Буря (пьеса)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Буря
The Tempest
Жанр:

трагикомедия

Автор:

Уильям Шекспир

Язык оригинала:

английский

Дата написания:

1610-1611

Дата первой публикации:

Первое фолио, 1623

Текст произведения в Викитеке

«Бу́ря» (англ. The Tempest) — пьеса Уильяма Шекспира, традиционно считается одной из последних в его творчестве (1610—1611 г.; к более поздним пьесам относят только хронику «Генрих VIII», законченную, как обычно полагают, Джоном Флетчером). По жанру это «трагикомедия» — пьеса с трагическими перипетиями, но счастливым концом. В первом фолио такие пьесы отнесены к комедиям (любопытно, что «Буря» открывает это издание). Жанр стал модным на рубеже 1600-х и 1610-х годов, и к нему относится большинство поздних пьес Шекспира; «Буря» считается самой выдающейся из его трагикомедий. [кем?]

На протяжении долгих лет «Буря» не входила в число самых популярных пьес Шекспира; как и ряд других, она около двух веков — с 1650-х по 1850-е годы ставилась не в оригинальном, а переработанном виде. Однако начиная со второй половины XIX в. слава «Бури» стала расти, и её начали относить к величайшим созданиям шекспировского гения, считать своего рода художественным завещанием Шекспира.





Сюжет

Волшебник Просперо, законный герцог Милана, был свергнут своим братом Антонио с помощью короля Неаполя Алонзо. Просперо и его маленькая дочь, Миранда, изгнаны из Милана. Их посадили на ветхий корабль и отправили в открытое море. Неаполитанский вельможа Гонзало тайком от Антонио передал Просперо воду, пищу и его волшебные книги. Просперо и Миранда попадают на остров. Здесь волшебник спасает Ариэля, духа воздуха, от мучений, которым его подвергла колдунья Сикоракса. Ариэль становится слугой Просперо, который постоянно обещает освободить его. Сын Сикораксы, дикарь Калибан, единственный житель острова, делает для Просперо чёрную работу. Ненавидя своё рабство, Калибан считает, что Просперо захватил остров, по праву принадлежащий ему.

Просперо, дабы свершить возмездие, с помощью волшебных чар вызывает бурю на море. Брат, который сверг его, Антонио, вместе с Алонзо и его сыном Фердинандом, братом Себастьяном и Гонзало возвращается на корабле со свадьбы дочери Алонзо Кларибель и короля Туниса. Корабль погибает в буре, его пассажиры, разделённые на несколько групп, выброшены на остров. Сын Алонзо, Фердинанд, считает, что только он спасся. Он встречает Миранду, молодые люди влюбляются. Однако Просперо делает вид, что не верит в искренность чувств Фердинанда и подвергает его испытаниям. В то же время Антонио убеждает Себастьяна убить Алонзо, с тем, чтобы стать королём. Их заговор сорван Ариэлем по приказанию Просперо.

Дворецкий и пьяница Стефано и шут Тринкуло встречают Калибана. Тот считает, что они упали с луны, и подбивает их убить Просперо и завладеть островом. Однако заговор терпит крах: Ариэль, невидимый дух, развешивает на пути мятежников красивые одежды. Стефано и Тринкуло прельщаются ими и отказываются от своего первоначального намерения. Ариэль появляется в образе гарпии перед Алонзо, Антонио и Себастьяном и, по приказу Просперо, обвиняет их в преступлении. Постепенно все персонажи, по воле волшебника, собираются вокруг него. Просперо прощает Алонзо и возвращает ему сына, которого тот считал погибшим. Алонзо благословляет Фердинанда и Миранду. Прощает Просперо и Антонио с Себастьяном, но предупреждает, что знает об их преступном замысле против Алонзо. Просперо вместе со всеми собирается в Неаполь, а затем — в Милан, где он снова будет править. Ариэлю, наконец обретшему долгожданную свободу, поручено подготовить благоприятную для плавания погоду.
В эпилоге, оставшись совсем один, Просперо, обращаясь к зрителям, отрекается от волшебства.

