Бусалов, Алексей Андреевич

Алексей Андреевич Бусалов
А. А. Бусалов
Дата рождения:	1903(1903)
Место рождения:	Яхрома
Дата смерти:	1966(1966)
Место смерти:	Москва
Научная сфера:	хирургия
Учёная степень:	доктор медицинских наук
Учёное звание:	профессор
Альма-матер:	2-й Московский государственный медицинский институт
Награды и премии:

Алексей Андреевич Бусалов (1903, Яхрома, Дмитровский уезд, Московская губерния, Российская империя — 1966, Москва, Советский Союз) — советский хирург, доктор медицинских наук (1948), профессор (1949).

Биография

Окончив Дмитровскую гимназию, поступил на медицинский факультет 2-го МГУ, где ярко проявились его способности к исследовательской работе. Становится постоянным участником заседаний Московского хирургического общества. Вернувшись в 1930 в Яхрому, возглавил хирургическое отделение местной больницы. В 1933 приглашают ассистентом в клинику Первого Московского медицинского института, где под руководством академика Н. Н. Бурденко он совершенствует своё профессиональное мастерство. В 1936 году защищает кандидатскую диссертацию, а затем и докторскую в 1948 по теме «Оценка операции резекции желудка при язвенной болезни». В 1938-1947 работал в лечебно-санитарном управлении Кремля и параллельно являлся доцентом факультетской клиники 2-го Московского медицинского института, руководимой академиками С. И. Спасокукоцким, затем А. Н. Бакулевым.

С 1948 возглавляет лечебно-санитарное управление Кремля, но при этом постоянно выезжает в Яхрому, где ведёт прием больных, а по воскресеньям делает операции. В 1949 по навету недоброжелателей вынужден был покинуть Москву и уехать в Ярославль, там же первым в городе стал делать операции на пищеводе. С 1949 по 1953 работал в заведовал кафедрой общей медицины в Ярославском медицинском институте сначала заведующим кафедрой общей хирургии, с 1950 по 1952 заведующим кафедрой госпитальной хирургии, с мая 1952 заведующим кафедрой факультетской хирургии. В октябре 1952 был уволен с работы и в том же году арестован по «делу врачей», освобождён после смерти И. В. Сталина в начале апреля 1953. В связи с Постановлением Пленума Верховного суда СССР А. А. Бусалов был восстановлен в должности заведующего кафедрой факультетской хирургии ЯМИ с сохранением непрерывного стажа работы.

Вскоре возвращается в Москву, и в октябре 1953 избран по конкурсу заведующим кафедрой общей хирургии 2-го Московского медицинского института. После чего предлагают возглавить кафедру общей хирургии лечебного факультета на базе 4-й городской больницы. C 1957 возглавлял Научно-исследовательский институт грудной хирургии. Похоронен на Новодевичьем кладбище.

Научная деятельность

Подготовил 8 докторов наук и 19 кандидатов наук, опубликовал 120 научных трудов, в том числе 4 монографии (за одну из них он был удостоен премии имени С. И. Спасокукоцкого) и 16 крупных разделов в различных учебниках, руководствах для врачей; внёс большой вклад в создание журнала «Грудная хирургия» и в «Руководство по оперативной хирургии грудной полости». В разное время он был членом президиума правления Всесоюзного общества хирургов, членом ученого совета Министерства здравоохранения РСФСР, заместителем редактора журнала «Хирургия», соредактором Большой медицинской энциклопедии.

Память

Сейчас одна из улиц Яхромы носит его имя. Решением биографической комиссии Дмитровского района в июле 2000 года признан лучшим дмитровчанином XX века в номинации «врач».

