Бусыгина, Анастасия Владимировна
Поделись знанием:
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.
«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.
– Марья Львовна Карагина с дочерью! – басом доложил огромный графинин выездной лакей, входя в двери гостиной.
Графиня подумала и понюхала из золотой табакерки с портретом мужа.
– Замучили меня эти визиты, – сказала она. – Ну, уж ее последнюю приму. Чопорна очень. Проси, – сказала она лакею грустным голосом, как будто говорила: «ну, уж добивайте!»
Высокая, полная, с гордым видом дама с круглолицей улыбающейся дочкой, шумя платьями, вошли в гостиную.
«Chere comtesse, il y a si longtemps… elle a ete alitee la pauvre enfant… au bal des Razoumowsky… et la comtesse Apraksine… j'ai ete si heureuse…» [Дорогая графиня, как давно… она должна была пролежать в постеле, бедное дитя… на балу у Разумовских… и графиня Апраксина… была так счастлива…] послышались оживленные женские голоса, перебивая один другой и сливаясь с шумом платьев и передвиганием стульев. Начался тот разговор, который затевают ровно настолько, чтобы при первой паузе встать, зашуметь платьями, проговорить: «Je suis bien charmee; la sante de maman… et la comtesse Apraksine» [Я в восхищении; здоровье мамы… и графиня Апраксина] и, опять зашумев платьями, пройти в переднюю, надеть шубу или плащ и уехать. Разговор зашел о главной городской новости того времени – о болезни известного богача и красавца Екатерининского времени старого графа Безухого и о его незаконном сыне Пьере, который так неприлично вел себя на вечере у Анны Павловны Шерер.
– Я очень жалею бедного графа, – проговорила гостья, – здоровье его и так плохо, а теперь это огорченье от сына, это его убьет!
– Что такое? – спросила графиня, как будто не зная, о чем говорит гостья, хотя она раз пятнадцать уже слышала причину огорчения графа Безухого.
– Вот нынешнее воспитание! Еще за границей, – проговорила гостья, – этот молодой человек предоставлен был самому себе, и теперь в Петербурге, говорят, он такие ужасы наделал, что его с полицией выслали оттуда.
– Скажите! – сказала графиня.
– Он дурно выбирал свои знакомства, – вмешалась княгиня Анна Михайловна. – Сын князя Василия, он и один Долохов, они, говорят, Бог знает что делали. И оба пострадали. Долохов разжалован в солдаты, а сын Безухого выслан в Москву. Анатоля Курагина – того отец как то замял. Но выслали таки из Петербурга.
– Да что, бишь, они сделали? – спросила графиня.
| Анастасия Владимировна Бусыгина | |
| Место рождения: | |
|---|---|
| Профессия: | |
| Направление: |
актриса театра и кино |
Бусыгина Анастасия Владимировна (31 января 1974, Нижний Новгород, СССР) — российская актриса театра и кино[1].
Биография
Родилась 31 декабря 1974 года в Нижнем Новгороде. Дочь народного артиста России, оперного певца Владимира Бусыгина и внучка легендарного стахановца, Героя Социалистического Труда, почетного гражданина города Горького Александра Бусыгина. В Нижнем Новгороде в честь него названы улица и проспект.
Анастасия Бусыгина поступила в Школу-студию МХАТ на курс к Алле Покровской после того, как два года подряд её не принимали в театральное училище в родном Нижнем Новгороде. В Москве же принимали сразу ещё и в ВТУ им. Б.В. Щукина, и во ВГИК.
В 1995 году была принята в МХТ им. А. Чехова.
В настоящее время Анастасия Бусыгина работает в Театре Российской Армии и осуществляет собственные проекты.
