Бусаров, Михаил Михайлович

Михаил Михайлович Бусаров
Дата рождения	11 февраля 1900(1900-02-11)
Место рождения	село Петровское, Новопетровский район, Московская область
Дата смерти	18 сентября 1981(1981-09-18) (81 год)
Место смерти	Москва
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	Пехота
Годы службы	1918 — 1955 годы
Звание
Командовал	158-я стрелковая дивизия 97-й стрелковый корпус 123-й стрелковый корпус 29-й горнострелковый корпус Северо-Кавказское суворовское военное училище
Сражения/войны	Гражданская война в России Польский поход РККА Великая Отечественная война
Награды и премии

Михаил Михайлович Бусаров (11 февраля 1900 года, село Петровское, Новопетровский район, Московская область — 18 сентября 1981 года, Москва) — советский военный деятель, Генерал-майор (1943 год).

Начальная биография

Михаил Михайлович Бусаров родился 11 февраля 1900 года в селе Петровское Истринского района Московской области.

Военная служба

Гражданская война

В декабре 1918 года был призван в ряды РККА и направлен на учёбу в Сокольническую школу по подготовке инструкторов для резервных полков из рабочих, которая в 1919 году была преобразована сначала в 8-е Московские пехотные командные курсы, а затем в связи с передислокацией — в 7-е Чугуевские, 7-е Черниговские и 2-е Вольские пулемётные командные курсы.

С июня по сентябрь 1919 года курсантом 7-х Чугуевских пулемётных командных курсов воевал на Южном фронте против войск под командованием генерала А. И. Деникина в районах Чугуева и Харькова.

По окончании курсов в августе 1920 года Бусаров в составе дивизиона курсантов был направлен в Астрахань на формирование 1-й Восточной бригады курсантов, в которой служил на должностях командира взвода и роты. В феврале 1921 года принимал участие в установления советской власти в Грузии. Осенью 1921 года был назначен на должность командира роты 2-х Вольских пулемётных курсов комсостава РККА, которые в 1922 году были преобразованы в 19-е Царицынские пехотно-пулеметные командные курсы, в составе которых Бусаров в июне 1922 года был направлен на Туркестанский фронт в район крепости Кушка. Находясь на должности адъютанта Бухарской группы войск и начальника пулемётной команды 19-х Царицынских командных курсов, принимал участие в боевых действиях против басмачей в Бухаре.

Межвоенное время

В марте 1923 года Бусаров из-за расформирования курсов был направлен в Ульяновскую нормальную пехотную школу, а в мае переведён в части особого назначения Приволжского военного округа и назначен на должность командира 341-й отдельной Балаковской роты ЧОН.

С октября 1924 года после расформирования частей особого назначения служил в органах ОГПУ — НКВД. Был назначен на должность помощника уполномоченного Самарского губернского отдела ОГПУ по Пугачёвскому уезду, в октябре 1925 года — на должность уполномоченного Евпаторийской отдельной пограничной комендатуры Крымской АССР, в октябре 1926 года — на должность уполномоченного ОГПУ Крыма по Джанкойскому и Бахчисарайскому районам Крымской АССР, в мае 1928 года — на должность уполномоченного Феодосийской отдельной пограничной комендатуры войск НКВД, а в ноябре — на должность помощника коменданта Керченской отдельной пограничной комендатуры.

В октябре 1930 года Бусаров был направлен на учёбу на курсы усовершенствования командного состава при Высшей пограничной школе НКВД, по окончании которых с сентября 1931 года исполнял должность коменданта в Закавказье, а с апреля 1932 года исполнял должность помощника начальника 42-го Джабраильского кавалерийского пограничного отряда.

В январе 1934 года был назначен на должность начальника 40-го Эриваньского пограничного отряда войск НКВД, а в январе 1938 года — на должность начальника 12-го Биговского пограничного отряда войск НКВД в Белоруссии. В сентябре 1939 года Бусаров принял участие в походе РККА в Западную Белоруссию, после чего был назначен на должность начальника 83-го пограничного отряда.

С февраля 1940 года исполнял должность заместителя начальника оперативного отдела штаба пограничных войск НКВД УССР.

В 1940 году закончил два курса заочного факультета Военной академии имени М. В. Фрунзе.

