д.).

— А. В. Репневский

.

В 2004 году администрация Архангельской области и мэрия города Архангельска присудила В. Н. Булатову за цикл научно-исторических работ «Русский Север» премию имени М. В. Ломоносова. В мае 2007 года серия книг В. Н. Булатова «Русский Север» была признана лучшим историко-публицистическим описанием истории Русского Севера, и В. Н. Булатов был награждён дипломом и медалью лауреата Международной премии имени М. А. Шолохова.

Главным вкладом В. Н. Булатова в отечественную историческую науку стало разработка так называемой концепции «Большого Поморья», или — концепции регионального пространства Поморья в истории России. Согласно В. Н. Булатову Русский Север с XVI века назывался Поморьем и включал земли в бассейнах рек Северной Двины, Сухоны, Онеги, Мезени, Печоры, Камы и Вятки, составляя около половины тогдашнего Русского государства. В концепции В. Н. Булатова Поморье в XV—XVII веках развивалось до определенной степени обособленно в экономическом, этнокультурном и религиозно-духовном отношении от России и обладало собственным сложившимся поморским этносом с отдельными признаками нации. Однако, концепция В. Н. Булатова не стала общепринятой. Существует мнение, что В. Н. Булатов в угоду исходящей из Норвегии политики создания трансграничной поморской идентичности фактически исказил историю Русского Севера. «Поморская концепция» В. Н. Булатова подверглась критике за выборочное и неполное использование письменных и материальных источников и не получила широкого распространения и поддержки в научных кругах России.

В. Н. Булатов также предложил методику комплексного культурологического анализа феномена «северности» для определения места Русского Севера в системе циркумполярных культур. Под его руководством был разработан учебно-методический комплекс для общеобразовательных учреждений «Русский Север как уникальная территория всемирного природного и историко-культурного наследия». Являлся руководителем докторского диссертационного совета по историческим наукам. Под его руководством выполнены и защищены 12 кандидатских и 2 докторских диссертации.

Награды

Государственные награды

• Орден Почёта (31 января 2007 года) — за большой вклад в развитие науки и многолетнюю плодотворную деятельность
• Орден Дружбы (10 декабря 1998 года) — за заслуги перед государством, высокие достижения в производственной деятельности и большой вклад в укрепление дружбы и сотрудничества между народами
• медаль «300 лет Российскому флоту»
• медаль «За доблестный труд. В ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина»

Ведомственные награды

• Медаль К. Д. Ушинского (Министерство образования и науки РФ)
• почетные знаки Министерства юстиции РФ, Министерства внутренних дел РФ, Федеральной пограничной службы РФ

Общественные награды

• орден Преподобного Сергия Радонежского 3-й степени (РПЦ)
• орден Святого благоверного князя Даниила Московского (РПЦ)
• кавалер Золотого Почетного знака «Общественное признание»
• ряд других наград

Основные труды

Книги

• Булатов В. Н. КПСС — организатор освоения Арктики и Северного морского пути (1917—1980). — М.: Изд-во МГУ, 1989. — 156 с.
• Булатов В. Н., Шалев А. А. Баренцев Евро-Арктический регион и Архангельская область: международное сотрудничество. История и современность. — Архангельск: Изд. центр ПГУ им. М. В. Ломоносова, 2001. — 174 с.
• Булатов В. Н. Русский Север. [narfu.ru/upload/medialibrary/e52/2269.pdf Кн. 1. Заволочье (IX−XVI вв.).] — Архангельск, 1997; [narfu.ru/upload/medialibrary/9f6/russkiy-sever..pdf Кн. 2. Встречь солнца (XV−XVII вв.).] — Архангельск, 1998; [narfu.ru/upload/medialibrary/3f3/2272.pdf Кн. 3. Поморье (XVI − нач. XVIII вв.).] — Архангельск, 1999; [narfu.ru/upload/medialibrary/a8c/2271.pdf Кн. 4. Свет полярной звезды (XVIII−XIX вв.).] — Архангельск, 2002; [narfu.ru/upload/medialibrary/719/2270.pdf Кн. 5. Ворота в Арктику.] — Архангельск, 2001. — Архангельск: Изд. центр ПГУ им. М. В. Ломоносова, 1997—2001.
• Поморская энциклопедия: В 5 т. / Гл. редактор Н. П. Лаверов. Т. 1. История Архангельского Севера / Гл. редактор В. Н. Булатов; Сост. А. А. Куратов; ПГУ, Ломоносовский фонд, Поморский научный фонд. — Архангельск: Архангельск: Изд. центр ПГУ им. М. В. Ломоносова, 2001. — 483 с.: ил.
• Булатов В. Н. Русский Север: учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений / Помор. гос. ун-т им. М. В. Ломоносова. — М.: Гаудеамус (Академ. проект), 2006.— 570 с.
• Булатов В. Н. Муж слова и разума. Афанасий — первый архиепископ Холмогорский и Важский. — Архангельск: Изд. центр ПГУ им. М. В. Ломоносова, 2002. — 247 c.
• Архангельская таможня, 1586—2006 / О. В. Петров, В. Н. Булатов, А. Г. Васильев, Л. И. Санников. — Архангельск: Изд. центр ПГУ им. М. В. Ломоносова, 2006.— 117 с.
• Булатов В. Н. Адмирал Кузнецов. — М.: Мол. гвардия, 2006. — 383 с. (Жизнь замечательных людей)
• Булатов В. Н. Наука на Архангельском Севере: ист. очерк. — Архангельск: Изд. центр ПГУ им. М. В. Ломоносова, 2007.— 278 с.

