Бургав-Каау, Герман
| Герман Бургав-Каау нидерл. Hermann Kaau-Boerhaave | ||
| ||
|---|---|---|
| 6 декабря 1748 — 7 октября 1751 | ||
| Монарх: | Елизавета Петровна | |
| Предшественник: | Иван Иванович Лесток | |
| Преемник: | Павел Захарович Кондоиди | |
| Рождение: | 27 сентября 1705 Гаага, Нидерланды | |
| Смерть: | 7 октября 1751 (46 лет) Москва, Российская империя | |
| Имя при рождении: | Герман Каау | |
| Отец: | Яков Каау | |
| Мать: | Маргарита Бургав | |
| Образование: | Лейденский университет | |
| Учёная степень: | доктор наук | |
| Профессия: | врач | |
| Научная деятельность | ||
| Научная сфера: | медицина | |
Герман Бургав-Каау (нидерл. Hermann Kaau-Boerhaave; 27 сентября 1705, Гаага — 7 октября 1751, Москва) — тайный советник, лейб-медик, архиятер, директор Медицинской канцелярии (1748—1751).
Содержание
Биография
Сын гаагского врача Якова Каау и Маргариты Бургав, сестры Германа Бургава. В молодом возрасте был усыновлён Германом Бургавом.
Медицинское образование получил под руководством своего дяди, в 1729 г. окончил Лейденский университет. Защитив диссертацию «De argento vivo», стал доктором медицины.
В 1741 г. И. Б. фон Фишер, архиятер Анны Леопольдовны, пригласил его на русскую службу[1]. По контракту, составленному на 4 года, ему предоставлялось жалованье 2000 рублей в год, готовая квартира, стол и экипаж, а также право заниматься частной практикой, однако требовалось повсюду сопровождать двор. Прибыв в Россию уже при Елизавете Петровне, получил чин действительного статского советника. Указом от 6 декабря 1748 г. произведён в тайные советники и назначен директором медицинской канцелярии (архиятером), первым лейб-медиком, с содержанием 7000 руб. в год. Пользовался славой отличного врача.
Находясь постоянно при дворе, ведение дел в медицинской канцелярии предоставил своим помощникам Гриву и Лерхе; в канцелярии процветала коррупция — назначения на лекарские места производились за плату. Заслуг его по улучшению медицинской части в России не упомянуто.
Скоропостижно скончался в Москве 7 октября 1751 г. Долг его составил 60 000 рублей. В счёт уплаты долга в 1799 г. его наследники продали в казну принадлежавшие ему библиотеку и манускрипты; впоследствии медицинская коллегия признала их низкую ценность.
Из оставшихся от него рецептов, прописанных для императрицы Елизаветы, Species pectorales Boerhaavii (грудной чай Бургава) употреблялся до начала XX века.
Семья
Брат — Авраам Бургав-Каау (1715—1758), профессор анатомии и физиологии Петербургской Академии наук[2].
Напишите отзыв о статье "Бургав-Каау, Герман"
Примечания
- ↑ Так изложено у Половцова. В Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона указывается, что Г. Бургав-Каау был приглашён «по рекомендации русского лейб-медика Рибейро-Санхеса в 1740 г.»
- ↑ [www.rulex.ru/01021141.htm Бургав-Каау (Авраам Kaau-Boerhaave)]. Русский Биографический Словарь. Проверено 27 октября 2012. [www.webcitation.org/6DULPaAuW Архивировано из первоисточника 7 января 2013].
Литература
- Рихтер В. М. История медицины в России. — М.: тип. ун-та, 1820. — Т. 3. — 694 с.
- Чистович Я. А. История первых медицинских школ в России. — СПб.: тип. Я. Трея, 1883. — С. 58—60, 190—192 (в прил.).
Ссылки
- Бургав-Каау, Герман // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- Боергаве-Кау, Герман // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.
Отрывок, характеризующий Бургав-Каау, Герман
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…
– Да, это так, – нетерпеливо продолжал князь Василий, потирая лысину и опять с злобой придвигая к себе отодвинутый столик, – но, наконец…наконец дело в том, ты сама знаешь, что прошлою зимой граф написал завещание, по которому он всё имение, помимо прямых наследников и нас, отдавал Пьеру.
– Мало ли он писал завещаний! – спокойно сказала княжна. – Но Пьеру он не мог завещать. Пьер незаконный.
– Ma chere, – сказал вдруг князь Василий, прижав к себе столик, оживившись и начав говорить скорей, – но что, ежели письмо написано государю, и граф просит усыновить Пьера? Понимаешь, по заслугам графа его просьба будет уважена…
Княжна улыбнулась, как улыбаются люди, которые думают что знают дело больше, чем те, с кем разговаривают.
– Я тебе скажу больше, – продолжал князь Василий, хватая ее за руку, – письмо было написано, хотя и не отослано, и государь знал о нем. Вопрос только в том, уничтожено ли оно, или нет. Ежели нет, то как скоро всё кончится , – князь Василий вздохнул, давая этим понять, что он разумел под словами всё кончится , – и вскроют бумаги графа, завещание с письмом будет передано государю, и просьба его, наверно, будет уважена. Пьер, как законный сын, получит всё.
– А наша часть? – спросила княжна, иронически улыбаясь так, как будто всё, но только не это, могло случиться.
– Mais, ma pauvre Catiche, c'est clair, comme le jour. [Но, моя дорогая Катишь, это ясно, как день.] Он один тогда законный наследник всего, а вы не получите ни вот этого. Ты должна знать, моя милая, были ли написаны завещание и письмо, и уничтожены ли они. И ежели почему нибудь они забыты, то ты должна знать, где они, и найти их, потому что…
– Этого только недоставало! – перебила его княжна, сардонически улыбаясь и не изменяя выражения глаз. – Я женщина; по вашему мы все глупы; но я настолько знаю, что незаконный сын не может наследовать… Un batard, [Незаконный,] – прибавила она, полагая этим переводом окончательно показать князю его неосновательность.
– Как ты не понимаешь, наконец, Катишь! Ты так умна: как ты не понимаешь, – ежели граф написал письмо государю, в котором просит его признать сына законным, стало быть, Пьер уж будет не Пьер, а граф Безухой, и тогда он по завещанию получит всё? И ежели завещание с письмом не уничтожены, то тебе, кроме утешения, что ты была добродетельна et tout ce qui s'en suit, [и всего, что отсюда вытекает,] ничего не останется. Это верно.
