Бульвар Перова

Бульвар Перова Киев
укр. Бульвар Перова
Вид на бульвар Перова (май 2009 года)
Общая информация
Страна	Украина
Город	Киев
Район	Днепровский
Исторический район	Воскресенка
Протяжённость	3,4 км
Координаты начала	50°27′55″ с. ш. 30°35′58″ в. д.50.465278° с. ш. 30.599694° в. д. / 50.465278; 30.599694
Координаты конца	50°29′42″ с. ш. 30°35′22″ в. д.50.495056° с. ш. 30.589583° в. д. / 50.495056; 30.589583
Ближайшие станции метро	«Дарница»  «Левобережная»
Трамвайные маршруты	22
Троллейбусные маршруты	29, 50, 50к
Автобусные маршруты	46, 60, 61, 70, 100
Маршрутное такси	222, 234, 235, 242, 246, 476, 478, 498, 504, 509, 578, 580
Прежние названия	Новая улица + Воскресенское шоссе
Название в честь	В. Г. Перова
Почтовый индекс	02139
Номера телефонов	510-, 512-, 540-ХХ-ХХ
Движение	двустороннее

Бульва́р Перо́ва (укр. бульвар Перова) — улица в Днепровском районе города Киева, жилой массив Воскресенка. Пролегает от проспекта Алишера Навои и Парка «Победа» до проспекта Генерала Ватутина и Керченской площади.

Примыкают улицы Петра Запорожца, Сулеймана Стальского, Ивана Микитенко и Николая Кибальчича.

История

Появление улицы относится ко времени строительства массива в 60-е годы ХХ века. Перед этим, для Воскресенской слободки, была главной улица Шевченко (нынешняя Радужная).
Современное название в честь русского художника Василия Перова, участника демократического объединения «Общество передвижных художественных выставок» — с 1957 года.

В 1968 году к бульвару присоединено Воскресенское шоссе, а в 1973 году присоединённый участок бул вновь отделён под названием Северо-Броварской проспект (ныне — проспект Освободителей).

Застройка 1960—70-х годов, типовая для «спальных районов». Наиболее известные объекты: авторынок (на месте бывшего рынка «Днепровский») и, напротив, ТЦ «Квадрат» (на месте бывшего кинотеатра «Аврора»). За торговым центром обустроен небольшой парк. В начале бульвара, по адресу № 1-б в январе 2004-го года освящён римско-католический приходской храм Матери Божьей Церкви, рядом с ним строится монастырь Братьев Меньших Капуцинов.

Бульвар Перова является важным звеном в транспортной инфраструктуре левобережья Киева: через него с Вигуровщины-Троещины и Воскресенки следует львиная доля пассажирских маршрутов (к станциям метро Святошинско-Броварской линии — «Левобережная» и «Дарница») и легкового транспорта (в направлении Московского моста и моста Метро). Градостроительные планы, разработанные ещё в советские времена, предусматривали прокладку параллельно бульвару Перова Приднепровской линии метро. Другая перспективная ветка этого вида транспорта создаст прямой путь на Подол и далее на Лукьяновку, Киевский железнодорожный вокзал и Международный аэропорт «Киев».

Является перспективным транспортным узлом — близость железнодорожной платформы Троещина, с которой в час пик регулярно отправляются рейсы Киевской городской электрички, станций метро, развязок на Лесной массив и Троещину, а с другой стороны, тут имеются зелёные зоны отдыха.

После расширения проезжей части в 2006—2007-х годах с ликвидацией бульварных зелёных насаждений он перестал быть бульваром в прямом значении этого слова.

См. также

• Бульвар Перова (станция метро)

Литература

• Вулиці Києва : довідник : [укр.] / за ред. А. В. Кудрицького. — К. : Українська енциклопедія ім. М. П. Бажана, 1995. — С. 165. — ISBN 5-88500-070-0.</span>

Ссылки

• [wek.kiev.ua/uk/Перова_бульвар Веб-енциклопедія Києва.] [wek.kiev.ua/uk/WWW_Енциклопедія_Києва:Умови_використання (Умови використання).]  (укр.)
• [maps.yandex.ru/?text=Украина,%20Киев,%20Днепровский%20район,%20бульвар%20Перова&sll=30.594615,50.480578&ll=30.600089,50.462271&spn=0.234833,0.042296&z=12&l=map,sta,stv&ol=stv&oll=30.59841219,50.46922002&oid=&ost=dir:-12.24961658,0~spn:90,53.79826713765306 Бульвар Перова] на сервисе Яндекс.Панорамы.

