Бурхард I (герцог Швабии)

Бурхард I нем. Burchard I
маркграф Реции
895 — 911
Предшественник:	Радульф
Преемник:	Бурхард II
герцог Швабии
909 — 911
Преемник:	Эрхангер
Рождение:	855(0855)
Смерть:	5/23 ноября 911
Род:	Бурхардингеры
Отец:	Адальберт II
Супруга:	Лиутгарда
Дети:	Бурхард II Удальрих

Бу́рхард I (нем. Burchard I; 855/860 — 5 или 23 ноября 911, казнён) — герцог Швабии, маркграф Реции, граф в Тургау и Баре, сын Адальберта II Светлейшего, графа в Тургау и Альпгау.

Биография

Правление

Бурхард I происходил из династии Бурхардингеров. Исторические источники называют его «князем Алемании». После Рудольфа из дома Вельфов стал маркграфом Реции. Был графом в Тургау, в 889 году упоминается как граф в Баре.

После смерти короля Арнульфа многие представители знати стали усиливать своё влияние в бывших племенных герцогствах. Бурхард, имевший владения в бывшей Алемании, уже в 909 году упоминается в официальных документах как герцог. Бурхард в это время был самым могущественным феодалом в Швабии.

В 911 году королём Германии был избран герцог Франконии Конрад, который захотел попробовал утвердиться как наследственный король. При этом он вступил в конфликт со многими герцогами, недовольными таким развитием событий. В конце 911 года Бурхард был обвинен графом Ансельмом фон Нагольд в узурпировании королевского авторитета, был признан виновным в государственной измене и казнён. Его сыновья были вынуждены бежать к родственникам в Италию, а владения были конфискованы.

Брак и дети

Жена: с 882 года Лиутгарда (840/850 — 17 ноября 885), дочь Людольфа, маркграфа Остфалии, вдова Людовика III Младшего, короля Саксонии и Баварии

• Бурхард II (883/884 — 28 апреля 926), герцог Швабии с 917
• Удальрих (884/885 — после 917), граф в Цюрихгау в 902/914—915, граф в Тургау в 912/917

Ссылки

• [www.manfred-hiebl.de/genealogie-mittelalter/burchardiner_hunfridinger/burchard_1_herzog_von_schwaben_911.html Burchard I. Herzog von Schwaben]. Mittelalterliche Genealogie im Deutschen Reich bis zum Ende der Staufer. Проверено 11 декабря 2011. [web.archive.org/web/20080207014743/www.genealogie-mittelalter.de/burchardiner_hunfridinger/burchard_1_herzog_von_schwaben_911.html Архивировано из первоисточника 24 марта 2008].

Отрывок, характеризующий Бурхард I (герцог Швабии)

Вообще главная черта ума Сперанского, поразившая князя Андрея, была несомненная, непоколебимая вера в силу и законность ума. Видно было, что никогда Сперанскому не могла притти в голову та обыкновенная для князя Андрея мысль, что нельзя всё таки выразить всего того, что думаешь, и никогда не приходило сомнение в том, что не вздор ли всё то, что я думаю и всё то, во что я верю? И этот то особенный склад ума Сперанского более всего привлекал к себе князя Андрея.
Первое время своего знакомства с Сперанским князь Андрей питал к нему страстное чувство восхищения, похожее на то, которое он когда то испытывал к Бонапарте. То обстоятельство, что Сперанский был сын священника, которого можно было глупым людям, как это и делали многие, пошло презирать в качестве кутейника и поповича, заставляло князя Андрея особенно бережно обходиться с своим чувством к Сперанскому, и бессознательно усиливать его в самом себе.
В тот первый вечер, который Болконский провел у него, разговорившись о комиссии составления законов, Сперанский с иронией рассказывал князю Андрею о том, что комиссия законов существует 150 лет, стоит миллионы и ничего не сделала, что Розенкампф наклеил ярлычки на все статьи сравнительного законодательства. – И вот и всё, за что государство заплатило миллионы! – сказал он.
– Мы хотим дать новую судебную власть Сенату, а у нас нет законов. Поэтому то таким людям, как вы, князь, грех не служить теперь.
Князь Андрей сказал, что для этого нужно юридическое образование, которого он не имеет.
– Да его никто не имеет, так что же вы хотите? Это circulus viciosus, [заколдованный круг,] из которого надо выйти усилием.

Через неделю князь Андрей был членом комиссии составления воинского устава, и, чего он никак не ожидал, начальником отделения комиссии составления вагонов. По просьбе Сперанского он взял первую часть составляемого гражданского уложения и, с помощью Code Napoleon и Justiniani, [Кодекса Наполеона и Юстиниана,] работал над составлением отдела: Права лиц.


Года два тому назад, в 1808 году, вернувшись в Петербург из своей поездки по имениям, Пьер невольно стал во главе петербургского масонства. Он устроивал столовые и надгробные ложи, вербовал новых членов, заботился о соединении различных лож и о приобретении подлинных актов. Он давал свои деньги на устройство храмин и пополнял, на сколько мог, сборы милостыни, на которые большинство членов были скупы и неаккуратны. Он почти один на свои средства поддерживал дом бедных, устроенный орденом в Петербурге. Жизнь его между тем шла по прежнему, с теми же увлечениями и распущенностью. Он любил хорошо пообедать и выпить, и, хотя и считал это безнравственным и унизительным, не мог воздержаться от увеселений холостых обществ, в которых он участвовал.
В чаду своих занятий и увлечений Пьер однако, по прошествии года, начал чувствовать, как та почва масонства, на которой он стоял, тем более уходила из под его ног, чем тверже он старался стать на ней. Вместе с тем он чувствовал, что чем глубже уходила под его ногами почва, на которой он стоял, тем невольнее он был связан с ней. Когда он приступил к масонству, он испытывал чувство человека, доверчиво становящего ногу на ровную поверхность болота. Поставив ногу, он провалился. Чтобы вполне увериться в твердости почвы, на которой он стоял, он поставил другую ногу и провалился еще больше, завяз и уже невольно ходил по колено в болоте.
Иосифа Алексеевича не было в Петербурге. (Он в последнее время отстранился от дел петербургских лож и безвыездно жил в Москве.) Все братья, члены лож, были Пьеру знакомые в жизни люди и ему трудно было видеть в них только братьев по каменьщичеству, а не князя Б., не Ивана Васильевича Д., которых он знал в жизни большею частию как слабых и ничтожных людей. Из под масонских фартуков и знаков он видел на них мундиры и кресты, которых они добивались в жизни. Часто, собирая милостыню и сочтя 20–30 рублей, записанных на приход, и большею частию в долг с десяти членов, из которых половина были так же богаты, как и он, Пьер вспоминал масонскую клятву о том, что каждый брат обещает отдать всё свое имущество для ближнего; и в душе его поднимались сомнения, на которых он старался не останавливаться.