Действующие лица

  • Алонзо, Kороль Неаполитанский
  • Себастьян, его брат
  • Просперо, законный герцог Миланский
  • Миранда, дочь Просперо
  • Антонио, брат Просперо
  • Фердинанд, сын короля Неаполитанского
  • Гонзало, советник короля Неаполитанского
  • Адриан, Франсиско — придворные
  • Калибан, дикарь, раб
  • Тринкуло, шут
  • Стефано, дворецкий
  • Капитан корабля
  • Боцман
  • Матросы
  • Ариэль, дух воздуха
  • Ирида, Церера, Юнона, Нимфы, Жнецы — духи
  • Другие духи, покорные Просперо.

Действие происходит на корабле в море и на острове

Известные постановки

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Существует запись о том, что «Бурю» играли «Слуги короля» (шекспировская труппа) во дворце Уайтхолл в канун Дня Всех святых 1 ноября 1611 года. Харольд Блум утверждает в Shakespeare: Invention of the Human, что эта запись «как известно, подделка», но подтвердил, что 1611 — год издания пьесы. «Буря» была одной из восьми пьес Шекспира, игравшихся при дворе в течение зимы 1612—1613 годов во время празднеств в честь бракосочетания принцессы Елизаветы Стюарт и Фридриха V, курфюрста Пфальца. Сведений о дальнейших постановках вплоть до Реставрации нет. Однако Уильям Давенант в своём предисловии к обработке пьесы, выполненной им совместно с Джоном Драйденом в 1667 году, утверждает, что «Буря» ставилась в театре «Блэкфрайерс»[en]. Внимательное изучение ремарок в пьесе показывает, что, возможно, она была создана специально для «Блэкфрайерса», а не «Глобуса»[1]. До XX века пьеса печаталась и ставилась чаще всего в обработке Драйдена-Давенанта, под заголовком «Очарованный остров» (англ. The Enchanted Island). В постановках принимали участие Дэвид Гаррик, Томас Шедуэлл, Дж. Кембл и др. В оригинале шла несколько раз в 1746 году в «Друри-Лейн» (Лондон).

XX век (текст Шекспира)

  • Новый драматический театр (Берлин, 1906)
  • Мемориальный театр (Стратфорд-он-Эйвон, 1951; Просперо — М. С. Редгрейв, Калибан — Гриффит, Миранда — Пенвердин)
  • там же (1957, реж., художник и композитор Питер Брук; Просперо — Джон Гилгуд, Ариэль — Брефорд, Тринкуло — Ревилл, Миранда — Эрис, Калибан — Клюне, Фердинанд — Джонсон)
  • Йоханнесбургский Репертуарный театр (1957; Просперо — Болтер, Ариэль — Кришток)
  • Художественный театр, Мюнхен (1914)
  • Нью-Йорк (1946, реж. Уэбстер)
  • American Shakespeare Theatre (1981, реж. Джералд Фридмэн)
  • Royal Shakespeare Company (1982, реж. Рон Дэниелс)
  • Олд Вик (1988, реж. Джонатан Миллер; Просперо — Макс фон Сюдоф)
  • Роял Шекспир Компани (Royal Shakespeare Company, 1993, Сэм Мендес; Ариэль — Simon Russell Beale, Просперо — Алек Маккоуен (англ.)
  • the Globe Theatre (2000; Просперо — Ванесса Редгрейв, Калибан — Джаспер Бриттон (Jasper Britton).

В России и СССР

Первая постановка — 28 сентября 1821 год, Александринский театр. Обработка князя А. А. Шаховского (для бенефиса Е. И. Ежовой), музыкальный пролог из произведений Л. Керубини и Штейбелта в аранжировке Кавоса (Просперо — Брянский, Калибан — Щеников, Миранда — Дюкова, Ариэль — Строганова).

