Бурбонский дворец

Достопримечательность
Бурбонский дворец
Строительство	1722—1728 годы

Бурбонский дворец (Palais Bourbon) — место заседаний Национальной ассамблеи Франции в Париже, на левом берегу Сены, на набережной Орсе, прямо напротив церкви Мадлен и площади Согласия, с которой он соединён мостом Согласия.

Строился в 1722-28 годах по проекту Лоренцо Джардини под наблюдением Жака Габриэля как hôtel particulier (столичный особняк) для узаконенной дочери Людовика XIV и маркизы де Монтеспан — герцогини Луизы-Франсуазы Бурбонской. В 1756 г. выкуплен в казну Людовиком XV, затем отчуждён в пользу наследника герцогини, принца Конде, который заказал Суффло расширение дворца в стиле классицизма.

В годы Французской революции особняк был национализирован и использовался (с 1798 года) для заседаний Совета пятисот. При наполеоновской перестройке Парижа в духе ампира перед дворцом был возведён монументальный портик наподобие римского храма, калькирующий схожий фронтон церкви Мадлен на противоположной стороне Сены. Строительством фасада занимался в 1803-07 гг. Бернар Пойе. Реставрация Бурбонов вернула дворец прежним хозяевам, однако уже в 1827 году он был за астрономическую сумму выкуплен государством для размещения парламента.

В связи с новой функцией понадобилось переоформление интерьеров. Над портиком возвышается фронтон с аллегорическим сюжетом, выполненным в 1842 году скульптором Корто. Другие аллегорические барельефы выполнены Рюдом и Прадье на крыльях здания. Будущий депутат Делакруа украсил помещение дворцовой библиотеки «Историей цивилизации» (1838—1845); там же установлены Гудоновы бюсты Дидро и Вольтера.

См. также

• Люксембургский дворец — второе парламентское здание в Париже
• Елисейский дворец — резиденция Президента
• Codex Borbonicus — сокровище Бурбонской библиотеки

Источник

• Джованна Мажди. «Весь Париж» (2002)

Отрывок, характеризующий Бурбонский дворец

– Теперь я всё поняла. Я знаю, чьи это интриги. Я знаю, – говорила княжна.
– Hе в том дело, моя душа.
– Это ваша protegee, [любимица,] ваша милая княгиня Друбецкая, Анна Михайловна, которую я не желала бы иметь горничной, эту мерзкую, гадкую женщину.
– Ne perdons point de temps. [Не будем терять время.]
– Ax, не говорите! Прошлую зиму она втерлась сюда и такие гадости, такие скверности наговорила графу на всех нас, особенно Sophie, – я повторить не могу, – что граф сделался болен и две недели не хотел нас видеть. В это время, я знаю, что он написал эту гадкую, мерзкую бумагу; но я думала, что эта бумага ничего не значит.
– Nous у voila, [В этом то и дело.] отчего же ты прежде ничего не сказала мне?
– В мозаиковом портфеле, который он держит под подушкой. Теперь я знаю, – сказала княжна, не отвечая. – Да, ежели есть за мной грех, большой грех, то это ненависть к этой мерзавке, – почти прокричала княжна, совершенно изменившись. – И зачем она втирается сюда? Но я ей выскажу всё, всё. Придет время!


В то время как такие разговоры происходили в приемной и в княжниной комнатах, карета с Пьером (за которым было послано) и с Анной Михайловной (которая нашла нужным ехать с ним) въезжала во двор графа Безухого. Когда колеса кареты мягко зазвучали по соломе, настланной под окнами, Анна Михайловна, обратившись к своему спутнику с утешительными словами, убедилась в том, что он спит в углу кареты, и разбудила его. Очнувшись, Пьер за Анною Михайловной вышел из кареты и тут только подумал о том свидании с умирающим отцом, которое его ожидало. Он заметил, что они подъехали не к парадному, а к заднему подъезду. В то время как он сходил с подножки, два человека в мещанской одежде торопливо отбежали от подъезда в тень стены. Приостановившись, Пьер разглядел в тени дома с обеих сторон еще несколько таких же людей. Но ни Анна Михайловна, ни лакей, ни кучер, которые не могли не видеть этих людей, не обратили на них внимания. Стало быть, это так нужно, решил сам с собой Пьер и прошел за Анною Михайловной. Анна Михайловна поспешными шагами шла вверх по слабо освещенной узкой каменной лестнице, подзывая отстававшего за ней Пьера, который, хотя и не понимал, для чего ему надо было вообще итти к графу, и еще меньше, зачем ему надо было итти по задней лестнице, но, судя по уверенности и поспешности Анны Михайловны, решил про себя, что это было необходимо нужно. На половине лестницы чуть не сбили их с ног какие то люди с ведрами, которые, стуча сапогами, сбегали им навстречу. Люди эти прижались к стене, чтобы пропустить Пьера с Анной Михайловной, и не показали ни малейшего удивления при виде их.
– Здесь на половину княжен? – спросила Анна Михайловна одного из них…
– Здесь, – отвечал лакей смелым, громким голосом, как будто теперь всё уже было можно, – дверь налево, матушка.
– Может быть, граф не звал меня, – сказал Пьер в то время, как он вышел на площадку, – я пошел бы к себе.
Анна Михайловна остановилась, чтобы поровняться с Пьером.
– Ah, mon ami! – сказала она с тем же жестом, как утром с сыном, дотрогиваясь до его руки: – croyez, que je souffre autant, que vous, mais soyez homme. [Поверьте, я страдаю не меньше вас, но будьте мужчиной.]
– Право, я пойду? – спросил Пьер, ласково чрез очки глядя на Анну Михайловну.
– Ah, mon ami, oubliez les torts qu'on a pu avoir envers vous, pensez que c'est votre pere… peut etre a l'agonie. – Она вздохнула. – Je vous ai tout de suite aime comme mon fils. Fiez vous a moi, Pierre. Je n'oublirai pas vos interets. [Забудьте, друг мой, в чем были против вас неправы. Вспомните, что это ваш отец… Может быть, в агонии. Я тотчас полюбила вас, как сына. Доверьтесь мне, Пьер. Я не забуду ваших интересов.]