Статьи

• Булатов В. Н. Поморский университет как центр возрождения лучших традиций образования // Шестые Иоанновские образовательные чтения, 2004 : образование и культура / Адм. Арханг. обл.; Арханг. и Холмогор. Епархия; ПГУ. — Архангельск, 2005. — С. 133—136.
• Булатов В. Н. Механизмы адаптации: сохранение потенциала российских вузов // Экономика и образование сегодня. — 2006. — № 8. — С. 88-90.
• Кудряшова Е. В., Булатов В. Н. Новые технологические площадки, создаваемые с участием бизнес-партнёров Северных стран Европы // Новая региональная политика и её инновационные ориентиры: материалы науч.-практ. конф. / М-во образования и науки РФ, М-во регион. развития РФ, Твер. гос. ун-т. — Тверь, 2006. — С. 204—215.
• Булатов В. Н. Перспектива развития университета — в инициативе каждого структурного подразделения // Без экономического образования и науки нет экономических знаний: сб. науч. трудов / ПГУ. — Архангельск, 2006. — С. 5-6.
• Булатов В. Н., Журавлев П. С., Подоплекин А. О. Сравнительное религиоведение и этносемиотика как проектно-ориентированное направление научных исследований в Поморском государственном университете имени М. В. Ломоносова // Поморские чтения по семиотике культуры / ПГУ. — Архангельск, 2006 . — Вып. 2. Сакральная география и традиционные этнокультурные ландшафты народов Европейского Севера России. — С. 12-19.
• Булатов В. Н. Речь на вручении международной премии имени М. А. Шолохова за 2007 год // Слово. — 2007. — № 4. — С.13-14.
• Булатов В. Н. С именем Ломоносова (Поморскому университету — 75 лет) // Высшее образование в России. — 2007. — № 5. — С. 24-27.

Ссылки

• [dic.academic.ru/dic.nsf/enc_biography/14001/Булатов Булатов, Владимир Николаевич в Большой биографической энциклопедии]
• [www.famous-scientists.ru/198/ Булатов, Владимир Николаевич в энциклопедии «Учёные России»]
• [www.edu.severodvinsk.ru/after_school/obl_www/2009/5/historyBulatov.htm Булатов Владимир Николаевич на сайте «Знаменитые люди Севера»]
• [arh-necropol.narod.ru/obnovleniya/bulatov/ Булатов, Владимир Николаевич на сайте «Архангельский некрополь»]