Отрывок, характеризующий Бульвар Перова

– Il faudra le lui dire tout de meme… – говорили господа свиты. – Mais, messieurs… [Однако же надо сказать ему… Но, господа…] – Положение было тем тяжеле, что император, обдумывая свои планы великодушия, терпеливо ходил взад и вперед перед планом, посматривая изредка из под руки по дороге в Москву и весело и гордо улыбаясь.
– Mais c'est impossible… [Но неловко… Невозможно…] – пожимая плечами, говорили господа свиты, не решаясь выговорить подразумеваемое страшное слово: le ridicule…
Между тем император, уставши от тщетного ожидания и своим актерским чутьем чувствуя, что величественная минута, продолжаясь слишком долго, начинает терять свою величественность, подал рукою знак. Раздался одинокий выстрел сигнальной пушки, и войска, с разных сторон обложившие Москву, двинулись в Москву, в Тверскую, Калужскую и Дорогомиловскую заставы. Быстрее и быстрее, перегоняя одни других, беглым шагом и рысью, двигались войска, скрываясь в поднимаемых ими облаках пыли и оглашая воздух сливающимися гулами криков.
Увлеченный движением войск, Наполеон доехал с войсками до Дорогомиловской заставы, но там опять остановился и, слезши с лошади, долго ходил у Камер коллежского вала, ожидая депутации.


Москва между тем была пуста. В ней были еще люди, в ней оставалась еще пятидесятая часть всех бывших прежде жителей, но она была пуста. Она была пуста, как пуст бывает домирающий обезматочивший улей.
В обезматочившем улье уже нет жизни, но на поверхностный взгляд он кажется таким же живым, как и другие.
Так же весело в жарких лучах полуденного солнца вьются пчелы вокруг обезматочившего улья, как и вокруг других живых ульев; так же издалека пахнет от него медом, так же влетают и вылетают из него пчелы. Но стоит приглядеться к нему, чтобы понять, что в улье этом уже нет жизни. Не так, как в живых ульях, летают пчелы, не тот запах, не тот звук поражают пчеловода. На стук пчеловода в стенку больного улья вместо прежнего, мгновенного, дружного ответа, шипенья десятков тысяч пчел, грозно поджимающих зад и быстрым боем крыльев производящих этот воздушный жизненный звук, – ему отвечают разрозненные жужжания, гулко раздающиеся в разных местах пустого улья. Из летка не пахнет, как прежде, спиртовым, душистым запахом меда и яда, не несет оттуда теплом полноты, а с запахом меда сливается запах пустоты и гнили. У летка нет больше готовящихся на погибель для защиты, поднявших кверху зады, трубящих тревогу стражей. Нет больше того ровного и тихого звука, трепетанья труда, подобного звуку кипенья, а слышится нескладный, разрозненный шум беспорядка. В улей и из улья робко и увертливо влетают и вылетают черные продолговатые, смазанные медом пчелы грабительницы; они не жалят, а ускользают от опасности. Прежде только с ношами влетали, а вылетали пустые пчелы, теперь вылетают с ношами. Пчеловод открывает нижнюю колодезню и вглядывается в нижнюю часть улья. Вместо прежде висевших до уза (нижнего дна) черных, усмиренных трудом плетей сочных пчел, держащих за ноги друг друга и с непрерывным шепотом труда тянущих вощину, – сонные, ссохшиеся пчелы в разные стороны бредут рассеянно по дну и стенкам улья. Вместо чисто залепленного клеем и сметенного веерами крыльев пола на дне лежат крошки вощин, испражнения пчел, полумертвые, чуть шевелящие ножками и совершенно мертвые, неприбранные пчелы.
Пчеловод открывает верхнюю колодезню и осматривает голову улья. Вместо сплошных рядов пчел, облепивших все промежутки сотов и греющих детву, он видит искусную, сложную работу сотов, но уже не в том виде девственности, в котором она бывала прежде. Все запущено и загажено. Грабительницы – черные пчелы – шныряют быстро и украдисто по работам; свои пчелы, ссохшиеся, короткие, вялые, как будто старые, медленно бродят, никому не мешая, ничего не желая и потеряв сознание жизни. Трутни, шершни, шмели, бабочки бестолково стучатся на лету о стенки улья. Кое где между вощинами с мертвыми детьми и медом изредка слышится с разных сторон сердитое брюзжание; где нибудь две пчелы, по старой привычке и памяти очищая гнездо улья, старательно, сверх сил, тащат прочь мертвую пчелу или шмеля, сами не зная, для чего они это делают. В другом углу другие две старые пчелы лениво дерутся, или чистятся, или кормят одна другую, сами не зная, враждебно или дружелюбно они это делают. В третьем месте толпа пчел, давя друг друга, нападает на какую нибудь жертву и бьет и душит ее. И ослабевшая или убитая пчела медленно, легко, как пух, спадает сверху в кучу трупов. Пчеловод разворачивает две средние вощины, чтобы видеть гнездо. Вместо прежних сплошных черных кругов спинка с спинкой сидящих тысяч пчел и блюдущих высшие тайны родного дела, он видит сотни унылых, полуживых и заснувших остовов пчел. Они почти все умерли, сами не зная этого, сидя на святыне, которую они блюли и которой уже нет больше. От них пахнет гнилью и смертью. Только некоторые из них шевелятся, поднимаются, вяло летят и садятся на руку врагу, не в силах умереть, жаля его, – остальные, мертвые, как рыбья чешуя, легко сыплются вниз. Пчеловод закрывает колодезню, отмечает мелом колодку и, выбрав время, выламывает и выжигает ее.