Бутово (Ленинский район)

Деревня Бутово Страна РоссияРоссия Субъект Федерации Московская областьМосковская область Муниципальный район Ленинский Сельское поселение Булатниковское Координаты 55°32′38″ с. ш. 37°35′09″ в. д.55.5441028° с. ш. 37.5859333° в. д. / 55.5441028; 37.5859333    Население 100 человек (2005) Часовой пояс UTC+3 Почтовый индекс 142718 Автомобильный код 50, 90, 150, 190, 750 Код ОКАТО [classif.spb.ru/classificators/view/okt.php?st=A&kr=1&kod=46228802008 46 228 802 008] Показать/скрыть карты

Бутово — деревня в Ленинском районе Московской области. Входит в состав сельского поселения Булатниковское (до середины 2000-х — Булатниковский сельский округ).

История

Деревня Бутово впервые упоминается в XVII веке. Тогда она принадлежала дьяку Петру Самойлову. Позднее деревней владел московский дворянин Юрий Фёдорович Митусов. В середине XVIII века сельцом Бутовым владел подпоручик лейб-гвардии Семёновского полка Иван Александрович Протопопов. После его смерти сельцо перешло к его вдове, Прасковье Денисовне. В документах 1770 года сельцо описывается так:

Сельцо Бутово… расположено на суходоле. Господский дом деревянный, при нём пруд рытой, в котором рыба: плотва, окуни, караси. Земля сырая, на ней лучше родится рожь, овёс, а пшеница и сенные покосы посредственно. Лес берёзовый и осиновый, к строению годный, в 6 и 7 саженей высотой. В нём звери: волки, лисицы и зайцы; птицы: тетерева, куропатки, скворцы и дрозды… Крестьяне состоят на изделье. Землю пашут на помещицу по 8 десятин в поле, а промышляют хлебопашеством, к чему они радетельны. Землю, как помещичью, так и свою всю запахивают. Женщины сверх полевой работы прядут лён, шерсть, ткут полотна и крестьянские сукна для своего употребления.

В 1790 году сельцо Бутово досталось архитектору Борису Ивановичу Полякову. По данным 1795 года, в сельце проживало 18 крестьян. Позднее сельцо переходило к родственникам Полякова. В середине XIX века в Бутове было 6 дворов, где проживало 28 мужчин и 38 женщин.

В 1866 году рядом с сельцом прошла железная дорога. Ближайшие станции находились далеко, но вскоре по просьбе жителей деревни построили полустанок Бутово. В XIX веке Бутово входило в состав Сухановской волости Подольского уезда. В 1899 году здесь проживало 38 человек. В конце XIX — начале XX века около деревни начинают строиться дачи. В тот же период появляются промышленные предприятия, в 1876 году был основан кирпичный завод.

В советское время западнее деревни возник посёлок Бутово, который в 1980-х годах вошёл в состав Москвы.

Население

Согласно Всероссийской переписи, в 2002 году в деревне проживало 52 человека (18 мужчин и 34 женщины). По данным на 2005 год в деревне проживало 62 человека.

Расположение

Деревня Бутово находится у старого Варшавского шоссе примерно в 6 км к западу от центра города Видное. На западе граничит с Москвой. Ближайший сельский населённый пункт — посёлок Леспаркхоз. В километре к западу от деревни расположена станция Бутово.

См. также

• Бутово (Москва)

Литература

• Романюк С. К. Москва за Садовым кольцом. — М.: АСТ: Астрель, 2007. — С. 727-731. — ISBN 978-5-17-044643-8.
• История московских районов. Энциклопедия / Под ред. Аверьянова К. А.. — М.: Астрель, 2005. — С. 743-747. — 832 с. — ISBN 5-271-11122-9.

Отрывок, характеризующий Бутово (Ленинский район)

– Да его никто не имеет, так что же вы хотите? Это circulus viciosus, [заколдованный круг,] из которого надо выйти усилием.

Через неделю князь Андрей был членом комиссии составления воинского устава, и, чего он никак не ожидал, начальником отделения комиссии составления вагонов. По просьбе Сперанского он взял первую часть составляемого гражданского уложения и, с помощью Code Napoleon и Justiniani, [Кодекса Наполеона и Юстиниана,] работал над составлением отдела: Права лиц.