Отрывок, характеризующий Булатов, Владимир Николаевич

– Сейчас были, поехали сюда, – указывая вправо, отвечали ему.
Адъютант оглянулся на Пьера, как бы не зная, что ему теперь с ним делать.
– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?
– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.
В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.
Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.
Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру.
– Господин, позвольте вас попросить с дороги, – сказал он ему, – здесь нельзя.
Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой.
Одно ядро взрыло землю в двух шагах от Пьера. Он, обчищая взбрызнутую ядром землю с платья, с улыбкой оглянулся вокруг себя.
– И как это вы не боитесь, барин, право! – обратился к Пьеру краснорожий широкий солдат, оскаливая крепкие белые зубы.
– А ты разве боишься? – спросил Пьер.
– А то как же? – отвечал солдат. – Ведь она не помилует. Она шмякнет, так кишки вон. Нельзя не бояться, – сказал он, смеясь.
Несколько солдат с веселыми и ласковыми лицами остановились подле Пьера. Они как будто не ожидали того, чтобы он говорил, как все, и это открытие обрадовало их.
– Наше дело солдатское. А вот барин, так удивительно. Вот так барин!
– По местам! – крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат. Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с начальником.
Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть. Притом, наблюдения за тем, как бы семейным (отделенным от всех других) кружком людей, находившихся на батарее, поглощали все внимание Пьера. Первое его бессознательно радостное возбуждение, произведенное видом и звуками поля сражения, заменилось теперь, в особенности после вида этого одиноко лежащего солдата на лугу, другим чувством. Сидя теперь на откосе канавы, он наблюдал окружавшие его лица.
К десяти часам уже человек двадцать унесли с батареи; два орудия были разбиты, чаще и чаще на батарею попадали снаряды и залетали, жужжа и свистя, дальние пули. Но люди, бывшие на батарее, как будто не замечали этого; со всех сторон слышался веселый говор и шутки.
– Чиненка! – кричал солдат на приближающуюся, летевшую со свистом гранату. – Не сюда! К пехотным! – с хохотом прибавлял другой, заметив, что граната перелетела и попала в ряды прикрытия.
– Что, знакомая? – смеялся другой солдат на присевшего мужика под пролетевшим ядром.
Несколько солдат собрались у вала, разглядывая то, что делалось впереди.
– И цепь сняли, видишь, назад прошли, – говорили они, указывая через вал.
– Свое дело гляди, – крикнул на них старый унтер офицер. – Назад прошли, значит, назади дело есть. – И унтер офицер, взяв за плечо одного из солдат, толкнул его коленкой. Послышался хохот.
– К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны.
– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.
Грозовая туча надвинулась, и ярко во всех лицах горел тот огонь, за разгоранием которого следил Пьер. Он стоял подле старшего офицера. Молоденький офицерик подбежал, с рукой к киверу, к старшему.
– Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только восемь, прикажете ли продолжать огонь? – спросил он.
– Картечь! – не отвечая, крикнул старший офицер, смотревший через вал.
Вдруг что то случилось; офицерик ахнул и, свернувшись, сел на землю, как на лету подстреленная птица. Все сделалось странно, неясно и пасмурно в глазах Пьера.
Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком «ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру.
Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах его мелькнул черный мячик, и в то же мгновенье шлепнуло во что то. Ополченцы, вошедшие было на батарею, побежали назад.
– Все картечью! – кричал офицер.
Унтер офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше не было.
– Разбойники, что делают! – закричал офицер, оборачиваясь к Пьеру. Лицо старшего офицера было красно и потно, нахмуренные глаза блестели. – Беги к резервам, приводи ящики! – крикнул он, сердито обходя взглядом Пьера и обращаясь к своему солдату.
– Я пойду, – сказал Пьер. Офицер, не отвечая ему, большими шагами пошел в другую сторону.
– Не стрелять… Выжидай! – кричал он.
Солдат, которому приказано было идти за зарядами, столкнулся с Пьером.
– Эх, барин, не место тебе тут, – сказал он и побежал вниз. Пьер побежал за солдатом, обходя то место, на котором сидел молоденький офицерик.
Одно, другое, третье ядро пролетало над ним, ударялось впереди, с боков, сзади. Пьер сбежал вниз. «Куда я?» – вдруг вспомнил он, уже подбегая к зеленым ящикам. Он остановился в нерешительности, идти ему назад или вперед. Вдруг страшный толчок откинул его назад, на землю. В то же мгновенье блеск большого огня осветил его, и в то же мгновенье раздался оглушающий, зазвеневший в ушах гром, треск и свист.
Пьер, очнувшись, сидел на заду, опираясь руками о землю; ящика, около которого он был, не было; только валялись зеленые обожженные доски и тряпки на выжженной траве, и лошадь, трепля обломками оглобель, проскакала от него, а другая, так же как и сам Пьер, лежала на земле и пронзительно, протяжно визжала.


