Булгаков, Пётр Алексеевич

Пётр Алексеевич Булгаков<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Калужский губернатор
28 апреля 1854 — 7 апреля 1856
Монарх:	Николай I; Александр II
Вице-губернатор:	Павел Николаевич Клушин; Лев Иванович Арнольди
Предшественник:	Егор Петрович Толстой
Преемник:	Дмитрий Николаевич Толстой
Тамбовский губернатор
6 декабря 1843 — 28 апреля 1854
Монарх:	Николай I
Вице-губернатор:	Алексей Михайлович Замятин; Иосиф Петрович Дубецкий
Предшественник:	Александр Алексеевич Корнилов
Преемник:	Карл Карлович Данзас
Рождение:	1808(1808) Оренбургская губерния
Смерть:	23 августа (4 сентября) 1883(1883-09-04) Тамбов
Место погребения:	Воздвиженское кладбище, Тамбов
Род:	Булгаковы
Отец:	Алексей Сергеевич Булгаков
Супруга:	Клавдия Ростиславовна
Дети:	Любовь, Вячеслав, Николай, Елена, Мария, Ольга, Виктор
Образование:	Казанский университет
Награды:

Пётр Алексеевич Булгаков (1808, Оренбургская губерния — 23 августа [4 сентября] 1883, Тамбов) — тамбовский и калужский губернатор, статс-секретарь, генерал-провиантмейстер.

Биография

В 1824 году окончил казанскую гимназию, в 1828 — Казанский университет. Служил в Почтовом департаменте младшим помощником бухгалтера, затем — в канцелярии Государственного контроля, с 4 февраля 1838 г. — управляющий Особой экспедицией Государственного контроля. Одновременно преподавал теорию государственной отчётности в Петербургском коммерческом училище.

24 февраля 1839 г. произведён в коллежские советники, с марта 1839 г. — помощник статс-секретаря Государственного Совета. С 6 мая 1840 г. — управляющий Комитета об устройстве Закавказского края. За работу в этой должности в 1841 г. удостоен высочайшего благоволения, получил 2500 рублей серебром и чин статского советника.

В 1842—1843 гг. — чиновник для особых поручений при военном министре; в феврале 1842 г. участвовал в ревизии канцелярии Совета главного Тифлисского городового управления и губернского комитета о земских повинностях. В октябре 1842 г. — старший чиновник временного отделения императорской канцелярии по управлению делами Закавказского комитета.

Был тамбовским (1843—1854) и калужским (1854—1856) губернатором. Затем служил в военном министерстве, занимал должность генерал-провиантмейстера. С 1847 г. — действительный член Лебедянского общества сельского хозяйства.

В начале 1859 г. был приглашён в состав редакционной комиссии для составления общего положения о крестьянах, выходящих из крепостной зависимости. Председательствовал в административном отделении комиссии; в период болезни Я. И. Ростовцева исполнял его обязанности председателя. Проводил поверочные работы по определению высших и низших размеров надела в Оренбургской губернии. В мае 1860 года по приказу Александра II был отстранён от работы в комиссии и «с поручением по провиантской части» отослан в западные губернии. Отстранение от комиссии последовало в ответ на неуважительное замечание, которое П. Булгаков высказал по отношению к некоторым лицам, «трудившимся по крестьянскому делу».

После выхода в отставку жил в Тамбове. В 1870—1880 гг. — почётный мировой судья. Умер в звании статс-секретаря.

Семья

Отец — Алексей Сергеевич Булгаков, сын Сергея Алексеевича Булгакова (?—1824), генерала от инфантерии.

Жена — Клавдия Ростиславовна (?); дети:

• Любовь (2.5.1844 — ?)
• Вячеслав (6.5.1845 — ?)
• Николай (2.5.1846 — ?)
• Елена (3.10.1847 — ?)
• Мария (7.6.1849 — ?)
• Ольга (6.7.1850 — ?)
• Виктор (6.7.1850 — ?).

