Бургиньон, Жорж де

Жорж де Бургиньон
Личная информация
Полное имя	Жорж Камиль Марсель де Бургиньон
Оригинальное имя	Georges Camille Marcel de Bourguignon
Награды и медали Фехтование Олимпийские игры Бронза Лондон 1948 командная рапира Чемпионаты мира Бронза Льеж 1930 командная рапира Серебро Лиссабон 1947 сабля Серебро Лиссабон 1947 командная сабля

Жорж Камиль Марсель де Бургиньон (фр. Georges Camille Marcel de Bourguignon, р.15 февраля 1910) — бельгийский фехтовальщик, призёр чемпионатов мира и Олимпийских игр.

Родился в 1910 году в Брюсселе. На Международном первенстве по фехтованию 1930 года завоевал бронзовую медаль в командном первенстве на рапирах (в 1937 году Международная федерация фехтования признала все проходившие ранее Международные первенства по фехтованию чемпионатами мира). В 1932 году принял участие в состязаниях на рапирах и саблях на Олимпийских играх в Лос-Анджелесе, но наград не завоевал. В 1936 году на Олимпийских играх в Берлине стал 5-м в командном первенстве на рапирах, и 8-м — в личном зачёте.

На чемпионате мира 1947 года завоевал серебряные медали в личном и командном первенстве на саблях. В 1948 году на Олимпийских играх в Лондоне завоевал бронзовую медаль в командном первенстве на рапирах, и стал 4-м в командном первенстве на саблях. В 1952 году на Олимпийских играх в Хельсинки стал 5-м в командном первенстве на саблях.

Ссылки

• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/de/georges-de-bourguignon-1.html Жорж де Бургиньон] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)

Отрывок, характеризующий Бургиньон, Жорж де

Морель, маленький коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубенку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.
– Ну ка, ну ка, научи, как? Я живо перейму. Как?.. – говорил шутник песенник, которого обнимал Морель.
Vive Henri Quatre,
Vive ce roi vaillanti –
[Да здравствует Генрих Четвертый!
Да здравствует сей храбрый король!
и т. д. (французская песня) ]
пропел Морель, подмигивая глазом.
Сe diable a quatre…
– Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.
– Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.
– Ну, валяй еще, еще!
Qui eut le triple talent,
De boire, de battre,
Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.

Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.