Бурлей, Сергей Иванович

Сергей Иванович Бурлей
Дата рождения	15 января 1861(1861-01-15)
Дата смерти	1920(1920)
Место смерти	Севастополь
Принадлежность	Российская империя Российская империя Белое движение
Годы службы	1878—1920
Звание	контр-адмирал
Сражения/войны	Гражданская война в России

Сергей Иванович Бурлей (15 января 1861 — 1920, Севастополь) — контр-адмирал (6 декабря 1913 года) российского, позже украинского флота. В 1917—1918 годах — военный деятель Украинской Народной Республики и Украинской Державы, с 18 июня 1918 года командующий Крымско-Украинским флотом.

Биография

На черноморском флоте с 1878 года. В 1881 году окончил Техническое училище морского ведомства в Кронштадте. Кондуктор (1881), прапорщик (1882), подпоручик (1885), поручик (1889), штабс-капитан (1893). В 1894 году — оканчивает гидрографическое отделение Николаевской Морской Академии. Переведен во флот. Лейтенант флота с 1896 года. Капитан второго ранга (1903), капитан первого ранга (1908).

В 1908—1910 командир крейсера «Аскольд». В 1912—1913 годах исполнял обязанности командира Керченского порта. Контр-адмирал (6 декабря 1913). В период с 9 декабря 1913 года и вплоть до февральской революции — градоначальник Севастополя. С 1 января 1915 года — адмирал для особых поручений при командующем ЧФ. Православный, женат, один сын (на 1916 год).

После Февральской революции стал на позиции украинского морского движения, поддерживал украинизацию флота.

На службе Украинской Народной Республике и Украинской Державе

С конца ноября 1917 — в составе Генерального Секретариата Морских дел УНР. В апреле после отступления большевиков из Крыма 1918 выступал за подчинение флота Центральной Раде. После окончательного перехода флота на украинскую сторону был назначен в штаб Украинского Черноморского флота.

На службе Вооружённым силам Юга России и гибель

После антигетманского переворота бо́льшая часть личного состава флота перешла на сторону ВСЮР, в том числе и адмирал Бурлей. В 1920 году адмирал преподавал науки при Дирекции маяков. В ноябре 1920 года адмирал был арестован большевиками. Скончался от разрыва сердца в заключении

Литература

• Грибовский В. Ю. [www.petergen.com/publ/omsa3.shtml СПИСОК офицерских чинов русского императорского флота ЦАРСТВОВАНИЕ ИМПЕРАТОРА АЛЕКСАНДРА ТРЕТЬЕГО].
• [ukrlife.org/main/prosvita/hist_flotua5.htm Флот Української Народної Республіки]  (укр.)

Отрывок, характеризующий Бурлей, Сергей Иванович

Мавра Кузминишна подошла к калитке.
– Кого надо?
– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.


В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.