Избранные труды

В 11-м томе «Приложений к трудам редакционных комиссий для составления положения о крестьянах, выходящих из крепостной зависимости» (СПб., 1860) напечатаны его отдельные мнения:

• «По вопросу об отпуске крестьянам топлива»
• «Об обеспечении поступления повинностей»
• «Об отчуждении земель, намеленных крестьянами, лицам, принадлежащим к сословию потомственного дворянства» (вместе с Ю. Ф. Самариным, князем В. А. Черкасским и другими)
• «О барщине и размере повинностей»
• «Об отводе и обмене земель»
• «О службе крестьян, обеспеченных помещиками» и «О родах повинностей».

Ему приписывается статья «Предположения о выкупе крестьянской земли в Самарской губернии» (Сельское благоустройство. — 1859. — № 1), автор которой убеждал дворянство отрешиться от мелочных расчетов и полагал необходимым предоставить крестьянам то количество земли, которым они владели.

Награды

• орден святого Станислава 2 степени, 1 степени (1847);
• орден Святой Анны 3-й, 2-й, 1-й степени (1850)
• орден Святого Владимира 4 степени (1850), 2 степени;
• орден Белого орла
• медаль за 20 лет беспорочной службы (декабрь 1850)

Афоризм

Всѣ умремъ д. тайными совѣтниками, лишь бы Богъ вѣку продлилъ (то есть «стало бы вѣку, до всего дослужиться»).

— Слово Петра Алексѣевича Булгакова

Литература

• Булгаков, Петр Алексеевич // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Калужский край: Документы и материалы. — Калуга, 1976. — Кн. 1.
• Иванов В. А. Булгаков Петр Алексеевич // Калужская энциклопедия: Сб. материалов. — Калуга, 1994. — Вып. 1.
• Щербачев Г. Д. Из воспоминаний // Русский архив. — 1891.

Ссылки

• Мосин О. В., Мосина С. А. [baza.vgdru.com/11/62952/ П. А. Булгаков]. Генеалогическая база знаний: персоны, фамилии, хроника. Проверено 8 декабря 2012. [www.webcitation.org/6CqxE32Ez Архивировано из первоисточника 12 декабря 2012].
• [rudocs.exdat.com/docs/index-40168.html?page=14#1791055 Пётр Алексеевич Булгаков]. rudocs. Проверено 8 декабря 2012. [www.webcitation.org/6CqxG1iSl Архивировано из первоисточника 12 декабря 2012].

Отрывок, характеризующий Булгаков, Пётр Алексеевич

– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.
Грозовая туча надвинулась, и ярко во всех лицах горел тот огонь, за разгоранием которого следил Пьер. Он стоял подле старшего офицера. Молоденький офицерик подбежал, с рукой к киверу, к старшему.
– Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только восемь, прикажете ли продолжать огонь? – спросил он.
– Картечь! – не отвечая, крикнул старший офицер, смотревший через вал.
Вдруг что то случилось; офицерик ахнул и, свернувшись, сел на землю, как на лету подстреленная птица. Все сделалось странно, неясно и пасмурно в глазах Пьера.
Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком «ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру.
Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах его мелькнул черный мячик, и в то же мгновенье шлепнуло во что то. Ополченцы, вошедшие было на батарею, побежали назад.
– Все картечью! – кричал офицер.
Унтер офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше не было.
– Разбойники, что делают! – закричал офицер, оборачиваясь к Пьеру. Лицо старшего офицера было красно и потно, нахмуренные глаза блестели. – Беги к резервам, приводи ящики! – крикнул он, сердито обходя взглядом Пьера и обращаясь к своему солдату.
– Я пойду, – сказал Пьер. Офицер, не отвечая ему, большими шагами пошел в другую сторону.
– Не стрелять… Выжидай! – кричал он.
Солдат, которому приказано было идти за зарядами, столкнулся с Пьером.
– Эх, барин, не место тебе тут, – сказал он и побежал вниз. Пьер побежал за солдатом, обходя то место, на котором сидел молоденький офицерик.
Одно, другое, третье ядро пролетало над ним, ударялось впереди, с боков, сзади. Пьер сбежал вниз. «Куда я?» – вдруг вспомнил он, уже подбегая к зеленым ящикам. Он остановился в нерешительности, идти ему назад или вперед. Вдруг страшный толчок откинул его назад, на землю. В то же мгновенье блеск большого огня осветил его, и в то же мгновенье раздался оглушающий, зазвеневший в ушах гром, треск и свист.
Пьер, очнувшись, сидел на заду, опираясь руками о землю; ящика, около которого он был, не было; только валялись зеленые обожженные доски и тряпки на выжженной траве, и лошадь, трепля обломками оглобель, проскакала от него, а другая, так же как и сам Пьер, лежала на земле и пронзительно, протяжно визжала.


