Бутан

Королевство Бутан
འབྲུག་ཡུལ་
Druk Yul

Флаг Герб
Гимн: «Друк цендэн»
Основано	17 декабря 1907 года
Официальный язык	дзонг-кэ
Столица	Тхимпху
Крупнейшие города	Тхимпху
Форма правления	конституционная монархия
Король Премьер-министр	Джигме Кхесар Намгьял Вангчук Церинг Тобгай
Госрелигия	буддизм (Друкпа Кагью)
Территория • Всего • % водной поверхн.	135-я в мире 38 394 км² <1 %
Население • Оценка (2013) • Перепись (2005) • Плотность	▲758 667 чел. (161-е) 696 183 чел. 18 чел./км²
ВВП   • Итого (2012)   • На душу населения	4,646 млрд долл. (161-й) 6112 долл.
ИЧР (2013)	▲ 0,538 (средний) (140-е место)
Валюта	Нгултрум (BTN, код 64) (INR, код 356)
Интернет-домен	.bt
Телефонный код	+975
Часовой пояс	UTC+6 (BTT)

Короле́вство Бута́н (дзонг-кэ འབྲུག་ཡུལ་, вайли ʼbrug-yul, лат. zhuk yü прослушать ) — государство в Азии в Гималаях, расположенное между Индией и Китаем. Столица — город Тхимпху. Самоназвание — Друк Юл или Друк Ценден — «страна дракона-громовержца».

Бутан — также историческое название сопредельной территории в Индии в штате Западная Бенгалия с центром Калимпонг. Эта территория была отторгнута англичанами от Бутана в XIX веке в результате конфликтов.

По одной из версий название «Бутан» происходит от Бху-Уттан (Bhu-Uttan), что в переводе с санскрита означает «высокогорье» или «горная страна». По другой версии, название происходит от Бхот-Ант (Bhots-ant), что означает «край (конец) Тибета» или «юг Тибета».

С севера Королевство Бутан граничит с Китаем, с запада — с индийским штатом Сикким (до 1975 бывшим независимым королевством), с востока — со штатом Аруначал-Прадеш, на юге — со штатом Ассам, в котором ведётся многолетняя гражданская война, на юго-западе — с Западной Бенгалией.

История

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Хотя по археологическим данным Бутан был населён ещё во II тысячелетии до нашей эры, письменных свидетельств о древних временах почти нет. История страны известна преимущественно эпизодами, по причине того, что в 1827 году сгорела крупнейшая библиотека в тогдашней столице Бутана Пунакха. Исторические события теперь уже неотделимы от легенд. Судя по всему, буддизм проник в Бутан ещё во II веке. Также, король Тибета Сонгцен Гампо (627—649) по легендам построил на территории Бутана два монастыря (Кийчу Лакханг в Паро и Джамбей Лакханг в Бумтанге), которые сохранились до сих пор и являются важнейшими местами паломничества.

Хроники подробно описывают несколько визитов легендарного буддийского йогина Падмасамбхавы в Бутан в VIII веке. Позднее в Тибете стал править царь Ландарма (836—842), запретивший буддизм и жестоко преследовавший буддийских монахов. Спасаясь от преследований, многие монахи и учёные нашли прибежище в Бутане.

Бутанский буддизм Друкпа Кагью берёт начало от ламы Цангпа Гьяре Еше Дордже, основавшего на Тибете монастырь Друк («дракон») в городе Ралунг. Эта школа укрепилась на окраинах Тибета, в Ладаке и в Бутане. Большую роль в развитии бутанского буддизма сыграл также Пема Лингпа, представляющий школу Ньингма.

Тибетский монах и художник Нгаванг Намгьял (Шабдрунг) (1594—1651) стал королём в 1616, он смог объединить Бутан, и организовал повсеместно строительство укреплённых крепостей (дзонгов), уступающих в обороноспособности разве что дворцу Потала в Лхасе. После смерти Шабдрунга Бутан погрузился в гражданскую войну, которая почти не прерывалась двести лет.

В процессе экспансии Бутан занял подходы к реке Брахмапутре в Ассаме и Бенгалии (дуары или «двери»).

Во внутрибутанские конфликты активно вмешивались англичане. Отношения Бутана с Англией были сложными, с переменными периодами союзов и конфликтов. В результате Бутан утратил дуары и значительную территорию на юге (так называемый Британский Бутан в штате Ассам в современной Индии со столицей Калимпонг).

Снова объединить и укрепить Бутан смог король Угьен Вангчук, основавший в 1907 году новую династию (которая правит до сих пор). В прошлом Угьен Вангчук участвовал в совместных с англичанами операциях, а в 1910 году Первый Король новой династии заключил с Англией мир, признав сюзеренные отношения в обмен на полную автономию и невмешательство Англии во внутренние дела Бутана. С этого времени начинается период изоляции Бутана, в течение которого Бутану удалось избежать участия в двух мировых войнах.

После объявления независимости Индии в 1949 году, Бутан также стал независимым. Однако из-за изоляции Бутан не был представлен в ООН и международных организациях и ошибочно рассматривался мировым сообществом как индийский доминион. Позже Бутану пришлось бороться за вступление в ООН и доказывать свою юридическую независимость.

Третий король новой династии Джигме Дорджи Вангчук, вступивший на трон в 1952 году, начал политику постепенной модернизации. Китайское вторжение в Тибет заставило Бутан заключить пакт с Индией по защите Бутана от китайского вторжения, и до сих пор безопасность Бутана гарантируется индийскими войсками. Джигме Дорджи ввёл торговлю и активизировал денежное обращение в стране. Только в 1971 году Бутан вступил в ООН.

Четвёртый король династии Джигме Сингье Вангчук вступил на трон в 1972 году и провёл ряд реформ. В Бутан стали допускаться в ограниченном количестве зарубежные журналисты и туристы. Король постарался обеспечить страну инфраструктурой (электричеством, телефонной и радиосвязью, дорогами), минимально затрагивая окружающую среду. В 1998 году король передал исполнительную власть кабинету министров, обеспечив сменяемость и ротацию высших чиновников. В 2002 году в Бутане было создано национальное телевидение (до этого телевидение было запрещено). В последние годы Бутан достиг значительных успеховК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан), благосостояние страны постепенно повышается, совершенствуется и модернизируется инфраструктура. Тем не менее, Бутан крепко держится традиций.

География

Топография

На северо-западе и севере территория Бутана окаймлена большими (Восточными) Гималаями. Более 50 % земель расположено выше 3000 м, 20 % — покрыто ледниками и вечными снегами. С юга к Большим Гималаям прилегают Внутренние Гималаи — лабиринт меридиональных поперечных хребтов с широкими горными долинами, которые на юге переходят в плодородные равнины. В Бутане бывают землетрясения. С Гималаев на юг стекают порожистые и бурные реки — притоки Брахмапутры.

Бутан обладает крупными гидроэнергетическими ресурсами, а также значительными запасами полезных ископаемых — железной руды, меди, свинца, цинка, угля, мрамора и др.

Протяжённость границы с Китаем на севере и северо-западе составляет 470 км; протяжённость границы с Индией (со штатом Сикким на западе, Западной Бенгалией на юго-западе, Ассамом на юге и юго-востоке, и Аруначал-Прадеш (прежде Северо-Восточное пограничное агентство) на востоке составляет 605 км. Индийский штат Сикким (территория шириной 88 км) отделяет Бутан от Непала, а индийский штат Западная Бенгалия — от Республики Бангладеш (причём расстояние от Бутана до Бангладеш всего 60 км). Расстояние между восточной и западной границей Бутана — 300 км, между северной и южной — 170 км. Площадь государства — 38 394 км² (одна третья площади Непала). В середине 1980-х годов приблизительно 70 % территории было покрыто лесами, 10 % — круглогодичным снегом и ледниками, почти 6 % — постоянно культивировалось или занималось населёнными пунктами, 3 % — временно культивировалось и 5 % — занималось лугами и пастбищами. Остальная территория — скалистая местность, на которой невозможно культивирование сельскохозяйственных растений. Первые британцы, побывавшие в Бутане, рассказывали: «Тёмные и узкие горные долины, вершины гор, затерянные в облаках, создают пейзаж исключительной роскоши и величественности». Территория страны — одна из самых труднопроходимых горных местностей мира, высота которой меняется от 160 до 7000 м над уровнем моря. Высочайшая точка Бутана — гора Кула-Кангри высотой 7554 м (находится на севере страны на границе с Китаем). Вторая высочайшая точка — Джомолхари высотой 7314 м (находится у долины Чумби. В стране насчитывается 19 горных пиков, превышающих высоту в 7000 м. На севере бутанско-китайской границы возвышаются заснеженные гималайские пики высотой более 7500 м, на вершинах которых властвует арктический климат. Вода горных рек, образовавшаяся в результате таяния ледников, долины в этом регионе создают идеальные условия для крупного рогатого скота, разводимого редким местным населением. Чёрные горы в центральной части Бутана образуют естественный водораздел между двумя главными речными системами страны — Мо-Чу и Дрангме-Чу. Высота горных вершин Чёрных Гор — 1500—2700 м над уровнем моря, а бурные горные реки образовали горные ущелья. Лес в центральной части Бутана — огромная ценность страны. Восточный Бутан разделён южными вершинами горной системы Донга. В западной части Бутана находятся плодородные культивируемые долины и водохранилища страны. Возвышенность Сивалик, Ю или Чёрные Горы, предгорье Гималаев, покрыта лесами, аллювиальными речными долинами и горами высотой до 1500 м над уровнем моря. Возвышенность спускается к субтропическим равнинам «дуарам». Большая часть этой равнины лежит в Индии, но она проникает внутрь Бутана на 15 км. Равнины «дуары» в Бутане состоят из 2 частей. Северная часть — пересечённая местность с сухой пористой землёй и обильной растительностью. Южная часть — плодородные земли, поросшие высокими травами и обширными джунглями. На равнине выращивается рис и другие зерновые культуры. Важнейшие коммерческие центры страны — Пхунчолинг, Гелепху и Самдруп-Джонгхар — находятся именно на равнинах «дуарах». Здесь обитают тигры, леопарды, слоны и другие животные.

Климат

Климат и растительность в стране зависят от высоты местности: муссонный горно-тропический и влажный во Внутренних Гималаях, холодный и высокогорный — в Больших Гималаях. В период муссонов сильные дожди вызывают наводнения и эрозию. На равнинах растут вечнозелёные и тропические леса, выше — субтропические, от 1800 до 3500м — смешанные и хвойные; далее — субальпийские (встречается национальный цветок — голубой мак), ещё выше — альпийские луга, а после 5500м — вечные снега и ледники.

