Буска, Иньяцио

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Иньяцио Буска
Ignazio Busca<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>

<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Кардинал-священник с титулом церкви Санта-Мария-дельи-Анджели-э-деи-Мартири.</td></tr>

Государственный секретарь Святого Престола
9 августа 1796 года — 15 марта 1797 года
Церковь: Римско-католическая церковь
Предшественник: Кардинал Франческо Саверио де Дзелада
Преемник: Кардинал Джузеппе Мария Дориа Памфили
 
Рождение: 31 августа 1731(1731-08-31)
Милан, Миланское герцогство
Смерть: 12 июля 1803(1803-07-12) (71 год)
Рим, Папская область
Принятие священного сана: 20 августа 1775 года
Епископская хиротония: 17 сентября 1775 года
Кардинал с: 30 марта 1789 года
Его Высокопреосвященство кардинал Иньяцио Буска (итал. Ignazio Busca; 31 августа 1731, Милан, Миланское герцогство — 12 августа 1803, Рим, Папская область) — итальянский куриальный кардинал. Титулярный архиепископ Эмесы с 11 сентября 1775 по 30 марта 1789. Апостольский нунций во Фландрии с 18 сентября 1775 по 1 марта 1785. Губернатор Рима и вице-камерленго Святой Римской Церкви с 1 марта 1785 по 30 марта 1789. Камерленго Священной Коллегии кардиналов с 11 апреля 1791 по 27 февраля 1792. Государственный секретарь Святого Престола с 9 августа 1796 по 15 марта 1797. Префект Священной Конгрегации доброго управления со 2 декабря 1800 по 12 августа 1803. Кардинал-священник с 30 марта 1789, с титулом церкви Санта-Мария-делла-Паче с 3 августа 1789 по 18 декабря 1795. Кардинал-священник с титулом церкви Санта-Мария-дельи-Анджели-э-деи-Мартири с 18 декабря 1795.


Напишите отзыв о статье "Буска, Иньяцио"



Ссылки

  • [www.catholic-hierarchy.org/bishop/bbuscai.html Информация]  (англ.)
Предшественник:
кардинал Франческо Саверио де Дзелада
Государственный секретарь Святого Престола
9 августа 179615 марта 1797
Преемник:
кардинал Джузеппе Мария Дориа Памфили

Отрывок, характеризующий Буска, Иньяцио

– Готово, готово, соколик! – сказал Каратаев, выходя с аккуратно сложенной рубахой.
Каратаев, по случаю тепла и для удобства работы, был в одних портках и в черной, как земля, продранной рубашке. Волоса его, как это делают мастеровые, были обвязаны мочалочкой, и круглое лицо его казалось еще круглее и миловиднее.
– Уговорец – делу родной братец. Как сказал к пятнице, так и сделал, – говорил Платон, улыбаясь и развертывая сшитую им рубашку.
Француз беспокойно оглянулся и, как будто преодолев сомнение, быстро скинул мундир и надел рубаху. Под мундиром на французе не было рубахи, а на голое, желтое, худое тело был надет длинный, засаленный, шелковый с цветочками жилет. Француз, видимо, боялся, чтобы пленные, смотревшие на него, не засмеялись, и поспешно сунул голову в рубашку. Никто из пленных не сказал ни слова.
– Вишь, в самый раз, – приговаривал Платон, обдергивая рубаху. Француз, просунув голову и руки, не поднимая глаз, оглядывал на себе рубашку и рассматривал шов.
– Что ж, соколик, ведь это не швальня, и струмента настоящего нет; а сказано: без снасти и вша не убьешь, – говорил Платон, кругло улыбаясь и, видимо, сам радуясь на свою работу.
– C'est bien, c'est bien, merci, mais vous devez avoir de la toile de reste? [Хорошо, хорошо, спасибо, а полотно где, что осталось?] – сказал француз.
– Она еще ладнее будет, как ты на тело то наденешь, – говорил Каратаев, продолжая радоваться на свое произведение. – Вот и хорошо и приятно будет.
– Merci, merci, mon vieux, le reste?.. – повторил француз, улыбаясь, и, достав ассигнацию, дал Каратаеву, – mais le reste… [Спасибо, спасибо, любезный, а остаток то где?.. Остаток то давай.]
Пьер видел, что Платон не хотел понимать того, что говорил француз, и, не вмешиваясь, смотрел на них. Каратаев поблагодарил за деньги и продолжал любоваться своею работой. Француз настаивал на остатках и попросил Пьера перевести то, что он говорил.
– На что же ему остатки то? – сказал Каратаев. – Нам подверточки то важные бы вышли. Ну, да бог с ним. – И Каратаев с вдруг изменившимся, грустным лицом достал из за пазухи сверточек обрезков и, не глядя на него, подал французу. – Эхма! – проговорил Каратаев и пошел назад. Француз поглядел на полотно, задумался, взглянул вопросительно на Пьера, и как будто взгляд Пьера что то сказал ему.