Буркхардт, Карл Якоб

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Буркхард, Карл Якоб»)
Перейти к: навигация, поиск
Карл Якоб Буркхардт
Награды и премии:

Карл Якоб Буркхардт (нем. Carl Jacob Burckhardt; 10 сентября 1891, Базель — 3 марта 1974, Финцель) — швейцарский дипломат и историк. Знаменит не только академическими историческими исследованиями, но и дипломатической работой, прежде всего в качестве Верховного комиссара Лиги Наций при обсуждении вопросов по Вольному городу Данцигу (1937-39) и президента Международного комитета Красного Креста (1945—1948).

Буркхардт родился в Базеле, учился в гимназиях Базеля и Штекборна. Впоследствии он учился в университетах Базеля, Цюриха , Мюнхена и Гёттингена, причем огромное влияние на него оказали профессора Эрнст Гальярди и Генрих Вёльфлин.

Получил свой первый дипломатический опыт в швейцарской миссии в Австрии с 1918 по 1922 год, в период хаоса после распада Австро-Венгрии. Находясь там, он познакомился с Гуго фон Гофмансталем. Буркхардт получил докторскую степень в 1922 году, а затем принял назначение от Международного комитета Красного Креста (МККК), и был отправлен Малую Азию, где он помогал в переселении греков, изгнанных из Турции после поражения Греции в 1922 году.

Впоследствии он вернулся в Швейцарию, где женился на Элизабет де Рейнольд и продолжил академическую карьеру. Он был назначен приват-доцентом в Университете Цюриха в 1927 году, а в 1929 стал профессором современной истории. С 1932 по 1937 год работал в недавно созданном Институте международных исследований в Женеве. Находясь там, он опубликовал в 1935 году первый том его всеобъемлющий биографии кардинала Ришелье, которая завершится публикацией 4-го тома в 1967 году.

Продолжил дипломатическую карьеру в 1937 году, работая Верховным комиссаром Лиги Наций по делам Вольного города Данцига с 1937 по 1939 год. Он стремился сохранить международный статус Данцига, гарантированный Лигой Наций, встречался с рядом видных нацистов, так как он надеялся ограничить повышенные требования Германии. Миссия в конечном итоге закончилась неудачно после вторжения в Польшу немцев и аннексии Данцига.

Затем он вернулся в Женеву и работал там профессором в течение всей Второй мировой войны (1939—1945). Хотя он также играл ведущую роль в Красном кресте, путешествуя несколько раз по Германии, чтобы договориться об улучшении обращения с гражданскими лицами и заключенными, в частности, используя связи, накопленные в ходе его двухлетней работы в качестве Верховного комиссара в Данциге.

С 1945 по 1948 год был президентом Красного Креста. Увеличил международную интеграцию Красного Креста с учреждением национальных отделений. В политическом отношении его президентство было очень неоднозначным, поскольку он придерживался строгого нейтралитета в международных спорах, не осуждая таким образом преступления нацистов. При своих сильных антикоммунистических убеждениях он даже считал нацизм меньшим злом. В течение этого периода он также служил с 1945 по 1949 год как посланник Швейцарии в Париже.

После 1949 года он вернулся к своей академической деятельности, опубликовал ряд книг по истории в течение следующих нескольких десятилетий. В 1954 году он был удостоен Премии мира германской книжной торговли (Peace Prize of the German Book Trade).



