Бургкирха

Кирха
Бургкирха нем. Burgkirche
Бургкирхе
Страна	Россия
Город	Калининград
Конфессия	протестантизм
Тип здания	храм
Автор проекта	Иоганн Арнольд Неринг
Первое упоминание	1668
Строительство	25 мая 1690—23 января 1701 годы
Состояние	разрушена

Бургкирха — (нем. Burgkirche, в буквальном переводе — «крепостная кирха», а также «Немецкая реформатская церковь» — нем. Deutsch Reformierte Kirche) — крепостная кирха Кёнигсберга, построенная по проекту Иоганна Арнольда Неринга (нем. Johann Arnold Nering) в 1701 году по прямому приказу курфюрста Фридриха Вильгельма.

История

В городах южного побережья Балтийского моря, где протестантизм победил уже в первой четверти XVI века, со временем возникла проблема возведения новых храмов. Протестантское храмостроительство в балтийском регионе не было обширным в силу существования здесь значительного количества крупномасштабных средневековых культовых сооружений, приспособленных в период Реформации для протестантских богослужений. Поэтому решение о строительстве первой реформатской кирхи в Кёнигсберге было принято только в 1668 году. Проект кирхи выполнил берлинский архитектор Иоганн Арнольд Неринг в 1685—1687 годах. Здание представляет собой как бы уменьшенную копию Новой церкви в Гааге, возведенной в 1649—1655 годах — в постройке чувствуется заметное влияние нидерландской архитектуры. До постройки церкви проповеди «реформатской» общины читались в одном из замковых залов. В основание церкви была вмурована мемориальная табличка с информацией о том, что первый камень заложил лично курфюрст Фридрих III 25 мая 1690 года.

23 января 1701 года, в присутствии короля Фридриха I (новый титул курфюрста Фридриха III), церковь была освящена.

Храм имел сложную объёмно-пространственную композицию здания, вытянутого с севера на юг. Интерьер в церкви был достаточно простой, внутреннее убранство изготовлено в основном из дерева. Сооруженная в 1699 году кафедра работы Каспара Шрайбера (нем. Caspar Schreiber) имеела два входа и располагалась вдоль нефа, как длинный стол. Орган в церкви работы мастера Йозуа Мозенгеля (нем. Josua Mosengel) — изготовлен в 1724 году. Колокола отлиты в 1707 году.

Высота башни церкви — 57,5 метров (осталась недостроенной). Вид башни также восходил к ранним протестантским постройкам в Нидерландах — Зёйдеркерк (1603—1611, архитектор Хендрик де Кейзер) и Вестеркерк (1620—1631, Хендрик де Кейзер).

Бургкирха соединила готические пережитки (каменные звездчатые своды апсид и башню, служившую одновременно колокольней), барочные композиционные приемы в виде поперечно ориентированного внутреннего пространства и тяжеловесного ордера в нижней части башни, классические детали. Появление готизирующих форм в XVII веке можно объяснить возрождением церковной схоластики и широким распространением мистицизма.

Церковный двор окружала галерея в один этаж, выкупленная в конце XIX века муниципалитетом для создания музея.

Называться «Бургкирха» (Burgkirche — «крепостная» или «городская церковь»), а не «немецко-реформатской» церковь стала с 1819 года.

Здание было очень сильно повреждено во время авиационных налетов авиации Союзников в августе 1944 года, все внутреннее убранство сгорело. Окончательно оно было разрушено после войны, до 1969 года.

Ссылки

• [archimax.livejournal.com/12144.html?page=2 Проект Музыкального театра (предполагается построить на месте бывшей Бургкирхи)]
• [www.castlesofpoland.com/prusy/krol_po174_de.htm Königsberg — Schloßteich mit Burgkirche (немецкие открытки)]
• [www.jugendzeit-ostpreussen.de/kbg_altstadt10.html Задняя часть церкви. Довоенное фото]
• В. И. Кулаков, А. П. Бахтин, А. П. Овсянов, Н. И. Чебуркин, «Памятники истории и культуры. Калининград», Москва, 2005, стр. 123 ISBN 5-902425-01-8
• Fritsch, Georg, Die Burgkirche zu Königsberg in Preußen. Prussia 1930. Königsberg Pr. (Diss. Berlin.)

