Бурдон, Франсуа-Луи

Франсуа́-Луи́ Бурдо́н (фр. François-Louis Bourdon), известный как Бурдон из Уазы (Bourdon de l’Oise; 11 января 1758, Руи-лё-Пёти — 22 июня 1798, Синнамари) — французский адвокат и деятель Великой революции.

Биография и деятельность

Сначала был адвокатом, затем сделался прокурором при парламенте (суде) в Париже.

В 1792 году участвовал во взятии Тюильри 10 августа и попал после этого в члены Конвента от департамента Уазы.. Избирался его председателем в 1795 году с 19 февраля по 6 марта.

Выступив против Робеспьера, он был исключён им из всех революционных клубов. С тех пор произошёл переворот в его деятельности: он становится врагом республики и защитником дворянства и духовенства.

После переворота власти в стране, был осуждён Директорией на ссылку в Гвиану, где и скончался в 1798 году.

Ссылки

• Бурдон де-л’Оаз, Франсуа-Луи // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Бурдон, Франсуа-Луи

– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!