Бутягин, Алексей Сергеевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Алексе́й Серге́евич Бутя́гин (19(7) апреля 1881, Елец26 сентября 1958, Москва), советский математик, государственный деятель в сфере образования, директор МГУ с 1934 по 1939, ректор с 1939 по 1943 год (перерыв в 19411942). Доктор физико-математических наук.



Биография

Родился в Ельце Орловской губернии в семье коллежского регистратора, выпускника Орловской духовной семинарии.

В 18891901 учился в Елецкой мужской гимназии, по её окончании поступил на физико-математический факультет Московского университета. Окончив его в 1906 году с дипломом 1-й степени, был оставлен при университете для подготовки к профессорскому званию по кафедре математики.

В августе 1917 года перешёл из партии меньшевиков в партию большевиков. В 1920 году по решению Московского комитета ВКП(б) был направлен на работу по специальности и утвержден ректором Института связи им. В. Н. Подбельского, в создании которого он принимал участие. В 1924—1929 гг. был и. о. ректора Московского высшего технического училища.

В 1934 году стал 38-м руководителем МГУ (в тот период эта должность стала, как и до начала XIX века, называться директор, однако уже с 1939 Бутягин стал именоваться ректором МГУ).

В период руководства в московском университете был проведён ряд важных преобразований:

  • В соответствии с правительственным постановлением от 16 мая 1934 года, восстанавливался исторический факультет — единственный в то время гуманитарный факультет в структуре Московского университета.
  • В 1936/1937 учебном году в МГУ были впервые проведены государственные экзамены.
  • В июле 1938 года организованы факультеты: геолого-почвенный и географический (на основе почвенно-географического факультета).
  • 15 августа 1939 был принят очередной «Устав Московского университета».
  • 7 мая 1940 года, в ознаменование 185-летия МГУ, университету было присвоено имя его основателя Михаила Ломоносова.
  • В январе 1941 года произошли изменения в юридическом положении Архива МГУ, который был переподчинён непосредственно ректору и его заместителю.
  • 23 июня 1941 года Бутягин подписал приказ о перестройке научной и учебной работы университета в связи с военной обстановкой.
  • В январе 1943 года, после вынужденного годового перерыва в работе МГУ, была проведена реэвакуация его факультетов из Свердловска в Москву.

С 1944 по 1953 гг. А. С. Бутягин работал в правительственных структурах по высшему образованию.

1 апреля 1957 года вышел на пенсию.

Скончался 26 сентября 1958 года, похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище.

Напишите отзыв о статье "Бутягин, Алексей Сергеевич"

Ссылки

  • [letopis.msu.ru/peoples/2193 Страница] на сайте «Летопись Московского университета»
  • [nature.web.ru/db/msg.html?mid=1151376 Алексей Бутягин на сайте nature.web.ru]

Отрывок, характеризующий Бутягин, Алексей Сергеевич

Он улыбнулся и протянул ей руку.


Для князя Андрея прошло семь дней с того времени, как он очнулся на перевязочном пункте Бородинского поля. Все это время он находился почти в постояниом беспамятстве. Горячечное состояние и воспаление кишок, которые были повреждены, по мнению доктора, ехавшего с раненым, должны были унести его. Но на седьмой день он с удовольствием съел ломоть хлеба с чаем, и доктор заметил, что общий жар уменьшился. Князь Андрей поутру пришел в сознание. Первую ночь после выезда из Москвы было довольно тепло, и князь Андрей был оставлен для ночлега в коляске; но в Мытищах раненый сам потребовал, чтобы его вынесли и чтобы ему дали чаю. Боль, причиненная ему переноской в избу, заставила князя Андрея громко стонать и потерять опять сознание. Когда его уложили на походной кровати, он долго лежал с закрытыми глазами без движения. Потом он открыл их и тихо прошептал: «Что же чаю?» Памятливость эта к мелким подробностям жизни поразила доктора. Он пощупал пульс и, к удивлению и неудовольствию своему, заметил, что пульс был лучше. К неудовольствию своему это заметил доктор потому, что он по опыту своему был убежден, что жить князь Андрей не может и что ежели он не умрет теперь, то он только с большими страданиями умрет несколько времени после. С князем Андреем везли присоединившегося к ним в Москве майора его полка Тимохина с красным носиком, раненного в ногу в том же Бородинском сражении. При них ехал доктор, камердинер князя, его кучер и два денщика.
Князю Андрею дали чаю. Он жадно пил, лихорадочными глазами глядя вперед себя на дверь, как бы стараясь что то понять и припомнить.
– Не хочу больше. Тимохин тут? – спросил он. Тимохин подполз к нему по лавке.
– Я здесь, ваше сиятельство.
– Как рана?
– Моя то с? Ничего. Вот вы то? – Князь Андрей опять задумался, как будто припоминая что то.
– Нельзя ли достать книгу? – сказал он.
– Какую книгу?
– Евангелие! У меня нет.
Доктор обещался достать и стал расспрашивать князя о том, что он чувствует. Князь Андрей неохотно, но разумно отвечал на все вопросы доктора и потом сказал, что ему надо бы подложить валик, а то неловко и очень больно. Доктор и камердинер подняли шинель, которою он был накрыт, и, морщась от тяжкого запаха гнилого мяса, распространявшегося от раны, стали рассматривать это страшное место. Доктор чем то очень остался недоволен, что то иначе переделал, перевернул раненого так, что тот опять застонал и от боли во время поворачивания опять потерял сознание и стал бредить. Он все говорил о том, чтобы ему достали поскорее эту книгу и подложили бы ее туда.
– И что это вам стоит! – говорил он. – У меня ее нет, – достаньте, пожалуйста, подложите на минуточку, – говорил он жалким голосом.
Доктор вышел в сени, чтобы умыть руки.
– Ах, бессовестные, право, – говорил доктор камердинеру, лившему ему воду на руки. – Только на минуту не досмотрел. Ведь вы его прямо на рану положили. Ведь это такая боль, что я удивляюсь, как он терпит.
– Мы, кажется, подложили, господи Иисусе Христе, – говорил камердинер.
В первый раз князь Андрей понял, где он был и что с ним было, и вспомнил то, что он был ранен и как в ту минуту, когда коляска остановилась в Мытищах, он попросился в избу. Спутавшись опять от боли, он опомнился другой раз в избе, когда пил чай, и тут опять, повторив в своем воспоминании все, что с ним было, он живее всего представил себе ту минуту на перевязочном пункте, когда, при виде страданий нелюбимого им человека, ему пришли эти новые, сулившие ему счастие мысли. И мысли эти, хотя и неясно и неопределенно, теперь опять овладели его душой. Он вспомнил, что у него было теперь новое счастье и что это счастье имело что то такое общее с Евангелием. Потому то он попросил Евангелие. Но дурное положение, которое дали его ране, новое переворачиванье опять смешали его мысли, и он в третий раз очнулся к жизни уже в совершенной тишине ночи. Все спали вокруг него. Сверчок кричал через сени, на улице кто то кричал и пел, тараканы шелестели по столу и образам, в осенняя толстая муха билась у него по изголовью и около сальной свечи, нагоревшей большим грибом и стоявшей подле него.