Отрывок, характеризующий Бургкирха

– Нет, ты меня не понял, – сказала мать, не зная, как оправдаться. – Ты меня не понял, Николинька. Я желаю твоего счастья, – прибавила она и почувствовала, что она говорит неправду, что она запуталась. – Она заплакала.
– Маменька, не плачьте, а только скажите мне, что вы этого хотите, и вы знаете, что я всю жизнь свою, всё отдам для того, чтобы вы были спокойны, – сказал Николай. Я всем пожертвую для вас, даже своим чувством.
Но графиня не так хотела поставить вопрос: она не хотела жертвы от своего сына, она сама бы хотела жертвовать ему.
– Нет, ты меня не понял, не будем говорить, – сказала она, утирая слезы.
«Да, может быть, я и люблю бедную девушку, говорил сам себе Николай, что ж, мне пожертвовать чувством и честью для состояния? Удивляюсь, как маменька могла мне сказать это. Оттого что Соня бедна, то я и не могу любить ее, думал он, – не могу отвечать на ее верную, преданную любовь. А уж наверное с ней я буду счастливее, чем с какой нибудь куклой Жюли. Пожертвовать своим чувством я всегда могу для блага своих родных, говорил он сам себе, но приказывать своему чувству я не могу. Ежели я люблю Соню, то чувство мое сильнее и выше всего для меня».
Николай не поехал в Москву, графиня не возобновляла с ним разговора о женитьбе и с грустью, а иногда и озлоблением видела признаки всё большего и большего сближения между своим сыном и бесприданной Соней. Она упрекала себя за то, но не могла не ворчать, не придираться к Соне, часто без причины останавливая ее, называя ее «вы», и «моя милая». Более всего добрая графиня за то и сердилась на Соню, что эта бедная, черноглазая племянница была так кротка, так добра, так преданно благодарна своим благодетелям, и так верно, неизменно, с самоотвержением влюблена в Николая, что нельзя было ни в чем упрекнуть ее.
Николай доживал у родных свой срок отпуска. От жениха князя Андрея получено было 4 е письмо, из Рима, в котором он писал, что он уже давно бы был на пути в Россию, ежели бы неожиданно в теплом климате не открылась его рана, что заставляет его отложить свой отъезд до начала будущего года. Наташа была так же влюблена в своего жениха, так же успокоена этой любовью и так же восприимчива ко всем радостям жизни; но в конце четвертого месяца разлуки с ним, на нее начинали находить минуты грусти, против которой она не могла бороться. Ей жалко было самое себя, жалко было, что она так даром, ни для кого, пропадала всё это время, в продолжение которого она чувствовала себя столь способной любить и быть любимой.
В доме Ростовых было невесело.


Пришли святки, и кроме парадной обедни, кроме торжественных и скучных поздравлений соседей и дворовых, кроме на всех надетых новых платьев, не было ничего особенного, ознаменовывающего святки, а в безветренном 20 ти градусном морозе, в ярком ослепляющем солнце днем и в звездном зимнем свете ночью, чувствовалась потребность какого нибудь ознаменования этого времени.
На третий день праздника после обеда все домашние разошлись по своим комнатам. Было самое скучное время дня. Николай, ездивший утром к соседям, заснул в диванной. Старый граф отдыхал в своем кабинете. В гостиной за круглым столом сидела Соня, срисовывая узор. Графиня раскладывала карты. Настасья Ивановна шут с печальным лицом сидел у окна с двумя старушками. Наташа вошла в комнату, подошла к Соне, посмотрела, что она делает, потом подошла к матери и молча остановилась.
– Что ты ходишь, как бесприютная? – сказала ей мать. – Что тебе надо?
– Его мне надо… сейчас, сию минуту мне его надо, – сказала Наташа, блестя глазами и не улыбаясь. – Графиня подняла голову и пристально посмотрела на дочь.
– Не смотрите на меня. Мама, не смотрите, я сейчас заплачу.
– Садись, посиди со мной, – сказала графиня.
– Мама, мне его надо. За что я так пропадаю, мама?… – Голос ее оборвался, слезы брызнули из глаз, и она, чтобы скрыть их, быстро повернулась и вышла из комнаты. Она вышла в диванную, постояла, подумала и пошла в девичью. Там старая горничная ворчала на молодую девушку, запыхавшуюся, с холода прибежавшую с дворни.
– Будет играть то, – говорила старуха. – На всё время есть.
– Пусти ее, Кондратьевна, – сказала Наташа. – Иди, Мавруша, иди.
И отпустив Маврушу, Наташа через залу пошла в переднюю. Старик и два молодые лакея играли в карты. Они прервали игру и встали при входе барышни. «Что бы мне с ними сделать?» подумала Наташа. – Да, Никита, сходи пожалуста… куда бы мне его послать? – Да, сходи на дворню и принеси пожалуста петуха; да, а ты, Миша, принеси овса.
– Немного овса прикажете? – весело и охотно сказал Миша.
– Иди, иди скорее, – подтвердил старик.
– Федор, а ты мелу мне достань.
Проходя мимо буфета, она велела подавать самовар, хотя это было вовсе не время.