Бурмен, Джон
Поделись знанием:
– Что? Что он сказал? – слышалось в рядах польских улан, когда один адъютант подскакал к ним.
Было приказано, отыскав брод, перейти на ту сторону. Польский уланский полковник, красивый старый человек, раскрасневшись и путаясь в словах от волнения, спросил у адъютанта, позволено ли ему будет переплыть с своими уланами реку, не отыскивая брода. Он с очевидным страхом за отказ, как мальчик, который просит позволения сесть на лошадь, просил, чтобы ему позволили переплыть реку в глазах императора. Адъютант сказал, что, вероятно, император не будет недоволен этим излишним усердием.
Как только адъютант сказал это, старый усатый офицер с счастливым лицом и блестящими глазами, подняв кверху саблю, прокричал: «Виват! – и, скомандовав уланам следовать за собой, дал шпоры лошади и подскакал к реке. Он злобно толкнул замявшуюся под собой лошадь и бухнулся в воду, направляясь вглубь к быстрине течения. Сотни уланов поскакали за ним. Было холодно и жутко на середине и на быстрине теченья. Уланы цеплялись друг за друга, сваливались с лошадей, лошади некоторые тонули, тонули и люди, остальные старались плыть кто на седле, кто держась за гриву. Они старались плыть вперед на ту сторону и, несмотря на то, что за полверсты была переправа, гордились тем, что они плывут и тонут в этой реке под взглядами человека, сидевшего на бревне и даже не смотревшего на то, что они делали. Когда вернувшийся адъютант, выбрав удобную минуту, позволил себе обратить внимание императора на преданность поляков к его особе, маленький человек в сером сюртуке встал и, подозвав к себе Бертье, стал ходить с ним взад и вперед по берегу, отдавая ему приказания и изредка недовольно взглядывая на тонувших улан, развлекавших его внимание.
Для него было не ново убеждение в том, что присутствие его на всех концах мира, от Африки до степей Московии, одинаково поражает и повергает людей в безумие самозабвения. Он велел подать себе лошадь и поехал в свою стоянку.
Человек сорок улан потонуло в реке, несмотря на высланные на помощь лодки. Большинство прибилось назад к этому берегу. Полковник и несколько человек переплыли реку и с трудом вылезли на тот берег. Но как только они вылезли в обшлепнувшемся на них, стекающем ручьями мокром платье, они закричали: «Виват!», восторженно глядя на то место, где стоял Наполеон, но где его уже не было, и в ту минуту считали себя счастливыми.
Ввечеру Наполеон между двумя распоряжениями – одно о том, чтобы как можно скорее доставить заготовленные фальшивые русские ассигнации для ввоза в Россию, и другое о том, чтобы расстрелять саксонца, в перехваченном письме которого найдены сведения о распоряжениях по французской армии, – сделал третье распоряжение – о причислении бросившегося без нужды в реку польского полковника к когорте чести (Legion d'honneur), которой Наполеон был главою.
| Джон Бурмен | |
| John Boorman | |
 Джон Бурмен на 67-м Каннском кинофестивале, май 2014 года | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Профессия: | |
| Карьера: |
1960 — наст. вр. |
Джон Бурмен (англ. John Boorman; род. 18 января 1933) — английский кинорежиссёр, сценарист.
Содержание
Биография
Учился в Салезианской школе в Чертси (Суррей), хотя его семья не была католической. В конце 1950-х начал работать журналистом, затем — в отделе документальных фильмов на Би-би-си.
Первую самостоятельную постановку Бурмену предложил продюсер Дэвид Дойч. Фильмом «Поймай нас, если сможешь» (1965) о группе «The Dave Clark Five» Дойч рассчитывал повторить успех вышедшего годом раньше фильма «Вечер трудного дня» Ричарда Лестера. Достичь этого не удалось, однако вскоре Ли Марвин пригласил Бурмена в Голливуд в качестве постановщика фильма «Выстрел в упор» (1967), имевшего успех и принёсшего Бурмену известность. Настоящий успех пришёл к нему с фильмом «Избавление» (1972) по роману Джеймса Дикки. В 1987 снял фильм «Надежда и слава» — рассказ о своём детстве в Лондоне во время блица.
