Буткинский район

Буткинский район

Страна
Статус	район
Входит в	Челябинская область, Свердловская область
Административный центр	Бутка
Дата образования	1935
Дата упразднения	1963
Официальный язык	русский

Буткинский район — административно-территориальная единица в составе Челябинской и Свердловской областей РСФСР, существовавшая в 1935—1963 годах. Административный центр — село Бутка.

Буткинский район был образован 18 января 1935 года в составе Челябинской области из частей Ольховского и Талицкого районов.

3 октября 1938 года район был передан в состав Свердловской области.

По данным 1945 года в Буткинский район входили Басмановский, Береговский, Буткиноозерский, Буткинский, Горскинский, Зарубинский, Казаковский, Калиновский, Катарацкий, Красногорский, Новодеревенский, Поротниковский, Смолинский и Трехозерский сельсоветы.

18 июня 1954 года Береговский с/с был присоединён к Буткинскому, Калиновский — к Трехозерному, Буткиноозерский — к Смолинскому, Горскинский — к Казаковскому. Новодеревенский и Красногорский с/с были объединены в Вихляевский с/с, а Поротниковский с/С был переименован в Пеньковский.

5 сентября 1958 года Зарубинский с/с был присоединён к Казаковскому.

23 июня 1961 года Катарачский с/с был присоединён к Смолинскому, а из Казаковского с/с вновь выделен Зарубинский с/с.

1 февраля 1963 года Буткинский район был упразднён, а его территория передана в Талицкий район.

Ссылки

• [gaso-ural.ru/справочник-по-административно-территориальному-делению/24-нса/атд/98-буткинский-район Справочник по АТД Свердловской области]

Отрывок, характеризующий Буткинский район

И чувство энергии, с которым выступали в дело войска, начало обращаться в досаду и злобу на бестолковые распоряжения и на немцев.
Причина путаницы заключалась в том, что во время движения австрийской кавалерии, шедшей на левом фланге, высшее начальство нашло, что наш центр слишком отдален от правого фланга, и всей кавалерии велено было перейти на правую сторону. Несколько тысяч кавалерии продвигалось перед пехотой, и пехота должна была ждать.
Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.
Не рассчитывая встретить внизу над речкою неприятеля и нечаянно в тумане наткнувшись на него, не слыша слова одушевления от высших начальников, с распространившимся по войскам сознанием, что было опоздано, и, главное, в густом тумане не видя ничего впереди и кругом себя, русские лениво и медленно перестреливались с неприятелем, подвигались вперед и опять останавливались, не получая во время приказаний от начальников и адъютантов, которые блудили по туману в незнакомой местности, не находя своих частей войск. Так началось дело для первой, второй и третьей колонны, которые спустились вниз. Четвертая колонна, при которой находился сам Кутузов, стояла на Праценских высотах.
В низах, где началось дело, был всё еще густой туман, наверху прояснело, но всё не видно было ничего из того, что происходило впереди. Были ли все силы неприятеля, как мы предполагали, за десять верст от нас или он был тут, в этой черте тумана, – никто не знал до девятого часа.
Было 9 часов утра. Туман сплошным морем расстилался по низу, но при деревне Шлапанице, на высоте, на которой стоял Наполеон, окруженный своими маршалами, было совершенно светло. Над ним было ясное, голубое небо, и огромный шар солнца, как огромный пустотелый багровый поплавок, колыхался на поверхности молочного моря тумана. Не только все французские войска, но сам Наполеон со штабом находился не по ту сторону ручьев и низов деревень Сокольниц и Шлапаниц, за которыми мы намеревались занять позицию и начать дело, но по сю сторону, так близко от наших войск, что Наполеон простым глазом мог в нашем войске отличать конного от пешего. Наполеон стоял несколько впереди своих маршалов на маленькой серой арабской лошади, в синей шинели, в той самой, в которой он делал итальянскую кампанию. Он молча вглядывался в холмы, которые как бы выступали из моря тумана, и по которым вдалеке двигались русские войска, и прислушивался к звукам стрельбы в лощине. В то время еще худое лицо его не шевелилось ни одним мускулом; блестящие глаза были неподвижно устремлены на одно место. Его предположения оказывались верными. Русские войска частью уже спустились в лощину к прудам и озерам, частью очищали те Праценские высоты, которые он намерен был атаковать и считал ключом позиции. Он видел среди тумана, как в углублении, составляемом двумя горами около деревни Прац, всё по одному направлению к лощинам двигались, блестя штыками, русские колонны и одна за другой скрывались в море тумана. По сведениям, полученным им с вечера, по звукам колес и шагов, слышанным ночью на аванпостах, по беспорядочности движения русских колонн, по всем предположениям он ясно видел, что союзники считали его далеко впереди себя, что колонны, двигавшиеся близ Працена, составляли центр русской армии, и что центр уже достаточно ослаблен для того, чтобы успешно атаковать его. Но он всё еще не начинал дела.