Буниатян, Николай Гаврилович
Буниатя́н (Буниа́тов) Никола́й Гаври́лович (24 августа (5 сентября) 1878 (в некоторых документах 7 сентября 1884), Тифлис — 13 декабря 1943, Москва) — советский архитектор, исследователь древней армянской архитектуры.
Биография
Окончил Санкт-Петербургскую АХ (1914). До 1924 года работал в Москве, преподавал на архитектурном факультете ВХУТЕМАСа[1]. В 1924—38 годах главный архитектор Еревана. Преподавал (1924—38) на архитектурном отделении технического факультета Ереванского университета (с 1930 года — Ереванский политехнический институт).
Буниатян способствовал развитию градостроительства и разработке новых типов жилых домов в Армянской ССР, где построил около 70 жилых и общественных зданий. В своих произведениях Буниатян использовал архитектурные формы русской классики (гостиница «Ереван», 1926), обращался к традиционному армянскому зодчеству (Сельхозбанк, 1930; гостиница «Севан», 1939; жилой комплекс на проспекте Ленина (ныне — проспект Маштоца), 2-я половина 1930-х гг., все в Ереване).
Напишите отзыв о статье "Буниатян, Николай Гаврилович"
Примечания
- ↑ Из истории советской архитектуры 1926—1932 гг.: Документы и материалы / Ред. В. Э. Хазанова. — М.: Наука, 1970. — С. 57. — 211 с.
|
Это заготовка статьи об учёном из России. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Буниатян, Николай Гаврилович
На крыльце стоял Петя, занимавшийся вооружением людей, которые ехали из Москвы. На дворе все так же стояли заложенные подводы. Две из них были развязаны, и на одну из них влезал офицер, поддерживаемый денщиком.– Ты знаешь за что? – спросил Петя Наташу (Наташа поняла, что Петя разумел: за что поссорились отец с матерью). Она не отвечала.
– За то, что папенька хотел отдать все подводы под ранепых, – сказал Петя. – Мне Васильич сказал. По моему…
– По моему, – вдруг закричала почти Наташа, обращая свое озлобленное лицо к Пете, – по моему, это такая гадость, такая мерзость, такая… я не знаю! Разве мы немцы какие нибудь?.. – Горло ее задрожало от судорожных рыданий, и она, боясь ослабеть и выпустить даром заряд своей злобы, повернулась и стремительно бросилась по лестнице. Берг сидел подле графини и родственно почтительно утешал ее. Граф с трубкой в руках ходил по комнате, когда Наташа, с изуродованным злобой лицом, как буря ворвалась в комнату и быстрыми шагами подошла к матери.
– Это гадость! Это мерзость! – закричала она. – Это не может быть, чтобы вы приказали.
Берг и графиня недоумевающе и испуганно смотрели на нее. Граф остановился у окна, прислушиваясь.
– Маменька, это нельзя; посмотрите, что на дворе! – закричала она. – Они остаются!..
– Что с тобой? Кто они? Что тебе надо?
– Раненые, вот кто! Это нельзя, маменька; это ни на что не похоже… Нет, маменька, голубушка, это не то, простите, пожалуйста, голубушка… Маменька, ну что нам то, что мы увезем, вы посмотрите только, что на дворе… Маменька!.. Это не может быть!..