  • Театр Художественно-просветительного союза рабочих организаций (Театр ХПСРО, Москва, реж. Ф. Ф. Комиссаржевский и В. Бебутов)
  • Московский Новый театр (в том же году, Просперо — К. В. Эггерт, Калибан — де Бур, Тринкуло — А. Я. Закушняк).
  • Театр им. В. Ф. Коммисаржевской — г. Санкт-Петербург, реж. А. Морфов, премьера 15 ноября 1998 года. Спектакль — лауреат премии «Золотая маска» 2000 в номинации «Лучший художник».
  • Театр «Кукольный формат» — г. Санкт-Петербург, премьера 13 января 2009 года, реж. А. Борок, А. Викторова.
  • Театр «Et cetera» — г. Москва, премьера 25 сентября 2010 года, реж. Р. Стуруа.
  • Режиссёр — Деклан Доннеллан. Мировая премьера — 26 января 2011 года в Париже, Франция.
  • Московский театр на Малой Бронной — премьера 23 декабря 2011 года, реж. И. Древалев, Л. Дуров (Просперо — Л. Дуров)
  • Театр «За Чёрной речкой» — г. Санкт-Петербург, реж. И. Стависский, премьера 5 декабря 2013 года. Спектакль — лауреат Высшей театральной премии «Золотой софит» в номинации «Лучший спектакль».

Музыкальные произведения по пьесе

«Буря» в живописи

Экранизации

Переводы на русский

  • первый русский перевод (отрывки) — Николай Карамзин, 1803 год.
  • первый полный русский перевод — Николай Сатин, 1840 год.
  • Лев Мей (1862 год; переведено первое действие, перевод был найден после смерти Льва Мея; опубликован — С.-Петербург: Типография товарищества «Общественная польза», 1887)
  • Павел Каншин (1893 год; опубликован — С.-Петербург: Издание С. Добродеева, 1893)
  • Михаил Кузмин (1930 год; опубликован — Москва: Московский рабочий, 1990) — [lib.ru/SHAKESPEARE/tempest1.txt текст]
  • Татьяна Щепкина-Куперник (Москва, 1940) — [lib.ru/SHAKESPEARE/shks_tempest5.txt текст]
  • Михаил Донской (Москва, Искусство, 1960) — [lib.ru/SHAKESPEARE/burja.txt текст]
  • Осия Сорока (Москва, Известия, 1990) — [lib.ru/SHAKESPEARE/shks_tempest2.txt текст]

Культурные отсылки

  • В компьютерной игре Fahrenheit одной из любимых книг главного героя Лукаса Кейна была «Буря» Шекспира которую он забыл возле своего столика в кафе.
  • В романе «Волхв» Джона Фаулза ссылки на драму «Буря» и её героев проходят через всё произведение.
  • Аниме «Буря потерь» является интерпретацией сюжета «Бури», а также имеет многочисленные отсылки к другой пьесе Шекспира — «Гамлет».
  • В цикле «Троя» Дэна Симмонса, в который входят произведения «Илион» и «Олимп», имеются многочисленные отсылки к героям «Бури» Просперо, Калибану
  • В романе «Коллекционер» Джона Фаулза также встречаются имена героев .
  • В британском фильме 2011 года «То, что надо!» сюжет развивается на фоне постановки школьниками пьесы «Буря».
  • В романе О. Хаксли «О дивный новый мир» герой книги Джон активно использует в речи цитаты из пьесы (название романа — тоже отсылка к пьесе). «Буря» Шекспира — единственное художественное произведение, которое Джон читал в детстве.
  • Тридцать третий студийный альбом американского автора-исполнителя Боба Дилана называется «Tempest» (2012). Хотя сам музыкант отмечал: «Последняя пьеса Шекспира называлась The Tempest, а название моей записи — просто Tempest. Это два разных названия»[2].
  • Облик чёрного дыма в телесериале Остаться в живых.
  • В вымышленной фантастической вселенной Warhammer 40,000 Просперо и Калибан — планеты легионов Тысячи Сынов и Темных Ангелов.
  • В сериале «Библиотекари» антагонистом второго сезона является Просперо, которого не устраивает взгляд Шекспира на финал его истории.
  • В сказке Юрия Олеши "Три толстяка"один из героев носит такое же имя как и главный герой Бури Просперо-оружейник и главный бунтовщик

