Буллит, Уильям

Уильям Буллит William Bullitt<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
посол США в СССР
21 ноября 1933 — 16 мая 1936
Президент:	Франклин Рузвельт
Предшественник:	должность учреждена Дэвид Фрэнсис
Преемник:	Джозеф Дэвис
Посол США во Франции
15 октября 1936 — 11 мая 1940
Президент:	Франклин Рузвельт
Предшественник:	Джесси Страус
Преемник:	Уильям Лехи
Рождение:	25 января 1891(1891-01-25)
Смерть:	15 февраля 1967(1967-02-15) (76 лет)

Уильям Кристиан Буллит младший (англ. William Christian Bullitt, Jr., 25 января 1891 Филадельфия, штат Пенсильвания — 15 февраля 1967, Нёйи-сюр-Сен, Франция) — государственный и политический деятель США, стал первым послом США в Советском Союзе после того, как США признали Советский Союз в 1933 году.

Биография

Происходил из влиятельной семьи филадельфийских банкиров.

В юности он занимался журналистикой и долго жил за границей, что позволило ему овладеть французским и немецким языками ещё до окончания Йельского университета в 1912 году.

В 1917 году президент США Вильсон назначил его заместителем государственного секретаря, и на мирной конференции в Париже Буллит входил в аппарат советников Вильсона.

В марте 1919 года он возглавил секретную международную миссию в Советскую Россию, где встречался с Лениным.

Два месяца спустя он ушёл из Государственного департамента в знак протеста против условий Версальского мирного договора.

В 1923 году Буллит развелся и в следующем году женился на Луизе Брайант — вдове Джона Рида, автора книги «Десять дней, которые потрясли мир». Их общая дочь родилась всего через 3 месяца после заключения брака. В 1930 году этот брак распался.

В 1933 году, после участия в успешной предвыборной кампании президента Франклина Рузвельта, Буллит был назначен специальным помощником государственного секретаря Корделла Халла.

В ноябре 1933 года советско-американские переговоры завершились официальным признанием СССР Соединенными Штатами, и 21 ноября 1933 года Буллит был назначен первым послом США в Советском Союзе. Вручение верительных грамот состоялось 13 декабря.

При участии Буллита в 1935 году было заключено первое торговое соглашение между США и СССР. При нём в качестве резиденции посла США в Москве был выбран Спасо-хаус. Проводившиеся там вечера стали легендарными — один такой незабываемый вечер описан в сцене бала у Сатаны в романе Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита». Несмотря на теплые личные отношения Буллита со Сталиным и другими советскими руководителями, он информировал Вашингтон о самых мрачных качествах сталинского режима.

В 1936 году, 16 мая, Буллит был отозван в США президентом Рузвельтом и затем назначен послом во Франции, где проработал до нацистской оккупации в 1940 году. На должности посла в СССР в 1936 году его сменил Джозеф Дэвис.

Библиография

• Деннис Данн, «Между Рузвельтом и Сталиным. Американские послы в Москве». Перевод Михаила Гребнева. Три квадрата, М., 2004. Часть 1. Уильям Буллит: 1933—1936. англ. Dennis J. Dunn. Caught Between Roosevelt and Stalin. America's Ambassadors to Moscow. University Press of Kentucky.

• Леонид Ю. Спивак, «Одиночество дипломата: Уильям Буллит». Деком, 2011. англ. Leonid Yu. Spivak, «The Solitude of a Diplomat: William Bullitt». Decom, 2011. /in Russian/

Собственные работы У. Буллита

• англ. The Bullitt Mission to Russia, New York: Huebsch (1919).
• англ. It's Not Done, New York: Harcourt Brace (1926).
• англ. The Great Globe Itself, New York: Scribner's (1946).
• англ. (with Sigmund Freud) Thomas Woodrow Wilson - A Psychological Study, Boston: Houghton Mifflin (1967).

Отрывок, характеризующий Буллит, Уильям

Адъютант Бонапарте во всю прыть лошади скакал с этим грозным письмом к Мюрату. Сам Бонапарте, не доверяя своим генералам, со всею гвардией двигался к полю сражения, боясь упустить готовую жертву, а 4.000 ный отряд Багратиона, весело раскладывая костры, сушился, обогревался, варил в первый раз после трех дней кашу, и никто из людей отряда не знал и не думал о том, что предстояло ему.