Климат Бутана варьирует в зависимости от высоты местности и, как и на большей части Азии, находится под влиянием муссонов. В западной части страны из-за муссонных ветров выпадает 60—80 % всех осадков страны. Климат влажный и субтропический на южных равнинах и предгорьях, в гималайских долинах южного и центрального районов климат умеренный, на севере страны — холодный с круглогодичным снегом на гималайских вершинах. Температура зависит от высоты. Так температура в Тхимпху, находящемся на высоте 2200 м над уровнем моря в западной части страны, в июне-сентябре температура 15—26 °C, но в январе понижается до −4 °C, а иногда и до −16 °C. Центральная часть страны — зона прохладного умеренного климата. На юге страны, из-за жаркого, влажного климата круглогодичная температура составляет +15—30 °C, при этом температура летом в долинах достигает иногда +40 °C. Годовой уровень осадков зависит от района. Так в северной части Бутана в год выпадает только 40 мм осадков — в основном в виде снега. В центральном районе с умеренным климатом годовой уровень осадков составляет около 1000 мм. На юге (в зоне субтропиков) выпадает до 7800 мм в год. С декабря по февраль — сухой зимний период, длящийся до марта, когда выпадает 20 мм осадков в месяц. В августе уровень осадков достигает 650 мм. Весна в Бутане длится с марта до середины апреля. Летние дни начинаются в середине апреля, когда редко случаются дожди. Сезон муссонных дождей с юго-запада — июль-сентябрь. Высокий уровень осадков на юге страны объясняется тем, что муссоны задерживаются Гималаями. Осень длится с конца сентября по конец октября-ноября. С ноября по март длится морозная и снежная зима (на высоте от 3000 м).

Речные системы

В Бутане четыре главные речные системы: Манас (или Дрангме), Санкош (или Пуна-Цанг), Ванг Чу (или Чинчу) и Амо. Все они берут своё начало в Гималаях, а затем, протекая в южном направлении через долины «дуары», впадают в реку Брахмапутра, которая, в свою очередь, впадает в Ганг. Самая длинная речная система в Бутане — Дрангме (или Кури), которая течёт в индийский штат Аруначал-Прадеш и имеет три притока: Дрангме, Мангде и Бумтанг. В районе долин «дуаров», где сходятся все 8 притоков этой реки, Дрангме носит название Манас. 320-километровая река Пуна-Цанг (или Санкош) часто выходит из своих берегов, как и образовавшие её реки Мо и Пхо, в которых течёт вода, образовавшаяся из гималайского снега. Они текут в южном направлении к городу Пунакха, где соединяются, образуя реку Пуна-Цанг, которая, в свою очередь, течёт на юг в индийский штат Западная Бенгалия. Многочисленные притоки реки Ванг Чу длиной 370 км берут начало в Тибете. Сама река Ванг Чу течёт на юго-восток через западную часть Бутана и в дальнейшем проходит через «дуары». Здесь она течёт в индийский штат Западная Бенгалия. Самая маленькая речная система страны — Торса, известная как Амо в северной части, также берёт начало в Тибете и течёт в Индию.

Ледники

Ледники в северном Бутане, которые занимают 10 % всей территории страны, являются важным источником воды в реках Бутана. Эти ледники содержат в себе миллионы тонн пресной воды, и во время летнего таяния часто становятся бедствием для населения.

Экономика

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

С 1971 года и по состоянию на 2014 год Бутан входит в число наименее развитых стран мира. Основу экономики Бутана составляют лесное и сельское хозяйство, туризм, продажа почтовых марок.

В небольших шахтах на юге добывают гипс, известняк, доломиты, уголь, мрамор, сланец. Развиты лесозаготовительная, деревообрабатывающая, цементная и пищевая промышленность. На территории страны выращиваются рис, кукуруза, корнеплоды, цитрусовые, фуражные культуры, сорго, грибы. В Бутане имеется молочное животноводство, птицеводство; на обширных горных пастбищах — отгонное скотоводство: разведение яков, коз и цзо (помесь яков с коровами). В долинах жители занимаются садоводством. Кустарные промыслы: изготовление буддистских ритуальных изделий из латуни, бамбука, шерстяных и хлопчатобумажных тканей, ковров, чеканка по серебру и меди, резьба по дереву.

Основные статьи экспорта: электроэнергия (в Индию), кардамон, гипс, цемент, древесина, яблоки, грибы, фрукты, драгоценные камни, пряности.

Слабые стороны: во многих отраслях общественного сектора — от дорожного строительства до образования — приходится использовать индийскую рабочую силу. Большинство населения живёт сельским хозяйством; из-за крутых горных склонов культивируется лишь малая площадь земель. Промышленность почти отсутствует. Мало природных ресурсов.

Бутан — аграрная страна. Для более чем 80 % населения сельское и лесное хозяйство является главным источником доходов. Кроме того, правительство активно заботится об окружающей среде (половина территории Бутана объявлена национальными парками, в которых, например, запрещена охота), по этой причине развитие промышленности не входит в планы бутанских властей. В королевстве практически отсутствуют крупные промышленные предприятия. Есть несколько предприятий деревообрабатывающей и пищевой промышленности (в том числе по лицензии выпускается Кока-кола). Главным экспортным товаром является экологический рис, фрукты и электроэнергия, вырабатываемая гидроэлектростанциями. Почти вся внешняя торговля Бутана ориентирована на Индию, причем в 2000-е годы доля Нью-Дели росла: если в 2005 году на Индию приходилось 69,3 % экспорта Тхимпху и 75,3 % импорта, то в 2010 году эти показатели составили 82,4 % и 75,1 %. Торговых отношений с Китаем практически нет, несмотря на то, что Бутан граничит с Тибетом. Интересно, что на сегодняшний день первое место в экономике страны занимает гидроэнергетика. Основной доход составляет экспорт электроэнергии в соседнюю Индию, а доход от экспорта сельхозпродукции стоит лишь на втором месте.

Денежная единица — нгултрум. Курс привязан к индийской рупии, которая также объявлена легальным платежным средством на всей территории Бутана. По курсу на 14 ноября 2006 1 доллар США стоил 44,42 нгултрума, 1 рубль — 1,67 нгултрума. На 1 декабря 2013 года 1 рубль равен 1,88 нгултрума. Инфляция в 2003 году составляла 3 %. Налогом облагаются только доходы более 100 000 нгултрум в год. ВВП Бутана в 2012 году составлял 4,646 миллиарда долларов.

Правительство Бутана официально не рассматривает ВВП, как мерило развития экономики, а ориентируется на показатель валового национального счастья (Gross National Happiness). Валовое национальное счастье рассматривается как ключевой элемент строительства экономики, которая бы согласовывалась с буддистскими духовными ценностями. Несмотря ни на что, правительство страны относится к данному показателю вполне прагматично: несколько раз в Бутане проводились международные конференции, на которые были приглашены многие западные экономисты (включая нобелевских лауреатов по экономике), с целью выработки методик расчета ВНС на основе сочетания экономической ситуации в стране и удовлетворенности жизнью населения.

В Бутане практически отсутствует коррупция. В рейтинге Transparency International 2006 года Бутан занимает 32 место в мире по уровню коррупции, уступая в Азии лишь Сингапуру, Гонконгу, Макао и ОАЭ.

Транспорт и коммуникации

Согласно официальной статистике в королевстве 4007 километров дорог и 426 мостов. В 2003 году было зарегистрировано 25000 транспортных средств.

Железных дорог в стране нет. Но есть разработанный совместно с Индийскими железными дорогами план строительства железной дороги в южной части страны для включения Бутана в индийскую железнодорожную сеть. Планируется подвести три железнодорожных ветки к бутанским приграничным городам по индийской территории из штатов Ассам и Западная Бенгалия.

Единственный международный аэропорт Паро (Paro (PBH)) (взлет и посадка в котором считаются одними из наиболее сложных в мире) находится в одноименном городе. Около Трашиганга на востоке страны открыт местный аэропорт. Разрабатывается система малых аэропортов по всей стране.

Туризм

Туризм занимает третье место в экономике Бутана.

Его история началась в 1974 году, когда правительство Бутана, в целях повышения доходов населения, а также, чтобы показать уникальную культуру и традиции страны внешнему миру, открыло её для иностранцев. До этого попасть в страну можно было только по личному приглашению короля или королевы.

В 1974 году Бутан посетили 287 туристов. С тех пор количество туристов, посещающих страну ежегодно, резко возросло от 2850 в 1992 году до 7158 в 1999 году. К концу 1980-х годов туризм давал стране более $ 2 млн годового дохода.

Открывая страну для иностранцев, правительство осознавало, что туристы могут разрушающе влиять на уникальные и практически нетронутые ландшафты Бутана и на его самобытную культуру. Поэтому оно изначально ограничило туристическую активность, отдавая предпочтение туризму высшего качества. С 1991 года действует Бутанская туристическая корпорация, квазиавтономная и самофинансируемая организация, реализующая политику правительства в области туризма. Бутанское правительство, тем не менее, приватизировало корпорацию в октябре 1991, содействуя частным инвестициям и деятельности. В результате в стране в настоящее время действуют более 75 лицензированных туристических компаний.

Каждый турист должен платить довольно высокую пошлину за каждый день пребывания в стране. Количество туристов, въезжающих в страну, не ограничено и определяется количеством мест в отелях.

Важнейшими центрами туризма являются столица Бутана Тхимпху, город Паро на западе страны, недалеко от Индии. Главной туристической достопримечательностью страны является монастырь Таксанг-лакханг.

Основным авиаперевозчиком, которому разрешены полёты в Бутан, является Druk Air. Кроме него лицензию на осуществление полетов в Паро имеет непальская авиакомпания Buddha Air.

Политика

Государственное устройство

Согласно статье 1 Конституции Бутана верховная власть принадлежит народу, а формой правления является «демократическая конституционная монархия». Конституция объявлена высшим законом, а функции конституционного суда закреплены за Верховным судом Бутана (англ. The Supreme Court). Декларировано разделение исполнительной, законодательной и судебной власти.

Главой государства и Верховным главнокомандующим является Король Бутана.

Законодательная власть принадлежит Парламенту Бутана, состоит из Короля Бутана, Национального совета Бутана и Национальной ассамблеи Бутана.

Судебная власть в Бутане возложена на Королевские суды в составе Верховного суда, Высшего суда, Судов дзонгхагов, Судов дунгхагов, а также судов и трибуналов, которые могут быть временно учреждены Королём по рекомендации Национальной судебной комиссии.

Коронация короля

В Бутане коронован пятый король 30-летний Джигме Кхесар Намгьял Вангчук. Об этом 6 ноября 2008 г. сообщил департамент информации и прессы бутанского правительства.

Переход Бутана от абсолютной монархии к конституционной был инициирован Джигме Сингье Вангчуком и завершился в 2008 году всенародным избранием депутатов парламента, которые получили широкие полномочия по формированию правительства. Молодой король ждал коронации два года.

Церемония прошла в Тронном зале столичного дворца, который превращен из королевской резиденции в дом правительства.

Четвёртый король Бутана под удары гонга передал своему сыну корону. Затем королю вручили традиционный шарф, который имеет символическое значение.

