Булл, Кнуд
| Кнуд Гельмюден Булл | |
| норв. Knud Geelmuyden Bull | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: |
23 декабря 1889 (78 лет) |
| Место смерти: | |
| Жанр: |
пейзаж |
 Работы на Викискладе | |
Кнуд Гельмюден Булл (норв. Knud Geelmuyden Bull, 10 сентября 1811, Берген — 23 декабря 1889, Сидней) — австралийский художник норвежского происхождения, один из пионеров живописи в этой стране и основоположник пейзажного направления[1]. Брат норвежского композитора Оле Булла и архитектора Георга Булла.
Биография
Родился в Бергене в семействе аптекаря Оле Борнемана Булла. Уже в детстве он проявил способности к живописи, и в 15-летнем возрасте был отдан в учение самому известному норвежскому художнику — Й. К. Далю, который преподавал тогда в Дрездене, но живость характера помешала Кнуду получить систематическое образование. Не сумев реализовать себя как художник (хотя он провёл персональную выставку в Бергене), Кнуд Булл скитался по Европе, живя за счёт своих братьев.
Не имея постоянного занятия, он занялся подделкой банкнот и был арестован в Лондоне в 1845 году (его сдал гравёр, которому он заказал печатные формы). На суде он был признан виновным в подделке 100-фунтовых банкнот (по другой версии — купюр в 100 норвежских спесидалеров)[1] и осуждён на 14 лет каторжных работ в Австралии[2]. В мае 1846 года в компании 190 каторжников, его отправили на тюремном судне в Южное полушарие. На борту ему позволяли рисовать, именно тогда он создал свои первые сохранившиеся в Австралии картины — «На борту около Мадейры» и «Крушение судна „Ватерлоо“ в Кейптауне в 1842 году».
Сначала его поместили в каторжную тюрьму на острове Норфолк, но уже в 1847 году перевели в колонию Saltwater River на Земле Ван-Димена (ныне Тасмания), где он имел возможность писать картины. В 1849 году был переведён на поселение в Хобарт (в 106 км от прежнего места заключения), где получил возможность брать частные заказы, включая портреты. В 1850 году неудачно пытался бежать, и в наказание провёл 20 дней в одиночной камере. В 1853 году, однако, он был освобождён из-под надзора — ходили слухи, что это произошло из-за канцелярской ошибки.
Хотя в Австралии того времени было несколько художников-любителей, К. Булл являлся единственным профессиональным пейзажистом. В 1852 году он женился в Хобарте на Мэри-Энн Брайен и стал учителем рисования в местной школе, а также писал многочисленные пейзажи, представленные во всех крупных музеях Австралии. В 1855 году две его картины принимали участие во Всемирной выставке в Париже. Писал он и исторические картины. У него было пятеро сыновей, трое из них стали художниками. В 1856 году переехал в Сидней, где и скончался возрасте 78 лет.
В Европе он был практически неизвестен до выхода книги норвежского писателя Рагнара Квама «Straffen» («Наказание») в 1999 году. В Музее Осло хранится только одна его картина.
Напишите отзыв о статье "Булл, Кнуд"
Примечания
Источник
- Alfsen, Glenny. [nbl.snl.no/Knud_Bull «Knud Bull» // Norsk biografisk leksikon]
- [www.utas.edu.au/library/companion_to_tasmanian_history/B/Knut%20Bull.htm Knut Bull // Centre for Tasmanian Historical Studies]
Отрывок, характеризующий Булл, Кнуд
– Adorable, divin, delicieux! [Восхитительно, божественно, чудесно!] – слышалось со всех сторон. Наташа смотрела на толстую Georges, но ничего не слышала, не видела и не понимала ничего из того, что делалось перед ней; она только чувствовала себя опять вполне безвозвратно в том странном, безумном мире, столь далеком от прежнего, в том мире, в котором нельзя было знать, что хорошо, что дурно, что разумно и что безумно. Позади ее сидел Анатоль, и она, чувствуя его близость, испуганно ждала чего то.После первого монолога всё общество встало и окружило m lle Georges, выражая ей свой восторг.
– Как она хороша! – сказала Наташа отцу, который вместе с другими встал и сквозь толпу подвигался к актрисе.
– Я не нахожу, глядя на вас, – сказал Анатоль, следуя за Наташей. Он сказал это в такое время, когда она одна могла его слышать. – Вы прелестны… с той минуты, как я увидал вас, я не переставал….
– Пойдем, пойдем, Наташа, – сказал граф, возвращаясь за дочерью. – Как хороша!
Наташа ничего не говоря подошла к отцу и вопросительно удивленными глазами смотрела на него.
После нескольких приемов декламации m lle Georges уехала и графиня Безухая попросила общество в залу.
Граф хотел уехать, но Элен умоляла не испортить ее импровизированный бал. Ростовы остались. Анатоль пригласил Наташу на вальс и во время вальса он, пожимая ее стан и руку, сказал ей, что она ravissante [обворожительна] и что он любит ее. Во время экосеза, который она опять танцовала с Курагиным, когда они остались одни, Анатоль ничего не говорил ей и только смотрел на нее. Наташа была в сомнении, не во сне ли она видела то, что он сказал ей во время вальса. В конце первой фигуры он опять пожал ей руку. Наташа подняла на него испуганные глаза, но такое самоуверенно нежное выражение было в его ласковом взгляде и улыбке, что она не могла глядя на него сказать того, что она имела сказать ему. Она опустила глаза.
– Не говорите мне таких вещей, я обручена и люблю другого, – проговорила она быстро… – Она взглянула на него. Анатоль не смутился и не огорчился тем, что она сказала.
– Не говорите мне про это. Что мне зa дело? – сказал он. – Я говорю, что безумно, безумно влюблен в вас. Разве я виноват, что вы восхитительны? Нам начинать.
Наташа, оживленная и тревожная, широко раскрытыми, испуганными глазами смотрела вокруг себя и казалась веселее чем обыкновенно. Она почти ничего не помнила из того, что было в этот вечер. Танцовали экосез и грос фатер, отец приглашал ее уехать, она просила остаться. Где бы она ни была, с кем бы ни говорила, она чувствовала на себе его взгляд. Потом она помнила, что попросила у отца позволения выйти в уборную оправить платье, что Элен вышла за ней, говорила ей смеясь о любви ее брата и что в маленькой диванной ей опять встретился Анатоль, что Элен куда то исчезла, они остались вдвоем и Анатоль, взяв ее за руку, нежным голосом сказал:
– Я не могу к вам ездить, но неужели я никогда не увижу вас? Я безумно люблю вас. Неужели никогда?… – и он, заслоняя ей дорогу, приближал свое лицо к ее лицу.
Блестящие, большие, мужские глаза его так близки были от ее глаз, что она не видела ничего кроме этих глаз.
– Натали?! – прошептал вопросительно его голос, и кто то больно сжимал ее руки.
– Натали?!
«Я ничего не понимаю, мне нечего говорить», сказал ее взгляд.
Горячие губы прижались к ее губам и в ту же минуту она почувствовала себя опять свободною, и в комнате послышался шум шагов и платья Элен. Наташа оглянулась на Элен, потом, красная и дрожащая, взглянула на него испуганно вопросительно и пошла к двери.
– Un mot, un seul, au nom de Dieu, [Одно слово, только одно, ради Бога,] – говорил Анатоль.