В четвертом часу вечера князь Андрей, настояв на своей просьбе у Кутузова, приехал в Грунт и явился к Багратиону.
Адъютант Бонапарте еще не приехал в отряд Мюрата, и сражение еще не начиналось. В отряде Багратиона ничего не знали об общем ходе дел, говорили о мире, но не верили в его возможность. Говорили о сражении и тоже не верили и в близость сражения. Багратион, зная Болконского за любимого и доверенного адъютанта, принял его с особенным начальническим отличием и снисхождением, объяснил ему, что, вероятно, нынче или завтра будет сражение, и предоставил ему полную свободу находиться при нем во время сражения или в ариергарде наблюдать за порядком отступления, «что тоже было очень важно».
– Впрочем, нынче, вероятно, дела не будет, – сказал Багратион, как бы успокоивая князя Андрея.
«Ежели это один из обыкновенных штабных франтиков, посылаемых для получения крестика, то он и в ариергарде получит награду, а ежели хочет со мной быть, пускай… пригодится, коли храбрый офицер», подумал Багратион. Князь Андрей ничего не ответив, попросил позволения князя объехать позицию и узнать расположение войск с тем, чтобы в случае поручения знать, куда ехать. Дежурный офицер отряда, мужчина красивый, щеголевато одетый и с алмазным перстнем на указательном пальце, дурно, но охотно говоривший по французски, вызвался проводить князя Андрея.
Со всех сторон виднелись мокрые, с грустными лицами офицеры, чего то как будто искавшие, и солдаты, тащившие из деревни двери, лавки и заборы.
– Вот не можем, князь, избавиться от этого народа, – сказал штаб офицер, указывая на этих людей. – Распускают командиры. А вот здесь, – он указал на раскинутую палатку маркитанта, – собьются и сидят. Нынче утром всех выгнал: посмотрите, опять полна. Надо подъехать, князь, пугнуть их. Одна минута.
– Заедемте, и я возьму у него сыру и булку, – сказал князь Андрей, который не успел еще поесть.
– Что ж вы не сказали, князь? Я бы предложил своего хлеба соли.
Они сошли с лошадей и вошли под палатку маркитанта. Несколько человек офицеров с раскрасневшимися и истомленными лицами сидели за столами, пили и ели.
– Ну, что ж это, господа, – сказал штаб офицер тоном упрека, как человек, уже несколько раз повторявший одно и то же. – Ведь нельзя же отлучаться так. Князь приказал, чтобы никого не было. Ну, вот вы, г. штабс капитан, – обратился он к маленькому, грязному, худому артиллерийскому офицеру, который без сапог (он отдал их сушить маркитанту), в одних чулках, встал перед вошедшими, улыбаясь не совсем естественно.
– Ну, как вам, капитан Тушин, не стыдно? – продолжал штаб офицер, – вам бы, кажется, как артиллеристу надо пример показывать, а вы без сапог. Забьют тревогу, а вы без сапог очень хороши будете. (Штаб офицер улыбнулся.) Извольте отправляться к своим местам, господа, все, все, – прибавил он начальнически.
Князь Андрей невольно улыбнулся, взглянув на штабс капитана Тушина. Молча и улыбаясь, Тушин, переступая с босой ноги на ногу, вопросительно глядел большими, умными и добрыми глазами то на князя Андрея, то на штаб офицера.
– Солдаты говорят: разумшись ловчее, – сказал капитан Тушин, улыбаясь и робея, видимо, желая из своего неловкого положения перейти в шутливый тон.
Но еще он не договорил, как почувствовал, что шутка его не принята и не вышла. Он смутился.
– Извольте отправляться, – сказал штаб офицер, стараясь удержать серьезность.
Князь Андрей еще раз взглянул на фигурку артиллериста. В ней было что то особенное, совершенно не военное, несколько комическое, но чрезвычайно привлекательное.
Штаб офицер и князь Андрей сели на лошадей и поехали дальше.
Выехав за деревню, беспрестанно обгоняя и встречая идущих солдат, офицеров разных команд, они увидали налево краснеющие свежею, вновь вскопанною глиною строящиеся укрепления. Несколько баталионов солдат в одних рубахах, несмотря на холодный ветер, как белые муравьи, копошились на этих укреплениях; из за вала невидимо кем беспрестанно выкидывались лопаты красной глины. Они подъехали к укреплению, осмотрели его и поехали дальше. За самым укреплением наткнулись они на несколько десятков солдат, беспрестанно переменяющихся, сбегающих с укрепления. Они должны были зажать нос и тронуть лошадей рысью, чтобы выехать из этой отравленной атмосферы.