Напишите отзыв о статье "Буря (пьеса)"

Примечания

  1. Halliday, F.E. (1964). A Shakespeare Companion 1564—1964. Baltimore: Penguin. ISBN 0-7156-0309-4. p. 486
  2. Gilmore, Mikal. [www.rollingstone.com/music/news/bob-dylan-on-his-dark-new-album-tempest-20120801 Bob Dylan on His Dark New Album, 'Tempest']. Rolling Stone (1 августа 2012). Проверено 18 сентября 2012. [www.webcitation.org/6Bl5w1Use Архивировано из первоисточника 28 октября 2012].

Ссылки

  • [rus-shake.ru/translations/The_Tempest/ «Буря» в русских переводах] в БД «Русский Шекспир»
  • Александр Карпенко [karpenko-sasha.livejournal.com/51983.html «Постгамлетовская» пьеса Шекспира]

Литература

Отрывок, характеризующий Буря (пьеса)

– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.


Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
– Будь здоров, – сказал Балага, тоже выпив свой стакан и обтираясь платком. Макарин со слезами на глазах обнимал Анатоля. – Эх, князь, уж как грустно мне с тобой расстаться, – проговорил он.
– Ехать, ехать! – закричал Анатоль.
Балага было пошел из комнаты.
– Нет, стой, – сказал Анатоль. – Затвори двери, сесть надо. Вот так. – Затворили двери, и все сели.
– Ну, теперь марш, ребята! – сказал Анатоль вставая.
Лакей Joseph подал Анатолю сумку и саблю, и все вышли в переднюю.
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.


Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
– Наталья!… – сказала Марья Дмитриевна. – Я тебе добра желаю. Ты лежи, ну лежи так, я тебя не трону, и слушай… Я не стану говорить, как ты виновата. Ты сама знаешь. Ну да теперь отец твой завтра приедет, что я скажу ему? А?
Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.
– Ну узнает он, ну брат твой, жених!
– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.
На другой день к завтраку, как и обещал граф Илья Андреич, он приехал из Подмосковной. Он был очень весел: дело с покупщиком ладилось и ничто уже не задерживало его теперь в Москве и в разлуке с графиней, по которой он соскучился. Марья Дмитриевна встретила его и объявила ему, что Наташа сделалась очень нездорова вчера, что посылали за доктором, но что теперь ей лучше. Наташа в это утро не выходила из своей комнаты. С поджатыми растрескавшимися губами, сухими остановившимися глазами, она сидела у окна и беспокойно вглядывалась в проезжающих по улице и торопливо оглядывалась на входивших в комнату. Она очевидно ждала известий об нем, ждала, что он сам приедет или напишет ей.
Когда граф взошел к ней, она беспокойно оборотилась на звук его мужских шагов, и лицо ее приняло прежнее холодное и даже злое выражение. Она даже не поднялась на встречу ему.
– Что с тобой, мой ангел, больна? – спросил граф. Наташа помолчала.
– Да, больна, – отвечала она.
На беспокойные расспросы графа о том, почему она такая убитая и не случилось ли чего нибудь с женихом, она уверяла его, что ничего, и просила его не беспокоиться. Марья Дмитриевна подтвердила графу уверения Наташи, что ничего не случилось. Граф, судя по мнимой болезни, по расстройству дочери, по сконфуженным лицам Сони и Марьи Дмитриевны, ясно видел, что в его отсутствие должно было что нибудь случиться: но ему так страшно было думать, что что нибудь постыдное случилось с его любимою дочерью, он так любил свое веселое спокойствие, что он избегал расспросов и всё старался уверить себя, что ничего особенного не было и только тужил о том, что по случаю ее нездоровья откладывался их отъезд в деревню.


