Буссов, Конрад

Конрад Буссов

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Конрад Буссов (нем. Conrad Bussow; 1552 или 1553, вероятно в Ильтене около Ганновера — 1617) — очевидец и писатель о России в период Смутного времени.

Биография

Конрад Буссов происходил из Люнебургского герцогства и, судя по фамилии, был потомком славян-бодричей, проживавших по соседству (для бодричей характерны такие фамилии, как Бредов, Белов, Тресков, Вирхов, Густлов, Торнов, Стрелов и др.). Буссов получил хорошее образование и ещё в XVI веке имел случай приобрести опытность и познания в военном деле. В 1601 году он находился на службе у шведского герцога Карла (впоследствии короля Карла IX) в Лифляндии, где занимал важную должность интенданта областей, завоёванных в 1600 и 1601 годах шведами в ходе войны с Польшей.

Так как еще до начала этой войны Борис Годунов помышлял о приобретении эстляндских и лифляндских земель, то Буссов весной 1601 года вызвался сдать царю город Мариенбург, а по свидетельству Петрея де Ерлезунда, ещё и Нарву. Эта попытка не удалась, и Буссов вскоре переселился в Москву, где породнился с пастором тамошней лютеранской церкви Мартином Бером, выдав за него свою дочь.

После смерти первого Лжедмитрия Буссов, принявший его сторону, принужден был выехать из Москвы. Он жил попеременно в Угличе, Калуге и Туле, потом снова в Калуге, где соединился со вторым самозванцем. Вскоре по убиении оного, Буссов отдался под покровительство польского короля Сигизмунда III и вторично явился в Москву, где, по всей вероятности, служил в занявшем город польском войске.

Весной 1612 года он очутился в Риге, откуда потом вернулся в Германию и умер в 1617 году.

Автор исторического источника

В ноябре 1613 года Буссов вернулся в Ганновер, где вскоре написал на немецком языке, с примесью латинских пословиц и изречений, сочинение под заглавием «Chronicon Moscoviticum, continens res a morte Joannis Basilidis Tyranni, omnium quos sol post natos homines vidit immanissimi et truculentissimi, an. Christi 1584—1612». Свою рукопись он представил герцогу Фридриху-Ульриху Брауншвейг-Вольфенбюттельскому (Friedrich Ulrich von Braunschweig-Wolfenbüttel).

Буссов, как очевидец Смуты в России с самого её зарождения, зафиксировал очень много важных сведений об этой эпохе. Все, что он видел, он с необыкновенной наблюдательностью сообщает в своей хронике и дает таким образом полную и точную картину бедствий, которые постигли Россию, терзаемую самозванцами, поляками, казаками и т. д.

Так как хроника вышла без обозначения имени составителя, то благодаря Петрею, пользовавшемуся этой хроникой, оная долгое время приписывалось зятю Буссова, Мартину Беру. Признанный ныне автор хроники был открыт только лет 20 спустя. Однако вклад различных авторов и редакторов текста является мало исследованным.

Среди исследователей хроники выделяется Фёдор Аделунг, который умер, не закончив своего исследования о хронике Буссова. Его сын, Николай Аделунг, публикуя отцовский «Обзор», сформулировал вопрос: «Не оставил ли и Мартин Бер… особого сочинения о России? Может статься, оно отыщется со временем». Литературная история текста Хроники Буссова и важнейшая составная часть этой истории — вопрос о редакциях — остаются малоизученными по сей день.

Ссылки

• [www.vostlit.info/haupt-Dateien/index-Dateien/M.phtml?id=2053 Конрад Буссов. Московская хроника]. Восточная литература. Проверено 18 февраля 2011. [www.webcitation.org/616VYbuJ3 Архивировано из первоисточника 21 августа 2011].

Литература

• Буссов, Конрад // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Ср. ст. Куника в «Bulletin de la Cl àsse de s Sciences historiques, philologiques et politiques de l’Academie imperiale des Sciences de S.-Petersbourg» (VIII т., № 20—21) и «Rerum Rossicarum scriptores exteri» (т. I, СПб., 1851 г.).

Отрывок, характеризующий Буссов, Конрад

– Нельзя не сознаться, – продолжал князь Андрей, – Наполеон как человек велик на Аркольском мосту, в госпитале в Яффе, где он чумным подает руку, но… но есть другие поступки, которые трудно оправдать.
Князь Андрей, видимо желавший смягчить неловкость речи Пьера, приподнялся, сбираясь ехать и подавая знак жене.