Театральные работы
- Лебедкина — А.Н. Островский «Поздняя любовь»
- Графиня Калугина — Л.Н. Толстой «Севастопольский марш»
- Элиза — Ж.-Б. Мольер «Скупой»
- Луиза Жермон — А.К. Гладков «Давным-давно»
- Глафира Алексеевна — А.Н. Островский "Волки и овцы"
- Монастырская Антонина Николаевна — В.С. Розов "Вечно живые"
- Аркадина — А.П.Чехов "Чайка"
- Эмилия — У. Шекспир "Отелло"
- Смуглая леди сонетов — «Смуглая леди сонетов»[1]
Фильмография
- 2016 — Кухня — жена Алексея Смолина
- 2015 — Побег из Москвабада
- Ленинград 46 — Лера, маруха Лавра
- 2014 — Умельцы (телесериал) — Марина, подруга "Лисы"
- 2012 — ЧС (Чрезвычайная ситуация) — Татьяна, любовница Артёма
- Белый человек — Лейла
- 2011—2012 — Закрытая школа — Яна Токарева, учительница биологии, старший следователь полиции по особо важным делам
- Морские дьяволы 5 (13-я серия) — Лия
- Метод Лавровой (фильм № 1) — Алевтина Логачева
- 2010 — Час Волкова 4 (5-я серия) — Анастасия Тукмаева
- Русский шоколад — Олеся
- Раскрутка — Надя, подруга Дунаевой
- Записки экспедитора Тайной канцелярии (7-я серия) — дочь графа Орлова
- Варенька. И в горе, и в радости — Эльвира сестра Александра
- 2009 — Черчилль — Александра Стэдхем
- Варенька. Испытание любви — Эльвира сестра Александра
- 2008—2009 — Рыжая — Марина Вольская, продюсер
- Шаг за шагом — Люба
- Превратности судьбы — Ирина Львовна, хозяйка ателье
- 2007 — Час Волкова (Фокус не удался) — Эльвира
- Сеть — Лобанова
- Муж на час — бывшая жена Андрея и мать Нины
- Эксперты — Алла Леонидовна
- Дом кувырком (34-я серия) — Татьяна Павловна, учительница английского языка
- Джоконда на асфальте — эпизод
- 2006 — Острог. Дело Федора Сеченова — психолог Соболева Алёна Севастьяновна Миледи, дочь Деда
- — Кто в доме хозяин? (23-я и 53-я серия) — Вера
- — Автономка — Галина, украинская лётчица
- 2005 - 2006 — Плюс бесконечность — Лена
- 2005 — МУР есть МУР-2 — Вероника Стукалина
- Близкие люди — Саша Волошина
- 2002 — В движении — свидетельница
- Наследницы — эпизод
- 1998 — Чехов и Ко (На чужбине) — дворовая девка
Напишите отзыв о статье "Бусыгина, Анастасия Владимировна"
Примечания
Ссылки
- www.eurosmi.ru/aktrisa_anastasiya_busygina_na_inomarke_vrezalas_v_tramvaiy.html
- xn----7sbab5atci0aqw8e9azd.xn--p1ai/viewtopic.php?f=6&t=944
- wecherom.ru/anna/
- snipers.net/news_data_775/
- video.yandex.ru/#search?where=all&text=анастасия%20бусыгина%20анна%20любовь%20адмирала&filmId=fjpHROHAHmE%2C
Отрывок, характеризующий Бусыгина, Анастасия Владимировна
У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.
«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.
– Марья Львовна Карагина с дочерью! – басом доложил огромный графинин выездной лакей, входя в двери гостиной.
Графиня подумала и понюхала из золотой табакерки с портретом мужа.
– Замучили меня эти визиты, – сказала она. – Ну, уж ее последнюю приму. Чопорна очень. Проси, – сказала она лакею грустным голосом, как будто говорила: «ну, уж добивайте!»
Высокая, полная, с гордым видом дама с круглолицей улыбающейся дочкой, шумя платьями, вошли в гостиную.
«Chere comtesse, il y a si longtemps… elle a ete alitee la pauvre enfant… au bal des Razoumowsky… et la comtesse Apraksine… j'ai ete si heureuse…» [Дорогая графиня, как давно… она должна была пролежать в постеле, бедное дитя… на балу у Разумовских… и графиня Апраксина… была так счастлива…] послышались оживленные женские голоса, перебивая один другой и сливаясь с шумом платьев и передвиганием стульев. Начался тот разговор, который затевают ровно настолько, чтобы при первой паузе встать, зашуметь платьями, проговорить: «Je suis bien charmee; la sante de maman… et la comtesse Apraksine» [Я в восхищении; здоровье мамы… и графиня Апраксина] и, опять зашумев платьями, пройти в переднюю, надеть шубу или плащ и уехать. Разговор зашел о главной городской новости того времени – о болезни известного богача и красавца Екатерининского времени старого графа Безухого и о его незаконном сыне Пьере, который так неприлично вел себя на вечере у Анны Павловны Шерер.
– Я очень жалею бедного графа, – проговорила гостья, – здоровье его и так плохо, а теперь это огорченье от сына, это его убьет!
– Что такое? – спросила графиня, как будто не зная, о чем говорит гостья, хотя она раз пятнадцать уже слышала причину огорчения графа Безухого.
– Вот нынешнее воспитание! Еще за границей, – проговорила гостья, – этот молодой человек предоставлен был самому себе, и теперь в Петербурге, говорят, он такие ужасы наделал, что его с полицией выслали оттуда.
– Скажите! – сказала графиня.
– Он дурно выбирал свои знакомства, – вмешалась княгиня Анна Михайловна. – Сын князя Василия, он и один Долохов, они, говорят, Бог знает что делали. И оба пострадали. Долохов разжалован в солдаты, а сын Безухого выслан в Москву. Анатоля Курагина – того отец как то замял. Но выслали таки из Петербурга.
– Да что, бишь, они сделали? – спросила графиня.