Со дня приезда своей жены в Москву Пьер сбирался уехать куда нибудь, только чтобы не быть с ней. Вскоре после приезда Ростовых в Москву, впечатление, которое производила на него Наташа, заставило его поторопиться исполнить свое намерение. Он поехал в Тверь ко вдове Иосифа Алексеевича, которая обещала давно передать ему бумаги покойного.
Когда Пьер вернулся в Москву, ему подали письмо от Марьи Дмитриевны, которая звала его к себе по весьма важному делу, касающемуся Андрея Болконского и его невесты. Пьер избегал Наташи. Ему казалось, что он имел к ней чувство более сильное, чем то, которое должен был иметь женатый человек к невесте своего друга. И какая то судьба постоянно сводила его с нею.
«Что такое случилось? И какое им до меня дело? думал он, одеваясь, чтобы ехать к Марье Дмитриевне. Поскорее бы приехал князь Андрей и женился бы на ней!» думал Пьер дорогой к Ахросимовой.
На Тверском бульваре кто то окликнул его.
– Пьер! Давно приехал? – прокричал ему знакомый голос. Пьер поднял голову. В парных санях, на двух серых рысаках, закидывающих снегом головашки саней, промелькнул Анатоль с своим всегдашним товарищем Макариным. Анатоль сидел прямо, в классической позе военных щеголей, закутав низ лица бобровым воротником и немного пригнув голову. Лицо его было румяно и свежо, шляпа с белым плюмажем была надета на бок, открывая завитые, напомаженные и осыпанные мелким снегом волосы.
«И право, вот настоящий мудрец! подумал Пьер, ничего не видит дальше настоящей минуты удовольствия, ничто не тревожит его, и оттого всегда весел, доволен и спокоен. Что бы я дал, чтобы быть таким как он!» с завистью подумал Пьер.
В передней Ахросимовой лакей, снимая с Пьера его шубу, сказал, что Марья Дмитриевна просят к себе в спальню.
Отворив дверь в залу, Пьер увидал Наташу, сидевшую у окна с худым, бледным и злым лицом. Она оглянулась на него, нахмурилась и с выражением холодного достоинства вышла из комнаты.
– Что случилось? – спросил Пьер, входя к Марье Дмитриевне.
– Хорошие дела, – отвечала Марья Дмитриевна: – пятьдесят восемь лет прожила на свете, такого сраму не видала. – И взяв с Пьера честное слово молчать обо всем, что он узнает, Марья Дмитриевна сообщила ему, что Наташа отказала своему жениху без ведома родителей, что причиной этого отказа был Анатоль Курагин, с которым сводила ее жена Пьера, и с которым она хотела бежать в отсутствие своего отца, с тем, чтобы тайно обвенчаться.
Пьер приподняв плечи и разинув рот слушал то, что говорила ему Марья Дмитриевна, не веря своим ушам. Невесте князя Андрея, так сильно любимой, этой прежде милой Наташе Ростовой, променять Болконского на дурака Анатоля, уже женатого (Пьер знал тайну его женитьбы), и так влюбиться в него, чтобы согласиться бежать с ним! – Этого Пьер не мог понять и не мог себе представить.
Милое впечатление Наташи, которую он знал с детства, не могло соединиться в его душе с новым представлением о ее низости, глупости и жестокости. Он вспомнил о своей жене. «Все они одни и те же», сказал он сам себе, думая, что не ему одному достался печальный удел быть связанным с гадкой женщиной. Но ему всё таки до слез жалко было князя Андрея, жалко было его гордости. И чем больше он жалел своего друга, тем с большим презрением и даже отвращением думал об этой Наташе, с таким выражением холодного достоинства сейчас прошедшей мимо него по зале. Он не знал, что душа Наташи была преисполнена отчаяния, стыда, унижения, и что она не виновата была в том, что лицо ее нечаянно выражало спокойное достоинство и строгость.