13 октября 2011 года король Бутана Джигме Кхесар Намгьял Вангчук женился на Джецун Пема.

Правительство

Королевское правительство Бутана (англ. Lhengye Zhungtshog) до 1999 года было под руководством короля Бутана. В качестве важного шага в сторону демократизации король в 1999 году распустил существующий кабинет министров и отошёл от руководства правительством. Были назначены шесть новых министров, которых утвердила Национальная ассамблея. Из этой группы министров голосованием в Национальной ассамблее был выбран председатель (впоследствии премьер-министр).

В настоящее время правительство состоит из 10 министров, которых называют льонпо (англ. lyonpos), и они носят оранжевый церемониальный шарф кабни. Премьер-министр избирается поочерёдно из числа членов правительства сроком на один год.

Первые выборы в Бутане

В королевстве Бутан 24 марта 2008 г. начались первые в истории выборы в нижнюю палату парламента, открылись избирательные участки, сообщает Ассошиэйтед Пресс. В 2007 году король Бутана Джигме Сингье Вангчук добровольно передал бразды правления своему сыну, получившему образование на Западе, и Бутан начал переход к демократии. Весной 2007 года в стране прошли «тренировочные» выборы, направленные на то, чтобы наглядно продемонстрировать бутанцам избирательный процесс.

На них жители королевства почти поголовно поддержали монархию. Таким образом, если бы выборы проходили на самом деле, то партия «Желтого огнедышащего дракона», который олицетворяет собой самодержавие, получила бы 46 из 47 мест в парламенте.

Большинство бутанцев опасается демократии, так как считают её причиной нестабильности в соседних Непале и Бангладеш, отмечают наблюдатели.

Внешняя политика

Бутан начал свою международную деятельность в 1962 году, когда присоединился к Плану Коломбо. В 1969 году Бутан присоединился к специализированной организации ООН — Всемирному почтовому союзу (см. История почты и почтовых марок Бутана). 21 сентября 1971 года вступил в ООН (решение было принято на 26 сессии Генеральной Ассамблеи ООН (на 1934-м пленарном заседании) на основании Резолюции Совета Безопасности ООН № 292 о приёме Бутана в ООН), хотя и не имел дипломатических отношений ни с одним из государств-членов Совета Безопасности ООН. В 1981 году Бутан стал членом МВФ и Всемирного банка, в 1982 — ВОЗ и ЮНЕСКО, в 1985 — СААРК. В настоящее время Бутан является членом 45 международных организаций.

Бутан поддерживает дипломатические отношения с Российской Федерацией через посольство России, расположенное в Нью-Дели. Королевство Бутан располагает всего шестью посольствами по всему миру: в Бангладеш, Кувейте, Таиланде, Швейцарии, США и Индии.

Вооружённые силы

Вооружённые силы Бутана состоят из Королевской Бутанской армии, Королевских телохранителей, ополчения и Королевской Бутанской полиции. Так как Бутан не имеет выхода к морю, то у него нет военно-морского флота. Отсутствуют у Бутана и ВВС, хотя Королевская Бутанская армия и имеет небольшие авиационные подразделения, которые не предназначены для боя и выполняют лишь транспортные функции. Подготовку войск, снабжение и ПВО Бутана осуществляет Индия.

Королевская Бутанская армия (КБА) — это часть Вооружённых сил Бутана, отвечающая (согласно ст.27 Конституции Бутана) за поддержание территориальной целостности страны и защиту государственного суверенитета в случае внешних угроз. Главнокомандующим КБА является Король Бутана

Принято (хотя и не является обязательным), чтобы в армии служил один сын из каждой бутанской семьи. В случае необходимости может собираться народное ополчение.

Короле́вская Бута́нская поли́ция (КБП) является независимым подразделением Королевской Бутанской армии, отвечающим за поддержание законности и правопорядка и профилактику преступности. Начальником полиции является Макси Гом (полковник) Кипчу Намгьел.

Королевские телохранители Бутана — независимое подразделение Королевской Бутанской армии, отвечающее за охрану короля и членов его семьи; наиболее подготовленное и лучше всего вооружённое подразделение армии. Численность — более тысячи человек.

Свой высокий уровень подготовленности Королевские телохранители доказали в 2003 году во время разгрома лагерей ассамских сепаратистов. Телохранители шли в первых рядах атакующих, но не понесли никаких потерь; не пострадал и лично участвовавший в боях король Джигме Сингье Вангчук.

Административное деление

Бутан разделён на четыре дзонгдэя (англ. dzongdey), в состав которых входят 20 дзонгхагов (дзонг-кэ རྫོ་ཁག། ,англ. dzongkhag). Каждый дзонгхаг, в свою очередь, делится на гевоги (англ. gewog), которые, иногда, объединены в дунгхаги (англ. dungkhag).

Бумтанг Чукха Дагана Гаса Хаа Лхунце Монгар Паро Пемагацел Пунакха

Самдруп-Джонгхар Самце Сарпанг Тхимпху Трашиганг Трашиянгце Тонгса Циранг Вангди-Пходранг Жемганг

В 1988 году дзонгхаги Бутана были объединены в четыре дзонгдэя для создания промежуточного звена управления между дзонгхагами и государством.

Дзонгдэй (зона)	Адм.центр	Площадь, км²	Численность населения, (2005) чел.	Плотность населения, чел./км²	Количество дзонгхагов
Западный	Тхимпху	8345	281244	33,70	5
Центральный	Дампху	11023	88855	8,06	5
Южный	Гелепху	8499	89720	10,56	4
Восточный	Монгар	10949	175163	16,00	6
Бутан, всего	Тхимпху	38816	634982	16,36	20

Население

По данным последней переписи, предпринятой в 2005, население Бутана составляло 672 425 человек. В то же время, вопрос о численности населения страны весьма спорен, так как данные правительственной переписи кардинально расходятся с оценками ООН и ЦРУ, считающими, что в стране проживает как минимум в три раза больше людей. Впрочем, ни ООН, ни ЦРУ не могут предоставить описание методологии оценки численности населения в королевстве. На официальном [www.bhutan.gov.bt/government/aboutbhutan.php Портале правительства Бутана] приведена информация 2004 года, по которой население Бутана составляло 752 700 человек. По оценкам международных организаций плотность населения составляет 45 человек на кв.км. Если рассчитать плотность согласно официальной статистике, получится, что на каждый квадратный километр приходится примерно 14 жителей. Такой расчет автоматически поставит страну по плотности населения на один уровень с Аргентиной или Суданом (в районе 195 места). Рост населения — 2,11 % в год. Согласно официальной переписи, население страны скорее убывает, нежели увеличивается.

Городское население — 21 %, сельское население — 79 %. Средняя продолжительность жизни мужчин — 66 лет, женщин — 66,2 года.

Бхотия — основная этническая группа Бутана, составляющая половину населения. 35 % составляют непальцы. Около 15 % составляют шарчопхи (шарчоб), проживающие в юго-восточной части страны.

Друкпа — это скотоводы, живущие на высоте от 3500 м. Друкпа пасут стада яков и обменивают ячье молоко, сыр, шерсть и мясо на товары, производимые в средней полосе.

В Бутане сосредоточено также незначительное число тибетских беженцев. На сегодняшний день их количество оценивается как 1 250 человек.

Язык

Всего насчитывается 25 языков Бутана. Официальным языком в стране является дзонг-кэ. Бхотия говорят на различных тибетских диалектах, непальцы — соответственно на непальских диалектах. На западе страны превалирует язык дзонг-кэ, на востоке — множество восточно-бутанских языков, по поводу которых не существует чёткой классификации, основные из них — Цхангла, Дзала-кха, Кхенг-кха, Бумтанг-кха.

Кроме того насчитывается около 10 языков, на которых говорят различные иммигрантские группы в Бутане. Из них наиболее представлен ассамский язык — на нём говорят около 109 тысяч иммигрантов. В число остальных входят: ади (2 100), бантава (19 200), восточный магар (21 300), восточный таманг, хинди (31 900), лимбу (63 500), сантали (13 600), шерпа (4 200), западный гурунг (43 300).

Религия

Школа Друкпа Кагью тибетского буддизма охватывает 70 % населения страны, как официальная религия. В Бутане также распространена буддийская школа Ньингма и религия Бон, преимущественно в восточной части страны. На юге страны распространён индуизм (25 % населения), 5 % бутанцев исповедуют ислам.

Этнические нгалопы, потомки тибетских иммигрантов, составляют большинство населения западной и центральной частей страны и в основном следуют школе Друкпа Кагью, следуя линии передачи от Пемы Карпо и Шабдрунга. Школа Ньингма более распространена в восточном и центральном Бутане, её представляет в первую очередь Пема Лингпа.

Этнические шарчопы, возможные потомки первоначального населения Бутана, живут на востоке. Некоторые шарчопы практикуют буддизм, объединённый с элементами традиции бон, в то время как остальные практикуют анимизм и индуизм.

Правительство поддерживает монастыри обеих традиций буддизма — и Друкпа Кагью и Ньингма. Царский род Бутана практикует сочетание этих двух течений и многие жители страны верят в концепцию «Каньин-Шунгдрел», что значит «Кагью и Ньингма одно и то же». Глубоко почитается Падмасамбхава.

Индусы, живущие в основном на юге Бутана, исповедуют шиваизм, вишнуизм, шактизм, ганапати и другие течения. Индуистские храмы существуют в Тхимпху и южных районах страны.

Бон, анимистическая и шаманистская система верований, вращается вокруг культа природы и предшествовала буддизму. Хотя жрецы религии бон часто участвуют в буддийских праздниках и даже включают в них ритуалы своей традиции, тем не менее очень мало жителей полностью придерживаются этой религиозной системы. Наиболее распространён бон в восточном Бутане.

По разным данным в стране проживает от 9 до 19 тыс. христиан. Крупнейшей христианской конфессией страны являются пятидесятники и неопятидесятники (5 тыс. в 2001 году). В Бутане также действуют общины евангельских христиан, католиков, лютеран и приходы Церкви Северной Индии. Христиане присутствуют на всей территории Бутана, однако большинство из них сосредоточено в крупных городах и на юге страны, вдоль границы с Индией. Христианские семьи и отдельные верующие проводят свои обряды дома.

Численность мусульман в Бутане невелика.

Культура

Современная культура Бутана уходит своими корнями в древность. Окружённый Гималаями, он благодаря своей географической изолированности был защищён от внешних культурных влияний. Эта малонаселенная страна, граничащая с Индией на юге и Китаем на севере, долго придерживалась политики полной изоляции, как культурной, так и экономической, с целью сохранить своё культурное наследие и независимость. Только в последних десятилетиях XX века иностранцам разрешено было посещать страну, и только в ограниченном количестве. Таким образом, Бутан сумел хорошо сохранить многие стороны своей культуры.

Искусство

Искусство Бутана схоже с тибетским искусством. Оба базируются на тибетском буддизме, с его пантеоном различных божественных существ.