Пьер, не помня себя от страха, вскочил и побежал назад на батарею, как на единственное убежище от всех ужасов, окружавших его.
В то время как Пьер входил в окоп, он заметил, что на батарее выстрелов не слышно было, но какие то люди что то делали там. Пьер не успел понять того, какие это были люди. Он увидел старшего полковника, задом к нему лежащего на валу, как будто рассматривающего что то внизу, и видел одного, замеченного им, солдата, который, прорываясь вперед от людей, державших его за руку, кричал: «Братцы!» – и видел еще что то странное.
Но он не успел еще сообразить того, что полковник был убит, что кричавший «братцы!» был пленный, что в глазах его был заколон штыком в спину другой солдат. Едва он вбежал в окоп, как худощавый, желтый, с потным лицом человек в синем мундире, со шпагой в руке, набежал на него, крича что то. Пьер, инстинктивно обороняясь от толчка, так как они, не видав, разбежались друг против друга, выставил руки и схватил этого человека (это был французский офицер) одной рукой за плечо, другой за гордо. Офицер, выпустив шпагу, схватил Пьера за шиворот.
Несколько секунд они оба испуганными глазами смотрели на чуждые друг другу лица, и оба были в недоумении о том, что они сделали и что им делать. «Я ли взят в плен или он взят в плен мною? – думал каждый из них. Но, очевидно, французский офицер более склонялся к мысли, что в плен взят он, потому что сильная рука Пьера, движимая невольным страхом, все крепче и крепче сжимала его горло. Француз что то хотел сказать, как вдруг над самой головой их низко и страшно просвистело ядро, и Пьеру показалось, что голова французского офицера оторвана: так быстро он согнул ее.
Пьер тоже нагнул голову и отпустил руки. Не думая более о том, кто кого взял в плен, француз побежал назад на батарею, а Пьер под гору, спотыкаясь на убитых и раненых, которые, казалось ему, ловят его за ноги. Но не успел он сойти вниз, как навстречу ему показались плотные толпы бегущих русских солдат, которые, падая, спотыкаясь и крича, весело и бурно бежали на батарею. (Это была та атака, которую себе приписывал Ермолов, говоря, что только его храбрости и счастью возможно было сделать этот подвиг, и та атака, в которой он будто бы кидал на курган Георгиевские кресты, бывшие у него в кармане.)
Французы, занявшие батарею, побежали. Наши войска с криками «ура» так далеко за батарею прогнали французов, что трудно было остановить их.
С батареи свезли пленных, в том числе раненого французского генерала, которого окружили офицеры. Толпы раненых, знакомых и незнакомых Пьеру, русских и французов, с изуродованными страданием лицами, шли, ползли и на носилках неслись с батареи. Пьер вошел на курган, где он провел более часа времени, и из того семейного кружка, который принял его к себе, он не нашел никого. Много было тут мертвых, незнакомых ему. Но некоторых он узнал. Молоденький офицерик сидел, все так же свернувшись, у края вала, в луже крови. Краснорожий солдат еще дергался, но его не убирали.