Великая Отечественная война

В начале Великой Отечественной войны полковник Бусаров сформировал из частей пограничных войск заградительный отряд, который смог задержать наступление противника на Львов, обеспечив эвакуацию предприятий из города.

В июле 1941 года был назначен на должность начальника оперативного отдела и заместителя начальника штаба 30-й армии, участвовавшей в ходе Смоленского сражения, а также в Вяземской и Калининской оборонительных, Клинско-Солнечногорской и Ржевско-Вяземской наступательных операциях.

В мае 1942 года Бусаров был назначен на должность командира 158-й стрелковой дивизии, которая до августа оборонялась в районе Ржева, а затем принимала участие в ходе Ржевско-Вяземской наступательной операции и освобождении Ржева. В ноябре — декабре 1942 года в ходе наступления Бусаров умело организовал прорыв дивизией сильно укрепленной обороны противника, а затем дивизия освободила 15 населенных пунктов, за что Бусаров был награждён орденом Кутузова 2 степени и ему было присвоено воинское звание «генерал-майор».

В марте 1943 года был назначен на должность начальника штаба 3-й ударной армии, а в мае был направлен на учёбу на ускоренный курс при Высшей военной академии имени К. Е. Ворошилова, по окончании которого в апреле 1944 года был назначен на должность командира 97-го стрелкового корпуса, который вскоре принимал участие в Выборгской наступательной операции, в ходе которой прорвал оборону противника на Карельском перешейке, а затем во время наступления освободил Выборг, Таммусуо, Костиала с выходом к Сайманн-каналу у Лавага, за что был награждён орденом Суворова 2 степени. После капитуляции Финляндии 97-й стрелковый корпус с сентября 1944 года нёс охрану государственной границы на Карельском перешейке, где строил оборонительные рубежи, а также занимался боевой подготовкой. С 1 мая 1945 года начал передислокацию по железной дороге в район Приэкуле для участия в боевых действиях против курляндской группировки противника, но из-за капитуляции последней 8 мая участия в боях не принял.

Послевоенная карьера

В июле 1946 года генерал-майор Бусаров был назначен на должность командира 123-го стрелкового корпуса.

В мае 1949 года был направлен на учёбу на высшие академические курсы при Высшей военной академии имени К. Е. Ворошилова, по окончании которых с июня 1950 года состоял в распоряжении 2-го Главного управления Генерального штаба, после чего находился в длительной специальной командировке, после возвращения из которой в ноябре 1953 года был назначен на должность командира 29-го горнострелкового корпуса (Северо-Кавказский военный округ), а в марте 1955 года — на должность начальника Северо-Кавказского суворовского военного училища.

Генерал-майор Михаил Михайлович Бусаров в декабре 1955 года вышел в отставку. Умер 18 сентября 1981 года в Москве.

Награды

• Орден Ленина (21.02.1945)
• Два ордена Красного Знамени (03.11.1944, 1948)
• Орден Суворова 2 степени (22.06.1944)
• Орден Кутузова 2 степени (30.01.1943)
• Медали.

Литература

• Коллектив авторов. Великая Отечественная: Комкоры. Военный биографический словарь / Под общей редакцией М. Г. Вожакина. — М.; Жуковский: Кучково поле, 2006. — Т. 1. — С. 100—102. — ISBN 5-901679-08-3.
• Коллектив авторов. Великая Отечественная: Комдивы. Военный биографический словарь. — М.: Кучково поле, 2014. — Т. 3. — С. 370—372. — 1000 экз. — ISBN 978-5-9950-0382-3.

Отрывок, характеризующий Бусаров, Михаил Михайлович

– Вы не видали моего мужа?
– Non, madame. [Нет, сударыня.] – Он улыбнулся совсем некстати.
– Вы, кажется, недавно были в Париже? Я думаю, очень интересно.
– Очень интересно..
Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.
Николай сидел далеко от Сони, подле Жюли Карагиной, и опять с той же невольной улыбкой что то говорил с ней. Соня улыбалась парадно, но, видимо, мучилась ревностью: то бледнела, то краснела и всеми силами прислушивалась к тому, что говорили между собою Николай и Жюли. Гувернантка беспокойно оглядывалась, как бы приготавливаясь к отпору, ежели бы кто вздумал обидеть детей. Гувернер немец старался запомнить вое роды кушаний, десертов и вин с тем, чтобы описать всё подробно в письме к домашним в Германию, и весьма обижался тем, что дворецкий, с завернутою в салфетку бутылкой, обносил его. Немец хмурился, старался показать вид, что он и не желал получить этого вина, но обижался потому, что никто не хотел понять, что вино нужно было ему не для того, чтобы утолить жажду, не из жадности, а из добросовестной любознательности.