Главные направления буддизма в Бутане — это Друкпа Кагью и Ньингма. Первое является ветвью школы Кагью и известно картинами, запечатлевшими поколения буддийских учителей и 70-ти Дже Кхенпо. Направление Ньингма известно изображениями Падмасамбхавы, которое связывается с введением буддизма в Бутане в VII веке. Согласно легенде Падмасамбхава спрятал священные сокровища, чтобы будущие мастера буддизма нашли их. Искатели сокровищ (тертоны) часто встречаются в качестве героев искусства Ньингмы.

Каждому божественному существу отведены особые формы, цвета, а также предметы, служащие в качестве опознавательных знаков этих существ: лотос, раковина, молния, чаша для милостыни. Все эти священные изображения сделаны согласно строгим канонам, остававшимися неизменными целые столетия.

Искусство Бутана особенно богато на бронзовые изделия разных видов, которые известны под общим названием Кхам-со («сделанные в Каме»), даже если они созданы в самом Бутане, потому что техника их изготовления изначально привнесена сюда из восточной части Тибета под названием Кам. Настенная живопись и скульптура в этом регионе отражают главные и нестареющие принципы данных видов буддийского искусства. Хотя их внимание к деталям идёт от тибетских образцов, истоки их могут быть определены без сомнения, несмотря на богато вышитые одеяния и яркие украшения, которыми щедро покрыты эти фигуры. В причудливом мире демонов художники, вероятно, имели больше свободы в действиях, нежели при создании изображений божественных существ.

Одежда

Все граждане Бутана обязаны соблюдать национальный дресс-код, известный как Дриглам Намжа, пока находятся на публике в светлое время суток. Требования в некоторых округах (дзонгхагах) являются более строгими, чем в остальных. Мужчины носят гхо, или тяжёлый халат длиной до колен, который подпоясывают. Женщины носят красочные блузки, поверх которых надевают большой прямоугольный кусок ткани, называемый кира. Поверх кира может носиться короткий шелковый жакет, или тего. Повседневные гхо и кира делаются из хлопка или шерсти, в зависимости от времени года, и украшаются простыми узорами в виде полос и клеток. В специальных случаях и по праздникам могут носиться ярко окрашенные шёлковые кира и — гораздо реже — гхо. Дополнительные ограничения возникают при посещении дзонга или храма, а также при визите к высокопоставленному чиновнику. Мужчины из простых слоёв населения носят белый шарф (кабни), свисающий с левого плеча до правого бедра. Цвет кабни, носимого также и другими представителями мужского населения Бутана, вообще зависит от ранга носителя. Женщины носят раху, или узкие вышитые куски ткани, переброшенные через левое плечо. Этот дресс-код встречает некоторое сопротивление со стороны этнических непальцев, живущих вдоль границы с Индией и не желающих носить одежду другой культуры.

Кухня

В основе бутанской кухни — рис, овощи, и много острого перца (с недавнего времени — кукуруза). В холодное время года бутанская кухня в большей степени переориентируется на мясо. Домашний сыр с плесенью. Среди популярных местных напитков стоит отметить маслянистый чай Черингма, чай, рисовое пиво, и домашние настойки (ара), напоминающие иногда рисовую водку, а иногда виски.

Праздники

В основном в Бутане широко отмечаются религиозные буддистские праздники, знаменательные даты и государственные праздники (коронация первого Друк Гуалпо, День Независимости), а также различные фестивали.

Образование

Образование по типу западного стал вводить Первый король Бутана Угьен Вангчук (1907-26). До 1950 года существовали только две светских школы в Хаа и в Бумтанге, в основном образованием заведовали буддийские монастыри. После 1950 стали появляться светские школы, как в частном порядке, так и спонсируемые государством. На конец пятидесятых годов насчитывалось 29 начальных государственных школ и тридцать частных, в которых училось 2500 детей. Среднее образование можно было получить только в Индии.

В настоящее время базовое обучение определяется как 10 лет, а полное обучение занимает 13 лет: год подготовительного класса (PP), 6 лет начальной школы (PS), 2 года средней школы младшего уровня (LSS) и 2 года средней школы среднего уровня (MSS) и 2 года в средней школе старшего уровня (HSS). Начало обучения — в шесть лет. После 8, 10 и 12 класса сдаются экзамены. Статистика показывает, что 87 % окончивших начальную школу идут дальше учиться в среднюю. 95 % поступивших в среднюю школы её заканчивает, получив базовое образование. 40 % учеников, показавших высокую успеваемость, попадают в старшую среднюю школу, ещё 25 % продолжают обучение в частной старшей средней школе. После окончания старшей школы ученики, показавшие лучшую успеваемость, продолжают учиться за границей.

Школьное образование бесплатно. Однако родители несут небольшие расходы по благоустройству школы, покупке формы, проезду. Иногда родители вынуждены забирать детей из школы по экономическим соображениям.

По состоянию на 2008 год (согласно официальной странице Министерства образования Бутана) в Бутане имеется:

• 266 общественных начальных школ (CPS)
• 94 начальные школы (PS)
• 91 средняя школа младшего уровня (LSS)
• 45 средних школ среднего уровня (MSS)
• 32 средние школы старшего уровня (HSS).

Помимо этого существуют частные школы, которые обязаны соответствовать требованиям министерства образования. Всего в стране более 500 школ.

На 2004 год начальное образование получали 84,3 % детей, в том году в школах училось 136 000 человек, охват школами при этом постоянно рос. На одного учителя приходился в среднем 31 ученик.

Архитектура

Архитектура, как и всё искусство Бутана, формировалось и совершенствовалось под заметным влиянием ламаизма. Наиболее распространённым видом культовых сооружений является дзонг.

Дзонги появились в 17 веке, представляют собой каменные монастыри-крепости. Во внутренней части дзонга имеется квадратный или прямоугольный двор с 3-ярусной башней, вокруг двора расположены храмы и административные здания. В качестве примеров можно привести Другьел-дзонг в городе Паро, Пунакха-дзонг в городе Пунакха. Отделка храмовых построек лаконична, для неё характерны полосы, выполненные красной краской и орнаменты из золота вокруг дверных порталов и на краях стен.

Дзонги используются как военные укрепления, монастыри, университеты, центры управления и культурные центры. В дзонгах проводятся ежегодные религиозные праздники цечу.

Для гражданской архитектуры Бутана характерны национальные традиции, заметные в застройке города Тхимпху.

СМИ

До 2006 года в стране издавалась единственная правительственная газета — Kuensel. Куенсел выходит с периодичностью два раза в неделю на трех официальных языках: дзонг-кэ, английском и непали. В апреле 2006 государство разрешило издать первую частную газету в стране Bhutan Times. 30 октября 2008 года выпущена первая в стране ежедневная газета — Bhutan Today.

В 1973 году на коротких волнах начала радиовещание Бутанская вещательная служба (Bhutan Broadcasting Service). В столице вещание ведется на FM-частотах. Бутан оказался последней на планете страной, начавшей телевещание (это произошло только в 1999 году). Вскоре после этого в стране появилось и кабельное телевидение (как часть королевской программы модернизации), до этого бутанцы довольствовались частными видеозалами.

В Бутане 109 почтовых отделений, около 15000 интернет-пользователей, 33729 телефонных абонентов (официальные данные 2003 года) и 23000 абонентов мобильной связи.

Интересные факты

С 17 декабря 2004 года в Бутане введён полный запрет на продажу и употребление табака. Сигареты нельзя ввозить в пределы страны. В 18 из 20 дзонгхагов этот запрет действовал и раньше. Штраф за курение составляет €175. Кроме того, введён налог в 100 %, которым облагаются все табачные изделия, ввозимые в Бутан его гражданами для личного употребления. На иностранных туристов, дипломатов и сотрудников неправительственных организаций запрет не распространяется. Но предусмотрено суровое наказание иностранцев, которые будут продавать табак местным жителям. Запрет на курение в общественных местах впервые был введен ещё в середине XVII века основателем современного государства.

См. также

• Леса Бутана

Литература

• Бутан, государство в Азии // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Мишель Пессель. Путешествие в Мустанг и Бутан. Вильнюс Вага 1982
• Правовые системы стран мира. Энциклопедический справочник. Под ред. А. Я. Сухарева. М., НОРМА, 2003. Статья «Бутан». С. 126—128.
• Gisela Bonn. Bhutan. Kunst und Kultur in Reich der Drachen. DuMont Kunst Reiseführer. DuMont, Köln, 1988
• Aris M. Bhutan. The early History of a Himalaya Kingdom, Washington 1979
• Aris M. View of Medieval Bhutan. The diary and drawing of Samuel Davis 1783. London/Washington 1982
• Stan Armington, Bhutan. Lonely Planet travel guide.

Ссылки

Бутанские источники на английском

• Бутан в каталоге ссылок Open Directory Project (dmoz).
• [www.bhutan.gov.bt/ Портал правительства Бутана]
• [www.tourism.gov.bt/ Официальная страницы департамента туризма]
• [www.kuenselonline.com/ Газета Kuensel с хроникой текущих событий Бутана]

На русском языке

• Бутан в каталоге ссылок Open Directory Project (dmoz).
• [www.onlyinbhutan.ru/bhutan/ Бутан — Королевство счастья]. Русскоязычный сайт Департамента по туризму Бутана.
• [www.strannik.de/travel/bhutan.htm Путешествие в Бутан в 1995 году и очерк Бутана]
• [www.echo.msk.ru/blog/louisoneill/ Русскоязычный блог о Бутане американского адвоката Луиса О’Нила на сайте «Эхо Москвы»]