Года два тому назад, в 1808 году, вернувшись в Петербург из своей поездки по имениям, Пьер невольно стал во главе петербургского масонства. Он устроивал столовые и надгробные ложи, вербовал новых членов, заботился о соединении различных лож и о приобретении подлинных актов. Он давал свои деньги на устройство храмин и пополнял, на сколько мог, сборы милостыни, на которые большинство членов были скупы и неаккуратны. Он почти один на свои средства поддерживал дом бедных, устроенный орденом в Петербурге. Жизнь его между тем шла по прежнему, с теми же увлечениями и распущенностью. Он любил хорошо пообедать и выпить, и, хотя и считал это безнравственным и унизительным, не мог воздержаться от увеселений холостых обществ, в которых он участвовал.
В чаду своих занятий и увлечений Пьер однако, по прошествии года, начал чувствовать, как та почва масонства, на которой он стоял, тем более уходила из под его ног, чем тверже он старался стать на ней. Вместе с тем он чувствовал, что чем глубже уходила под его ногами почва, на которой он стоял, тем невольнее он был связан с ней. Когда он приступил к масонству, он испытывал чувство человека, доверчиво становящего ногу на ровную поверхность болота. Поставив ногу, он провалился. Чтобы вполне увериться в твердости почвы, на которой он стоял, он поставил другую ногу и провалился еще больше, завяз и уже невольно ходил по колено в болоте.
Иосифа Алексеевича не было в Петербурге. (Он в последнее время отстранился от дел петербургских лож и безвыездно жил в Москве.) Все братья, члены лож, были Пьеру знакомые в жизни люди и ему трудно было видеть в них только братьев по каменьщичеству, а не князя Б., не Ивана Васильевича Д., которых он знал в жизни большею частию как слабых и ничтожных людей. Из под масонских фартуков и знаков он видел на них мундиры и кресты, которых они добивались в жизни. Часто, собирая милостыню и сочтя 20–30 рублей, записанных на приход, и большею частию в долг с десяти членов, из которых половина были так же богаты, как и он, Пьер вспоминал масонскую клятву о том, что каждый брат обещает отдать всё свое имущество для ближнего; и в душе его поднимались сомнения, на которых он старался не останавливаться.
Всех братьев, которых он знал, он подразделял на четыре разряда. К первому разряду он причислял братьев, не принимающих деятельного участия ни в делах лож, ни в делах человеческих, но занятых исключительно таинствами науки ордена, занятых вопросами о тройственном наименовании Бога, или о трех началах вещей, сере, меркурии и соли, или о значении квадрата и всех фигур храма Соломонова. Пьер уважал этот разряд братьев масонов, к которому принадлежали преимущественно старые братья, и сам Иосиф Алексеевич, по мнению Пьера, но не разделял их интересов. Сердце его не лежало к мистической стороне масонства.
Ко второму разряду Пьер причислял себя и себе подобных братьев, ищущих, колеблющихся, не нашедших еще в масонстве прямого и понятного пути, но надеющихся найти его.
К третьему разряду он причислял братьев (их было самое большое число), не видящих в масонстве ничего, кроме внешней формы и обрядности и дорожащих строгим исполнением этой внешней формы, не заботясь о ее содержании и значении. Таковы были Виларский и даже великий мастер главной ложи.
К четвертому разряду, наконец, причислялось тоже большое количество братьев, в особенности в последнее время вступивших в братство. Это были люди, по наблюдениям Пьера, ни во что не верующие, ничего не желающие, и поступавшие в масонство только для сближения с молодыми богатыми и сильными по связям и знатности братьями, которых весьма много было в ложе.
Пьер начинал чувствовать себя неудовлетворенным своей деятельностью. Масонство, по крайней мере то масонство, которое он знал здесь, казалось ему иногда, основано было на одной внешности. Он и не думал сомневаться в самом масонстве, но подозревал, что русское масонство пошло по ложному пути и отклонилось от своего источника. И потому в конце года Пьер поехал за границу для посвящения себя в высшие тайны ордена.