Бурков, Алексей Иванович

Алексей Бурков
Имя при рождении:	Алексей Иванович Бурков
Дата рождения:	7 января 1954(1954-01-07)
Место рождения:	Ленинград, СССР
Дата смерти:	21 ноября 2004(2004-11-21) (50 лет)
Место смерти:	Москва, Россия
Гражданство:	СССР СССР → Россия Россия
Профессия:	спортивный комментатор, журналист, телеведущий
Карьера:	1981—2004
Направление:	телевидение, информация

Алексе́й Ива́нович Бурко́в (7 января 1954, Ленинград — 21 ноября 2004, Москва) — советский и российский спортивный комментатор, основоположник спортивной редакции на телеканале НТВ, впоследствии на НТВ-Плюс.

Биография

Учился в Ленинградском и Московском Институте физкультуры. В 1980 году окончил факультет журналистики МГУ, телевизионное отделение.

В 1976 году стал обладателем кубка СССР по водному поло в составе студенческой команды МГУ.

Профессиональная деятельность

На телевидении — с 1981 года. Работал в спортивной редакции ЦТ. В 1991 году создаёт на РТР спортивную редакцию. По неофициальным данным, именно с его подачи в России начали транслировать чемпионат мира по автогонкам в классе «Формула-1».

В 1993 году Алексей Бурков вместе с Анной Дмитриевой принимают решение покинуть спортивную редакцию «Арена» ВГТРК и перейти в только что созданную телекомпанию НТВ. С октября 1993 года работал на НТВ директором спортивной редакции канала. В 1993—1994 годах Бурков был ведущим спортивных новостей в программе «Сегодня», затем, с декабря 1997 по сентябрь 1998 года, в программе «Итоги». В 1990-е годы также вёл телепередачи «Такова спортивная жизнь» и «Дистанция 60». Комментировал экзотический тогда для российского зрителя тип гонок «Индикар».

В 1996 году переходит на НТВ-Плюс. Основатель первого в России спортивного телеканала «НТВ-Плюс Спорт». С 1999 года — директор спортивной редакции спутникового телевидения НТВ-Плюс.

В 2000—2001 годах являлся главным редактором интернет-портала ntvsport.ru.

Скончался в ночь с 21 на 22 ноября 2004 года от рака почки. Похоронен на 6-м участке Введенского кладбища.

Алексей Бурков неоднократно давал интервью российским СМИ о ситуации со спортивным ТВ в России.

Ссылки

• [www.sport-express.ru/newspaper/2004-11-22/15_18/ Спорт-Экспресс: умер Алексей Бурков]
• [moscow-tombs.ru/2004/burkov_ai.htm Могила А. И. Буркова]

Отрывок, характеризующий Бурков, Алексей Иванович

– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.
– Четверых еще можно взять, – говорил управляющий, – я свою повозку отдаю, а то куда же их?
– Да отдайте мою гардеробную, – говорила графиня. – Дуняша со мной сядет в карету.
Отдали еще и гардеробную повозку и отправили ее за ранеными через два дома. Все домашние и прислуга были весело оживлены. Наташа находилась в восторженно счастливом оживлении, которого она давно не испытывала.
– Куда же его привязать? – говорили люди, прилаживая сундук к узкой запятке кареты, – надо хоть одну подводу оставить.
– Да с чем он? – спрашивала Наташа.
– С книгами графскими.
– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.


Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.