Отрывок, характеризующий Бутан

Mes loisirs ensuite et mes vieux jours eussent ete consacres, en compagnie de l'imperatrice et durant l'apprentissage royal de mon fils, a visiter lentement et en vrai couple campagnard, avec nos propres chevaux, tous les recoins de l'Empire, recevant les plaintes, redressant les torts, semant de toutes parts et partout les monuments et les bienfaits.
Русская война должна бы была быть самая популярная в новейшие времена: это была война здравого смысла и настоящих выгод, война спокойствия и безопасности всех; она была чисто миролюбивая и консервативная.
Это было для великой цели, для конца случайностей и для начала спокойствия. Новый горизонт, новые труды открывались бы, полные благосостояния и благоденствия всех. Система европейская была бы основана, вопрос заключался бы уже только в ее учреждении.
Удовлетворенный в этих великих вопросах и везде спокойный, я бы тоже имел свой конгресс и свой священный союз. Это мысли, которые у меня украли. В этом собрании великих государей мы обсуживали бы наши интересы семейно и считались бы с народами, как писец с хозяином.
Европа действительно скоро составила бы таким образом один и тот же народ, и всякий, путешествуя где бы то ни было, находился бы всегда в общей родине.
Я бы выговорил, чтобы все реки были судоходны для всех, чтобы море было общее, чтобы постоянные, большие армии были уменьшены единственно до гвардии государей и т.д.
Возвратясь во Францию, на родину, великую, сильную, великолепную, спокойную, славную, я провозгласил бы границы ее неизменными; всякую будущую войну защитительной; всякое новое распространение – антинациональным; я присоединил бы своего сына к правлению империей; мое диктаторство кончилось бы, в началось бы его конституционное правление…
Париж был бы столицей мира и французы предметом зависти всех наций!..
Потом мои досуги и последние дни были бы посвящены, с помощью императрицы и во время царственного воспитывания моего сына, на то, чтобы мало помалу посещать, как настоящая деревенская чета, на собственных лошадях, все уголки государства, принимая жалобы, устраняя несправедливости, рассевая во все стороны и везде здания и благодеяния.]
Он, предназначенный провидением на печальную, несвободную роль палача народов, уверял себя, что цель его поступков была благо народов и что он мог руководить судьбами миллионов и путем власти делать благодеяния!
«Des 400000 hommes qui passerent la Vistule, – писал он дальше о русской войне, – la moitie etait Autrichiens, Prussiens, Saxons, Polonais, Bavarois, Wurtembergeois, Mecklembourgeois, Espagnols, Italiens, Napolitains. L'armee imperiale, proprement dite, etait pour un tiers composee de Hollandais, Belges, habitants des bords du Rhin, Piemontais, Suisses, Genevois, Toscans, Romains, habitants de la 32 e division militaire, Breme, Hambourg, etc.; elle comptait a peine 140000 hommes parlant francais. L'expedition do Russie couta moins de 50000 hommes a la France actuelle; l'armee russe dans la retraite de Wilna a Moscou, dans les differentes batailles, a perdu quatre fois plus que l'armee francaise; l'incendie de Moscou a coute la vie a 100000 Russes, morts de froid et de misere dans les bois; enfin dans sa marche de Moscou a l'Oder, l'armee russe fut aussi atteinte par, l'intemperie de la saison; elle ne comptait a son arrivee a Wilna que 50000 hommes, et a Kalisch moins de 18000».
[Из 400000 человек, которые перешли Вислу, половина была австрийцы, пруссаки, саксонцы, поляки, баварцы, виртембергцы, мекленбургцы, испанцы, итальянцы и неаполитанцы. Императорская армия, собственно сказать, была на треть составлена из голландцев, бельгийцев, жителей берегов Рейна, пьемонтцев, швейцарцев, женевцев, тосканцев, римлян, жителей 32 й военной дивизии, Бремена, Гамбурга и т.д.; в ней едва ли было 140000 человек, говорящих по французски. Русская экспедиция стоила собственно Франции менее 50000 человек; русская армия в отступлении из Вильны в Москву в различных сражениях потеряла в четыре раза более, чем французская армия; пожар Москвы стоил жизни 100000 русских, умерших от холода и нищеты в лесах; наконец во время своего перехода от Москвы к Одеру русская армия тоже пострадала от суровости времени года; по приходе в Вильну она состояла только из 50000 людей, а в Калише менее 18000.]
Он воображал себе, что по его воле произошла война с Россией, и ужас совершившегося не поражал его душу. Он смело принимал на себя всю ответственность события, и его помраченный ум видел оправдание в том, что в числе сотен тысяч погибших людей было меньше французов, чем гессенцев и баварцев.


Несколько десятков тысяч человек лежало мертвыми в разных положениях и мундирах на полях и лугах, принадлежавших господам Давыдовым и казенным крестьянам, на тех полях и лугах, на которых сотни лет одновременно сбирали урожаи и пасли скот крестьяне деревень Бородина, Горок, Шевардина и Семеновского. На перевязочных пунктах на десятину места трава и земля были пропитаны кровью. Толпы раненых и нераненых разных команд людей, с испуганными лицами, с одной стороны брели назад к Можайску, с другой стороны – назад к Валуеву. Другие толпы, измученные и голодные, ведомые начальниками, шли вперед. Третьи стояли на местах и продолжали стрелять.
Над всем полем, прежде столь весело красивым, с его блестками штыков и дымами в утреннем солнце, стояла теперь мгла сырости и дыма и пахло странной кислотой селитры и крови. Собрались тучки, и стал накрапывать дождик на убитых, на раненых, на испуганных, и на изнуренных, и на сомневающихся людей. Как будто он говорил: «Довольно, довольно, люди. Перестаньте… Опомнитесь. Что вы делаете?»
Измученным, без пищи и без отдыха, людям той и другой стороны начинало одинаково приходить сомнение о том, следует ли им еще истреблять друг друга, и на всех лицах было заметно колебанье, и в каждой душе одинаково поднимался вопрос: «Зачем, для кого мне убивать и быть убитому? Убивайте, кого хотите, делайте, что хотите, а я не хочу больше!» Мысль эта к вечеру одинаково созрела в душе каждого. Всякую минуту могли все эти люди ужаснуться того, что они делали, бросить всо и побежать куда попало.
Но хотя уже к концу сражения люди чувствовали весь ужас своего поступка, хотя они и рады бы были перестать, какая то непонятная, таинственная сила еще продолжала руководить ими, и, запотелые, в порохе и крови, оставшиеся по одному на три, артиллеристы, хотя и спотыкаясь и задыхаясь от усталости, приносили заряды, заряжали, наводили, прикладывали фитили; и ядра так же быстро и жестоко перелетали с обеих сторон и расплюскивали человеческое тело, и продолжало совершаться то страшное дело, которое совершается не по воле людей, а по воле того, кто руководит людьми и мирами.
Тот, кто посмотрел бы на расстроенные зады русской армии, сказал бы, что французам стоит сделать еще одно маленькое усилие, и русская армия исчезнет; и тот, кто посмотрел бы на зады французов, сказал бы, что русским стоит сделать еще одно маленькое усилие, и французы погибнут. Но ни французы, ни русские не делали этого усилия, и пламя сражения медленно догорало.
Русские не делали этого усилия, потому что не они атаковали французов. В начале сражения они только стояли по дороге в Москву, загораживая ее, и точно так же они продолжали стоять при конце сражения, как они стояли при начале его. Но ежели бы даже цель русских состояла бы в том, чтобы сбить французов, они не могли сделать это последнее усилие, потому что все войска русских были разбиты, не было ни одной части войск, не пострадавшей в сражении, и русские, оставаясь на своих местах, потеряли половину своего войска.
Французам, с воспоминанием всех прежних пятнадцатилетних побед, с уверенностью в непобедимости Наполеона, с сознанием того, что они завладели частью поля сраженья, что они потеряли только одну четверть людей и что у них еще есть двадцатитысячная нетронутая гвардия, легко было сделать это усилие. Французам, атаковавшим русскую армию с целью сбить ее с позиции, должно было сделать это усилие, потому что до тех пор, пока русские, точно так же как и до сражения, загораживали дорогу в Москву, цель французов не была достигнута и все их усилия и потери пропали даром. Но французы не сделали этого усилия. Некоторые историки говорят, что Наполеону стоило дать свою нетронутую старую гвардию для того, чтобы сражение было выиграно. Говорить о том, что бы было, если бы Наполеон дал свою гвардию, все равно что говорить о том, что бы было, если б осенью сделалась весна. Этого не могло быть. Не Наполеон не дал своей гвардии, потому что он не захотел этого, но этого нельзя было сделать. Все генералы, офицеры, солдаты французской армии знали, что этого нельзя было сделать, потому что упадший дух войска не позволял этого.
Не один Наполеон испытывал то похожее на сновиденье чувство, что страшный размах руки падает бессильно, но все генералы, все участвовавшие и не участвовавшие солдаты французской армии, после всех опытов прежних сражений (где после вдесятеро меньших усилий неприятель бежал), испытывали одинаковое чувство ужаса перед тем врагом, который, потеряв половину войска, стоял так же грозно в конце, как и в начале сражения. Нравственная сила французской, атакующей армии была истощена. Не та победа, которая определяется подхваченными кусками материи на палках, называемых знаменами, и тем пространством, на котором стояли и стоят войска, – а победа нравственная, та, которая убеждает противника в нравственном превосходстве своего врага и в своем бессилии, была одержана русскими под Бородиным. Французское нашествие, как разъяренный зверь, получивший в своем разбеге смертельную рану, чувствовало свою погибель; но оно не могло остановиться, так же как и не могло не отклониться вдвое слабейшее русское войско. После данного толчка французское войско еще могло докатиться до Москвы; но там, без новых усилий со стороны русского войска, оно должно было погибнуть, истекая кровью от смертельной, нанесенной при Бородине, раны. Прямым следствием Бородинского сражения было беспричинное бегство Наполеона из Москвы, возвращение по старой Смоленской дороге, погибель пятисоттысячного нашествия и погибель наполеоновской Франции, на которую в первый раз под Бородиным была наложена рука сильнейшего духом противника.