Вдруг князь Ипполит поднялся и, знаками рук останавливая всех и прося присесть, заговорил:
– Ah! aujourd'hui on m'a raconte une anecdote moscovite, charmante: il faut que je vous en regale. Vous m'excusez, vicomte, il faut que je raconte en russe. Autrement on ne sentira pas le sel de l'histoire. [Сегодня мне рассказали прелестный московский анекдот; надо вас им поподчивать. Извините, виконт, я буду рассказывать по русски, иначе пропадет вся соль анекдота.]
И князь Ипполит начал говорить по русски таким выговором, каким говорят французы, пробывшие с год в России. Все приостановились: так оживленно, настоятельно требовал князь Ипполит внимания к своей истории.
– В Moscou есть одна барыня, une dame. И она очень скупа. Ей нужно было иметь два valets de pied [лакея] за карета. И очень большой ростом. Это было ее вкусу. И она имела une femme de chambre [горничную], еще большой росту. Она сказала…
Тут князь Ипполит задумался, видимо с трудом соображая.
– Она сказала… да, она сказала: «девушка (a la femme de chambre), надень livree [ливрею] и поедем со мной, за карета, faire des visites». [делать визиты.]
Тут князь Ипполит фыркнул и захохотал гораздо прежде своих слушателей, что произвело невыгодное для рассказчика впечатление. Однако многие, и в том числе пожилая дама и Анна Павловна, улыбнулись.
– Она поехала. Незапно сделался сильный ветер. Девушка потеряла шляпа, и длинны волоса расчесались…
Тут он не мог уже более держаться и стал отрывисто смеяться и сквозь этот смех проговорил:
– И весь свет узнал…
Тем анекдот и кончился. Хотя и непонятно было, для чего он его рассказывает и для чего его надо было рассказать непременно по русски, однако Анна Павловна и другие оценили светскую любезность князя Ипполита, так приятно закончившего неприятную и нелюбезную выходку мсье Пьера. Разговор после анекдота рассыпался на мелкие, незначительные толки о будущем и прошедшем бале, спектакле, о том, когда и где кто увидится.


Поблагодарив Анну Павловну за ее charmante soiree, [очаровательный вечер,] гости стали расходиться.
Пьер был неуклюж. Толстый, выше обыкновенного роста, широкий, с огромными красными руками, он, как говорится, не умел войти в салон и еще менее умел из него выйти, то есть перед выходом сказать что нибудь особенно приятное. Кроме того, он был рассеян. Вставая, он вместо своей шляпы захватил трехугольную шляпу с генеральским плюмажем и держал ее, дергая султан, до тех пор, пока генерал не попросил возвратить ее. Но вся его рассеянность и неуменье войти в салон и говорить в нем выкупались выражением добродушия, простоты и скромности. Анна Павловна повернулась к нему и, с христианскою кротостью выражая прощение за его выходку, кивнула ему и сказала:
– Надеюсь увидать вас еще, но надеюсь тоже, что вы перемените свои мнения, мой милый мсье Пьер, – сказала она.
Когда она сказала ему это, он ничего не ответил, только наклонился и показал всем еще раз свою улыбку, которая ничего не говорила, разве только вот что: «Мнения мнениями, а вы видите, какой я добрый и славный малый». И все, и Анна Павловна невольно почувствовали это.
Князь Андрей вышел в переднюю и, подставив плечи лакею, накидывавшему ему плащ, равнодушно прислушивался к болтовне своей жены с князем Ипполитом, вышедшим тоже в переднюю. Князь Ипполит стоял возле хорошенькой беременной княгини и упорно смотрел прямо на нее в лорнет.
– Идите, Annette, вы простудитесь, – говорила маленькая княгиня, прощаясь с Анной Павловной. – C'est arrete, [Решено,] – прибавила она тихо.
Анна Павловна уже успела переговорить с Лизой о сватовстве, которое она затевала между Анатолем и золовкой маленькой княгини.
– Я надеюсь на вас, милый друг, – сказала Анна Павловна тоже тихо, – вы напишете к ней и скажете мне, comment le pere envisagera la chose. Au revoir, [Как отец посмотрит на дело. До свидания,] – и она ушла из передней.
Князь Ипполит подошел к маленькой княгине и, близко наклоняя к ней свое лицо, стал полушопотом что то говорить ей.