На мужском конце стола разговор всё более и более оживлялся. Полковник рассказал, что манифест об объявлении войны уже вышел в Петербурге и что экземпляр, который он сам видел, доставлен ныне курьером главнокомандующему.
– И зачем нас нелегкая несет воевать с Бонапартом? – сказал Шиншин. – II a deja rabattu le caquet a l'Autriche. Je crains, que cette fois ce ne soit notre tour. [Он уже сбил спесь с Австрии. Боюсь, не пришел бы теперь наш черед.]
Полковник был плотный, высокий и сангвинический немец, очевидно, служака и патриот. Он обиделся словами Шиншина.
– А затэ м, мы лосты вый государ, – сказал он, выговаривая э вместо е и ъ вместо ь . – Затэм, что импэ ратор это знаэ т. Он в манифэ стэ сказал, что нэ можэ т смотрэт равнодушно на опасности, угрожающие России, и что бэ зопасност империи, достоинство ее и святост союзов , – сказал он, почему то особенно налегая на слово «союзов», как будто в этом была вся сущность дела.
И с свойственною ему непогрешимою, официальною памятью он повторил вступительные слова манифеста… «и желание, единственную и непременную цель государя составляющее: водворить в Европе на прочных основаниях мир – решили его двинуть ныне часть войска за границу и сделать к достижению „намерения сего новые усилия“.
– Вот зачэм, мы лосты вый государ, – заключил он, назидательно выпивая стакан вина и оглядываясь на графа за поощрением.
– Connaissez vous le proverbe: [Знаете пословицу:] «Ерема, Ерема, сидел бы ты дома, точил бы свои веретена», – сказал Шиншин, морщась и улыбаясь. – Cela nous convient a merveille. [Это нам кстати.] Уж на что Суворова – и того расколотили, a plate couture, [на голову,] а где y нас Суворовы теперь? Je vous demande un peu, [Спрашиваю я вас,] – беспрестанно перескакивая с русского на французский язык, говорил он.
– Мы должны и драться до послэ днэ капли кров, – сказал полковник, ударяя по столу, – и умэ р р рэ т за своэ го импэ ратора, и тогда всэ й будэ т хорошо. А рассуждать как мо о ожно (он особенно вытянул голос на слове «можно»), как мо о ожно менше, – докончил он, опять обращаясь к графу. – Так старые гусары судим, вот и всё. А вы как судитэ , молодой человек и молодой гусар? – прибавил он, обращаясь к Николаю, который, услыхав, что дело шло о войне, оставил свою собеседницу и во все глаза смотрел и всеми ушами слушал полковника.
– Совершенно с вами согласен, – отвечал Николай, весь вспыхнув, вертя тарелку и переставляя стаканы с таким решительным и отчаянным видом, как будто в настоящую минуту он подвергался великой опасности, – я убежден, что русские должны умирать или побеждать, – сказал он, сам чувствуя так же, как и другие, после того как слово уже было сказано, что оно было слишком восторженно и напыщенно для настоящего случая и потому неловко.
– C'est bien beau ce que vous venez de dire, [Прекрасно! прекрасно то, что вы сказали,] – сказала сидевшая подле него Жюли, вздыхая. Соня задрожала вся и покраснела до ушей, за ушами и до шеи и плеч, в то время как Николай говорил. Пьер прислушался к речам полковника и одобрительно закивал головой.
– Вот это славно, – сказал он.
– Настоящэ й гусар, молодой человэк, – крикнул полковник, ударив опять по столу.
– О чем вы там шумите? – вдруг послышался через стол басистый голос Марьи Дмитриевны. – Что ты по столу стучишь? – обратилась она к гусару, – на кого ты горячишься? верно, думаешь, что тут французы перед тобой?