Для человеческого ума непонятна абсолютная непрерывность движения. Человеку становятся понятны законы какого бы то ни было движения только тогда, когда он рассматривает произвольно взятые единицы этого движения. Но вместе с тем из этого то произвольного деления непрерывного движения на прерывные единицы проистекает большая часть человеческих заблуждений.
Известен так называемый софизм древних, состоящий в том, что Ахиллес никогда не догонит впереди идущую черепаху, несмотря на то, что Ахиллес идет в десять раз скорее черепахи: как только Ахиллес пройдет пространство, отделяющее его от черепахи, черепаха пройдет впереди его одну десятую этого пространства; Ахиллес пройдет эту десятую, черепаха пройдет одну сотую и т. д. до бесконечности. Задача эта представлялась древним неразрешимою. Бессмысленность решения (что Ахиллес никогда не догонит черепаху) вытекала из того только, что произвольно были допущены прерывные единицы движения, тогда как движение и Ахиллеса и черепахи совершалось непрерывно.
Принимая все более и более мелкие единицы движения, мы только приближаемся к решению вопроса, но никогда не достигаем его. Только допустив бесконечно малую величину и восходящую от нее прогрессию до одной десятой и взяв сумму этой геометрической прогрессии, мы достигаем решения вопроса. Новая отрасль математики, достигнув искусства обращаться с бесконечно малыми величинами, и в других более сложных вопросах движения дает теперь ответы на вопросы, казавшиеся неразрешимыми.
Эта новая, неизвестная древним, отрасль математики, при рассмотрении вопросов движения, допуская бесконечно малые величины, то есть такие, при которых восстановляется главное условие движения (абсолютная непрерывность), тем самым исправляет ту неизбежную ошибку, которую ум человеческий не может не делать, рассматривая вместо непрерывного движения отдельные единицы движения.
В отыскании законов исторического движения происходит совершенно то же.
Движение человечества, вытекая из бесчисленного количества людских произволов, совершается непрерывно.
Постижение законов этого движения есть цель истории. Но для того, чтобы постигнуть законы непрерывного движения суммы всех произволов людей, ум человеческий допускает произвольные, прерывные единицы. Первый прием истории состоит в том, чтобы, взяв произвольный ряд непрерывных событий, рассматривать его отдельно от других, тогда как нет и не может быть начала никакого события, а всегда одно событие непрерывно вытекает из другого. Второй прием состоит в том, чтобы рассматривать действие одного человека, царя, полководца, как сумму произволов людей, тогда как сумма произволов людских никогда не выражается в деятельности одного исторического лица.
Историческая наука в движении своем постоянно принимает все меньшие и меньшие единицы для рассмотрения и этим путем стремится приблизиться к истине. Но как ни мелки единицы, которые принимает история, мы чувствуем, что допущение единицы, отделенной от другой, допущение начала какого нибудь явления и допущение того, что произволы всех людей выражаются в действиях одного исторического лица, ложны сами в себе.
Всякий вывод истории, без малейшего усилия со стороны критики, распадается, как прах, ничего не оставляя за собой, только вследствие того, что критика избирает за предмет наблюдения большую или меньшую прерывную единицу; на что она всегда имеет право, так как взятая историческая единица всегда произвольна.
Только допустив бесконечно малую единицу для наблюдения – дифференциал истории, то есть однородные влечения людей, и достигнув искусства интегрировать (брать суммы этих бесконечно малых), мы можем надеяться на постигновение законов истории.
Первые пятнадцать лет XIX столетия в Европе представляют необыкновенное движение миллионов людей. Люди оставляют свои обычные занятия, стремятся с одной стороны Европы в другую, грабят, убивают один другого, торжествуют и отчаиваются, и весь ход жизни на несколько лет изменяется и представляет усиленное движение, которое сначала идет возрастая, потом ослабевая. Какая причина этого движения или по каким законам происходило оно? – спрашивает ум человеческий.
Историки, отвечая на этот вопрос, излагают нам деяния и речи нескольких десятков людей в одном из зданий города Парижа, называя эти деяния и речи словом революция; потом дают подробную биографию Наполеона и некоторых сочувственных и враждебных ему лиц, рассказывают о влиянии одних из этих лиц на другие и говорят: вот отчего произошло это движение, и вот законы его.
Но ум человеческий не только отказывается верить в это объяснение, но прямо говорит, что прием объяснения не верен, потому что при этом объяснении слабейшее явление принимается за причину сильнейшего. Сумма людских произволов сделала и революцию и Наполеона, и только сумма этих произволов терпела их и уничтожила.
«Но всякий раз, когда были завоевания, были завоеватели; всякий раз, когда делались перевороты в государстве, были великие люди», – говорит история. Действительно, всякий раз, когда являлись завоеватели, были и войны, отвечает ум человеческий, но это не доказывает, чтобы завоеватели были причинами войн и чтобы возможно было найти законы войны в личной деятельности одного человека. Всякий раз, когда я, глядя на свои часы, вижу, что стрелка подошла к десяти, я слышу, что в соседней церкви начинается благовест, но из того, что всякий раз, что стрелка приходит на десять часов тогда, как начинается благовест, я не имею права заключить, что положение стрелки есть причина движения колоколов.
Всякий раз, как я вижу движение паровоза, я слышу звук свиста, вижу открытие клапана и движение колес; но из этого я не имею права заключить, что свист и движение колес суть причины движения паровоза.
Крестьяне говорят, что поздней весной дует холодный ветер, потому что почка дуба развертывается, и действительно, всякую весну дует холодный ветер, когда развертывается дуб. Но хотя причина дующего при развертыванье дуба холодного ветра мне неизвестна, я не могу согласиться с крестьянами в том, что причина холодного ветра есть раэвертыванье почки дуба, потому только, что сила ветра находится вне влияний почки. Я вижу только совпадение тех условий, которые бывают во всяком жизненном явлении, и вижу, что, сколько бы и как бы подробно я ни наблюдал стрелку часов, клапан и колеса паровоза и почку дуба, я не узнаю причину благовеста, движения паровоза и весеннего ветра. Для этого я должен изменить совершенно свою точку наблюдения и изучать законы движения пара, колокола и ветра. То же должна сделать история. И попытки этого уже были сделаны.
Для изучения законов истории мы должны изменить совершенно предмет наблюдения, оставить в покое царей, министров и генералов, а изучать однородные, бесконечно малые элементы, которые руководят массами. Никто не может сказать, насколько дано человеку достигнуть этим путем понимания законов истории; но очевидно, что на этом пути только лежит возможность уловления исторических законов и что на этом пути не положено еще умом человеческим одной миллионной доли тех усилий, которые положены историками на описание деяний различных царей, полководцев и министров и на изложение своих соображений по случаю этих деяний.


Силы двунадесяти языков Европы ворвались в Россию. Русское войско и население отступают, избегая столкновения, до Смоленска и от Смоленска до Бородина. Французское войско с постоянно увеличивающеюся силой стремительности несется к Москве, к цели своего движения. Сила стремительности его, приближаясь к цели, увеличивается подобно увеличению быстроты падающего тела по мере приближения его к земле. Назади тысяча верст голодной, враждебной страны; впереди десятки верст, отделяющие от цели. Это чувствует всякий солдат наполеоновской армии, и нашествие надвигается само собой, по одной силе стремительности.
В русском войске по мере отступления все более и более разгорается дух озлобления против врага: отступая назад, оно сосредоточивается и нарастает. Под Бородиным происходит столкновение. Ни то, ни другое войско не распадаются, но русское войско непосредственно после столкновения отступает так же необходимо, как необходимо откатывается шар, столкнувшись с другим, с большей стремительностью несущимся на него шаром; и так же необходимо (хотя и потерявший всю свою силу в столкновении) стремительно разбежавшийся шар нашествия прокатывается еще некоторое пространство.
Русские отступают за сто двадцать верст – за Москву, французы доходят до Москвы и там останавливаются. В продолжение пяти недель после этого нет ни одного сражения. Французы не двигаются. Подобно смертельно раненному зверю, который, истекая кровью, зализывает свои раны, они пять недель остаются в Москве, ничего не предпринимая, и вдруг, без всякой новой причины, бегут назад: бросаются на Калужскую дорогу (и после победы, так как опять поле сражения осталось за ними под Малоярославцем), не вступая ни в одно серьезное сражение, бегут еще быстрее назад в Смоленск, за Смоленск, за Вильну, за Березину и далее.
В вечер 26 го августа и Кутузов, и вся русская армия были уверены, что Бородинское сражение выиграно. Кутузов так и писал государю. Кутузов приказал готовиться на новый бой, чтобы добить неприятеля не потому, чтобы он хотел кого нибудь обманывать, но потому, что он знал, что враг побежден, так же как знал это каждый из участников сражения.
Но в тот же вечер и на другой день стали, одно за другим, приходить известия о потерях неслыханных, о потере половины армии, и новое сражение оказалось физически невозможным.
Нельзя было давать сражения, когда еще не собраны были сведения, не убраны раненые, не пополнены снаряды, не сочтены убитые, не назначены новые начальники на места убитых, не наелись и не выспались люди.
А вместе с тем сейчас же после сражения, на другое утро, французское войско (по той стремительной силе движения, увеличенного теперь как бы в обратном отношении квадратов расстояний) уже надвигалось само собой на русское войско. Кутузов хотел атаковать на другой день, и вся армия хотела этого. Но для того чтобы атаковать, недостаточно желания сделать это; нужно, чтоб была возможность это сделать, а возможности этой не было. Нельзя было не отступить на один переход, потом точно так же нельзя было не отступить на другой и на третий переход, и наконец 1 го сентября, – когда армия подошла к Москве, – несмотря на всю силу поднявшегося чувства в рядах войск, сила вещей требовала того, чтобы войска эти шли за Москву. И войска отступили ещо на один, на последний переход и отдали Москву неприятелю.
Для тех людей, которые привыкли думать, что планы войн и сражений составляются полководцами таким же образом, как каждый из нас, сидя в своем кабинете над картой, делает соображения о том, как и как бы он распорядился в таком то и таком то сражении, представляются вопросы, почему Кутузов при отступлении не поступил так то и так то, почему он не занял позиции прежде Филей, почему он не отступил сразу на Калужскую дорогу, оставил Москву, и т. д. Люди, привыкшие так думать, забывают или не знают тех неизбежных условий, в которых всегда происходит деятельность всякого главнокомандующего. Деятельность полководца не имеет ни малейшего подобия с тою деятельностью, которую мы воображаем себе, сидя свободно в кабинете, разбирая какую нибудь кампанию на карте с известным количеством войска, с той и с другой стороны, и в известной местности, и начиная наши соображения с какого нибудь известного момента. Главнокомандующий никогда не бывает в тех условиях начала какого нибудь события, в которых мы всегда рассматриваем событие. Главнокомандующий всегда находится в средине движущегося ряда событий, и так, что никогда, ни в какую минуту, он не бывает в состоянии обдумать все значение совершающегося события. Событие незаметно, мгновение за мгновением, вырезается в свое значение, и в каждый момент этого последовательного, непрерывного вырезывания события главнокомандующий находится в центре сложнейшей игры, интриг, забот, зависимости, власти, проектов, советов, угроз, обманов, находится постоянно в необходимости отвечать на бесчисленное количество предлагаемых ему, всегда противоречащих один другому, вопросов.
Нам пресерьезно говорят ученые военные, что Кутузов еще гораздо прежде Филей должен был двинуть войска на Калужскую дорогу, что даже кто то предлагал таковой проект. Но перед главнокомандующим, особенно в трудную минуту, бывает не один проект, а всегда десятки одновременно. И каждый из этих проектов, основанных на стратегии и тактике, противоречит один другому. Дело главнокомандующего, казалось бы, состоит только в том, чтобы выбрать один из этих проектов. Но и этого он не может сделать. События и время не ждут. Ему предлагают, положим, 28 го числа перейти на Калужскую дорогу, но в это время прискакивает адъютант от Милорадовича и спрашивает, завязывать ли сейчас дело с французами или отступить. Ему надо сейчас, сию минуту, отдать приказанье. А приказанье отступить сбивает нас с поворота на Калужскую дорогу. И вслед за адъютантом интендант спрашивает, куда везти провиант, а начальник госпиталей – куда везти раненых; а курьер из Петербурга привозит письмо государя, не допускающее возможности оставить Москву, а соперник главнокомандующего, тот, кто подкапывается под него (такие всегда есть, и не один, а несколько), предлагает новый проект, диаметрально противоположный плану выхода на Калужскую дорогу; а силы самого главнокомандующего требуют сна и подкрепления; а обойденный наградой почтенный генерал приходит жаловаться, а жители умоляют о защите; посланный офицер для осмотра местности приезжает и доносит совершенно противоположное тому, что говорил перед ним посланный офицер; а лазутчик, пленный и делавший рекогносцировку генерал – все описывают различно положение неприятельской армии. Люди, привыкшие не понимать или забывать эти необходимые условия деятельности всякого главнокомандующего, представляют нам, например, положение войск в Филях и при этом предполагают, что главнокомандующий мог 1 го сентября совершенно свободно разрешать вопрос об оставлении или защите Москвы, тогда как при положении русской армии в пяти верстах от Москвы вопроса этого не могло быть. Когда же решился этот вопрос? И под Дриссой, и под Смоленском, и ощутительнее всего 24 го под Шевардиным, и 26 го под Бородиным, и в каждый день, и час, и минуту отступления от Бородина до Филей.