Пьер, не помня себя от страха, вскочил и побежал назад на батарею, как на единственное убежище от всех ужасов, окружавших его.
В то время как Пьер входил в окоп, он заметил, что на батарее выстрелов не слышно было, но какие то люди что то делали там. Пьер не успел понять того, какие это были люди. Он увидел старшего полковника, задом к нему лежащего на валу, как будто рассматривающего что то внизу, и видел одного, замеченного им, солдата, который, прорываясь вперед от людей, державших его за руку, кричал: «Братцы!» – и видел еще что то странное.
Но он не успел еще сообразить того, что полковник был убит, что кричавший «братцы!» был пленный, что в глазах его был заколон штыком в спину другой солдат. Едва он вбежал в окоп, как худощавый, желтый, с потным лицом человек в синем мундире, со шпагой в руке, набежал на него, крича что то. Пьер, инстинктивно обороняясь от толчка, так как они, не видав, разбежались друг против друга, выставил руки и схватил этого человека (это был французский офицер) одной рукой за плечо, другой за гордо. Офицер, выпустив шпагу, схватил Пьера за шиворот.
Несколько секунд они оба испуганными глазами смотрели на чуждые друг другу лица, и оба были в недоумении о том, что они сделали и что им делать. «Я ли взят в плен или он взят в плен мною? – думал каждый из них. Но, очевидно, французский офицер более склонялся к мысли, что в плен взят он, потому что сильная рука Пьера, движимая невольным страхом, все крепче и крепче сжимала его горло. Француз что то хотел сказать, как вдруг над самой головой их низко и страшно просвистело ядро, и Пьеру показалось, что голова французского офицера оторвана: так быстро он согнул ее.
Пьер тоже нагнул голову и отпустил руки. Не думая более о том, кто кого взял в плен, француз побежал назад на батарею, а Пьер под гору, спотыкаясь на убитых и раненых, которые, казалось ему, ловят его за ноги. Но не успел он сойти вниз, как навстречу ему показались плотные толпы бегущих русских солдат, которые, падая, спотыкаясь и крича, весело и бурно бежали на батарею. (Это была та атака, которую себе приписывал Ермолов, говоря, что только его храбрости и счастью возможно было сделать этот подвиг, и та атака, в которой он будто бы кидал на курган Георгиевские кресты, бывшие у него в кармане.)
Французы, занявшие батарею, побежали. Наши войска с криками «ура» так далеко за батарею прогнали французов, что трудно было остановить их.
С батареи свезли пленных, в том числе раненого французского генерала, которого окружили офицеры. Толпы раненых, знакомых и незнакомых Пьеру, русских и французов, с изуродованными страданием лицами, шли, ползли и на носилках неслись с батареи. Пьер вошел на курган, где он провел более часа времени, и из того семейного кружка, который принял его к себе, он не нашел никого. Много было тут мертвых, незнакомых ему. Но некоторых он узнал. Молоденький офицерик сидел, все так же свернувшись, у края вала, в луже крови. Краснорожий солдат еще дергался, но его не убирали.
Пьер побежал вниз.
«Нет, теперь они оставят это, теперь они ужаснутся того, что они сделали!» – думал Пьер, бесцельно направляясь за толпами носилок, двигавшихся с поля сражения.
Но солнце, застилаемое дымом, стояло еще высоко, и впереди, и в особенности налево у Семеновского, кипело что то в дыму, и гул выстрелов, стрельба и канонада не только не ослабевали, но усиливались до отчаянности, как человек, который, надрываясь, кричит из последних сил.


Главное действие Бородинского сражения произошло на пространстве тысячи сажен между Бородиным и флешами Багратиона. (Вне этого пространства с одной стороны была сделана русскими в половине дня демонстрация кавалерией Уварова, с другой стороны, за Утицей, было столкновение Понятовского с Тучковым; но это были два отдельные и слабые действия в сравнении с тем, что происходило в середине поля сражения.) На поле между Бородиным и флешами, у леса, на открытом и видном с обеих сторон протяжении, произошло главное действие сражения, самым простым, бесхитростным образом.
Сражение началось канонадой с обеих сторон из нескольких сотен орудий.
Потом, когда дым застлал все поле, в этом дыму двинулись (со стороны французов) справа две дивизии, Дессе и Компана, на флеши, и слева полки вице короля на Бородино.
От Шевардинского редута, на котором стоял Наполеон, флеши находились на расстоянии версты, а Бородино более чем в двух верстах расстояния по прямой линии, и поэтому Наполеон не мог видеть того, что происходило там, тем более что дым, сливаясь с туманом, скрывал всю местность. Солдаты дивизии Дессе, направленные на флеши, были видны только до тех пор, пока они не спустились под овраг, отделявший их от флеш. Как скоро они спустились в овраг, дым выстрелов орудийных и ружейных на флешах стал так густ, что застлал весь подъем той стороны оврага. Сквозь дым мелькало там что то черное – вероятно, люди, и иногда блеск штыков. Но двигались ли они или стояли, были ли это французы или русские, нельзя было видеть с Шевардинского редута.
Солнце взошло светло и било косыми лучами прямо в лицо Наполеона, смотревшего из под руки на флеши. Дым стлался перед флешами, и то казалось, что дым двигался, то казалось, что войска двигались. Слышны были иногда из за выстрелов крики людей, но нельзя было знать, что они там делали.
Наполеон, стоя на кургане, смотрел в трубу, и в маленький круг трубы он видел дым и людей, иногда своих, иногда русских; но где было то, что он видел, он не знал, когда смотрел опять простым глазом.
Он сошел с кургана и стал взад и вперед ходить перед ним.
Изредка он останавливался, прислушивался к выстрелам и вглядывался в поле сражения.
Не только с того места внизу, где он стоял, не только с кургана, на котором стояли теперь некоторые его генералы, но и с самых флешей, на которых находились теперь вместе и попеременно то русские, то французские, мертвые, раненые и живые, испуганные или обезумевшие солдаты, нельзя было понять того, что делалось на этом месте. В продолжение нескольких часов на этом месте, среди неумолкаемой стрельбы, ружейной и пушечной, то появлялись одни русские, то одни французские, то пехотные, то кавалерийские солдаты; появлялись, падали, стреляли, сталкивались, не зная, что делать друг с другом, кричали и бежали назад.