Фильмография
- 1965 — Поймай нас, если сможешь / Catch Us If You Can
- 1967 — Выстрел в упор / Point Blank
- 1968 — Ад на Тихом океане / Hell in the Pacific
- 1970 — Лео последний / Leo the Last - Приз за лучшую режиссуру (Каннский кинофестиваль)
- 1972 — Избавление / Deliverance
- 1974 — Зардоз / Zardoz
- 1977 — Изгоняющий дьявола 2 / Exorcist II: The Heretic
- 1981 — Экскалибур / Excalibur - Приз за художественный вклад (Каннский кинофестиваль)
- 1985 — Изумрудный лес / The Emerald Forest
- 1987 — Надежда и слава / Hope and Glory
- 1990 — Дом там, где сердце / Where the Heart Is
- 1991 — Мне приснилось, что я проснулся / I Dreamt I Woke Up
- 1995 — Вдали от Рангуна / Beyond Rangoon
- 1995 — Люмьер и компания / Lumière et compagnie
- 1998 — Генерал / The General - Приз за лучшую режиссуру (Каннский кинофестиваль)
- 2001 — Портной из Панамы / The Tailor of Panama
- 2005 — В моей стране / In My Country
- 2006 — Хвост тигра / The Tiger’s Tail
Напишите отзыв о статье "Бурмен, Джон"
Литература
- Boorman John. Adventures of a Suburban Boy. — London: Faber and Faber, 2003.
- Boorman John. Money Into Light: The Emerald Forest: A Diary. — London: Faber and Faber, 1985.
- Boorman John. Bright Dreams, Hard Knocks: A Journal for 1991 // Projections: A Forum for Film Makers. — London: Faber and Faber, 1992.
- Michel Ciment. John Boorman. // London: Faber and Faber, 1986.
Ссылки
- Бурмен, Джон (англ.) на сайте Internet Movie Database
|
Это заготовка статьи о кинорежиссёре. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Бурмен, Джон
– Виват! – также восторженно кричали поляки, расстроивая фронт и давя друг друга, для того чтобы увидать его. Наполеон осмотрел реку, слез с лошади и сел на бревно, лежавшее на берегу. По бессловесному знаку ему подали трубу, он положил ее на спину подбежавшего счастливого пажа и стал смотреть на ту сторону. Потом он углубился в рассматриванье листа карты, разложенного между бревнами. Не поднимая головы, он сказал что то, и двое его адъютантов поскакали к польским уланам.– Что? Что он сказал? – слышалось в рядах польских улан, когда один адъютант подскакал к ним.
Было приказано, отыскав брод, перейти на ту сторону. Польский уланский полковник, красивый старый человек, раскрасневшись и путаясь в словах от волнения, спросил у адъютанта, позволено ли ему будет переплыть с своими уланами реку, не отыскивая брода. Он с очевидным страхом за отказ, как мальчик, который просит позволения сесть на лошадь, просил, чтобы ему позволили переплыть реку в глазах императора. Адъютант сказал, что, вероятно, император не будет недоволен этим излишним усердием.
Как только адъютант сказал это, старый усатый офицер с счастливым лицом и блестящими глазами, подняв кверху саблю, прокричал: «Виват! – и, скомандовав уланам следовать за собой, дал шпоры лошади и подскакал к реке. Он злобно толкнул замявшуюся под собой лошадь и бухнулся в воду, направляясь вглубь к быстрине течения. Сотни уланов поскакали за ним. Было холодно и жутко на середине и на быстрине теченья. Уланы цеплялись друг за друга, сваливались с лошадей, лошади некоторые тонули, тонули и люди, остальные старались плыть кто на седле, кто держась за гриву. Они старались плыть вперед на ту сторону и, несмотря на то, что за полверсты была переправа, гордились тем, что они плывут и тонут в этой реке под взглядами человека, сидевшего на бревне и даже не смотревшего на то, что они делали. Когда вернувшийся адъютант, выбрав удобную минуту, позволил себе обратить внимание императора на преданность поляков к его особе, маленький человек в сером сюртуке встал и, подозвав к себе Бертье, стал ходить с ним взад и вперед по берегу, отдавая ему приказания и изредка недовольно взглядывая на тонувших улан, развлекавших его внимание.
Для него было не ново убеждение в том, что присутствие его на всех концах мира, от Африки до степей Московии, одинаково поражает и повергает людей в безумие самозабвения. Он велел подать себе лошадь и поехал в свою стоянку.
Человек сорок улан потонуло в реке, несмотря на высланные на помощь лодки. Большинство прибилось назад к этому берегу. Полковник и несколько человек переплыли реку и с трудом вылезли на тот берег. Но как только они вылезли в обшлепнувшемся на них, стекающем ручьями мокром платье, они закричали: «Виват!», восторженно глядя на то место, где стоял Наполеон, но где его уже не было, и в ту минуту считали себя счастливыми.
Ввечеру Наполеон между двумя распоряжениями – одно о том, чтобы как можно скорее доставить заготовленные фальшивые русские ассигнации для ввоза в Россию, и другое о том, чтобы расстрелять саксонца, в перехваченном письме которого найдены сведения о распоряжениях по французской армии, – сделал третье распоряжение – о причислении бросившегося без нужды в реку польского полковника к когорте чести (Legion d'honneur), которой Наполеон был главою.