Русские войска, отступив от Бородина, стояли у Филей. Ермолов, ездивший для осмотра позиции, подъехал к фельдмаршалу.
– Драться на этой позиции нет возможности, – сказал он. Кутузов удивленно посмотрел на него и заставил его повторить сказанные слова. Когда он проговорил, Кутузов протянул ему руку.
– Дай ка руку, – сказал он, и, повернув ее так, чтобы ощупать его пульс, он сказал: – Ты нездоров, голубчик. Подумай, что ты говоришь.
Кутузов на Поклонной горе, в шести верстах от Дорогомиловской заставы, вышел из экипажа и сел на лавку на краю дороги. Огромная толпа генералов собралась вокруг него. Граф Растопчин, приехав из Москвы, присоединился к ним. Все это блестящее общество, разбившись на несколько кружков, говорило между собой о выгодах и невыгодах позиции, о положении войск, о предполагаемых планах, о состоянии Москвы, вообще о вопросах военных. Все чувствовали, что хотя и не были призваны на то, что хотя это не было так названо, но что это был военный совет. Разговоры все держались в области общих вопросов. Ежели кто и сообщал или узнавал личные новости, то про это говорилось шепотом, и тотчас переходили опять к общим вопросам: ни шуток, ни смеха, ни улыбок даже не было заметно между всеми этими людьми. Все, очевидно, с усилием, старались держаться на высота положения. И все группы, разговаривая между собой, старались держаться в близости главнокомандующего (лавка которого составляла центр в этих кружках) и говорили так, чтобы он мог их слышать. Главнокомандующий слушал и иногда переспрашивал то, что говорили вокруг него, но сам не вступал в разговор и не выражал никакого мнения. Большей частью, послушав разговор какого нибудь кружка, он с видом разочарования, – как будто совсем не о том они говорили, что он желал знать, – отворачивался. Одни говорили о выбранной позиции, критикуя не столько самую позицию, сколько умственные способности тех, которые ее выбрали; другие доказывали, что ошибка была сделана прежде, что надо было принять сраженье еще третьего дня; третьи говорили о битве при Саламанке, про которую рассказывал только что приехавший француз Кросар в испанском мундире. (Француз этот вместе с одним из немецких принцев, служивших в русской армии, разбирал осаду Сарагоссы, предвидя возможность так же защищать Москву.) В четвертом кружке граф Растопчин говорил о том, что он с московской дружиной готов погибнуть под стенами столицы, но что все таки он не может не сожалеть о той неизвестности, в которой он был оставлен, и что, ежели бы он это знал прежде, было бы другое… Пятые, выказывая глубину своих стратегических соображений, говорили о том направлении, которое должны будут принять войска. Шестые говорили совершенную бессмыслицу. Лицо Кутузова становилось все озабоченнее и печальнее. Из всех разговоров этих Кутузов видел одно: защищать Москву не было никакой физической возможности в полном значении этих слов, то есть до такой степени не было возможности, что ежели бы какой нибудь безумный главнокомандующий отдал приказ о даче сражения, то произошла бы путаница и сражения все таки бы не было; не было бы потому, что все высшие начальники не только признавали эту позицию невозможной, но в разговорах своих обсуждали только то, что произойдет после несомненного оставления этой позиции. Как же могли начальники вести свои войска на поле сражения, которое они считали невозможным? Низшие начальники, даже солдаты (которые тоже рассуждают), также признавали позицию невозможной и потому не могли идти драться с уверенностью поражения. Ежели Бенигсен настаивал на защите этой позиции и другие еще обсуждали ее, то вопрос этот уже не имел значения сам по себе, а имел значение только как предлог для спора и интриги. Это понимал Кутузов.
Бенигсен, выбрав позицию, горячо выставляя свой русский патриотизм (которого не мог, не морщась, выслушивать Кутузов), настаивал на защите Москвы. Кутузов ясно как день видел цель Бенигсена: в случае неудачи защиты – свалить вину на Кутузова, доведшего войска без сражения до Воробьевых гор, а в случае успеха – себе приписать его; в случае же отказа – очистить себя в преступлении оставления Москвы. Но этот вопрос интриги не занимал теперь старого человека. Один страшный вопрос занимал его. И на вопрос этот он ни от кого не слышал ответа. Вопрос состоял для него теперь только в том: «Неужели это я допустил до Москвы Наполеона, и когда же я это сделал? Когда это решилось? Неужели вчера, когда я послал к Платову приказ отступить, или третьего дня вечером, когда я задремал и приказал Бенигсену распорядиться? Или еще прежде?.. но когда, когда же решилось это страшное дело? Москва должна быть оставлена. Войска должны отступить, и надо отдать это приказание». Отдать это страшное приказание казалось ему одно и то же, что отказаться от командования армией. А мало того, что он любил власть, привык к ней (почет, отдаваемый князю Прозоровскому, при котором он состоял в Турции, дразнил его), он был убежден, что ему было предназначено спасение России и что потому только, против воли государя и по воле народа, он был избрал главнокомандующим. Он был убежден, что он один и этих трудных условиях мог держаться во главе армии, что он один во всем мире был в состоянии без ужаса знать своим противником непобедимого Наполеона; и он ужасался мысли о том приказании, которое он должен был отдать. Но надо было решить что нибудь, надо было прекратить эти разговоры вокруг него, которые начинали принимать слишком свободный характер.
Он подозвал к себе старших генералов.
– Ma tete fut elle bonne ou mauvaise, n'a qu'a s'aider d'elle meme, [Хороша ли, плоха ли моя голова, а положиться больше не на кого,] – сказал он, вставая с лавки, и поехал в Фили, где стояли его экипажи.


В просторной, лучшей избе мужика Андрея Савостьянова в два часа собрался совет. Мужики, бабы и дети мужицкой большой семьи теснились в черной избе через сени. Одна только внучка Андрея, Малаша, шестилетняя девочка, которой светлейший, приласкав ее, дал за чаем кусок сахара, оставалась на печи в большой избе. Малаша робко и радостно смотрела с печи на лица, мундиры и кресты генералов, одного за другим входивших в избу и рассаживавшихся в красном углу, на широких лавках под образами. Сам дедушка, как внутренне называла Maлаша Кутузова, сидел от них особо, в темном углу за печкой. Он сидел, глубоко опустившись в складное кресло, и беспрестанно покряхтывал и расправлял воротник сюртука, который, хотя и расстегнутый, все как будто жал его шею. Входившие один за другим подходили к фельдмаршалу; некоторым он пожимал руку, некоторым кивал головой. Адъютант Кайсаров хотел было отдернуть занавеску в окне против Кутузова, но Кутузов сердито замахал ему рукой, и Кайсаров понял, что светлейший не хочет, чтобы видели его лицо.
Вокруг мужицкого елового стола, на котором лежали карты, планы, карандаши, бумаги, собралось так много народа, что денщики принесли еще лавку и поставили у стола. На лавку эту сели пришедшие: Ермолов, Кайсаров и Толь. Под самыми образами, на первом месте, сидел с Георгием на шее, с бледным болезненным лицом и с своим высоким лбом, сливающимся с голой головой, Барклай де Толли. Второй уже день он мучился лихорадкой, и в это самое время его знобило и ломало. Рядом с ним сидел Уваров и негромким голосом (как и все говорили) что то, быстро делая жесты, сообщал Барклаю. Маленький, кругленький Дохтуров, приподняв брови и сложив руки на животе, внимательно прислушивался. С другой стороны сидел, облокотивши на руку свою широкую, с смелыми чертами и блестящими глазами голову, граф Остерман Толстой и казался погруженным в свои мысли. Раевский с выражением нетерпения, привычным жестом наперед курчавя свои черные волосы на висках, поглядывал то на Кутузова, то на входную дверь. Твердое, красивое и доброе лицо Коновницына светилось нежной и хитрой улыбкой. Он встретил взгляд Малаши и глазами делал ей знаки, которые заставляли девочку улыбаться.
Все ждали Бенигсена, который доканчивал свой вкусный обед под предлогом нового осмотра позиции. Его ждали от четырех до шести часов, и во все это время не приступали к совещанию и тихими голосами вели посторонние разговоры.
Только когда в избу вошел Бенигсен, Кутузов выдвинулся из своего угла и подвинулся к столу, но настолько, что лицо его не было освещено поданными на стол свечами.
Бенигсен открыл совет вопросом: «Оставить ли без боя священную и древнюю столицу России или защищать ее?» Последовало долгое и общее молчание. Все лица нахмурились, и в тишине слышалось сердитое кряхтенье и покашливанье Кутузова. Все глаза смотрели на него. Малаша тоже смотрела на дедушку. Она ближе всех была к нему и видела, как лицо его сморщилось: он точно собрался плакать. Но это продолжалось недолго.
– Священную древнюю столицу России! – вдруг заговорил он, сердитым голосом повторяя слова Бенигсена и этим указывая на фальшивую ноту этих слов. – Позвольте вам сказать, ваше сиятельство, что вопрос этот не имеет смысла для русского человека. (Он перевалился вперед своим тяжелым телом.) Такой вопрос нельзя ставить, и такой вопрос не имеет смысла. Вопрос, для которого я просил собраться этих господ, это вопрос военный. Вопрос следующий: «Спасенье России в армии. Выгоднее ли рисковать потерею армии и Москвы, приняв сраженье, или отдать Москву без сражения? Вот на какой вопрос я желаю знать ваше мнение». (Он откачнулся назад на спинку кресла.)
Начались прения. Бенигсен не считал еще игру проигранною. Допуская мнение Барклая и других о невозможности принять оборонительное сражение под Филями, он, проникнувшись русским патриотизмом и любовью к Москве, предлагал перевести войска в ночи с правого на левый фланг и ударить на другой день на правое крыло французов. Мнения разделились, были споры в пользу и против этого мнения. Ермолов, Дохтуров и Раевский согласились с мнением Бенигсена. Руководимые ли чувством потребности жертвы пред оставлением столицы или другими личными соображениями, но эти генералы как бы не понимали того, что настоящий совет не мог изменить неизбежного хода дел и что Москва уже теперь оставлена. Остальные генералы понимали это и, оставляя в стороне вопрос о Москве, говорили о том направлении, которое в своем отступлении должно было принять войско. Малаша, которая, не спуская глаз, смотрела на то, что делалось перед ней, иначе понимала значение этого совета. Ей казалось, что дело было только в личной борьбе между «дедушкой» и «длиннополым», как она называла Бенигсена. Она видела, что они злились, когда говорили друг с другом, и в душе своей она держала сторону дедушки. В средине разговора она заметила быстрый лукавый взгляд, брошенный дедушкой на Бенигсена, и вслед за тем, к радости своей, заметила, что дедушка, сказав что то длиннополому, осадил его: Бенигсен вдруг покраснел и сердито прошелся по избе. Слова, так подействовавшие на Бенигсена, были спокойным и тихим голосом выраженное Кутузовым мнение о выгоде и невыгоде предложения Бенигсена: о переводе в ночи войск с правого на левый фланг для атаки правого крыла французов.
– Я, господа, – сказал Кутузов, – не могу одобрить плана графа. Передвижения войск в близком расстоянии от неприятеля всегда бывают опасны, и военная история подтверждает это соображение. Так, например… (Кутузов как будто задумался, приискивая пример и светлым, наивным взглядом глядя на Бенигсена.) Да вот хоть бы Фридландское сражение, которое, как я думаю, граф хорошо помнит, было… не вполне удачно только оттого, что войска наши перестроивались в слишком близком расстоянии от неприятеля… – Последовало, показавшееся всем очень продолжительным, минутное молчание.
Прения опять возобновились, но часто наступали перерывы, и чувствовалось, что говорить больше не о чем.
Во время одного из таких перерывов Кутузов тяжело вздохнул, как бы сбираясь говорить. Все оглянулись на него.
– Eh bien, messieurs! Je vois que c'est moi qui payerai les pots casses, [Итак, господа, стало быть, мне платить за перебитые горшки,] – сказал он. И, медленно приподнявшись, он подошел к столу. – Господа, я слышал ваши мнения. Некоторые будут несогласны со мной. Но я (он остановился) властью, врученной мне моим государем и отечеством, я – приказываю отступление.
Вслед за этим генералы стали расходиться с той же торжественной и молчаливой осторожностью, с которой расходятся после похорон.
Некоторые из генералов негромким голосом, совсем в другом диапазоне, чем когда они говорили на совете, передали кое что главнокомандующему.
Малаша, которую уже давно ждали ужинать, осторожно спустилась задом с полатей, цепляясь босыми ножонками за уступы печки, и, замешавшись между ног генералов, шмыгнула в дверь.
Отпустив генералов, Кутузов долго сидел, облокотившись на стол, и думал все о том же страшном вопросе: «Когда же, когда же наконец решилось то, что оставлена Москва? Когда было сделано то, что решило вопрос, и кто виноват в этом?»
– Этого, этого я не ждал, – сказал он вошедшему к нему, уже поздно ночью, адъютанту Шнейдеру, – этого я не ждал! Этого я не думал!
– Вам надо отдохнуть, ваша светлость, – сказал Шнейдер.
– Да нет же! Будут же они лошадиное мясо жрать, как турки, – не отвечая, прокричал Кутузов, ударяя пухлым кулаком по столу, – будут и они, только бы…