Работы

  • Der Berner Schultheiss Charles Neuhaus (1925)
  • Richelieu (4 тома., 1935-67)
  • Gestalten und Mächte (1941)
  • Reden und Aufzeichnungen (1952)
  • Meine Danziger Mission, 1937—1939 (1960)
  • GW (6 vols., 1971)
  • Memorabilien (1977)
  • Briefe: 1908—1974 (1986)

Напишите отзыв о статье "Буркхардт, Карл Якоб"

Примечания

Литература

  • Roland Ruffieux: Burckhardt, Carl Jacob

Отрывок, характеризующий Буркхардт, Карл Якоб

Один отчаянный, испуганный крик первого увидавшего казаков француза – и все, что было в лагере, неодетое, спросонков бросило пушки, ружья, лошадей и побежало куда попало.
Ежели бы казаки преследовали французов, не обращая внимания на то, что было позади и вокруг них, они взяли бы и Мюрата, и все, что тут было. Начальники и хотели этого. Но нельзя было сдвинуть с места казаков, когда они добрались до добычи и пленных. Команды никто не слушал. Взято было тут же тысяча пятьсот человек пленных, тридцать восемь орудий, знамена и, что важнее всего для казаков, лошади, седла, одеяла и различные предметы. Со всем этим надо было обойтись, прибрать к рукам пленных, пушки, поделить добычу, покричать, даже подраться между собой: всем этим занялись казаки.
Французы, не преследуемые более, стали понемногу опоминаться, собрались командами и принялись стрелять. Орлов Денисов ожидал все колонны и не наступал дальше.
Между тем по диспозиции: «die erste Colonne marschiert» [первая колонна идет (нем.) ] и т. д., пехотные войска опоздавших колонн, которыми командовал Бенигсен и управлял Толь, выступили как следует и, как всегда бывает, пришли куда то, но только не туда, куда им было назначено. Как и всегда бывает, люди, вышедшие весело, стали останавливаться; послышалось неудовольствие, сознание путаницы, двинулись куда то назад. Проскакавшие адъютанты и генералы кричали, сердились, ссорились, говорили, что совсем не туда и опоздали, кого то бранили и т. д., и наконец, все махнули рукой и пошли только с тем, чтобы идти куда нибудь. «Куда нибудь да придем!» И действительно, пришли, но не туда, а некоторые туда, но опоздали так, что пришли без всякой пользы, только для того, чтобы в них стреляли. Толь, который в этом сражении играл роль Вейротера в Аустерлицком, старательно скакал из места в место и везде находил все навыворот. Так он наскакал на корпус Багговута в лесу, когда уже было совсем светло, а корпус этот давно уже должен был быть там, с Орловым Денисовым. Взволнованный, огорченный неудачей и полагая, что кто нибудь виноват в этом, Толь подскакал к корпусному командиру и строго стал упрекать его, говоря, что за это расстрелять следует. Багговут, старый, боевой, спокойный генерал, тоже измученный всеми остановками, путаницами, противоречиями, к удивлению всех, совершенно противно своему характеру, пришел в бешенство и наговорил неприятных вещей Толю.
– Я уроков принимать ни от кого не хочу, а умирать с своими солдатами умею не хуже другого, – сказал он и с одной дивизией пошел вперед.
Выйдя на поле под французские выстрелы, взволнованный и храбрый Багговут, не соображая того, полезно или бесполезно его вступление в дело теперь, и с одной дивизией, пошел прямо и повел свои войска под выстрелы. Опасность, ядра, пули были то самое, что нужно ему было в его гневном настроении. Одна из первых пуль убила его, следующие пули убили многих солдат. И дивизия его постояла несколько времени без пользы под огнем.


Между тем с фронта другая колонна должна была напасть на французов, но при этой колонне был Кутузов. Он знал хорошо, что ничего, кроме путаницы, не выйдет из этого против его воли начатого сражения, и, насколько то было в его власти, удерживал войска. Он не двигался.
Кутузов молча ехал на своей серенькой лошадке, лениво отвечая на предложения атаковать.
– У вас все на языке атаковать, а не видите, что мы не умеем делать сложных маневров, – сказал он Милорадовичу, просившемуся вперед.
– Не умели утром взять живьем Мюрата и прийти вовремя на место: теперь нечего делать! – отвечал он другому.
Когда Кутузову доложили, что в тылу французов, где, по донесениям казаков, прежде никого не было, теперь было два батальона поляков, он покосился назад на Ермолова (он с ним не говорил еще со вчерашнего дня).