Источники

• [kgh-yma.ru/professora-kafedry/busalov-aleksey-andreevich Биография]

Отрывок, характеризующий Бусалов, Алексей Андреевич

– Чорт его дери вашего императора!
И Долохов по русски, грубо, по солдатски обругался и, вскинув ружье, отошел прочь.
– Пойдемте, Иван Лукич, – сказал он ротному.
– Вот так по хранцузски, – заговорили солдаты в цепи. – Ну ка ты, Сидоров!
Сидоров подмигнул и, обращаясь к французам, начал часто, часто лепетать непонятные слова:
– Кари, мала, тафа, сафи, мутер, каска, – лопотал он, стараясь придавать выразительные интонации своему голосу.
– Го, го, го! ха ха, ха, ха! Ух! Ух! – раздался между солдатами грохот такого здорового и веселого хохота, невольно через цепь сообщившегося и французам, что после этого нужно было, казалось, разрядить ружья, взорвать заряды и разойтись поскорее всем по домам.
Но ружья остались заряжены, бойницы в домах и укреплениях так же грозно смотрели вперед и так же, как прежде, остались друг против друга обращенные, снятые с передков пушки.


Объехав всю линию войск от правого до левого фланга, князь Андрей поднялся на ту батарею, с которой, по словам штаб офицера, всё поле было видно. Здесь он слез с лошади и остановился у крайнего из четырех снятых с передков орудий. Впереди орудий ходил часовой артиллерист, вытянувшийся было перед офицером, но по сделанному ему знаку возобновивший свое равномерное, скучливое хождение. Сзади орудий стояли передки, еще сзади коновязь и костры артиллеристов. Налево, недалеко от крайнего орудия, был новый плетеный шалашик, из которого слышались оживленные офицерские голоса.
Действительно, с батареи открывался вид почти всего расположения русских войск и большей части неприятеля. Прямо против батареи, на горизонте противоположного бугра, виднелась деревня Шенграбен; левее и правее можно было различить в трех местах, среди дыма их костров, массы французских войск, которых, очевидно, большая часть находилась в самой деревне и за горою. Левее деревни, в дыму, казалось что то похожее на батарею, но простым глазом нельзя было рассмотреть хорошенько. Правый фланг наш располагался на довольно крутом возвышении, которое господствовало над позицией французов. По нем расположена была наша пехота, и на самом краю видны были драгуны. В центре, где и находилась та батарея Тушина, с которой рассматривал позицию князь Андрей, был самый отлогий и прямой спуск и подъем к ручью, отделявшему нас от Шенграбена. Налево войска наши примыкали к лесу, где дымились костры нашей, рубившей дрова, пехоты. Линия французов была шире нашей, и ясно было, что французы легко могли обойти нас с обеих сторон. Сзади нашей позиции был крутой и глубокий овраг, по которому трудно было отступать артиллерии и коннице. Князь Андрей, облокотясь на пушку и достав бумажник, начертил для себя план расположения войск. В двух местах он карандашом поставил заметки, намереваясь сообщить их Багратиону. Он предполагал, во первых, сосредоточить всю артиллерию в центре и, во вторых, кавалерию перевести назад, на ту сторону оврага. Князь Андрей, постоянно находясь при главнокомандующем, следя за движениями масс и общими распоряжениями и постоянно занимаясь историческими описаниями сражений, и в этом предстоящем деле невольно соображал будущий ход военных действий только в общих чертах. Ему представлялись лишь следующего рода крупные случайности: «Ежели неприятель поведет атаку на правый фланг, – говорил он сам себе, – Киевский гренадерский и Подольский егерский должны будут удерживать свою позицию до тех пор, пока резервы центра не подойдут к ним. В этом случае драгуны могут ударить во фланг и опрокинуть их. В случае же атаки на центр, мы выставляем на этом возвышении центральную батарею и под ее прикрытием стягиваем левый фланг и отступаем до оврага эшелонами», рассуждал он сам с собою…
Всё время, что он был на батарее у орудия, он, как это часто бывает, не переставая, слышал звуки голосов офицеров, говоривших в балагане, но не понимал ни одного слова из того, что они говорили. Вдруг звук голосов из балагана поразил его таким задушевным тоном, что он невольно стал прислушиваться.
– Нет, голубчик, – говорил приятный и как будто знакомый князю Андрею голос, – я говорю, что коли бы возможно было знать, что будет после смерти, тогда бы и смерти из нас никто не боялся. Так то, голубчик.
Другой, более молодой голос перебил его:
– Да бойся, не бойся, всё равно, – не минуешь.
– А всё боишься! Эх вы, ученые люди, – сказал третий мужественный голос, перебивая обоих. – То то вы, артиллеристы, и учены очень оттого, что всё с собой свезти можно, и водочки и закусочки.