В противоположность Кутузову, в то же время, в событии еще более важнейшем, чем отступление армии без боя, в оставлении Москвы и сожжении ее, Растопчин, представляющийся нам руководителем этого события, действовал совершенно иначе.
Событие это – оставление Москвы и сожжение ее – было так же неизбежно, как и отступление войск без боя за Москву после Бородинского сражения.
Каждый русский человек, не на основании умозаключений, а на основании того чувства, которое лежит в нас и лежало в наших отцах, мог бы предсказать то, что совершилось.
Начиная от Смоленска, во всех городах и деревнях русской земли, без участия графа Растопчина и его афиш, происходило то же самое, что произошло в Москве. Народ с беспечностью ждал неприятеля, не бунтовал, не волновался, никого не раздирал на куски, а спокойно ждал своей судьбы, чувствуя в себе силы в самую трудную минуту найти то, что должно было сделать. И как только неприятель подходил, богатейшие элементы населения уходили, оставляя свое имущество; беднейшие оставались и зажигали и истребляли то, что осталось.
Сознание того, что это так будет, и всегда так будет, лежало и лежит в душе русского человека. И сознание это и, более того, предчувствие того, что Москва будет взята, лежало в русском московском обществе 12 го года. Те, которые стали выезжать из Москвы еще в июле и начале августа, показали, что они ждали этого. Те, которые выезжали с тем, что они могли захватить, оставляя дома и половину имущества, действовали так вследствие того скрытого (latent) патриотизма, который выражается не фразами, не убийством детей для спасения отечества и т. п. неестественными действиями, а который выражается незаметно, просто, органически и потому производит всегда самые сильные результаты.
«Стыдно бежать от опасности; только трусы бегут из Москвы», – говорили им. Растопчин в своих афишках внушал им, что уезжать из Москвы было позорно. Им совестно было получать наименование трусов, совестно было ехать, но они все таки ехали, зная, что так надо было. Зачем они ехали? Нельзя предположить, чтобы Растопчин напугал их ужасами, которые производил Наполеон в покоренных землях. Уезжали, и первые уехали богатые, образованные люди, знавшие очень хорошо, что Вена и Берлин остались целы и что там, во время занятия их Наполеоном, жители весело проводили время с обворожительными французами, которых так любили тогда русские мужчины и в особенности дамы.
Они ехали потому, что для русских людей не могло быть вопроса: хорошо ли или дурно будет под управлением французов в Москве. Под управлением французов нельзя было быть: это было хуже всего. Они уезжали и до Бородинского сражения, и еще быстрее после Бородинского сражения, невзирая на воззвания к защите, несмотря на заявления главнокомандующего Москвы о намерении его поднять Иверскую и идти драться, и на воздушные шары, которые должны были погубить французов, и несмотря на весь тот вздор, о котором нисал Растопчин в своих афишах. Они знали, что войско должно драться, и что ежели оно не может, то с барышнями и дворовыми людьми нельзя идти на Три Горы воевать с Наполеоном, а что надо уезжать, как ни жалко оставлять на погибель свое имущество. Они уезжали и не думали о величественном значении этой громадной, богатой столицы, оставленной жителями и, очевидно, сожженной (большой покинутый деревянный город необходимо должен был сгореть); они уезжали каждый для себя, а вместе с тем только вследствие того, что они уехали, и совершилось то величественное событие, которое навсегда останется лучшей славой русского народа. Та барыня, которая еще в июне месяце с своими арапами и шутихами поднималась из Москвы в саратовскую деревню, с смутным сознанием того, что она Бонапарту не слуга, и со страхом, чтобы ее не остановили по приказанию графа Растопчина, делала просто и истинно то великое дело, которое спасло Россию. Граф же Растопчин, который то стыдил тех, которые уезжали, то вывозил присутственные места, то выдавал никуда не годное оружие пьяному сброду, то поднимал образа, то запрещал Августину вывозить мощи и иконы, то захватывал все частные подводы, бывшие в Москве, то на ста тридцати шести подводах увозил делаемый Леппихом воздушный шар, то намекал на то, что он сожжет Москву, то рассказывал, как он сжег свой дом и написал прокламацию французам, где торжественно упрекал их, что они разорили его детский приют; то принимал славу сожжения Москвы, то отрекался от нее, то приказывал народу ловить всех шпионов и приводить к нему, то упрекал за это народ, то высылал всех французов из Москвы, то оставлял в городе г жу Обер Шальме, составлявшую центр всего французского московского населения, а без особой вины приказывал схватить и увезти в ссылку старого почтенного почт директора Ключарева; то сбирал народ на Три Горы, чтобы драться с французами, то, чтобы отделаться от этого народа, отдавал ему на убийство человека и сам уезжал в задние ворота; то говорил, что он не переживет несчастия Москвы, то писал в альбомы по французски стихи о своем участии в этом деле, – этот человек не понимал значения совершающегося события, а хотел только что то сделать сам, удивить кого то, что то совершить патриотически геройское и, как мальчик, резвился над величавым и неизбежным событием оставления и сожжения Москвы и старался своей маленькой рукой то поощрять, то задерживать течение громадного, уносившего его вместе с собой, народного потока.


Элен, возвратившись вместе с двором из Вильны в Петербург, находилась в затруднительном положении.
В Петербурге Элен пользовалась особым покровительством вельможи, занимавшего одну из высших должностей в государстве. В Вильне же она сблизилась с молодым иностранным принцем. Когда она возвратилась в Петербург, принц и вельможа были оба в Петербурге, оба заявляли свои права, и для Элен представилась новая еще в ее карьере задача: сохранить свою близость отношений с обоими, не оскорбив ни одного.
То, что показалось бы трудным и даже невозможным для другой женщины, ни разу не заставило задуматься графиню Безухову, недаром, видно, пользовавшуюся репутацией умнейшей женщины. Ежели бы она стала скрывать свои поступки, выпутываться хитростью из неловкого положения, она бы этим самым испортила свое дело, сознав себя виноватою; но Элен, напротив, сразу, как истинно великий человек, который может все то, что хочет, поставила себя в положение правоты, в которую она искренно верила, а всех других в положение виноватости.
В первый раз, как молодое иностранное лицо позволило себе делать ей упреки, она, гордо подняв свою красивую голову и вполуоборот повернувшись к нему, твердо сказала:
– Voila l'egoisme et la cruaute des hommes! Je ne m'attendais pas a autre chose. Za femme se sacrifie pour vous, elle souffre, et voila sa recompense. Quel droit avez vous, Monseigneur, de me demander compte de mes amities, de mes affections? C'est un homme qui a ete plus qu'un pere pour moi. [Вот эгоизм и жестокость мужчин! Я ничего лучшего и не ожидала. Женщина приносит себя в жертву вам; она страдает, и вот ей награда. Ваше высочество, какое имеете вы право требовать от меня отчета в моих привязанностях и дружеских чувствах? Это человек, бывший для меня больше чем отцом.]
Лицо хотело что то сказать. Элен перебила его.
– Eh bien, oui, – сказала она, – peut etre qu'il a pour moi d'autres sentiments que ceux d'un pere, mais ce n'est; pas une raison pour que je lui ferme ma porte. Je ne suis pas un homme pour etre ingrate. Sachez, Monseigneur, pour tout ce qui a rapport a mes sentiments intimes, je ne rends compte qu'a Dieu et a ma conscience, [Ну да, может быть, чувства, которые он питает ко мне, не совсем отеческие; но ведь из за этого не следует же мне отказывать ему от моего дома. Я не мужчина, чтобы платить неблагодарностью. Да будет известно вашему высочеству, что в моих задушевных чувствах я отдаю отчет только богу и моей совести.] – кончила она, дотрогиваясь рукой до высоко поднявшейся красивой груди и взглядывая на небо.
– Mais ecoutez moi, au nom de Dieu. [Но выслушайте меня, ради бога.]
– Epousez moi, et je serai votre esclave. [Женитесь на мне, и я буду вашею рабою.]
– Mais c'est impossible. [Но это невозможно.]
– Vous ne daignez pas descende jusqu'a moi, vous… [Вы не удостаиваете снизойти до брака со мною, вы…] – заплакав, сказала Элен.